Глава 1

Глава 1

Ветер завывал, тщетно силясь распахнуть окно и закидать комнату снегом. Близилось Рождество. На редкость снежное в этом году. И небольшой домик – последний на улице, выглядел как иллюстрация на праздничной открытке.

Свет горел только в одной единственной комнате, где в кресле возле камина сгорбилась укутанная в плед фигура. В этой уютной обстановке стоило бы непринужденно читать книгу, то и дело потягивая коньяк, и книга даже была, только благородный напиток заменял стакан обыкновенной воды с горстью таблеток в качестве закуски.

Заглатывая одну за другой, Гарри уже даже не морщился. Одна, другая, третья… десятая. Еще укол – и тогда можно заснуть. Если получится, конечно. Иногда на губах героя магического мира возникала кривая усмешка. Наверное, он сейчас похож на опустившегося наркомана. Да и какая, собственно, разница?

Человек рождается один и умирает один…

Сейчас, даже усиленно напрягая память, Гарри не мог сказать, когда точно это началось. Да и до того ли было?

Семь лет в Хогвартсе теперь кажутся одним мигом. Учеба, война. Честно говоря, Гарри не мог даже предположить, какой ценой далась победа, пока все не кончилось. Да и воспоминания о финальной битве остались отрывочными. Единственное, что врезалось в память, так это запах гари и крови.

Убить Воландеморта оказалось неожиданно легко. Уж слишком сильно он тогда ненавидел Темного Лорда, да и то, что это его долг, Гарри помнил каждый миг. Кажется, Авада сама сорвалась с губ, положив конец ужасу магического мира. И, видя его обмякшее тело, валяющееся словно сломанная кукла, Гарри ощутил жалость и облегчение.

Это помнилось очень хорошо, а вот потом… Остались лишь обрывки. Ощущение, что ты сразу стал никому не нужен. Авроры и члены ордена ловили оставшихся упивающихся или помогали раненым. Кто-то оттолкнул его с дороги, и он упал. Потом брел куда-то, зажимая рану на плече, которую, оказывается, получил в бою. Чем закончилась эта «прогулка» Гарри не помнил. Гермиона потом рассказала, что его нашел Снейп и привел в Хогвартс, сам же еще потом и лечил, ведь Помфри была занята куда более серьезно раненными.

После битвы был траур по павшим и чествование героев. Тогда-то Гарри снова стал нарасхват. От него требовали интервью, речей. Требовали соответствовать. И, кажется, каждый лучше него самого знал, что Гарри делать дальше. Молли жаждала взять его под свою опеку, словно неразумного мальчишку, Джинни требовала узаконить отношения и, кажется, расписала их совместную жизнь на десять лет вперед, Дамблдор делал намеки, что юная Уизли отличная пара для героя, а самому герою пора заняться судьбой, и двери в аврорат открыты перед ним. Люпин выдал, что Джеймс гордился бы им. И от всего этого хотелось бежать.

Более всего досаждала Джинни. В конце концов, пришлось признаться, что у них ничего не получится. Кто же знал, что судьба так подшутит над героем магического мира, сделав его геем? Скандал получился безобразный, но все-таки не вылился в прессу, и уже за это Гарри был благодарен.

Тогда он еще верил во всемогущество любви, пусть для него она и приобрела суровый вид профессора зельеварения. От одного признания самому себе в этом чувстве становилось не по себе. Поначалу Гарри считал это блажью, подростковыми гормонами, но чувства не проходили. Они просто были и через месяц, и через год.

Устав бороться с собой, Гарри решил признаться объекту своих чувств. Признание получилось тем еще, и парень едва не рассмеялся, когда ему посоветовали убираться, приведя те же доводы, что он не раз приводил сам себе: что это блажь, гормоны в голову ударили, слава окончательно мыслительные процессы разрушила и так далее и тому подобное.

Посчитав это финальной точкой, Гарри уехал. Сказал всем, что хочет повидать мир, хотя, на самом деле, больше бы подошло «отправился зализывать раны». А через три месяца, во время путешествия по Швейцарии, ему впервые стало плохо. На тот момент Гарри как раз исполнилось 19.

