derzanie_duha

но элеаты впервые резко противопоставили единство и множество, или мысленный и чувст­ венный мир. В Греции возникла и чисто отри­ цательная диалектика у софистов, которые в не­ престанной смене противоречащих друг другу вещей и понятий увидели относительность че­ ловеческого знания и доводили диалектику до полного нигилизма, не исключая и морали. Впрочем, жизненные и житейские выводы из диалектики делал уже и Зенон. В этом окруже­ нии Ксенофонт изображает Сократа стремящим­ ся давать учение о чистых понятиях, но без со­ фистического их толкования, ища в них наибо­ лее общие элементы, разделяя их на роды и виды, обязательно делая отсюда моральные вы­ воды и пользуясь методом собеседования: «Да и само слово «диалектика»,— говорил он,— про­ изошло от того, что люди, совещаясь в собрани­ ях, разделяют предметы по родам...»

Не следует принижать роль софистов и Со­ крата в истории диалектики. Именно они, отой­ дя от слишком связанной с бытием диалектики ранней классики, привели в бурное движение человеческую мысль с ее вечными противоре­ чиями, с ее неустанным исканием истины в ат­ мосфере ожесточенных споров и погоней за все более и более тонкими и точными мыслитель­ ными категориями. Этот дух эристики (споров) и вопросно-ответный, разговорный характер тео­ рии диалектики отныне стали пронизывать всю античную философию и свойственную ей диа­ лектику. Этот дух чувствуется в напряженной мыслительной ткани платоновских диалогов, в различениях у Аристотеля, в словесно-форма­ листичной логике стоиков и даже у неоплатони­ ков, которые при всей своей мистической на-

121

строенности глубоко погружались в эристику, в интерпретацию мифологии, в изощренпую систематику всех логических категорий. Без со­ фистов и Сократа немыслима античная диалек­ тика, и даже там, где она не имеет ничего об­ щего с ними по своему содержанию, древний грек — всегдашний говорун, спорщик, словес­ ный эквилибрист. Такой же была и его диалек­ тика, возникшая на основе софистики и сокра­ товского метода ученого разговора.

Продолжая мысль Сократа и трактуя мир понятий, или идей, как особую самостоятель­ ную действительность, Платон понимал под диалектикой не только разделение понятий на четко обособленные роды («Софист») и не только искание истины при помощи вопросов и ответов («Кратил»), но и «познание бытия, подлинного и вечно тождественного по своей природе»1 («Филеб»). Достигнуть этого он считал возможным только при помощи сведения противоречащих частностей в цельное и общее («Государство»). Замечательные образцы этого рода античной идеалистической диалектики содержатся в диалогах Платона «Софист» и «Парменид».

В «Софисте» рассматривается диалектика пяти основных диалектических категорий: дви­ жения, покоя, различия, тождества и бытия. Всякая вещь оказывается тождественной сама с собой и со всем другим, различной сама с собой и со всем другим, а также покоящейся и подвижной в самой себе и относительно всего другого. В «Пармениде» сначала дается диа­ лектика единого как абсолютной и неразличи-

1 Платон. Соч. В 3 т. М., 1971, т. 3, ч. 1, с. 74—75.

122

мой единичности, а затем диалектика единораздельного целого, как в отношении его само­ го, так и в отношении всего иного, которое от него зависит. Рассуждения Платона о разных категориях диалектики встречаются во всех его произведениях. Можно указать хотя бы на диа­ лектику чистого становления («Тимей») или диалектику космического единства, стоящего выше единства отдельных вещей и их суммы, выше самого противопоставления субъекта и объекта («Государство»). Недаром Диоген Лаэрций считал изобретателем диалектики имен­ но Платона.

Аристотель, рассматривавший платоновские идеи в пределах самой материи и тем самым превративший их в формы вещей и, кроме того, присоединивший сюда учение о потенции и энергии и ряд других учений, поднял диалекти­ ку на высшую ступень. Всю эту область фило­ софии он называл «первой философией». Термин «логика» он сохранял за формальной логикой, а под «диалектикой» понимал учение о вероят­ ных суждениях и умозаключениях или о види­ мости («Первая аналитика»).

Значение Аристотеля в истории диалектики огромно. Согласно его учению о четырех причи­ нах — материальной, формальной (вернее, смысловой, эйдетической), движущей и целе­ вой,— они существуют в каждой вещи совер­ шенно неразличимо и тождественно с самой вещью. С современной точки зрения это, несом­ ненно, есть учение о единстве противоположнос­ тей, как бы сам Аристотель ни выдвигал на первый план закон противоречия (вернее ска­ зать, закон непротиворечия) в бытии и позна­ нии. Учение Аристотеля о перводвигателе, ко-

123

торый мыслит сам же себя, то есть является сам для себя и субъектом, и объектом, есть не что иное, как фрагмент все той же диалектики. Правда, знаменитые десять категорий Аристо­ теля рассматриваются у него раздельно и впол­ не описательно. Но в его «первой философии» все эти категории трактуются достаточно диа­ лектично. Наконец, следует отдать должное тому, что он сам называл диалектикой, а имен­ но системе умозаключений в области вероят­ ных допущений. Здесь Аристотель дает диалек­ тику становления, поскольку сама вероятность только и возможна в области становления. Ле­ нин отмечал: «Логика Аристотеля есть запрос, искание, подход к логике Гегеля,— а из нее, из логики Аристотеля (который всюду, на каждом шагу ставит вопрос именно о диалекти­ ке), сделали мертвую схоластику, выбросив все поиски, колебания, приемы постановки вопро­ сов» '.

