Мечников

«оседлым», то негры, «отверженная» раса Летурно, помещаются Фритчем — самым авторитетным знатоком негрских племен кафров, или банту, — в ряд «избранных» и привилегированных народов.

Допустим на минуту, забыв все сказанное выше, что различные расы наследственно одарены специальными способностями, необходимыми для того, чтобы сыграть определенную роль в истории, одарены ими так, как, например, мак одарен наркотическими свойствамиxxii, в таком случае как сможем мы ответить на следующие вопросы:

1.Почему столь родственные этнические группы, как курды и немцы, англичане и афганцы, принадлежащие к одной и той же арийской ветви белой расы, тем не менее сыграли и играют в истории столь несхожие роли?

2.Почему в различные исторические периоды наблюдается перемещение ролей между народами? В самом деле, в ту эпоху, когда, например, кушиты зажгли

внижней Халдее и в северной Индии тот великий культурный светильник, который в течение тысячелетий, переходя из рук в руки, и доныне освещает путь человечеству, современные им социологи и этнографы имели полное право удивляться неспособности тогдашних белых людей к развитию и прогрессу и с полным правом могли зачислить белую расу в число «отверженных».

Геродот свидетельствует, что египетские жрецы имели полное основание смотреть на белокожих эллинов примерно так, как смотрим теперь мы на какихнибудь папуасов или зулусов.

3.Почему исторические судьбы одной и той же группы народов так часто менялись, несмотря на то что ее этнографические и антропологические характерные черты остаются неизменными? Феллахи современного Египта, будучи изумительно похожи на своих предков времен фараонов, не играют, однако, в современной истории той роли, какую некогда играли египтяне. Современные греки точно так же не занимают в современной жизни того почетного места, какое занимали эллины эпохи Перикла. Отношения итальянцев и немцев при короле Гумберте и Бисмарке не имеют уже того характера, каким они отличались в эпоху Тацита, т.е. двадцать веков тому назад.

«Вырождение», — ответят нам, чтобы объяснить эти явления. Но ведь это слово ничего не объясняет в области истории. Эволюционная биология учит, что наследственность не помешала потомкам лемуров стать обезьянами, приматами или даже человеком, смотря по тому, каковы были условия окружающей среды, к которой они должны были приспособляться. Нет никакой причины предполагать, что может или должно служить причиной резкого разделения между различными группами человечества или создать между этими группами, непроходимые границы. Напротив, расовые отличия, отнюдь не составляя неизменных и основных

условий развития, должны рассматриваться только как результат приспособления человека к среде, т.е. к разнообразным географическим и социальным условиямxxiii.

Такой взгляд подтверждается массой примеров. Так, например, известно, что англосаксы и африканские негры, живя в Америке, подвергаются значительным и резким изменениям. Один из добросовестных наблюдателей русской жизни, известный русский писатель Глеб Успенский, в целой серии своих писем с Кавказа, помещенных в журнале «Русская мысль» за 1887 г., также указывает, что русские раскольники, переселившись на Кавказ, т.е. в горную страну, из беспредельно

монотонных равнин Великороссии, в течение нескольких десятков лет изменились до того, что образовали как бы совершенно новый этнический и социальный тип.

Аналогичных случаев можно было бы привести огромное количество. Самый резкий пример изменений, происходящих под влиянием среды, приводит Ливингстон, наблюдавший у голландских женщин Трансвааля случаи стеатопигииxxiv, которую обыкновенно большинство ученых считают отличительным признаком готтентотской расы. Этот пример достоин нашего внимания потому, что в нем нельзя видеть результатов скрещивания или смешения рас, так как буры, презрительно относящиеся к готтентотам, никогда не входили с ними в половые общения.

