Istoriya_politicheskih_i_pravovyh_ucheniy

181

же, находиться под беспрекословным руководством большевистской партии. Без этого Советы, в глазах Ленина, никакой ценности не имеют.

Роль коммунистической партии в общем механизме пролетарской государственной власти Ленин определяет как «Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков». В свою очередь, самой партией руководит Центральный Комитет. Внутри него образуются еще более узкие коллегии (Политбюро, Оргбюро).

Положения о диктатуре рабочего класса, пролетарской демократии, о соотношении коммунистической партии и советского государства, об экономических функциях такого государства, его территориальном единстве, внешней политике образуют костяк ленинского учения о социалистической государственности. Однако чересчур долгой жизни Ленин этой государственности не прочит. Он как правоверный марксист стоит за отмирание государства.

Взгляды Ленина на власть и политику, государство и право, в особенности на «технологию» осуществления политического господства и т.д., его деятельность как главы коммунистической партии и советского правительства оказали главное, решающее воздействие на развитие теории и практики большевизма Они имели, кроме того, широкий международный резонанс. В XX в ими так или иначе вдохновлялись многие ультрарадикальные политические движения разного толка.

Диктатура пролетариата претендует стать мировой системой через посредство мировой революции (как и «перманентной», постятоянно повторяющейся революции) стала главной в идеологии течения, сформировавшегося внутри социал-демократической партии вокруг фигуры Льва Давидовича Троцкого (1879-1940).

В троцкизме революция принимает некий священный характер. Троцкий считал, что в экономически отсталой России пролетариат должен захватить власть прежде, чем «политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений». После победы пролетариата в правительство могут войти представители других трудящихся групп, но содержание правительственной политики задает пролетариат.

Троцкий считал, что в перспективе государство отомрет. При этом он отождествлял демократию и насилие. Пролетарская демократия, означающая равенство, должна сопровождаться физическим уничтожением классов.

Николай Иванович Бухарин – один из наиболее мягких большевиков – утверждал, что государство – это продукт классового расчленения общества. Будучи предметом развития классов в целом, оно – насквозь классовая организация.

Право отождествляется им с законодательством. «Машина угнетения выступает под псевдонимом совокупности правовых норм, комплекса, функционировавшего в силу своей внутренней логики и убежденности».

Государство – это насилие первого класса, осуществляющееся с помощью права. У Маркса насилие – повивальная бабка всякого старого общества, когда оно беременно новым, а у Бухарина всякая конкретная история – история насилия и грабежа. «Демократия была ценна постольку, поскольку помогала пролетариату подняться на высшую ступеньку сознания, и это все». Государственное принуждение – метод строительства коммунистического общества. Пролетарское принуждение во всех формах является методом выработки коммунистического человека.

Республика Советов – антипод правового государства, разделения властей. Власть должна быть единой. Диктатура пролетариата является в то же время внутриклассовой пролетарской демократией. Она реально обеспечивает демократию для пролетариата. Государство все более сливается с хозяйством (это вменялось ему в вину во время судебного процесса).

Большевистская трактовка государства получила завершение в работах Иосифа Виссарионовича Сталина (1879-1953). В ряде его работ фактически шло обожествление

182

Ленина, в частности он подчеркивал, что депутат, избираемый в представительный орган, должен быть таким, каким был Ленин.

Ленинизм – теория и практика пролетарской революции вообще, теория и практика диктатуры пролетариата в особенности. Основным вопросом ленинизма является вопрос о диктатуре пролетариата. Такая позиция приводит к необходимости максимального укрепления культа личности, утверждения себя в качестве диктатора. «Диктатура пролетариата – не ограниченное законом и опирающееся на насилие, господство пролетариата над буржуазией, пользующееся сочувствием и поддержкой трудящихся и эксплуатируемых масс». Диктатура пролетариата – новое государство с новыми органами власти в центре и на местах, это государство пролетариата, возникшее на развалинах старого государства: государства буржуазии. Государство – машина в руках господствующего класса для подавления сопротивления своих классовых противников.

Основные функции государства, характеризующие его деятельность:

-внутренняя (главная): держать эксплуатируемое большинство в узде;

-внешняя (неглавная): расширять территорию господствующего класса за счет территорий других государств, защищать территорию своего государства от нападения других государств.

