Сравнительно-историческое языкознание
Мысль о генетическом родстве языков, то есть о возможности возведения их к какому-то общему источнику появляется в лингвистике позднее, нежели описание строя языков в прикладных целях (обучение и перевод). Древние греки высокомерно считали свой язык исключением и пренебрежительно относились к языкам соседствовавших с ними «варваров», хотя в действительности языки «варваров» были «родственниками» древнегреческого. То, что древние греки не изучали «варварские» языки, явилось огромной потерей для сравнительно-исторического языкознания (СИЯ) и лишний раз показывает непродуктивность расового высокомерия.
В эпоху Возрождения появляются весьма фантастические представления о родстве языков, заключавшиеся обычно в «прославлении» родного языка автора того или иного лингвистического сочинения. Это не только утверждение о «полноценности» родного языка, его «полноправии» с древними языками, как это представлено раньше других европейцев у Данте, но, порой, и мысль о его «исконности». Так, в 1569 г. житель Антверпена Беканус писал, что язык его города – древнейший язык мира.
Правда, примерно в то же время, в XVI в., итальянец Филиппо Сассети обратил внимание на сходство ряда слов классического литературного языка древней Индии санскрита с итальянскими (ср.: pitár – padre, mātár – madre, çatam – cento). Однако эти факты должной оценки не получили и интереса не вызвали, так как еще не было общенаучной базы для осмысления проблемы родства языков.
В конце XVIII в., после завоевания Индии англичанами, начинается целенаправленное изучение культуры страны. В Калькутте организуется Институт восточных культур, занимающийся, в частности, сбором материала индийских языков, на основании изучения которого востоковед Вильям Джоунз в своем докладе 1786 г. утверждает родство санскрита и европейских языков. Тем самым было положено начало СИЯ.
Интенсивное изучение санскрита в соотношении с другими древними языками привело к более основательным выводам.
В 1816 г. появляется фундаментальная работа Франца Боппа о спряжении в санскрите, греческом, латыни и готском. На основе сравнения глагольных корней и флексии автор делает вывод о родстве этих четырех языков. В 1833 г. Ф. Бопп публикует первую «Сравнительную грамматику индогерманских (-европейских) языков».
Несколько раньше (1814 г.) датчанин Расмус Раск пришел к мысли о степени родства языков. Он сформулировал понятие так наз. языковых кругов. Начав с описания исландского языка (1-й круг), он соотнес его с норвежским и получил таким образом 2-й языковой круг. В 3-й круг Р. Раск включил все скандинавские языки, а в 4-й – все германские. Сравнивая германский материал с древнегреческим и латынью, Р. Раск искал «фракийский» круг языков, однако ограниченность данных не позволила ему прийти к выводам типа сформулированных Ф. Боппом.
В 20 – 30-е гг. XIX в. появляются труды Я. Гримма, А.Х. Востокова, К. Цейса и Фр. Дитца, заложившие основы научной германистики, славистики, кельтологии и романистики.
Завершение первого этапа развития СИЯ связывается с именем А. Шлейхера, построившего родословное древо индоевропейских языков на манер дарвиновского древа происхождения биологических видов. Ветви и веточки этого древа соответствовали отдельным группам языков и языкам, «произрастающим» из одного «корня» – индоевропейского праязыка. Корень этот А. Шлейхер мыслил весьма конкретно и даже сочинил на нем басню об овце и лошади (текст басни см.: [Звегинцев 1960, 104]).
В дальнейшем представления о родственных отношениях языков существенно усложняются, круг исследуемых языков расширяется и выходит за рамки индоевропейских, начинается критика взглядов А. Шлейхера как упрощенных. Прежде всего возникает мысль о невозможности полной реконструкции праязыка. Причиной этого является в первую очередь ограниченность имеющихся в распоряжении науки фактов и постоянное появление новых фактов. Наиболее показательно в этом отношении открытие в начале ХХ в. хеттских (Малая Азия) и тохарских (северо-запад Китая) языков, материал которых в середине XIX в., естественно, не мог быть известен А. Шлейхеру. Серьезным препятствием для праязыковых реконструкций является также разновременность сравниваемых фактов. Так, санскрит засвидетельствован примерно с середины I-го тысячелетия до нашей эры, тогда как литовский язык – лишь с XVI в. Наконец, и это особенно важно, была осознана внутренняя ограниченность сравнительно-исторического метода (СИМ), присущая всякому специальному научному методу. Вполне естественно, создатели СИЯ этой ограниченности видеть еще не могли.
Однако – при всех своих «потерях» – СИЯ обогатилось рядом приемов, практически не применявшихся при его зарождении. К ним принадлежат методы лингвогеографии, разного рода методики структурного (особенно структурной типологии) и социолингвистического анализа. В настоящее время СИЯ использует комплексный подход к изучению и интерпретации материала древних языков. В индоевропеистике он реализован в фундаментальном исследовании Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванова [1984], являющемся своеобразной индоевропейской энциклопедией.