Интересные многолетние изыскания итальянского ученого Чезаре Ломброзо, сделанные им в тюрьмах Турина и Милана, будто бы доказали существование особой человеческой разновидности в населении больших городов Ломбардии и Пьемонта. По своим антропологическим особенностям эта новая разновидность человеческого рода во многом отличается от нормального типа населения северной Италии. Она приближается по своему цвету кожи, по цвету и жесткости волос, косоглазию, выдающимся широким скулам и заметному уменьшению вторичных половых признаков к туранским народам желтой расыxxv. К сожалению, почтенный итальянский ученый, как мне кажется, не уяснил себе всего научного значения сделанных им наблюдений. Он придал им исключительно криминальнопреступный характер и даже ввел в науку новый термин для наименования всех вырождающихся элементов нашего общества, термин преступный тип. Чтобы объяснить присутствие этого первобытного варварского типа среди населения богатейших городов современной Италии, Ломброзо создал одну из самых фантастических теорий. Он утверждает, что преступники миланских и туринских тюрем состоят главным образом из остатков какого-то таинственного древнего племени, которое некогда жило в Италии, и благодаря атавизму некоторые его представители сохранились и до нашего времени, невзирая на смешение с другими народами, на эмиграцию и на все исторические перипетии.

Однако один тот факт, упоминаемый вскользь самим Ломброзо, что представители «преступного типа» несравненно чаще встречаются в больших городах, чем в глухих деревнях, совершенно достаточен, чтобы подвергнуть сомнению атавистическую гипотезу Ломброзо.

В самом деле, очень многие ученые уже высказывали мнение, а недавно английский натуралист Уоллесxxvi блестяще доказал, что среда, к которой приходится приспособляться неимущему населению больших европейских городов, в смысле содействия развитию человека гораздо менее благоприятна, чем условия, в которых живут дикари Малайского архипелага или другой какой-либо дикой области.

«Преступный» человек Ломброзо представляет только показательный тип человека, вырождающегося исключительно под влиянием неблагоприятной среды, т.е. вредных жизненных условий. «Преступный» человек Ломброзо — это представитель вырождающейся расы, созданной непосредственно вырождающейся средой. Так как развитие пауперизма в Ломбардии и Пьемонте относится главным образом к началу XIX столетия, то, значит, в данном случае не понадобилось даже

действия целых геологических периодов времени для образования в анатомической и физиологической организации человека столь важных изменений.

Существование этой «отверженной» человеческой расы не ограничивается одной только Италией. Эта раса, продукт нищеты и тяжелых условий, в которых живет бедное население наших больших городов, к несчастью, встречается всюду в Европе. Ее представители встречаются всюду, где только имеется среда, благоприятная для появления вырождающихся типов. Многочисленные труды по

криминальной статистике и социальной психиатрии, как, например, работы МороКристофа во Францииxxviiили доктора Маудсли в Англииxxviii, появившиеся еще

раньше труда Ломброзо, установили факт распространения «человекапреступника» во всех больших городах цивилизованного мира. Жаль только, что ученые-исследователи, сделавшие это новое и важное открытие, были поглощены всецело узкой задачей, которую они себе поставили (чисто психиатрической у Маудсли и криминальной у Ломброзо), и не попытались изучить, каким образом возникает благодаря окружающим условиям новая антропологическая разновидность человека. Лишь некоторые из них мимоходом показывают, что появление ненормальных типов обусловливается несколькими специальными

агентами, каковы, например, плохой воздух в жилищах, недостаточная и нездоровая пища и т.п.xxix

Большинство ученых, признавая, что преступление и вообще извращение морального чувства в некоторых случаях передаются по нисходящей линии родства, склонны видеть главную причину вырождения не в неблагоприятных условиях жизни, а только в одной наследственности. Мне лично думается, что наследственность в данном случае, как, впрочем, и во всех других случаях, играет только второстепенную роль: ее задача сводится только к тому, чтобы передать результаты влияния неблагоприятных условий последующим поколениям, укрепляя путем наследственной передачи характерные черты вырождения, приобретенные одним из отдаленных предков. Таким образом, роль наследственности в данном случае всецело отрицательная.

