ралыюй Ассамблеи ООН по вопросу национализации иностранной собственности.

§ 4. Национализация частной собственности

Вопросы, связанные с национализацией, поднимались в связи с за­шитой государственных интересов СССР в иностранных судах. Пробле­ма защиты российских государственных интересов возникала в связи с тем, что национализация без выплаты собственнику компенсации рассматривалась судами капиталистических стран как мера наказа­ния по уголовному праву (конфискация). На этом основании суды от­казывались признавать и, соответственно, применять советские де­креты о национализации имущества, когда речь шла о находящемся на территории иностранного государства имуществе национализи­рованных русских банков и страховых обществ. Для того чтобы из­бежать применения советского закона о национализации, американ­ские суды квалифицировали национализацию как карательное ме­роприятие, извращая сущность советских законов. Это означало, по существу, отказ в признании актов национализации, принятых Совет­ским государством.

В отечественной доктрине отказ в признании актов национали­зации, принятых Советским государством, рассматривался как нару­шение собственного, т.е. действующего в стране суда, коллизионного права. При этом советское международное частное право исходило из того, что акты государства, включая меры правового регулиро­вания, не относящиеся к гражданскому законодательству, облада­ют экстерриториальностью, и их законность не может обсуждаться в иностранном суде.

Акты национализации, так же как и другие меры государствен­ного регулирования, как правило, признаются в судах и арбитражах различных государств. Это в равной степени относится к мерам ре­гулирования внешней торговли (запрещение импорта, экспорта, от­каз в выдаче лицензий), к мерам валютного регулирования (ограни­чения в операциях с иностранной валютой) и к мерам регулирования иностранных инвестиций, к числу которых относятся и акты нацио­нализации иностранной собственности.

В отечественной доктрине международного частного права ука­занные меры рассматриваются как административно- или государ-

269

ственно-правовые акты, применение которых не может быть основа­нием для возникновения коллизий законов. Даже если иностранный суд и игнорирует принятые нормативные акты, речь идет не об отказе в применении иностранного закона, а «о непризнании тех или иных гражданско-правовых последствий такого рода актов»¹.

Однако при разрешении споров, связанных с принятием мер го­сударственного регулирования, в сфере гражданско-правового регули­рования, а следовательно, и в сфере международного частного пра­ва остаются вопросы действительности денежного обязательства, если речь идет о валютных мерах ограничительного характера, действи­тельности договорного обязательства, если отказано в выдаче лицен­зии на экспорт предмета договорного обязательства, а также вопро­сы определения размера компенсации, выплачиваемой собственнику национализированного имущества, являющегося иностранной част­ной инвестицией.

В этих случаях в ходе применения иностранными судами колли­зионной нормы могут возникнуть коллизии в связи с толкованием тех или иных понятий, используемых в этой норме, т.е. так называ­емые скрытые коллизии. «Применение коллизионной нормы требу­ет надлежащего разрешения вопроса о порядке ее толкования: зна­менитый вопрос о „квалификации" в международном частном праве утратил свое былое значение там, где суд не считает себя связанным определенной коллизионной нормой, но там, где такая норма дейст­вует, проблема „квалификации" остается»².

Проблема скрытых коллизий, или проблема выбора критерия толкования коллизионной нормы, часто возникает при разрешении инвестиционных споров, связанных с национализацией собственно­сти иностранного инвестора. В основе указанной категории споров лежит признание акта национализации, а значит, признание права собственности на национализированное имущество. Квалифициро­вать фактический состав такого правоотношения (включая акт на­ционализации, принятый государством) одинаково допустимо как по закону суда, так и по закону страны, к которой относится иностран­ный элемент.

Лунц Л.А. Курс международного частного права. Обшая часть. М., 1973. С. 179.

Лунц Л.А. К вопросу о квалификации в международном частном праве // Совет­ское государство и право. 1980. № 2.

В соответствии с ранее действовавшим законодательством пред­усматривалось, что «права собственника в случае предъявления им вещных требований о защите права собственности определяются по его выбору правом страны, где его имущество находится, правом страны, в суде которой заявлено требование, или правом страны, в которой транспортное средство внесено в государственный реестр» (п. 4 ст. 164 Основ 1991 г.). В настоящее время это правило не дей­ствует, поскольку в части третьей ГК РФ оно не предусмотрено.

Для скрытых коллизий в зарубежной практике применялись раз­личные критерии, например критерий lege causae (право, относящее­ся к самому обязательству).