У стоиков «только мудрый — диалектик». Диалектику они определяли как науку пра­ вильно беседовать относительно суждений в вопросах и ответах и как науку об истинном, ложном и нейтральном. Судя по тому, что у стоиков логика делилась на диалектику и рито­ рику, понимание ими диалектики не было свя­ зано с учением о бытии.

Однако если принимать во внимание не тер­ минологию стоиков, а их фактическое учение о бытии, то в основном и у них мы находим гераклитовскую космологию, то есть представле­ ние о вечном становлении и о взаимном превра­ щении элементов, об огне-логосе, о материаль-

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 326.

124

ной иерархии космоса. Таким образом, в учении о бытии стоики оказываются сторонниками диа­ лектики.

Линию Демокрита — Эпикура — Лукреция ни в коем случае не следует понимать механи­ стически. Появление каждой вещи из атомов тоже есть диалектический скачок, поскольку каждая вещь несет с собой совершенно новое качество в сравнении с теми атомами, из кото­ рых она возникает. Известно также античное уподобление атомов буквам: цельная вещь по­ является из атомов так же, как трагедия и ко­ медия из букв. Как видим, атомисты продумы­ вают здесь диалектику целого и частей.

В последние столетия античной философии диалектика Платона получила особенно боль­ шое развитие. У Плотина имеется специальный трактат о диалектике. Чем дальше развивался неоплатонизм, тем более утонченной и изощ­ ренной становилась здесь диалектика. Диа­ лектична основная неоплатоновская иерархия бытия: 1) единое, которое является абсолют­ ной единичностью всего сущего, сливающей в себе все субъекты и объекты и потому неразли­ чимой в себе и допускающей только числовую раздельность этого единого; 2) качественная наполненность этих первочисел, или Нус-Ум, представляющий собой тождество универсаль­ ного субъекта и универсального объекта (за­ имствовано у Аристотеля), или мир идей; 3) переход этих идей в становление, которое есть движущая сила космоса, или мировая душа; 4) произведение и результат этой под­ вижной сущности мировой души, или космос; 5) постепенно убывающие в своем смысловом наполнении космические сферы, начиная от

125

неба и кончая землей. Диалектично в неопла­ тонизме и само учение о постепенном и непре­ рывном излиянии и саморазделении первона­ чального единого, обычно называвшееся эманационизмом (Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл и другие философы конца античности — III— IV вв.). Здесь много диалектических идей, ко­ торые, однако, ввиду специфических особен­ ностей данной эпохи часто излагаются в форме мистических рассуждений и скрупулезно изощ­ ренной систематики. Диалектически важны, на­ пример, концепция раздвоения единого, взаи­ моотражения субъекта и объекта в познании, учение о вечной подвижности космоса, о чистом становлении.

Таким образом, в античной диалектике были продуманы почти все главные категории этой науки на основе осмысления стихии становле­ ния. Но ни античный идеализм, ни античный материализм не могли справиться с этой за­ дачей до конца ввиду своей созерцательности, слияния идеи и материи или же их разрыва, ввиду примата либо религиозной мифологии, либо просветительского релятивизма, ввиду слабой осознанности самой сущности категорий как отражения действительности и неумения понять характер творческого воздействия мыш­ ления на действительность. В значительной' мере это относится и к средневековой филосо­ фии, в которой место прежней мифологии за­ няла другая мифология.

Господство монотеистических религий в средние века перенесло диалектику в область богословия, где философия Аристотеля и нео­ платонизм использовались для создания схолас­ тических учений о личном абсолюте.

126

В смысле развития диалектики это было шагом вперед, так как философское сознание постепенно приучалось чувствовать свою собст­ венную силу, хотя и возникавшую из персоналистски (личностно) понимаемого абсолюта. Христианское учение о троичности (например,

слова (Назианзина), Григория Нисского и вооб­ ще у отцов и учителей церкви, например у Ав­ густина) и арабско-еврейское учение о соци­

диалектики. Утвержденный на двух первых все­ ленских соборах (325 г. и 381 г.) символ веры учил о божественной субстанции, выраженной в трех лицах, при полном тождестве этой суб­ станции и этих лиц и при полном их различии, а также при самотождественном развитии са­ мих лиц: лоно вечцого движения (отец), рас­ члененная закономерность этого движения (сын, или бог-слово) и вечное творческое становление этой неподвижной закономерности (дух святой). В науке уже давно выяснена связь этой кон­ цепции с платоно-аристотелевской, стоической и неоплатонической диалектикой. Наиболее глубоко эта диалектика выражена в трактате Прокла «Первоосновы теологии» и в так назы­ ваемых «Ареопагитиках». То и другое имело большое значение для всей средневековой диа­ лектики.