Не так давно французским ученым А. де Кандолем и русским ученым доктором П.Якоби были опубликованы их исследования по вопросу о наследственности и ее отношении к естественному отбору у людей. Несмотря на мое глубокое уважение к науке вообще и к талантливости названных ученых в частности, я должен заметить, что они проявили значительную слабость в пользовании научным методом в этих трудах, посвященных столь важному вопросу. Всякий раз, как им приходится заметить одну характерную черту или целую их совокупность, передающуюся от отца к сыну в течение нескольких поколений, они заключают отсюда о несомненном влиянии наследственности; но чаще всего случается, что сын, поставленный в сравнительно такие же условия, в каких жил отец, получает отцовские качества просто в силу непосредственного влияния той же среды, влиянию которой подвергался и его отец. Так, карьера ученого наиболее доступна сыну ученого, карьера извозчика — сыну извозчика и т.д. Конечно, сын преступника имеет больше шансов стать преступником, чем остальные дети, но не в силу унаследования от отца преступных черт, а просто потому, что он с детства живет в среде, которая более всего способствует развитию преступных наклонностей.

Конечно, весьма возможно, что каждый человек получает в наследство от своих родителей некоторую специальную способность, но тем не менее центр тяжести все-таки остается в том, что человек с самого детства подвергается влиянию той или иной специальной обстановки, которая и определяет его будущую деятельность и его дальнейшую судьбу.

Как убедительный пример возникновения новых рас, т.е. особенных антропологических типов, образовавшихся под влиянием «среды» и закрепленных наследственностью, можно указать на кретинизмxxx — явление, характерное для горных областей (кретины часто встречаются в Савойе, в Швейцарии, в Колумбийских Андах, на Кавказе и т.д.). Но кретинизм — лишь исключительный факт, где влияние среды ясно видно даже самому простому человеку. Но сколько фактов этого влияния остаются для нас незаметными!

В заключение мы можем упомянуть еще о так называемых профессиональных типах, создаваемых благодаря влиянию характерных особенностей профессии или ремесла, которыми человек занимается продолжительное время. В то время как признаки, по которым ученый-антрополог различает человеческие расы, в высшей степени неопределенны и сбивчивы, каждый простой внимательный наблюдатель всюду сможет распознать представителей различных профессий: крестьяниназемледельца, матроса, солдата, ученого, кузнеца и т.д.

Но позволительно задать вопрос: если продолжительное занятие одной и той же определенной отраслью труда отмечает людей различного происхождения одной и той же печатью, притом более заметной, чем унаследованные и врожденные расовые особенности, то не большее ли влияние оказывают те сложные и очень часто незаметные с первого взгляда, но постоянно действующие физико-географические условия, которые определяются одним словом — среда? Не достаточно ли одного этого влияния, чтобы дать исчерпывающее объяснение всех анормальных и болезненных изменений человеческого типа?

Резюмируя все сказанное в этой главе, мы можем сделать следующее заключение: наследственность, в общем, является могучим фактором эволюции, она укрепляет и передает от поколения к поколению приобретенные человеком под влиянием среды способности и привычки и тем самым содействует видоизменению человеческих рас, но действие одной только наследственности не в состоянии освободить человека от еще более могучего влияния среды.

iДоктор Ливингстон и Винвуд Рид не согласны с этим мнением, они уверяют, что встречали настоящий древний египетский тип у негров области озер Бангвеоло и Моеро Окато (см. Dernier Journal du D-r Livingstone, vol. I).

iiЗа последние годы жизнь нанесла много жестоких ударов «расовой» теории. Изобретенная учеными из среды «белой» расы, эта теория призвана была научно оправдать мировое владычество белых, которые будто бы от природы наделены решительно всеми преимуществами над прочими расами земного шара. Но действительность, выдвинувшая вперед, в первые ряды цивилизованных народов, представительницу желтой расы, японскую нацию, жестоко разрушила все хитроумные теории ученых. Точно так же за последние годы в Америке появились