г*+-д В 1954 г. английский апелляционный суд утвердил решение суда первой инстанции, по которому были признаны обоснованными требования испанской казны в отношении находящихся в Англии ценных бумаг, принадлежавших лицу, умершему в Испании и там же домицилированному¹.

В практике Международного центра по урегулированию инве­стиционных споров (ICSID) защита вещных прав иностранного ин­вестора осуществляется путем толкования коллизионных норм с применением автономной квалификации (см. гл. 4 учебника).

Одним из самых первых примеров применения критерия авто­номной квалификации в инвестиционном споре может служить квалификация фактического состава правоотношения, лежащего в основании рассмотрения дела Лена — Голдфилдс. Спор возник в связи с невозможностью исполнения иностранным концессио­нером (английской компанией Лена — Голдфилдс Лимитед) за­ключенного им в 1925 г. с советским правительством концессион­ного договора и с требованием английской компании выплатить ей 13 млн фунтов стерлингов убытков и упущенную прибыль, что составило в общей сложности 350 млн фунтов стерлингов. Спор был разрешен в порядке арбитража ad hoc в Лондоне 12 февра­ля 1930 г. В качестве применимого права суд впервые избрал не национальное право, а «общие принципы права», выведенные на

См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Обшая часть. М., 1973. С.289.

271

основе сравнения института неосновательного обогащения в ан­глийском и советском праве.

Таким образом, защита прав иностранного концессионера в деле Лена — Голдфилдс строилась на основании автономной квали­фикации института неосновательного обогащения по английско­му и советскому гражданскому праву¹.

В практике Международного центра по урегулированию инве­стиционных споров (ICSID) к общим принципам права обращались при разрешении спора между американской компанией «Тексако» и Ливийской Арабской Республикой (1979).

Вопрос признания актов национализации в инвестиционных спорах является лишь частным случаем общей проблемы признания актов государства. При этом следует отметить, что, как правило, во­просы признания действия различного рода актов административ­ного регулирования в международных экономических отношениях решаются на основе межгосударственных договоров, т.е. договоров международного публичного права. Так, признание действия валют­ного запрещения имеет своим основанием Бреттон-Вудское согла­шение о Международном валютном фонде 1944 г.² Признание мер административного регулирования в области внешнеэкономических отношений, в том числе отношений, связанных с иностранными ин­вестициями, лежит в основании соглашений, подписанных в рамках ГАТТ — Генерального соглашения по тарифам и торговле 1947 г. Ре­зультатом действия этих соглашений является признание граждан­ско-правовых последствий, связанных с актами административного регулирования, принимаемыми государством.

В области регулируемых нормами гражданского права отноше­ний, когда участниками сделок являются организации и фирмы, при­надлежащие иностранным государствам, может возникнуть вопрос о признании гражданских прав и обязанностей, возникших под действи­ем иностранного закона. С развитием правового регулирования ино­странных инвестиций в развивающихся странах вопрос о признании актов государственного регулирования, в том числе актов о национа-

См.: Пергамент М.Я. «Лена Гольдфильлс» // Международная жизнь. 1930. № 12.

Статьи соглашения Международного валютного фонда (1944). Вашингтон, округ Колумбия, США: Международный валютный фонд. С. 1-45.

лизации иностранной собственности, а также актов административ­ного регулирования вновь приобрел свою актуальность.

Решение вопроса о признании актов национализации, принятых в 60-х гг. XX в., отличается от решения указанной проблемы в свя­зи с декретами о национализации, принятыми советским правитель­ством. Споры, связанные с признанием советских декретов о на­ционализации, в конечном счете привели к тому, что эти декреты, несмотря на то что национализация проводилась без выплаты ком­пенсации, получили признание de facto как государственные акты, направленные на создание новой социально-экономической систе­мы. Признание же действия национализации иностранных монопо­лий в развивающихся странах, проводившейся в 60-х гг. XX в., полу­чило в международном праве несколько иное решение.

В резолюциях Генеральной Ассамблеи ООП, принятых в 70-х гг. XX в., признавалась законность актов национализации только при условии выплаты компенсации собственникам национализированно­го имущества¹. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в какой-то степени возвращали всех к действовавшей до революции 1917 г. в международном праве норме, согласно которой выплата иностран­ному инвестору компенсации в связи с национализацией (экспро­приацией) собственности признавалась обязательной².