Господство диктатуры пролетариата – новый тип демократии, демократии для трудящихся, т.е. пролетарская демократия. Эта демократия всегда ставит на первый план общие интересы – личные перед общими это почти ничего. Человек – винтик, на котором держится общество.

Компартия – руководящее ядро всех организаций и трудящихся.

Сталин завершил создание тоталитарной политической системы в духе ленинизма.

4. Становление советского правопонимания

История правовой и политической мысли советского периода — это история борьбы против государственности и права в их некоммунистическом смысле и значении, против «юридического мировоззрения» как сугубо буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистической, марксистсколенинской, история интерпретации учреждений и установлений тоталитарной диктатуры как «принципиально нового» государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем «отмирающих» по мере такого продвижения к обещанному будущему.

После революции в процессе многочисленных дискуссий о судьбах права в новых социально-исторических и политических условиях постепенно в общем русле марксистского подхода к праву стали складываться различные направления и концепции понимания и трактовки права.

4.1. Психологический подход к праву

Михаил Александрович Рейснер попытался совместить классовый подход к праву и положения психологической школы права Л.И. Петражицкого. Он считал, что каждый общественный класс – и господствующий, и угнетенный – в соответствии со своими положениями и психологией творит свое классовое право (пролетариат – в Кодексе законов о труде, крестьянство – в Земельном кодексе, буржуазия – в Гражданском).

При капитализме имеется как буржуазное, так и пролетарское и крестьянское

право.

Право, отражая борьбу за равенство и справедливость каждого класса, включает в себя: во-первых, волю каждого – одностороннее «субъективное право» и, во-вторых, стремление к общей правовой почве – двустороннее «объективное право» в форме соглашения. Таким образом, общее право (общий правопорядок) – компромисс и объединение наличных в данном обществе объективных классовых прав. Но если при

183

капитализме господствующее положение в общем правопорядке занимает право буржуазии, в советском правопорядке – пролетарское право.

4.2. Понимание права как порядка общественных отношений

Понимание права как орудия диктатуры пролетариата было характерно для сторонников классово-социологического подхода, трактовки права как определенного порядка общественных отношений. Петр Иванович Стучка (1865-1932) основными началами революционно-марксистского правопонимания считал: 1) классовый характер всякого права; 2) революционно-диалектический метод (вместо формальной юридической логики); 3) материальные общественные отношения как базис для объяснения и понимания правовой надстройки (вместо объяснения правовых отношений из закона или правовых идей). Особое – советское - право было необходимо как «пролетарское право».

Для Стучки понятия «система», «порядок», «форма» лишены какой-либо юридической специфики и собственно правовой нагрузки. Он отождествляет право с общественными, производственными, экономическими отношениями, считая, что страна постепенно перейдет к «неправу», к отмиранию всякого права, когда юридические нормы превратятся в организационно-технические. Он выступал за создание кодексов без особенной части, передав судам право толкования законов.

4.3. Концепция «социалистического права»

Классовый подход к праву отличал и правопонимание Евгения Брониславовича Пашуканиса (1891-1937). Он отмечал, что буржуазное право — это наиболее развитый, последний тип права, после которого невозможен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржуазное право.

Под воздействием партийно-политических решений и установок конца 1920-начала 1930-х гг. о нэпе, коллективизации, темпах индустриализации, борьбе против различных «уклонов» и т.д. представители разных направлений правопонимания вносили существенные изменения и коррективы в свои подходы к проблемам права и государства. В поисках ответа на усиливавшиеся к концу 1920-х гг. обвинения в адрес его теории Пашуканис в духе тогдашней «самокритики» не только признал ряд недостатков своей позиции, но и, по существу, начал отход от своей концепции в сторону отождествления права и политики, толкования права как одной из форм политики или даже как «части политики».

Победа социализма требовала нового осмысления проблем государства и права с учетом постулатов доктрины и реалий практики.