негры писатели и поэты. В 1922 г. в Нью-Йорке вышел сборник «Негритянская поэзия», который показывает, как много ценного внесли негры в поэзию американцев. Во Франции пользуется большой известностью писатель-негр Ренэ Маран, роман которого «Батуала» из жизни африканских негров переведен и на русский язык. Все эти примеры красноречиво опровергают «расовую» теорию, и в настоящее время большинство ученых не имеет уже больше смелости защищать ее. Из современных ученых Отто Генне-ам-Рин блестяще доказал несостоятельность расовой теории. — Прим. Н.Лебедева

iiiВозражения такого рода при всей своей справедливости нисколько не поражают географической теории прогресса, а указывают лишь на преувеличение некоторых писателей, преувеличивающих социологическое значение изотермических линий и градусов широты. Мужоль, как мне уже приходилось замечать, погрешил в этом отношении еще сильнее, чем его знаменитый предшественник Томас Бокль

ivCh. Letourneau. La Sociologie d'apres 1'Ethnographie. Paris, 1880

vПрогнатизм (греч. pro — вперед, gnathos — челюсть) — выступание вперед всего лица или верхней челюсти

viCh. Letourneau. Sociologie d'apres 1'Ethnographie. Paris, 1880

viiG. Maspero. Histoire ancienne des peuples de 1'Orient. Paris, 1875

viiiЗимбабве — археологическая культура VI—ХУШ вв. в Южной Африке. Названа по наименованию крепости Большой Зимбабве, обнаруженной в междуречье Замбези и Лимпопо на рубеже 70-х годов XIX в

ixR. Наrtmann. Die Nigritier. Bd. 1. Berlin, 1876

xТрудность выяснения исторической роли той или иной расы в развитии цивилизации увеличивается еще и тем, что ученые еще и до сих пор не изгнали из своего языка термины, заимствованные из десятой главы книги Бытия. Так, серьезные ученые наших дней еще и теперь продолжают говорить о хамитах, к которым они причисляют, с одной стороны, черные племена африканских негроидов и, с другой стороны, ливийцев или берберов, имеющих белую кожу и светлые волосы. Эти же ученые рассматривают чернокожих кушитов как протосемитов, т.е. сородичей многих ветвей белой расы. Современные этнологи и до сих пор рассматривают евреев и финикийцев как два народа разных рас, относя евреев к семитам, а финикийцев к хамитам, тогда как в действительности эти народы близко родственны друг другу и различаются только тем, что один народ жил на побережье, а другой в области пустынь

xiРечь идет не о гробнице, а о кенотафе (букв. пустая могила) Сети I. по преданию, убитого в Абидосе, главном центре культа Осириса

xiiFr. Lenormant. Histoire ancienne de 1'Orient jusqu'aux guerres medigues. Vol. 1—3. Paris, 1881

xiiiPlutarque. Sur Jsis et Osiris

xivВ древнеегипетской мифологии бог умирающей и воскресающей природы Осирис изображался в виде мумии, а Тифон, персонаж греческой мифологии, — в виде стоглавого огнедышащего чудовища

xvG. Masperо. Histoire ancienne des peuples de 1'Orient. Paris, 1875

xviG Maspero и Fr. Lenormant. Названные выше сочинения. xviiЕ. Burnouf. Essai sur le Veda. Paris, 1863

xviii«Рамаяна» — древнеиндийская эпическая поэма, повествующая о подвигах

народного героя Рамы. Авторство ее приписывается легендарному поэту Вальмики. Время создания — VI—П вв. до н.э. или даже ранее

xixСм. Е. Вurnоuf. Цит. соч.; A. Quatrefages de Вrёau. Materiaux pour servir a 1'histoire de 1'homme

xxJ. Lippert. Kulturgeschichte der Menschheit in ihrem organischen Aufbau. Bd. 1—2. Stuttgart, 1886—1887

xxiG. Fritsh. Verhandlungen der Gesellschaft fur Erdkunde zu Berlin. Bd. VI. 1881

xxiiС той, впрочем, разницей, что каждый торговец маком сумеет легко определить разные сорта мака, тогда как ни одному ученому-антропологу не удалось до сих пор распределить человеческие расы

xxiiiИменно такой точки зрения придерживается Липперт в своем значительном труде по истории культуры, когда он пытается создать новую классификацию человеческих рас.

xxivСтеатопигия — чрезмерное развитие подкожного жирового слоя на бедрах и ягодицах человека. Характерна для женщин некоторых южноафриканских народов (бушменов и готтентотов). Считается признаком женской красоты

xxvС. Lombroso. L'Uomo delinquente... Torino, 1889.

xxviA. Wallace. Land Nationalisation, its nesessity and its aims. London, 1882.

xxviiL. Могеau-Christoffe. Le Monde des Coquins. Paris, 1864.