Эта диалектика, основанная на религиозномистическом мышлении, дошла до Николая Кузанского (XV в.), построившего свое учение на основе идей Прокла и «Ареопагитик». Тако­ вы его представления о тождестве знания и не-

127

знания, о совпадении максимума и минимума, о вечном движении, о троичной структуре веч­ ности, о тождестве треугольника, круга и шара в теории божества, о совпадении противопо­ ложностей, о любом в любом, о свертывании и развертывании абсолютного нуля. Кроме того, антично-средневековый неоплатонизм смыкает­ ся у него с идеями зарождающегося математи­ ческого анализа, так что в понятие самого аб­ солюта вносится идея вечного становления и абсолют начинает пониматься как своеобраз­ ный и всеохватывающий интеграл или, в зави­ симости от точки зрения, дифференциал. У не­ го фигурируют такие, например, понятия, как «бытие-возможность». Это — понятие вечности, являющейся вечным становлением, вечной воз­ можностью всего нового, что и является ее подлинным бытием. Таково же, например, и по­ нятие вечной потенции, порождающей все новое, так что эта потенция есть последнее бытие.

В этой связи необходимо упомянуть Джор­ дано Бруно (XVI в.), гераклитовски мысля­ щего пантеиста и материалиста, который тоже учил и об единстве противоположностей, и о тождестве минимума и максимума (понимая этот минимум близко к учению о бесконечно малом), и о бесконечности Вселенной (вполне диалектически трактуя, что ее центр находится повсюду, в любой ее точке). Такие философы, как Николай Кузанский и Джордано Бруно, все еще продолжали учить о божестве и о божест­ венном единстве противоположностей, но в этих концепциях большое значение приобре­ тает принцип бесконечно малого, а через век или полтора появилось и самое настоящее исчи-

128

сление бесконечно малых, представлявшее собой новый этап в развитии истории диалек­ тики.

В новое время, в период господства рацио­ налистической метафизики, математический анализ (Р. Декарт, Г. Лейбниц, И. Ньютон, Л. Эйлер), оперирующий переменными, то есть бесконечно становящимися функциями и вели­ чинами, стал хотя и не всегда осознанной, но фактически неуклонно назревавшей областью диалектики. Ведь то, что в математике называ­ ют переменной величиной, является с фило­ софской точки зрения становящейся величи­ ной; в результате этого возникают те или иные предельные величины, которые в полном смыс­ ле слова оказываются единством противопо­ ложностей. Так, производная есть единство противоположностей аргумента и функции, не говоря уже о самом становлении величин и о переходе их к пределу.

Необходимо иметь в виду, что, исключая неоплатонизм, сам термин «диалектика» либо вовсе не употреблялся в тех философских сис­ темах средних веков и нового времени, кото­ рые, по существу, были диалектическими, либо употреблялся в смысле, близком к формальной логике. Таковы, например, трактаты Иоанна Дамаскина «Диалектика» (VIII в.) в византий­ ском богословии и «О разделении природы» Иоанна Скота Эриугены (IX в.) в западном бо­ гословии. Относящиеся к XVII в. учения Декар­ та о неоднородном пространстве, Спинозы о мышлении и материи, о свободе и необходимос­ ти, Лейбница о присутствии каждой монады во всякой другой монаде, несомненно, содержат в себе весьма глубокие диалектические построе-

ния, но у самих этих философов диалектической логикой не именуются.

Философия нового времени также была ша­ гом вперед к осознанию того, что такое диалек­ тика. Эмпирики (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Д. Юм) при всей своей метафизичности и дуализме приучали видеть в категориях отражение дейст­ вительности. Рационалисты при всем своем субъективизме и формалистической метафизи­ ке приучали находить в категориях некое са­ мостоятельное движение. Были даже попытки некоторого синтеза того и другого, но они не могли увенчаться успехом ввиду засилья инди­ видуализма, дуализма и формализма в буржу­ азной философии нового времени и слишком резкого противопоставления «Я» и «не-Я», причем примат обычно утверждался за «Я» в противоположность пассивно понимаемому «не-Я».

Достижения и неудачи такого синтеза мож­ но продемонстрировать на примере Спинозы. Первые определения в его «Этике» вполне диа­ лектичны. Если в причине самого себя совпа­ дают сущность и существование, то это — един­ ство противоположностей. Субстанция есть то, что существует само по себе и представляется само через себя. Это также единство противо­ положностей — бытия и определяемого им же самим представления о нем. Атрибут субстан­ ции есть то, что ум представляет в ней как ее сущность, есть совпадение в сущности того, чего она является сущностью, и умственного ее отражения. Два атрибута субстанции — мыш­ ление и протяжение — это одно и то же. Атри­ бутов бесконечное количество, но в каждом из них отражается вся субстанция. Несомненно,

130