Вэтих условиях Пашуканисом в 1936 г. была выдвинута концепция «социалистического права». Открещиваясь от своей прежней позиции, от концепции «буржуазности» всякого права и т.д. как «антимарксистской путаницы», он начал толковать советское право как право социалистическое с самого начала его возникновения. В контексте нового подхода Пашуканис стал выдавать буржуазное «равное право», которое применительно к социализму предсказывали Маркс и Ленин, уже за «социалистическое право». При этом они, среди прочего, обходили деликатный вопрос: почему же классики допустили такой непростительный «промах», назвав социалистическое право буржуазным? Вместо этого Пашуканис и Доценко обрушились с критикой на тех авторов (особенно — на Стучку), кто до них не сумел в положениях классиков о буржуазном «равном праве» усмотреть право социалистическое и иначе толковал несостоявшееся предсказание, ставшее загадкой сфинкса для всей марксистсколенинской теории права.

4.4.Официальное «правопонимание»

Вистории советской юридической науки особое место занимает «Совещание по вопросам науки советского государства и права» (16—19 июля 1938 г.). Его

184

организатором был Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954), Генеральный прокурор СССР. Цели и задачи Совещания состояли в том, чтобы в духе потребностей репрессивной практики тоталитаризма утвердить единую общеобязательную «единственно верную» марксистско-ленинскую, сталинско-большевистскую линию («генеральную линию») в юридической науке и с этих позиций переоценить и отвергнуть все направления, подходы и концепции советских юристов предшествующего периода как «враждебные»и «антисоветские».

Было несколько схожих определений. В письменном тексте доклада Вышинского и в одобренных Совещанием тезисах его доклада формулировка общего определения права дана в такой «окончательной редакции в соответствии с решением Совещания»: «Право

— совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу».

Участники Совещания в своих замечаниях и уточнениях к этим определениям права в принципе оставались в рамках предложенного типа правопонимания. Определение права, предложенное Вышинским и единогласно одобренное Совещанием 1938 г., вошло в советскую литературу как «нормативный» (а затем и «узконормативный») подход к праву.

По своему типу «правопонимание», предложенное Вышинским и принятое Совещанием, условно говоря, является позитивистским, поскольку — с точки зрения традиционного критерия различения и соотношения «права и закона» — в его основе лежит отождествление «права» и «законодательства» («действующего», «позитивного» права, обобщенно — «закона»).

Приказное «правопонимание», одобренное «с подачи» Вышинского Совещанием 1938 г., стало на долгие годы официальной общеобязательной установкой для всех.

Неправовые реалии социализма в сочетании с прочной установкой (в том числе — во всем советском обществоведении, включая и юриспруденцию) на дальнейшее продвижение к неправовому будущему (коммунизму) полностью лишали общество всякой действительно правовой перспективы.

5. Правопонимание русского зарубежья

Вклад в развитие правопонимания, в т.ч. и трактовки советского права, внесли правоведы русского зарубежья, многие из которых в начале 1920-х гг. работади в Харбине, Праге, университетах Югославии, Германии, будучи высланы из России в 1922 г. на «философском пароходе». Под редакцией Николая Николаевича Алексеева (18791964), Николая Сергеевича Тимашева (1886-1970) и других в 1925 г. в Праге вышла работа «Право Советской России», в которой авторы сделали вывод о том, что Советская власть – это власть неполитическая, господство технического порядка, организованное по принципам державности и верховенства, как и буржуазное государство; для диктатуры пролетариата важна не конституция, а «непосредственный и многообразный политический эксперимент». К советскому праву нельзя применять понятие «закона», оно не отличает законов от указов, не соблюдает необходимых условий нормотворчества. Специфически понимая теорию естественного права, пролетарское государство считает себя вправе применять насилие для устранения всякого насилия.

Большую известность в русском зарубежье получили труды Ивана Александровича Ильина (1882-1954). Он доказывал на основе изучения исторического опыта человечества, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не столько на общественном договоре, на признанных полномочиях законодателя и воздействия угрозы, сколько на духовной правоте. В отличие от всякой физической силы государственная власть – волевая сила, имеющая генетическую,

185

духовную природу. Власть – сила воли, которая измеряется авторитетной непреложностью его внешних проявлений. Эта духовная природа власти конкретизируется через идеальные требования к организации власти в государстве (аксиомы власти).

Государственная власть должна принадлежать и применяться только на основе правового полномочия, быть единой в пределах каждого политического союза.

Государственная власть должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу.