H. Маиds1ey. Le crime et la folie. Paris, 1874; Pathologie de 1'Esprit. Paris, 1883.xxviii

xxixСм. интересные работы самого Ломброзо о болезни пеллагре, вызываемой употреблением испорченной маисовой муки и полевты.

xxxКретинизм — заболевание, связанное с дефицитом в воде и пище йода, что определяет задержку физического и психического развития и нарушение функций щитовидной железы. Распространен главным образом в горных местностях.

Глава пятая

СРЕДА

Физические различия в строении земной поверхности. — Гипотеза Адольфа д'Ассье об отношениях между зарождением цивилизации и ледниковым периодом. — Предварение равноденствий. — Преувеличенное значение,

приписываемое термическим влияниям. — Значение среды изменчиво.

История и цивилизация беспрерывно перемещаются на поверхности земного шара. Европа, стоящая теперь во главе прогрессивного движения человечества, еще не так давно была погружена во мрак невежества; светоч цивилизации в это время блистал в другой части Земли, в настоящее время пустынной и дикой. В Египте и в Азии некогда процветали многочисленные города, навсегда вписавшие свое имя в историю мира, но от этих городов теперь остались или бесформенная куча развалин, частью погребенных под песками пустыни, или несколько отдельных памятников, или, наконец, одно только название; полудикий кочевник попирает ногами то место, где некогда возвышались величественные здания, столько же размышляя о былом величии этих городов, сколько и пасущиеся под его охраной стада.

Нередко упадок цивилизаций совпадает по времени с геологическими или климатическими изменениями среды. Говоря вообще, различные области нашей планеты, быть может, еще больше, чем судьба народов, испытывают на себе тяжесть веков и изменяются под действием физико-географических причин. Земная кора нашей планеты изменяется и принимает различные формы в течение веков. От большого в древности Латмийского залива в Греции в наше время осталось лишь небольшое озеро, окруженное заражающими воздух болотами. Вся остальная его часть заполнилась наносным илом Меандра [р. Бол. Мендерес], причем некоторое поднятие почвы еще более ускорило этот процессi. Древний город Милет, некогда цветущая столица ионийской федерации, обязанный своим процветанием Латмийско-му заливу, обратился в настоящее время благодаря этому в жалкую деревушку Палация.

Однако, если бы жители нового Милета обладали еще и теперь той творческой энергией, создавшей некогда в их среде Фалеса и Анаксимандра, они могли бы противопоставить медленному процессу поднятия почвы такой же отпор, какой некогда оказали их далекие предки Александру Македонскому; но, увы, биение «пульса» истории прекратилось в милетской артерии раньше, чём она была занесена илом Меандра. Жители Милета не смогли сделать того, что позднее сделали римляне со своей гаванью Остией. Как известно, Остия, древний порт Рима, еще во времена Августа начала заполняться наносами реки Тибр, однако мощь Рима от этого нисколько не пострадала, так как по повелению цезарей к югу от занесенного лимана вырывались новые каналы.

Наиболее значительные изменения земной поверхности чаще всего наблюдались в странах, лежащих на восток от Средиземного моря. Из некоторых достоверных указаний можно заключить, что почва каменистой Аравии некогда была менее бесплодной. Берега ее современных безводных рек — «уади» —

обросли акациями и тамарисками, показывающими, что в течение громадного количества лет в сырое время года вода поднималась только на два метраii. Но утесистые берега этих высохших рек носят еще и теперь несомненные следы разрушительного действия вод даже на высоте 15 метров. К сожалению, в преданиях арабов не сохранилось воспоминаний об этой эпохе. Так как каменистая Аравия и соседний с нею Синайский полуостров никогда не были покрыты большими лесами, то высыхание рек нельзя приписать истреблению лесов. Оно объясняется гораздо проще и вероятнее физико-географическими причинами, а именно поднятием почвы и изменением климатических условий.

