Раздел 3 риторические стратегемы

(идеи, изложенные в этом разделе, разрабатывались автором совместно

с А. П. Артеменко и Я. И. Артеменко [1])

Модель риторического воздействия можно представить таким образом: у слушающего нет ясности в каком-то вопросе. Говорящий особым образом проясняет слушающему/внимающему этот вопрос, делая ответ «предельно понятным», тем самым объясняющий как бы снимает с души слушателя груз колебаний и неопределенности. За это слушатель платит тем, что принимает предлагаемую говорящим картину мира. В этом и заключается риторическая работа по убеждению: слова-то одни на всех, мы просто пытаемся их по-новому складывать. Риторика учит нас «отбирать» подходящие «отмычки», потому что одни слова дают власть, другие делают людей беззащитными. А способы прояснения/убеждения бывают разные. Это могут быть доводы и аргументы, а могут быть всяческие ухищрения – то бишь, такие приемы, которые классической риторикой могли бы рассматриваться как пограничные, находящиеся в пространстве между риторическими и манипулятивными практиками. Современная же риторика, напротив, непременно включает в себя те или иные стратегемы – иногда оригинальные, а подчас коварные и хитроумные. Для риторики сегодняшней ведь важно не то, насколько близко или далеко говорящий находится от истины, а гораздо важнее, какие именно слова оратор считает нужным сказать в данный момент. Его решение сказать так или иначе продиктовано определенными побуждениями. И эти побуждения и есть правда, которую нам необходимо увидеть и правильно на нее отреагировать, применить нужные приемы и контрмеры.

1. Риторические стратегемы – это наступательные риторические приемы, которые вынуждают нас попадать в «лабиринт отражений» мысли Другого с целью «уловить» и предупредить следующие шаги нашего оппонента. В своей практике мы часто употребляем риторические уловки, где кажущаяся ясность маскирует наши истинные намерения.

1. Термин «уловки» традиционно используется в русской риторической литературе для обозначения такого рода приемов [9]. «Уловку» от довода отличает так называемая экспрессивная целевая установка: желает ли оратор одурачить публику.

Античная риторика выделяла двусмысленность – «амбегю» –подразделявшуюся на:

• эквивокацию (использование многозначности и омонимии слова);

• амфиболию (использование омонимии и многозначности синтаксических структур);

• акцентуацию (под которой сначала понималась возможная двусмысленность, возникающая в результате различий в выборе места фразового ударения).

Пять наиболее известных логических ухищрений со времен античности:

• «Post hoc, propter hoc» – «После того – значит поэтому». Например: «Не сдал экзамен из-за черной кошки, перебежавшей дорогу»;

• «Argumentum ad ignorantiam» – например, отрицание всякого абстрактного понятия;

• «Petitio principii» – «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»;

• «Quaesitio» – «Когда вы перестали похмеляться по утрам?»;

• «Ignorantio elenchi» – например, флуд на форумах.

Немало уловок связано и со сферой чувств. Наиболее известны следующие:

• «Argumentum ad populum» – игра на настроениях толпы, на ее до конца не осознанных симпатиях и антипатиях;

• «Argumentum ad misericordiam» – игра на жалости, чувствах милосердия, прощения, используемая убеждающим в скрытых личных интересах и без учета интересов убеждаемых;

• «Argumentum ad baculum» – шантаж, угроза применения силы, используемые в интересах убеждающего и якобы в интересах убеждаемого;

• «Argumentum ad hominem» – игра на недоверии к тем чертам, слабостям характера, поступкам лица, которые не имеют никакого отношения к его доводам;

• «Argumentum ad vericundiam» – игра на доверии к «глобальному автортету». Используется убеждающим в скрытых личных интересах и часто вопреки интересам убеждаемых.

В украинском терминологическом аппарате риторики вообще отсутствует достойный эквивалент термина «уловка», поскольку его перевод как «пастка» (ловушка) несколько меняет смысл термина. Впрочем, сам термин «уловка», по нашему мнению, тоже недостаточно хорош, ведь само это слово, так или иначе, предполагает обман. Однако принятое вслед за С. Поварниным разделение на позволительные и недозволенные уловки приводит к парадоксальной ситуации: появляется оксюморон – разрешенный обман. Что не добавляет ясности.