Политические программы могут включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес.

Программа власти может включать в себя только осуществимые меры и формы (иначе это будет химера и утопия).

Государственная власть принципиально связана с распределяющей справедливостью, но имеет право и обязанность отступать от нее, когда этого требует поддержание национально-духовного бытия народа.

Правовое государство, в отличие от тоталитарного, ставшего историческим и политическим фактом в XX в., основывается всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и в делах и основанной на лояльном правосознании.

Тоталитарный режим напротив, покоится на террористическом внушении, и его сущность состоит не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской или авторитарной), сколько во всеохватывающем объеме управления. Он держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные органы – это действующая под оболочкой партийная диктатура.

Идеи Петражицкого в эмиграции удачно развивал его ученик Питерим Сорокин (1889-1968). Ему удалось связать правовую теорию с социологией и после вынужденной эмиграции из России в Америку стать одним из выдающихся социологов современности. Начиная как позитивист, Сорокин во второй половине своего творчества уделяет большое внимание религиозным ценностям и создает интегрированную теорию социальных систем.

Анализируя понятие права, Сорокин критикует традиционные теории правопонимания. Так, ошибочность теории, связывающей право с обязательными велениями верховной государственной власти, ученый видит в том бесспорном факте, что право возникло задолго до появления государства, уже в родовом обществе. Признавая долю истины в «государственной теории права», Сорокин полагает, что взятая в целом она ошибочна и не приемлема. Так же неприемлема для ученого и теория права как принудительных правил поведения. Если бы принудительность была основным признаком права, то «пришлось бы высшим правом признать голую силу». Право не может быть истолковано и как общая воля, ибо чаще всего оно предстает в истории как нечто, прямо противоречащее таковой. «…Сказать, что закон, присуждающий преступников к виселице, есть выражение общей воли, в том числе и воли преступников, - это абсурд». Неудачна, по мнению Сорокина, и попытка определить право как охрану свободы и защитуинтересов.

Право для него - совокупность определенных правил поведения, имеющих свои отличительные признаки. Эти признаки следующие: «Первая и основная черта правовой нормы поведения заключается в том, - пишет Сорокин, - что она является нормой, наделяющей одно лицо (субъекта права) тем или иным полномочием (правомочием), а другое лицо (субъекта обязанности) той или иной обязанностью. Иными словами, правовая норма всегда устанавливает определенную связь между двумя правовыми центрами (субъектом права и субъектом обязанности) и указывает, что может требовать один и что должен сделать другой … Этот признак, состоящий в распределении

186

полномочий (прав) одним и обязанностей (должного) другим, составляет основную, неизбежно присущую черту правовой нормы. Поэтому всякое правило поведения, которое обладает этим признаком, будет нормой права». Но этого мало, с психической стороны правовая норма, по мысли Сорокина, отличается от других норм поведения тем, что она всегда двусторонняя: ее сознание или переживание всегда сопровождается приписыванием тех или иных полномочий (прав) одним и тех или других обязанностей другим. Но в отличие от своего учителя, Л.И. Петражицкого, Сорокин признает объективные проявления права. В частности он полагает, что правовая норма дана не только в виде объективного психического явления, правового убеждения, но она проявляется и во множестве других объективных форм, например, во множестве поступков человека, понимаемых в широком смысле слова. К последним будет относиться речь, символические жесты, письменность и другие поступки. При этом формы проявления или «объективирования» правовых убеждений или норм не ограничиваются перечисленными явлениями. Не только отдельные поступки людей, но все их взаимоотношения, весь уклад общества или государства являются «застывшими овеществившимися правовыми нормами или убеждениями». Ученый убежден, что в непростительную ошибку впадают те, кто «под правом привык понимать только мертвые, застывшие статьи официальных кодексов или «безжизненные измышления юристов»; вопреки мнению таких лиц, мы видим, что право - живая реальность, окружающая нас со всех сторон. Оно, в виде убеждений - в нас, и в виде словесных и письменных формул, в виде поступков и общественно-правовых институтов - вне нас. Подобно электричеству, оно невидимо, но двигает людьми, вызывает к жизни акты борьбы и мира, ненависти и любви, оно создает и свергает троны, возводит и разрушает государственные и общественные организации. Короче, право - социальная сила, и сила могучая».

