Альянс a la carte

Сторонники неоконсервативного направления в «новом унилатерализме» проявляют особое внимание к некоторым аспектам «мягкого давления». Их вильсонианский упор на демократию и права человека способен помочь сделать политику США привлекательной для других стран при условии, что последние сочтут эти ценности истинными и увидят, что для их утверждения применяются справедливые способы. Так, нарушения Саддамом Хусейном прав человека стали – задним числом – главным основанием для узаконивания войны в Ираке. Больше того, как было показано ранее, администрация Буша мудро начала наращивать свое «мягкое давление», увеличивая объемы помощи развитию и оказывая поддержку кампании по борьбе со СПИДом и ВИЧ-инфекцией. Однако, хотя неовильсонианцы и разделяют желание Вудро Вильсона распространить демократию, они игнорируют его мнение относительно большой значимости соответствующих институтов. В отсутствие международных институтов, которые позволяли бы другим чувствовать, что с ними советуются и что они вовлечены в происходящее, имперское навязывание своих ценностей не способно ни привлечь других, ни оказать «мягкое давление».

Приверженцы как неовильсонианского, так и джексонианского течений «нового унилатерализма» склонны оказывать предпочтение альянсам a la carte и рассматривать международные организации в качестве ящиков с инструментами, которые американские стратеги могут использовать в случае надобности. Между тем такой подход оставляет без внимания методы, применяемые этими институтами для легитимации непропорционально внушительной американской мощи. Когда другие чувствуют, что с ними советуются, они охотнее оказывают помощь. Например, члены НАТО выполняют значительную часть работы по поддержанию мира на Балканском полуострове и в Афганистане. НАТО через свои многочисленные комитеты, стремится создать общие критерии и возможности для взаимодействия, которые позволят коалициям добровольцев превратиться в нечто большее, чем некие объединения, сформированные под конкретную цель. Без регулярных консультаций на уровне таких институтов США могут обнаружить, что остальные все более неохотно складывают инструменты в ящик. В один прекрасный день ящик может оказаться вообще пустым. Возглавляемые Америкой коалиции станут менее добровольными, и число их членов сократится, о чем свидетельствует сравнение двух войн в Персидском заливе.

ООН – это чрезвычайно проблемная организация. Из-за системы вето Совет Безопасности в большинстве случаев не имел возможности санкционировать применение силы для проведения операций по поддержанию коллективной безопасности; такое удавалось ему лишь трижды за прошедшие полвека. Однако Совбез был специально задуман как союз крупных держав, который не может функционировать, когда в нем есть разногласия. Вето подобно предохранителю в домашней электросистеме. Пусть лучше сгорит предохранитель и выключится свет, чем пожар охватит весь дом. Кроме того, ООН разрывается между жесткой вестфальской интерпретацией государственного суверенитета и возрастающим влиянием международного гуманитарного права и прав человека, которые ограничивают власть государственных лидеров над гражданами их стран. (На это указал генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, после того как в 1999 году началась война в Косово – без резолюции Совета Безопасности, но с участием Франции и Германии.) Дело еще больше усложняется тем, что по политическим причинам в Устав ООН практически невозможно внести поправки. И все же ООН при всех недостатках – и с этим согласны все государства – доказала свою полезность в гуманитарной и миротворческой сферах и остается важным источником легитимности в международной политике.

Последнее вызывает особое недовольство «новых унилатералистов», которые (совершенно справедливо) указывают на недемократичный характер многих режимов, имеющих право голоса в ООН и возглавляющих ее комитеты. Печальным примером тому служит председательство Ливии в Комиссии ООН по правам человека. Однако предлагаемое «новыми унилатералистами» решение заменить ООН новой организацией, объединяющей демократические страны, не учитывает того факта, что наиболее серьезные разногласия по поводу Ирака имели место именно между демократическими странами. Вместо того чтобы тщетно пытаться игнорировать ООН или изменить ее структуру, Вашингтону необходимо улучшить двусторонние дипломатические отношения с другими странами, обладающими правом вето, и прагматично использовать ООН в целях продвижения новой стратегии. Кроме того, Совет Безопасности способен не только наблюдать за проведением политики ООН в сфере оказания гуманитарной помощи и помощи развитию, но и сыграть основополагающую роль в решении северокорейского кризиса. Комитет по борьбе с терроризмом может помочь принудить государства к усовершенствованию их законодательных норм, а миротворцы ООН могут избавить США от роли единственного мирового шерифа. Если Вашингтон проявит мудрость, используя ООН, то эта организация принесет реальную и разнообразную пользу США. Верно также и обратное: атаки «новых унилатералистов» на ООН могут вызвать ответный удар, который подорвет силу «мягкого давления» США.

Согласно заслуживающим внимание свидетельствам, политика «новых унилатералистов» способствует постепенной утрате Америкой силы «мягкого давления». Опрос, проведенный фондом Pew Charitable Trust до начала войны, показал, что за последние два года в 19 из 27 исследованных стран – в том числе в исламских, поддержка которых столь важна для продолжения войны с терроризмом, – к США стали относиться хуже; причиной этого является политика Вашингтона (а не американская культура). Другие опросы показывают, что популярность США в крупных европейских странах упала в среднем на 30 пунктов.

Ни одна крупная страна не может позволить себе полностью следовать политике многосторонних действий, и иногда США должны брать на себя лидерство, как это было в Афганистане. Скорее всего, именно вероятная угроза односторонних действий со стороны США заставила Совет Безопасности ООН принять резолюцию № 1441, вернувшую инспекторов ООН в Ирак. Однако, когда это возможно, США должны склоняться к политике многосторонних действий как к способу легитимизации их мощи и достижения широкого признания их новой стратегии. Упреждающее нападение, узаконенное многосторонними санкциями, намного дешевле и создает куда менее опасный прецедент, чем утверждения США о том, что они в одиночку могут выполнять роли судьи, присяжных и палача. Не исключено, что менее крупные государства могут прибегнуть к политике многосторонних действий, чтобы ограничить американскую свободу действий. Это обратная сторона медали, которая, тем не менее, не умаляет всеобъемлющую полезность многостороннего подхода. Научится ли Вашингтон прислушиваться к мнению других и шире определять национальные интересы США, с тем чтобы они включали и глобальные интересы? От ответа на этот вопрос будет зависеть успех новой стратегии, а также и то, насколько благосклонно люди воспримут провозглашаемое этой стратегией превосходство США. Следовательно, для успешной реализации новой стратегии Соединенным Штатам потребуется уделять «мягкому давлению» и многостороннему сотрудничеству больше внимания, чем это хотелось бы «новым унилатералистам».