Несколько лет тому назад Эрнест Ренан, чтобы объяснить упадок Палестины, предложил гипотезу о том, что климат Палестины сделался гораздо суше со времен эпохи Христа и Понтия Пилата. Элизе Реклю в свою очередьiii предпринял проверку этого интересного вопроса исторической климатологии. Реклю считает несомненным, что годовая температура остается в Палестине приблизительно одной и той же, как и две тысячи лет тому назад, так как северная граница зоны вызревания фиников и южная граница области винограда до сих пор совпадают на берегах Иордана. Следовательно, средняя годовая температура в 21—21,5° держится в Палестине устойчиво и неизменно в течение двадцати пяти веков. Но тем не менее можно вполне допустить, что в стране, рельеф которой носит неровный характер, как в Палестине, незначительные изменения в границах областей распределения отдельных растений могли произойти, не будучи замечены современниками и историками. Известно, что поднятие поверхности на 200 метров значит то же, что удаление данной области от экватора на один градус широты.

В древней Палестине, точно так же как и в современной, дождей часто не хватало для того, чтобы могли вызреть хлебные растения. Это доказывается тем, что постройка цистерн и водопроводов для снабжения водою городов и полей и тогда уже считалась необходимой общественной работой. Молитвы о ниспослании дождя возносились уже и тогда. Происходило это главным образом в октябре, когда обыкновенно выпадают первые ливни, и в апреле, когда ждут первых дождей.

Но как бы то ни было, без сомнения, климат древней Палестины был более влажным, чем в наши дни; страна, «текущая млеком и медом», в древности была покрыта лесами на значительном протяжении. Теперь леса совершенно исчезли отовсюду, за исключением узкой береговой полосы вдоль моря и нескольких горных склонов, обвеваемых влажными ветрами. Неопровержимым свидетельством того, что в древности Палестина была покрыта большими лесами, служат остатки могучих корней, добываемых из-под земли еще и теперь жителями Палестины для топлива.

Некогда область культурных земель была значительно шире в Палестине, чем теперь. Остатки древних городов и местечек мы встречаем в настоящее время в пустыне, где нет влаги и никакая культура невозможна.

Говоря вообще, современная, столь бесплодная, каменистая и знойная Палестина некогда во всей своей южной части была сплошным садом с богатейшей растительностью; горные склоны ее были обращены в террасы, похожие на террасы Прованса и Лигурии, покрытые виноградниками.

Внимательное изучение физико-географических условий Малой Азии, и особенно Месопотамии, заставляет нас признать, что высыхание почвы имеет место и здесь. И все-таки, даже находясь в печальном периоде упадка, эта область реки Евфрат, «где был создан первый кусок хлеба»iv, и до сих пор заслуживает прежнего названия «житницы», так как она еще и теперь гораздо плодороднее многих стран Европы и Северной Америки и могла бы прокормить гораздо более многочисленное население, чем то, какое живет сейчас в этих областях. Несомненно, что честь ухудшения плодородной почвы следует приписать неблагоприятным социальным условиям и самому человеку, но эту причину нельзя считать причиной упадка цивилизации, так как она сама есть s продукт этого упадка.

Явление прогрессивного высыхания почвы и уменьшение влажности воздуха в названных нами областях Азии заставляют предполагать, что здесь мы имеем дело с какой-нибудь общей физико-географической причиной, для нас, к сожалению, еще не известнойv. Весьма возможно, что это явление находится в связи с постепенным, но быстрым исчезновением последних остатков океана третичной эпохи, волны которого некогда разделяли Европу и Азию и остатками которого являются Каспийское и Аральское моря, озеро Балхаш и другие, меньшие бассейны Центральной Азииvi.

Приведенных нами примеров вполне достаточно, чтобы сделать очевидным, насколько значительный интерес с исторической и социологической точек зрения представило бы исследование явлений динамической геологии и зависящих от геологических перемен изменений в климате.

Насколько мне известно, единственная попытка связать всемирную историю человечества с космической и физико-географической историей нашей планеты была сделана французским ученым Адольфом д'Ассье. Ему принадлежит честь первого исследования этого важного вопроса при помощи строгого и точного метода и громадной разносторонней эрудиции.