Свое плодотворное дореволюционное развитие русская правовая мысль закончила на феноменологической концепции права, одним из видных представителей которой был в те годы Н.Н. Алексеев (1879-1964).

Необходимость использования феноменологического метода в познании права связана, по Алексееву, с принципиальными недостатками других методологии и обосновывается, прежде всего, в связи с критикой рационализма как самодостаточного метода познания правовой действительности.

Одним из важнейших элементов правовой структуры является субъект - носитель обнаруживающихся в праве ценностей. Под субъектом при этом понимается не традиционный субъект права юридической теории, а субъект как деятель, как носитель актов, обнаруживающих ценности.

Вторым элементом этой структуры являются сами обнаруживающиеся в праве ценности. Наличность какой-либо ценности является безусловным предположением для правовых явлений, т.к. иначе не существовало бы и самих проявлений заинтересованности и небезразличия.

Наконец, третьим элементом правовой структуры Алексеев считает некоторые первоначальные и в свою очередь уже неопределимые данности. По поводу них можно создать только тавтологические определения, а существо их доступно только феноменологическому описанию. Они неотделимы от любого правового феномена и «ими как раз и характеризуются явления, поскольку они вообще могут быть правовыми и могут иметь отношение к праву». Такими предикатами всякого правового феномена являются, по Алексееву, «правомочия» и «правообязанности». Единство этих трех элементов и образует центральное понятие философии права Алексеева, понятие правовой структуры.

Такой подход к пониманию права объяснял его фактическое многообразие при сохранении смыслового единства. Право, по Алексееву, всегда есть там, где наличествует правовая структура. Разнообразие же в содержании этих элементов и характере связей между ними и создает все многоцветие правовой жизни.

187

6.Развитие советского права в 1950-1970-е годы

Ссередины 1950-х гг. монополия официального правопонимания была нарушена. Были предложены понимания права, как единства правовой нормы и правоотношения (С.Ф. Кечекьян, А.А. Пионтковский) или как единство правовой нормы, правоотношения и правосознания (А.К. Стальгевич, Я.Ф. Миколенко). При этом

правоотношение предстает как реализация, результат действия «правовой нормы», производные от нее формы и проявления права. Однако все предпосылки базировались на наличии советского права, под которым имелось в виду неправовое советское законодательство. Отождествление права с тоталитарным законодательством, некритический, апологетный позитивизм, присущий обоим подходам, исключали саму возможность собственно правовой оценки закона, различения и сопоставления права и закона, противопоставления права правонарушающему законодательству.

В начале 1970-х гг. выдвинута концепция различения права и закона, обосновывающая понимание права как необходимой формы и равной меры свободы индивидов. Эта концепция позволила выявить отсутствие у социалистического права и законодательства минимально необходимого качества права – правового принципа формального равенства и свободы индивидов, обеспечивала проведение анализа условий и предпосылок, при которых вообще возможны право, правовой закон, правовое государство. Началась разработка правовых ориентиров для преобразования и преодоления правоотрицающего строя, постсоциалистического права, в контексте всемирного исторического процесса, свободы, равенства, права.

Л.С. Явич выступал против сведения права к юридическим нормам. По его мнению, особенность субъективного права такова, что оно еще в большей степени, чем юридические нормы, отражает глубинную сущность права. Объективное и субъективное право - это две стороны, два элемента, два аспекта права. Субъективное юридическое право, полагал Явич, может возникнуть и до его закрепления в нормативных актах государства (через судебный прецедент), т.е. до объективного права. Исторически и логически правогенез происходит до завершающей своей стадии независимо от государства. Но объективное и субъективное право диалектически взаимосвязаны, одинаково нормативны и должны защищаться государством. Одно без другого не может существовать и функционировать. Л.С. Явич склонялся к многоаспектному пониманию права, но при этом не выходил за рамки диалектико-материалистической логики. В частности, он писал: «…Мы уверены, что такое сложное, многогранное и многоуровневое явление, каким оказывается право, «схватывается» только развивающимся понятием. Это понятие заключено в целостной концепции права философского уровня… и находит закрепление во множестве взаимосвязанных дефиниций, не конкурирующих, а дополняющих друг друга. Понятие права детерминирует его определения, но синтез таких определений дает возможность составить объемное представление о праве, кратко описать достигнутое наукой правопонимание, использовать его для дальнейшего развития науки и для решения практических вопросов.