В Хогсмиде, не смотря на непрекращающийся уже вторые сутки снегопад, царила суета. Близость Рождества заставляла многих закрыть глаза на непогоду. И нет ничего удивительного, что в этой сутолоке все-таки произошло столкновение. От падения в снег молодую ведьму спасла лишь твердая рука.

Пробормотав: «Извините. Спасибо!», Гермиона, а это была именно она, поудобнее перехватила кипу книг и помчалась дальше по улице, даже не заметив, что ее «спасителем» стал профессор Снейп.

Презрительно фыркнув, тем самым показав, что он думает о безголовой молодежи, которая не только не узнает бывшего преподавателя, но и норовит сбить оного с ног, Северус повыше поднял воротник теплой мантии и уже собрался продолжить путь, когда увидел аккуратно сложенный пергамент, оброненный девушкой.

Гермиона давно скрылась из виду, так что догонять не было смысла. Профессор поднял пергамент и развернул. Всего несколько строк, но они заставили Снейпа нахмуриться.

Официальный бланк, твердый подчерк.

«Уважаемая мисс Грейнджер.

Доводим до Вашего сведения, что документы касательно завещания Гарри Джеймса Поттера готовы. Как официальный представитель интересов Гарри Джеймса Поттера и его душеприказчик можете забрать их в главном офисе нашей нотариальной компании в удобное Вам время.

С уважением,

Френсис Клайд»

«Какого черта мальчишке понадобилось завещание?» - подумалось Снейпу. Он бы и под круциатусом не сознался, что в его сердце пробрался холодок.

И Снейп не был бы Снейпом, если бы не попытался все разузнать. Как он уверял себя, из чистого любопытства. Но выяснить что-либо, не прибегая к прямому расспросу «гриффиндорской троицы» оказалось очень сложно. Отправившись в путешествие почти год назад, Поттер словно растворился. Ни упоминаний, ни заметок, ни слухов, и уже одно это настораживало.

Поиски грозили затянуться, если бы не очередное стечение обстоятельств. В преддверии Рождества репортеры и министерство донимали Дамблдора одним и тем же вопросом: вернется ли герой магического мира к празднеству. В глазах общественности старый волшебник был прочно связан с Поттером, и сложно предположить, что ему что-то не известно. И чем меньше оставалось до праздника, тем сильнее наседали и те, и другие. Словно без победителя Воландеморта Рождество и вовсе не наступит.

Директор сетовал на это Северусу во время очередного чаепития, в которое неуклонно превращался каждый педсовет. И словно черт дернул скрытного профессора зельеварения рассказать о мимолетной встрече с Грейнджер и о своей находке. Реакция Дамблдора была куда более бурной, чем его собственная. Директор впился взглядом в пергамент, так что тот даже задрожал. На миг Снейпу показалось, что или бумага воспламениться, или Дамблдора удар хватит. Но не произошло ни того, ни другого.

Старый волшебник устало откинулся в кресле, проговорив:

- Нужно как можно быстрее пригласить мисс Грейнджер и мистера Уизли для беседы. Возможно, Гарри опять попал в неприятности.

- Это он умеет, - фыркнул Северус, хотя был полностью согласен с директором.

Времена, когда гриффиндорское трио обучалось в Хогвартсе, давно прошли, и теперь, чтобы их увидеть, пришлось посылать два письма с совами. Подумав, директор отправил еще одно письмо – лично Поттеру.

В полдень следующего дня Гермиона Грейнджер и Рон Уизли переступили порог магической школы чародейства и волшебства. Кажется, оба не испытывали по этому поводу особой радости, хоть и приветливо держались с бывшими учителями.

Войдя в кабинет директора, Гермиона сразу же заметила, что помимо Дамблдора здесь еще и Снейп, хотя профессор занял кресло в самом темном углу, словно старался слиться с обстановкой.

- Мисс Грейнджер, мистер Уизли. Рад снова видеть вас в этих стенах. Спасибо, что так быстро откликнулись на мое приглашение.

- Здравствуйте, господин директор, профессор Снейп.

- Прошу вас, присаживайтесь. Чаю?

- Нет, спасибо. Вы хотели поговорить о чем-то важном? – привычка сразу переходить к делу у Гермионы с годами никуда не делась.

- Возможно, мисс Грейнджер. Возможно, - задумчиво ответил Дамблдор, наливая себе чай, но к чашке так и не притронулся.

