- •Джованни Боккаччо. Декамерон
- •Начинается книга, называется декамерон,
- •Введение
- •День первый
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День второй
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •Боккаччо джованни декамерон день третий
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День четвертый
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День пятый
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День шестой
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День седьмой
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День восьмой
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День девятый
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •День десятый
- •Новелла первая
- •Новелла вторая
- •Новелла третья
- •Новелла четвертая
- •Новелла пятая
- •Новелла шестая
- •Новелла седьмая
- •Новелла восьмая
- •Новелла девятая
- •Новелла десятая
- •Заключение автора
Новелла восьмая
Гвильельмо Борсьере в тонких выражениях укоряет в скупости мессера
Эрмино де Гримальди.
Рядом с Филострато сидела Лауретта; выслушав похвалы, которые расточали
находчивости Бергамино, и, зная, что ей придется рассказать нечто, она, не
ожидая приказания, так начала свой рассказ: - Предыдущая новелла побуждает
меня, дорогие подруги, рассказать, каким образом один умелый потешник
подобным же образом и небезуспешно укорил в скупости богатейшего купца; и
хотя эта новелла по своему содержанию и походит на прошлую, она будет вам не
менее приятна, коли вы возьмете в расчет, какое в ее развязке получилось
благо.
Итак, жил в Генуе много времени тому назад родовитый человек по имени
мессер Эрмино де Гримальди, далеко превосходивший, как все полагали,
богатством в громадных имениях и деньгах богатейших граждан, каких только
знали в Италии. И как богатством он превосходил всех итальянских богачей,
так, и через меру, скупостью и скаредностью всех скупцов и скряг на свете,
ибо не только не открывал кошелька, чтобы учествовать других, но и сам,
против обыкновения генуэзцев, привыкших богато рядиться, претерпевал, лишь
бы только не тратиться, большие лишения во всем, равно как в еде и питье.
Вот почему, и по заслугам, его фамилия - де Гримальди - предана была
забвению, и все звали его мессер Эрмино Скареда. В то время как, ничего не
тратя, он преумножал свое достояние, случилось, что в Геную прибыл умелый
потешный человек, благовоспитанный и красноречивый, по имени Гвильельмо
Борсьере, не похожий на нынешних, которых, к стыду людей развращенных и
презренных, желающих в наше время зваться и считаться благородными, скорее
следовало бы прозвать ослами, воспитанными среди грязной и порочной черни, а
не при дворе. Тогда как в те времена ремеслом и делом потешных людей было
улаживать мировые в случае распрей и недовольств, возникавших между
господами, заключать брачные и родственные союзы и дружбу, развеселять
прекрасными, игривыми речами усталых духом, потешать дворы и резкими
упреками, точно отцы, укорять порочных в их недостатках - и все это за малое
вознаграждение: теперь они ухитряются убивать свое время, перенося злые речи
от одного к другому, сея плевелы, рассказывая мерзости и непристойности, и,
что хуже, совершая то и другое в присутствии людей, возводя друг на друга
все дурное, постыдное и мерзкое, действительное или нет; и тот из них более
люб, того более почитают и поощряют большими наградами жалкие и
безнравственные синьоры, кто говорит и действует гнуснее других: достойный
порицания стыд настоящего времени - ясное доказательство того, что
добродетели, удалившись отсюда, оставили бедное человечество в подонках
пороков.
Возвращаясь к тому, с чего я начала и от чего удалило меня немного,
против ожидания, справедливое негодование, скажу, что упомянутого Гвильельмо
встретили с почетом и охотно принимали именитые люди Генуи. Пробыв несколько
дней в городе и услышав многое о скупости и скряжничестве мессера Эрмино, он
возымел желание увидеть его. Мессер Эрмино слышал, что Гвильельмо Борсьере -
человек достойный, и так как в нем, несмотря на его скупость, была искорка
благородства, принял его с дружественными речами и веселым видом, вступил с
ним во многие и разнообразные беседы и, разговаривая, повел его и бывших с
ним генуэзцев в новый красивый дом, который построил себе, и, показав его,
сказал: "Мессер Гвильельмо, вы видели и слышали многое, не укажете ли вы мне
что-нибудь, нигде не виданное, что бы я мог велеть написать в зале этого
дома?" Услышав эти неподходящие речи, Гвильельмо сказал: "Мессер, не думаю,
чтобы я сумел указать вам на вещь невиданную - разве на чох или что-либо
подобное; но коли вам угодно, я укажу вам на одно, чего, полагаю, вы никогда
не видали". Мессер Эрмино сказал: "Прошу вас, скажите, что это такое?" Он не
ожидал, что тот ответит, как ответил. На это Гвильельмо внезапно сказал:
"Велите написать: "Благородство". Когда мессер Эрмино услышал эти слова, им
внезапно овладел стыд настолько сильный, что он изменил его настроение духа
в почти противоположное тому, каким оно было дотоле. "Мессер Гвильельмо, -
сказал он, - я велю написать его так, что ни вы и никто другой никогда не
будете иметь основания сказать мне, что я не видел и не знавал его". С этих
пор и впредь (такую силу оказало слово Гвильельмо) он стал наиболее щедрым и
приветливым дворянином, чествовавшим иностранцев и горожан, чем кто-либо
другой в Генуе в его время.