7. Современные российские правовые теории: на пути к интегральному правопониманию

История развития правовой мысли в России позволяет характеризовать его как движение от классического варианта научной рациональности к неклассическому, в котором доминирует понимание права как варианта коммуникативной рациональности. Прерванная в своем поступательном развитии событиями 1917 г., данная тенденция получает свое продолжение в современных постсоветских условиях формирования науки.

В современной российской правовой теории сосуществуют различные направления. Наряду с модернизированным нормативистско-этатистским подходом (М.И.

Байтин, В.В. Лазарев, О.Э. Лейст, А.Ф. Черданцев), развивается социологическое правоведение (В.М. Баранов, И.Л. Честнов). На самостоятельное место претендует либертарно-юридическая концепция права, основывающаяся на различении права и

188

закона и трактующая право как всеобщую форму и равную меру свободы индивидов (В.С. Нерсесянц, В.А. Четвернин). Своеобразную «социократическую» правовую концепцию разрабатывает Г.В. Мальцев. При этом в российском правоведении имеет место сближение теоретических позиций представителей разных направлений, насколько это возможно сделать, находясь в границах определенного типа правопонимания. Некоторые авторы пытаются активно эксплуатировать и идею естественного права (в особенности это относится к С.С. Алексееву и В.К. Бабаеву). Однако выход за границы «родного» концепта правознания (этатистского), не подкрепленный ни глубокой онтологией, ни современной методологией, неизбежно порождает эклектизм правовых теорий.

Представляется, что наиболее адекватным ответом на новую ситуацию в постсоветской науке может быть формирующийся в настоящее время интегральный тип правопонимания, (Афанасьев В.С., Лазарев В.В., Варьяс М.Ю., Графский В.Г., Лившиц Р.З., Поляков А.В., Честнов И.Л.) - призванный при помощи нового,

неклассического подхода к научной рациональности увидеть право как целостное интерсубъективное явление и не эклектически объединить, а синтезировать теоретически значимые моменты, проработанные конкурирующими научными теориями - В.В. Лазарев, в частности, относит себя к сторонникам такого «синтезированного» правопонимания. Ученый полагает, что «…в научных целях и в интересах эффективного правотворчества следует приветствовать разные подходы к праву, различные определения права и стремление к их синтезу в рамках единого понятия» и предлагает собственный вариант «интегративного» определения права. Интересно, что если В.В. Лазарев, осуществляя теоретико-правовой синтез, остается в целом на позициях этатизма, то, например, Р.З. Лившиц, связывает свой вариант «интегративного» правопонимания с идеями социологической школы. Ученый полагает, что можно найти такую обобщающую теоретическую конструкцию, которая способна синтезировать три разных подхода к праву (нормативный, социологический и ценностный). Для этого «следует попросту отбросить отличия каждой из школ и оставить то общее, что их объединяет. А объединяет их представление о праве как системе общественного порядка». Хотя такой вариант в некоторых аспектах представляется более продуктивным, чем вышеупомянутый, но и он у Лившица, как это вытекает из дальнейшего содержания цитированной работы, не выходит за рамки этатизма и, наряду с методологической беспомощностью, не позволяет сконструировать адекватную интегральную концепцию - нормативный аспект права и его специфический механизм функционирования в государстве - у этатистского подхода; субъектно-деятельный аспект права - у социологической школы; восприятие права как ценности - у юснатурализма; психическую составляющую права - у сторонников психологической школы и т.д.

Такая теория может «примирить» существующие в различных вариантах правопонимания теоретические оппозиции «идеального» и «материального», «рационального» и «иррационального», «должного» и «сущего», «субъективного» и «объективного», «естественного» и «сконструированного» в праве, поскольку право как своеобразный многогранник включает в себя все эти стороны. С позиций коммуникативной теории права, концепция которого сформулирована в ряде работ автора и которая представляет собой один из вариантов интегрального правопонимания, право рассматривается как включающее в себя и идеальное, и материальное, рациональное и иррациональное, должное и сущее, объективное и субъективное, «естественное» и «сконструированное», статичное и деятельное, динамичное.