- Что-то случилось? – спросила девушка, переглянувшись с Роном, который ободряюще сжал ее руку.

- Это впору спросить у Вас, мисс Грейнджер, - подал голос Снейп.

- Я не понимаю о чем вы, - нахмурилась Гермиона

- Дело в том, мисс Грейнджер, что, в связи с приближающимся Рождеством, Министерство очень желает видеть мистера Поттера на святочном балу, но совы с приглашениями возвращаются обратно. И не только с приглашениями. Вы знаете, что на заседаниях Уизенгамота до сих пор рассматриваются дела Пожирателей смерти, и показания мистера Поттера могли бы значительно облегчить процессы, а то и спасти несправедливо обвиненных, но и эти письма Гарри игнорирует, - проникновенно проговорил Дамблдор, не сводя глаз с Рона и Гермионы. – Честно говоря, никогда раньше я не замечал за мистером Поттером подобного… равнодушия. Ничего удивительного, что подобное поведение вызвало наше беспокойство. Вы можете сказать, где сейчас находится Гарри Поттер?

- Нет, не можем, - сухо ответила Гермиона, поджав губы.

- Не думал, что вы научились так беззастенчиво врать, мисс Грейнджер, - презрительно хмыкнул Снейп.

Девушка вспыхнула, но ничего не ответила.

- Вы ничего не знаете! – буркнул Рон, но взгляд подруги тотчас заставил его заткнуться.

- Вот как? – вскинул бровь Снейп. – В таком случае мне было бы весьма любопытно узнать судьбу вот этого пергамента. – Профессор выложил на директорский стол свою находку, тщательно развернув. – Это ведь ваше, мисс Грейнджер. Не так ли?

Одного мимолетного взгляда девушке было достаточно, чтобы узнать фирменный бланк нотариальной конторы. Подозрительно сощурившись, Гермиона спросила:

- Откуда это у вас?

- Сейчас это не так важно, - кашлянул Дамблдор. – Куда важнее, почему вашему другу потребовался душеприказчик.

- Простите, господин директор, но вас это не касается, - тихо, но твердо ответила Гермиона, еще сильнее вцепившись в руку Рона.

- Мисс Грейнджер, не знаю, что заставило вас подумать, что мне безразлична судьба Гарри. Он дорог каждому из нас, и мы волнуемся.

- Ага, как же. Нужен он вам! - фыркнул Рон. – Чтобы опять использовать по полной программе, не иначе. Будто вы и так мало это делали!

- Мистер Уизли, сбавьте тон! – окрикнул Снейп.

- Простите. Но сути это не меняет.

- Наш маленький герой устал от славы и поклонников? – язвительно обронил зельевар.

- Как вам не стыдно! – Гермиона стала похожа на разгневанную валькирию. – Кто-нибудь хоть раз видел, чтобы Гарри наслаждался собственной славой? Конечно, никто из вас не удосужился даже поинтересоваться, что у него на душе!

- Возможно, в ваших словах, мисс Грейнджер, есть доля истины, - проговорил Дамблдор. – Но Гарри с честью выполнил свой долг, и теперь вполне может насладиться победой. Еще ждет светлое будущее в аврорате.

- Вот видите, вы опять все решаете за него! – возмущению в голосе Гермионы не было предела. – Как будто у него не может быть собственного мнения. Сначала вы сделали из него оружие для своей битвы, всячески культивируя чувство долга. И никто не подумал, каково Гарри осознавать, что придется стать убийцей. Вы твердили о высокой миссии, но при этом не рассказывали ничего. А когда Гарри победил Воландеморта, то оказалось, что он все еще кому-то что-то должен. Должен соответствовать представлениям магического мира о герое. Он нужен вам – так вынь и положь, а где были вы, когда были нужны ему?

Где вы были, когда Гарри переживал сначала гибель Седрика, потом Сириуса? Где вы были, когда из-за связи с Воландемортом его считали сумасшедшим? Или когда родственники, которым вы поручили его воспитание, издевались над ним? Где вы были, когда Гарри принес вам долгожданную победу? Тогда он сразу стал вам не нужен. Вы погрузились в собственное горе или решение своих проблем, и никто не спросил каково ему! Он все это переживал один. Вы отвернулись от него и снова твердили о долге. Хотя это мы все ему должны!