«Почему, — спрашивает д'Ассье, — некоторые народы Востока пробудились уже сто пятьдесят веков (?) тому назад, а европейцы всего семь или восемь тысяч лет тому назад еще пребывали в состоянии троглодитов?»vii Ученый автор надеется найти ключ к этой загадке в теории ледниковых периодов.

«Будучи лишен высоких гор и прилегая своей южной границей к тропику Рака, Египет был всегда защищен от явлений, связанных с ледниками. В подобном же положении находились все страны, лежавшие к югу от громадных горных цепей, пересекающих Азию от берегов Средиземного моря до восточных берегов Китая.

Совершенно в другом положении находилась Европа, расположенная вдали от тропиков и граничащая с Северным Ледовитым океаном; благодаря этой близости к полярному океану Европа имеет сравнительно прохладный климат и длинный период холодов.

В течение ледникового периода ее поверхность была покрыта толстым покровом снега, что задерживало процесс развития и распространения ее народонаселения. Только после исчезновения ледников и снегового покрова сделалось возможным ее заселение, и, действительно, первые следы существования доисторического человека в Европе мы встречаем только в период,

непосредственно следовавший за исчезновением ледников. Только тогда человек начал селиться в гротах, пещерах и стал возводить свои жалкие хижины на сваях на берегах озер».

Таким образом, по мнению д'Ассье, в страшном полярном холоде и в суровости климата северного полушария следует видеть причину того, что народонаселение высоких плоскогорий Азии было вынуждено эмигрировать из своей родины и поселиться вдоль южного берега Средиземного моря, на берегах Персидского залива и на побережье Индостана и Индокитая, климат которых в то время был приблизительно такой, каков теперь климат наиболее теплых стран. Человечество, так сказать, выросло и расцвело в благоприятной для него среде, в климатическом отношении не оставлявшей желать ничего лучшего, так как зной умерялся здесь близостью ледников. Но мало-помалу, с отходом ледников к северу, их умеряющее действие прекращалось, климат становился все более и более тропическим, умственная энергия населения слабела, и, наконец, их цивилизация пришла в упадок, уступив место более северной, европейской цивилизации.

В свою очередь климат Европы со времени дилювиального периодаviii значительно смягчился, сохраняя вмixесте с тем все преимущества климата внетропического, без раздражающего и расслабляющего зноя.

Но если Европа оказалась, таким образом, в сравнительно более благоприятных условиях для развития цивилизации, зато ей грозит опасность в будущем стать первой жертвой постепенного охлаждения северного полушария, когда грядущее наступление ледников с севера заставит поток цивилизации изменить направление от севера к югу. Правда, д'Ассье предвидел это и утешает нас тем, что человек будущего сумеет победить разрушительные тенденции природы при помощи техники и науки.

Смелая гипотеза д'Ассье не лишена привлекательности, как и вообще все теории, пытающиеся объединить разрозненные явления в нечто целое и грандиозное. В данном случае она связывает интеллектуальную и политическую историю человечества с ходом беспрерывных изменений в Солнечной системе вообще и в частности на нашей планете. К сожалению, гипотеза д'Ассье недостаточно обоснована или, вернее, построена на . очень зыбком фундаменте; так, например, д'Ассье признает египетскую цивилизацию существующей пятнадцать тысяч лет, хотя самые смелые хронологические вычисления не дают и половины этой цифрыx.

Кроме того, д'Ассье обусловливает возникновение ледниковых периодов космическими причинами, хотя этого нельзя утверждать наверное. Наконец, он преувеличивает влияние климатической среды, якобы проявляющееся при различии между средними годовыми температурами всего в несколько градусов, тогда как всем известно, что в действительности цивилизация может процветать и прогрессировать в областях, где существует большая амплитуда колебаний между теплом и холодом, как, например, в России, Швеции и Шотландии.

Многие ученые приписывают широкое распространение ледников в древней Европе действию более или менее местных причин: значительной высоте гор, может быть, также и поднятию почвы, влажности, приносимой восточными ветрами и приобретенной ими при проходе над громадными водными пространствами Центральной Азии (несравненно более обширными, чем теперь) и