Феноменолого-коммуникативная концепция права признает собственную природу права, не сводимую ни к каким искусственным конструкциям и социокультурным закономерностям и неразрывно связанную с коммуникативной природой самого человека - субъекта права. Этим обосновывается возможность возникновения права как в государстве, так и непосредственно в обществе, причем этот коммуникативный процесс неразрывно связан и с индивидуальной, и с общественной психикой. Право одновременно

189

представляет собой идею и текст, норму и правоотношения, императивно-атрибутивные переживания и социализированные ценности. Ни одно из этих положений не истинно в своей отдельности и отвлеченности, только в рамках целостного восприятия права они обретают эйдетический смысл. Смысл права многогранен. В данном случае речь идет о правовой эйдетике, знание которой раскрывает онтологический смысл права как оно есть (бытийствует). Такое знание претендует на всеобщность, поскольку разнообразные проявления права связывает единый эйдетический смысл.

Вместе с тем право обретает иной смысл, если он ищется на путях его ценностного обоснования. Отвечая на вопрос, в чем предназначение права, что оно значит в жизни человека и общества, неизбежно покидаешь область всеобщего, аподактического знания и вступаешь в границы знания понимающего, основанного на ценностных предпочтениях. Смысл права в таком контексте определяется поиском той высшей ценности, которую может представить право. Чисто рационально этот вопрос решается достаточно просто: если право не является само высшей ценностью (земным Абсолютом), то свое ценностное значение оно получает в зависимости от того, насколько оказывается связанным с высшей ценностью. Определение высшей ценности (математически точное!) опять-таки не составляет труда, т.к. ею может быть только такая ценность, которая объемлет все остальные, т.е. трансцендентное Абсолютное, Бог. Проблема заключается в том, что ценности, которые могут быть положены в обоснование смысла права не моделируются рационально, а реально переживаются как ценности, как симпатии и антипатии. Именно поэтому непризнание трансцендентного Абсолюта (дело довольно-таки обычное) есть прежде всего не «торжество человеческого разума», а факт эмоционального неприятия, антипатии. В таком случае смысл права ищут в правах человека, в свободе, в равенстве, в обеспечении материальных и «духовных»благ и т.д.

Таким образом, проблема аксиологического смысла права решается не научными методами, а активностью человеческой души, ее способностью или неспособностью к духовному подвижничеству. И хотя в силу своей многогранности право может познаваться различными способами, но в своем целостном виде просматривается ясней всего в феноменолого-коммуникативном ракурсе.

Глоссарий

Политико-правовые учения Древней Индии

Веды - литературные памятники религиозного содержания, священные книги индусов.

Дхармасутра и дхармашастра - религиозно-ритуальные и правовые брахманские компиляции.

Каста - обособленная группа лиц с наследственным характером их деятельности, складывающаяся по профессиональному, родовому, религиозномуи другим признакам.

Дхарма (для брахманизма) - свод обязанностей, которые должны были исполнять каждая из варн.

Дхарма (для буддизма) - управляющая миром природная закономерность, естественный закон.

Варна - особая сословная группа.

Брахманы - варна, в которую входили священнослужители, жрецы.

Кшатрии - варна, в которую входили воины, правители.

Вайшья - варна, в которую входили земледельцы, ремесленники.

Шудра - варна, в которую входили слуги.

Политическая и правовая мысль Древнего Китая

Даосизм - одно из наиболее влиятельных течений древнекитайской философской и общественно-политической мысли. Основатель Лао-цзы.

Дао - независимый от небесного владыки естественный ход вещей, естественная закономерность.

Фа – в учении Конфуция позитивные законы, которые включали в себя: Ли - правила ритуала; Жэнь - правила человеколюбия; Шу - правила заботы о людях; Сяо - правила почтительного отношения в родителям; Чжун - правила преданности правителю и т.д.

Чжэ мин – у Конфуция принцип «исправления имен».

Политико-правовые учения Древней Греции

Платон

Тимократия - вырождение идеальной аристократии, которая приводит к появлению частной собственности и делению людей на свободных и рабов.

Олигархия - порча тимократического государства в результате скопления значительного богатства у частных лиц.