Гермионе не хватило дыхания, и она вынуждена была прервать свою отповедь. Воспользовавшись паузой, Дамблдор сказал, устало вздохнув:

- Мисс Грейнджер, никто не умаляет заслуг мистера Поттера!

- Вот и оставьте его в покое! – в глазах девушки заблестели слезы. – Он не мог жить, как хочет. Так пусть хоть встретит смерть так, как считает нужным.

- О чем вы говорите, мисс Грейнджер? – кажется, оба мужчин одновременно повскакивали со своих мест.

Но Гермиона лишь всхлипнула и спрятала мокрое лицо на груди у Рона. Тот обнял подругу, словно защищая от всех и вся, потом поднял голову и непривычно злым голосом обронил:

- Гарри умирает. От маггловской болезни. Ни маги, ни магглы не могут его вылечить.

- Что за чушь! Какая болезнь? – сипло спросил Снейп.

- Лимфома, - очень тихо ответила Гермиона, совладав с чувствами и посмотрев на профессора.

- Это маггловский диагноз? Что он означает? – спросил Дамблдор

- Опухоль головного мозга.

На секунду в кабинете директора повисла звенящая тишина. Словно сам воздух замер, пораженный новостью.

- Но если диагноз столь серьезен, то почему Гарри не в больнице? Уверен, что колдомедики… - начал было Дамблдор, но Гермиона прервала его, резко проговорив:

- Думаете, мы не пытались? Врачи, колдомедики, лучшие клиники. Процедуры, облучение. Все оказалось бесполезным. Опухоль не операбельна, зашла слишком далеко и не поддается лечению. И Гарри решил, что с него хватит.

- И вы так легко сдались? – фыркнул Снейп.

- Гарри как никто заслужил, чтобы уважали его решение, - глухо ответил Рон.

- Но, возможно, еще можно что-то сделать, - голос Дамблдора снова стал прежним, увещевающим, но лицо осунулось, и, наверное, впервые почувствовался его реальный возраст. – Вы должны сказать, где сейчас находится Гарри.

- Нет. Если бы он хотел связаться с вами, то сделал бы это сам, - упрямо отозвался Рон, приобняв подругу за плечи.

- Мистер Уизли, сейчас не время играть в игры! – нахмурился Снейп, но то ли потерял былую хватку, то ли война закалила бывших учеников, так как они даже бровью не повели. Гермиона твердо сказала:

- Мы не играем. Все гораздо серьезнее, чем нам хотелось бы. Мы поклялись не выдавать местонахождение Гарри и сдержим клятву во что бы то ни стало. А сейчас извините нас, нам пора.

С этими словами Рон и Гермиона покинули кабинет, воспользовавшись замешательством преподавателей. Только многолетняя выдержка позволила Снейпу не вздрогнуть, когда за ними закрылась дверь.

Дамблдор устало опустился в кресло и глухо заметил:

- Похоже, мы все очень сильно ошиблись. И все-таки, вдруг еще можно что-то исправить?

Директор посмотрел на профессора так, словно ждал его совета, и от этого становилось как-то не по себе. Постаравшись справиться с неожиданно возникшим комком в горле, Снейп ответил:

- Для начала нужно найти Поттера. Я сделаю все возможное.

К себе Снейп возвращался в таком мрачном расположении духа, что попадись ему навстречу нерадивый студент, просто снятием баллов он не отделался бы. Профессор зельеварения отказывался признавать, что его так сильно потрясла новость о Поттере, и тем не менее… Где-то глубоко внутри становилось невыносимо больно и почему-то возникало чувство вины.

Но чувства чувствами, а требовались конкретные действия. Поэтому, отрешившись от ненужных сейчас переживаний, Северус сосредоточился на поисках.

Шпионское прошлое в очередной раз сослужило верную службу, хотя Снейп вынужден был признать, что гриффиндорское трио со всей ответственностью подошли к сокрытию местопребывания героя магического мира. Пришлось тряхнуть не только стариной, но и некоторыми прежними связями, чтобы добыть адрес. Но Снейп был бы не Снейпом если бы не добыл.