/г+-д Дело «фабрики Хорзов» рассматривалось в 1928 г. в Междуна-

г-¹ родном суде в Гааге по иску Германии к Польше в связи с экс­проприацией Польшей имущества — фабрики Хорзов, находяще­гося в собственности гражданина Германии. В решении по делу «фабрики Хорзов» предусматривалось, что «основным принципом разрешения конфликта, вызванного принятием незаконного акта, каким является акт экспроприации иностранной собственности, является уплата суммы репарации в таком объеме, который по­зволит устранить все неблагоприятные последствия и восстано-

вит то состояние, которое сложилось к моменту принятия это­го акта».

Однако если в начале века акты экспроприации, национализации имущества рассматривались как незаконные, то в резолюциях Гене­ральной Ассамблеи ООП, в отличие от решения Международного Суда в 1928 г., утверждалось суверенное право народов (государства) распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами, в том числе и право на их национализацию. Как следствие призна­ния законности этого акта подтверждается необходимость выплаты компенсации собственнику национализированного имущества.

Закрепленный в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН принцип защиты вещных прав в случае национализации частной собственности находит отражение в национальном праве практиче­ски всех государств. После Второй мировой войны указанный прин­цип признали страны Восточной Европы. В настоящее время этот принцип отражен в законах об иностранных инвестициях стран СНГ в статьях, касающихся вопросов национализации собственности иностранных инвесторов. В ст. 307 Модели ГК для стран СНГ преду­сматриваются последствия прекращения права собственности в силу закона. В случае принятия закона, прекращающего право собствен­ности, причиненные собственнику в результате принятия этого акта убытки возмещаются государством.

Национализация имущества иностранных компаний часто при­равнивается по своему экономическому эффекту к актам, направ­ленным на досрочное расторжение концессий, а также к актам административно-правового регулирования, существенным обра­зом меняющим режим деятельности иностранной компании в стра­не. Компетентным «судьей» во всех таких спорах всегда остается само государство, принявшее эти акты. Это обстоятельство делает недостаточными коллизионные критерии, применяемые при защи­те вещных прав в инвестиционных спорах. Связанные с этим слож­ности были в определенной степени сняты путем создания адекват­ных правовых институтов, например путем создания на основании Вашингтонской конвенции Международного центра по урегулиро­ванию инвестиционных споров¹. Обращение к таким специальным

Международное публичное право: сб. документов. Т. 1. С. 431-445.

международно-правовым средствам зашиты прав иностранных инве­сторов рассматривается (как и международный коммерческий арби­траж) в качестве альтернативного способа разрешения споров, под­лежащих разрешению в рамках национальной правовой системы.

Другим вопросом защиты иностранной собственности, еше не получившим разрешения в международном праве, остается вопрос о размере выплаты компенсации собственнику национализированного имущества. Расчет суммы подлежащей выплате компенсации мог бы лежать в основе договоров, заключаемых иностранным инвестором непосредственно с государством. Когда-то такого рода договоры, на­зываемые концессионными договорами, составляли основу право­вого регулирования иностранных инвестиций.

В современных условиях такие контракты лишь условно мож­но назвать концессионными договорами, поскольку в практике раз­личных государств их гражданско-правовая природа обеспечивает­ся присутствием в договоре гарантии или обязательства государства устранить неблагоприятные последствия гражданско-правового ха­рактера, вызванные различного рода актами регулирования, прини­маемыми государством. Нормы международного частного права, ре­гулирующие этот вид гражданско-правовых договоров, могут содер­жать в себе решение вопроса о защите вещных прав иностранного инвестора в части определения размера компенсации.

Одной из форм гражданско-правовых последствий принятия го­сударством акта регулирования является реституция, или возвраще­ние сторон в первоначальное положение. Такая форма компенсации собственникам национализированного имущества была, в частно­сти, предложена в законодательстве некоторых стран Прибалтики'.

В российской доктрине сохраняется позиция, которую занима­ло советское правительство и которая сводится к тому, что национа­лизация, если она лежит в основании изменения социально-эконо­мического строя в стране, не влечет за собой обязанности государ­ства выплатить компенсацию. Положения Закона об иностранных

См.: Закон Эстонской Республики от 19 января 1993 г. № 21 «О возвращении сестрам и братьям прежнего собственника или их нисходящим родственникам находящихся на земле прежнего собственника зданий и сооружений прежнего собственника», а также постановление Правительства Эстонской Республики от 5 февраля 1993 г. № 36 «О порядке возвращения противоправно отчужденного имущества» (<www.bi-info.ee>).

275