Приведем примеры уловок по Поварнину:

1. Позволительные уловки:

• уточняющий вопрос с целью выиграть время может стать уловкой «чрезмерное уточнение»;

• тактика «опровержение второстепенных аргументов» может стать уловкой «игнорирования довода»;

• «ссылка на авторитет» («Как сказал Аристотель…»);

• авторитетность заявления («Я Вам авторитетно заявляю»);

• кажущаяся невнимательность;

• «апелляция к публике»;

• ошарашивание;

• принижение иронией («Извините, но Вы говорите вещи, которые выше моего понимания»);

1. Недозволенные уловки:

• демонстрация обиды («Вы за кого нас, собственно, принимаете?»);

• обсуждение личных качеств или поступков оппонента;

• вымогательство («Эти факты вы, конечно, признаете?» или «Статистические данные вы, безусловно, не отрицаете?»);

• искажение смысла высказывания;

• ложь;

• лесть;

• ставка на ложный стыд («Неужели Вы не знаете, что…»);

• ссылка на возраст, образование;

• приклеивание ярлыков («Да Вы догматик!»);

• «расстрел» красивыми фразами («Да Вы Родину не любите!»);

• запугивание;

• ссылка на несовершенство женской логики («типично по-женски» – «Ах, откуда же вы, мужчина, можете знать о том, что такое "типично по-женски"?» «Но это же опять чисто женская логика...» – «Тонко подмечено, и кем – мужчиной!»);

• выведение из терпения (оппонент посмеивается, насвистывает);

Среди недозволенных уловок Поварнин выделяет особую группу, это –

• логические уловки:

• ложное основание («А так как изменить человеческую натуру невозможно…»);

• предвосхищение основания («Нечего и говорить, что…»);

• противопоставление отдельных фактов («А вот я знаю случай…»);

• навязывание следствия.

Иногда, чтобы выйти из «невозможного» спора, стоит прибегнуть к контрмерам.

2. Контруловки. Лучше всего воспользоваться ссылкой на авторитетный источник. Находим и запоминаем фразы, которые являются «доводами к человеку». Например: «Макс Фриш сказал однажды: “Если ты думаешь, что узнал истину, подай ее другому, как подают пальто, чтобы удобнее было его надеть, а не тычь ею ему в нос, как мокрым носовым платком”. В данном случае это был именно мокрый носовой платок – к сожалению!» Может быть тот, к кому обращена эта фраза, устыдится и прекратит нападение.

Посмотрим на эти риторические приемы под другим углом, вернемся к термину «риторические стратегемы». Из стратегем в первую очередь выделим «диверсию».

1. Термин «диверсия» используется в данном случае в значении: метод, с помощью которого достигается, например, отклонение от ключевой проблемы спора. Риторическая диверсия может выступать в разных ипостасях.

1. «Гамбит» (от итальянского «dare il gambetto» – «сделать подножку») – начало шахматной партии, в которой жертвуют фигуру ради достижения активной позиции. Риторический гамбит можно определить как условное согласие с оппонентом. Но этим достигается активная позиция в споре и возможность рекомбинирования понятийного поля оппонента, что в конечном итоге приводит к навязыванию ему нашего собственного восприятия реальности.

2. В древнегреческом языке аналогом русского «уловка» может выступать слово «лабе» (labh), что означает: слабое место, за которое можно ухватиться во время рукопашного боя, повод, удачная позиция для победы, трудности, которые искусственно создаются для противника. Для современного читателя это слово больше знакомо благодаря производному от него понятию «лабиринт».

Как риторическое средство – «лабе» (на украинском языке пишем «лабети») – предполагает создание искусственного понятийного аппарата для описания реальности. Технологически это выглядит, например, как создание синонимического ряда для тех понятий, которыми оперирует собеседник, что позволяет умело втянуть оппонента в новое символическое и языковое поле. Такой способ ярко прослеживается в политической полемике [13]. Заманивая Другого в риторические «лабиринты», такие политики пытаются облегчить полемику для себя и создать трудности для противника. Тем самым занимаются не совершенствованием логики и аргументации в споре, а стремятся заставить оппонента замолчать. Здесь проявляется адискурсивность спора и формальное приглашение к диалогу подменяется фактическим стремлением самоутверждения («обоснование себя через и в слове»). Таким образом, на уровне риторической технологии создается пространственно-временной образ социальной реальности, в которой явлениям дают четкую и весьма категоричную оценку, а отсюда уже недалеко до безусловной уверенности в своей правоте, а подчас и до «промывания мозгов» (англ. brainwashing)... Так, например, Коммунистическая Партия Китая ввела термин «промыть мозг», чтобы описать методы убеждения, обеспечивавшие приведение в ортодоксальность тех членов партии, которые не вполне соответствовали ее наставлениям. Фраза «промыть мозг» была образована от перелицованного лозунга из даосских храмов «вымойте сердце». Получилась риторическая диверсия, построенная на игре слов.

Итак, риторические стратегемы могут помочь выстоять в яростной полемике. Но что получится в том случае, если ухищрения направлены на уничтожение собеседника? Откроем четвертый раздел.