Правда, докладывать о своих успехах директору он не спешил, решив сначала все выяснить самому. Честно говоря, главная причина крылась в том, что в глубине души Снейп сомневался, стоит ли вмешиваться. В ушах все еще звучали слова Гермионы: «Как вам не стыдно?!» Но он столько раз спасал мальчишку, что, наверное, уже выработалась привычка. Именно борясь с ней Северус оттолкнул его тогда, хотя на самом деле… Нет, в этом он даже самому себе не признается.

К дому, который Гарри Поттер выбрал своим убежищем, профессор направился под чарами невидимости. И не зря. Шпионское чутье и тут не подвело. Стоило Снейпу приблизиться к дому, как из него вышли Рон и Гермиона. Хоть вечер и накрыл улицу мягким сумраком, зельевар не жаловался на зрение и сумел различить покрасневшие глаза девушки. Похоже, та из последних сил сдерживала слезы. Рон обнял всхлипнувшую подругу, и они оба аппарировали.

В гнетущей тишине, при которой собственное дыхание казалось оглушительным, Снейп замер и присмотрелся к дому. С виду ничего необычного: маленький, уютный, похожий на другие на этой улице и все-таки… Уже в десяти шагах всей кожей ощущалось покалывание, как от электричества, возвещавшее о мощнейшей магической защите, под которой, как под стеклянным куполом, находился дом. Чем-то подобным мог похвастать разве что Хогвартс, но то было усилие едва ли не всего педсостава во главе с директором, а тут дело рук одного лишь волшебника. Даже в возможность подобного верилось с трудом, но сейчас Северус едва ли не всем телом ощущал доказательство.

Идти напролом сквозь такую защиту – безумие, пытаться взломать – тоже. Остался самый простой выход – профессор поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Но ему никто не ответил, только прошла волна по охранным чарам. Фыркнув, Снейп позвонил еще раз.

После минутного ожидания прямо на дереве двери стали появляться золотые буквы, сложившиеся во фразу:

- «Здравствуйте, профессор Снейп».

- Мистер Поттер, откройте дверь! – Северус чувствовал себя невероятно глупо, фактически разговаривая с дверью, но другого выхода не было.

Ответом стали все те же золотые буквы:

- «Простите. Я не желаю никого видеть. Даже Вас. Вам лучше уйти».

- Что за идиотский спектакль? Немедленно откройте!

Снейп уже почти достал палочку, но тут сработали охранные чары и буквально отодвинули его от дома, зловеще сверкнув напоследок. Выругавшись, профессор аппарировал.

Гарри устало потер лицо, возвращаясь в спальню. Нужно принять лекарство, иначе боль не даст уснуть. После разговора с Роном и Гермионой визит Снейпа не стал особым сюрпризом. Но легче от этого не становилось.

Черт, ну почему именно Снейп? Он не был нужен профессору здоровый и влюбленный, а теперь вдруг понадобился! Почему? Только из-за того, что послал Дамблдор? Вряд ли. Честно говоря, у зельевара всегда находилась куча скрытых мотивов, сложно знать наверняка. Да Гарри и не хотел знать, не хотел бередить душу. Зачем? Он хотел прожить жалкий остаток своей жизни в покое. Пусть даже том хрупком, что сам себе создал. Без иллюзий и надежд.

- Опять задумался? – раздался рядом шелестящий завораживающий голос.

- Ты решил сегодня меня навестить Морт или… - медленно обернулся Гарри, одарив равнодушным взглядом закутанную в плащ фигуру.

- Навестить. Ты же знаешь, в ТОМ случае будет совсем по-другому.

- Извини.

Морт… более странного друга и придумать сложно, но Гарри никогда не отличался ординарностью. Так что ничего удивительного, что он подружился со Смертью.

Они познакомились, если можно так сказать, в маггловской больнице. Уже тогда Гарри понял, что вылечится ему не светит, но врачи продолжали проводить множество процедур, чтобы обозначить масштаб болезни. В ту ночь юный волшебник чувствовал себя совершенно измученным после очередного обследования, поэтому сон не шел к нему. На соседней койке затихла или забылась сном девушка, совсем еще девочка. Судя по обрывкам разговоров врачей, дела у нее обстояли еще хуже, чем у него.

На какой-то миг стало холодно до озноба, и Гарри увидел склонившуюся над девочкой фигуру в плаще, поразительно похожую на дементора. Да и ощущения…

Даже в его состоянии выхватить из-под подушки палочку и вызвать патронуса оказалось секундным делом – военное время не прошло даром. Но серебристый олень проскакал сквозь фигуру в плаще и растворился в воздухе, не причинив оной ни малейшего вреда. Тогда-то Гарри и услышал впервые этот странный голос:

- Прости, мальчик, но ты не за того меня принял.

- Немедленно отойди от нее! Не смей причинять ей вред! – Гарри вскочил, чуть не выдернув иглу капельницы из вены.

- Я лишь исполняю свой долг. Эта девочка уже мертва.

- Ты убил ее!

- Нет. Просто пришло ее время, - в голосе прозвучало что-то похожее на сожаление.

- Так ты… - неверяще пробормотал Гарри.

- Да. Смерть. И, отвечая на другой твой вопрос, некоторые маги могут меня видеть в том случае, если дни их сочтены, или они не раз сталкивались со мной на жизненном пути.

- Ну, мой случай очевиден, - усмехнулся Поттер, ощущая какой-то сюрреализм происходящего. Время вокруг них словно остановилось.

- На самом деле у тебя и то и другое. Какое-никакое время у тебя еще есть.

- И на том спасибо.

- Прости, но такова твоя судьба. Я не убийца, а лишь забираю жизнь, когда приходит срок.

- Тогда отдай мое время ей. Мне оно фактически без надобности.

- Не выйдет, - покачал головой Смерть. – Пойми, ее жизнь уже оборвалась. То, что ты видишь, лишь пустая оболочка.

- Жаль.

Отчего-то стало очень холодно, и Гарри передернул плечами. Потом, словно опомнившись, вскинулся:

- Так там, когда я убил Воландеморта, это был ты! Сквозь тебя еще мое заклинание пролетело.

- Да, что-то припоминаю…

- А я подумал, что это Пожиратель смерти…

- Ну, что-то похожее в названии есть, - кажется, Смерть улыбнулся, но сложно судить, не видя лица. – А ты забавный.

- Почему? – Гарри тотчас нахмурился.

- Мало кто так относится ко мне.

- Просто, видимо, терять мне уже нечего.

- Возможно. Мне сложно судить. А сейчас извини. Мне пора.

И тотчас словно вновь запустили реальный мир. Раздался оглушительны писк проборов, возвещающих о смерти девочки, вбежали врачи, засуетились. Кто-то заставил Гарри лечь и поправил капельницу. Кажется, даже что-то вкололи, так как он быстро уснул.

Но эта странная встреча оказалась не последней. Больница была большой, к тому же ее специализация предполагала немалое количество смертей, поэтому Гарри свиделся со своим странным «приятелем» еще трижды, прежде чем решил покинуть клинику. На второй раз Смерть разрешила звать себя Мортом, ведь надо как-то называть, и, похоже, ему стали интересны эти встречи, равно как и самому Гарри. Хотя беседы у них выходили странноватые, особенно если учесть, что Морт едва ли не заранее предугадывал вопросы и отвечал.

Кажется, лишь на третью встречу Гарри решился задать волнующие го вопросы:

- Смерть – это больно?

- Кому как. Но не тебе. Ты испытал гораздо более страшные вещи.

- А после…

- Я не знаю, встретишься ли ты со своими родителями. Посмертие у всех разное. И не спрашивай меня, от чего зависит.

- Хорошо, извини.

- Пустяки. Есть еще вопросы?

- Ну… дурацкий.

- Правда ли у меня под плащом череп? Нет. Можешь посмотреть.

Тонкие руки в перчатках поднялись к капюшону и откинули его, явив миру вполне себе человеческое лицо с острым подбородком и высокими скулами. Волосы, топорщащиеся коротким ежиком, белые, почти серебристые. И еще огромные, непроницаемо-черные глаза. Они, наверное, единственное, что выдавало суть Морта.

- Это твое настоящее лицо? – с сомнением спросил Гарри.

- На самом деле не совсем. Пришлось прикрыть свою силу, сам понимаешь. Я не подчиняюсь обычным физическим законам.

- Понятно. А зачем тогда плащ, маска, коса?

- Просто атрибуты. Таким меня привыкли считать в этом мире.

С Мортом оказалось неожиданно легко и, к удивлению Гарри, Смерть время от времени стал его навещать и дома. Конечно, избегая появления при посторонних. Вот и сегодня этот визит оказался неожиданным, и в то же время весьма к месту.

- Что тебя так разволновало, Гарри?

- Просто неожиданный визит.

- Похоже, он очень затронул твое сердце.

- Да, наверное. Так… накатило.

- Это он и есть?

- Да.

- Понятно, - за что Гарри был благодарен своему странному другу, так это именно за отсутствие необходимости все объяснять. – А ведь он вернется вновь.

- Знаю. Хотя и не понимаю зачем. То есть, почему именно он?

- Вы иногда совершаете весьма странные поступки, - задумчиво протянул Морт. – Хотя, в большинстве случаев, и объяснимые.

- Мне не нужна ничья жалость, - невпопад ответил Гарри. – И сочувствие тоже. Зачем? И эта шумиха… Они все хотят снять груз моей смерти со своей совести, поэтому и будут пытаться лечить меня до последнего. А я чертовски устал от всего этого.

Поттер хотел сказать еще что-то, но тут голову пронзила адская боль, в глазах потемнело. Подобные приступы случались уже раза два или три в неделю. Помогали лишь сильные лекарства. Их-то Морт и подсунул как бы невзначай под руку Поттера. Тот поспешно заглотнул сразу две таблетки.

Спустя минут пять приступ стал медленно, словно нехотя, выпускать истерзанное тело из своих цепких когтей. Вскоре Гарри снова стал различать очертания предметов и перевел дух. Все еще нечеткий взгляд остановился на бесстрастном лице Морта, а губы прошептали:

- Спасибо.

- Да я не причем, - Морт даже отвернулся.

- Значит, сегодня не последняя наша встреча.

- Нет. До нее еще есть время.

- Врачи сказали что-то около полугода, возможно больше.

- Что-то вроде, - неопределенно кивнул Морт.

Не стоило даже думать, что Снейп мог так легко сдаться. Хотя то, как его выставили, а другого слова не подберешь, выбивало из колеи. Но профессор давно привык руководствоваться в первую очередь разумом и холодным расчетом, нежели чувствами. Поэтому злость на поступок мальчишки быстро вытиснилась интересом откуда у него столь мощная защита.

Через день Снейп вернулся к дому Поттера, решив понаблюдать за ним некоторое время. Погода, конечно, не располагала, но согревающие чары никто не отменял. Зато снег, который, похоже, решил не прекращаться до самого Рождества, быстро заметал все следы.

За три дня бдения профессор лишь пару раз мельком видел Поттера в окнах дома, и этого было явно мало, чтобы определить его состояние. Из дома за это время мальчишка ни разу не вышел, зато ему наносили визит дважды. Один раз Рон и Гермиона, во второй раз мисс Грейнджер явилась одна, но, похоже, с какими-то бумагами. Видимо, больше никому герой магического мира не доверял. Ни сов с письмами, ни маггловских почтальонов не было.

Когда Северус явился на свой «блокпост» на четвертый день, то сразу заподозрил неладное. Дом встретил его неприветливо-темными окнами. Вряд ли из-за того, что хозяин и единственный обитатель лег спать. Сразу подумалось: «Неужели Поттер уехал?», но здравый смысл подсказывал, что такое вряд ли возможно, ведь еще накануне ничего не предвещало подобного. И профессор решил подождать.

Прошло не меньше часа, прежде чем Снейп заметил одиноко бредущую по улице фигуру. Далеко не сразу удалось опознать в ней мальчика-который-выжил. От бурлящей некогда энергии не осталось и следа. Просто очень усталый, осунувшийся человек. И чем ближе он подходил, тем тягостнее производил впечатление. Северус знал о болезни Поттера, но к такому оказался не готов.

Теперь Гарри казался даже бледнее самого Снейпа, под глазами залегли темные круги. Просто тень прежнего себя. Но Северус вынужден был признать, что, несмотря на осунувшийся вид и болезненную хрупкость, Поттер возмужал. Мальчишка окончательно исчез, уступив место юноше, которому пришлось много испытать, и эти испытания оставили на нем свой след. От осознания этого отчего-то становилось горько.