вое положение» придается в гл. 67 ГК РФ «Право, подле­жащее применению при определении правового положе­ния лиц»);

б) не по всем соответствующим вопросам его статуса, а лишь по вопросам, относящимся к сфере действия ст. 1195— 1200 ГК РФ;

4) принятие отсылки к праву третьей страны — в отличие от Модели — полностью исключается.

Модель ГК для стран СНГ, а также гражданские кодексы Бело­руссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана разрешают принятие (по существу в тех же, что и в п. 2 ст. 1190 ГК РФ, пределах, хотя и в иной редакции) не только обратной отсылки, но и отсылки к праву третьей страны. Гражданский кодекс Армении не содержит каких-либо исключений из запрета на принятие отсылок.

§ 4. Императивные нормы

Механизмы, определяющие пределы и условия применения коллизионных норм, действуют разными способами и в разных направлениях:

• в одних случаях они служат целям уяснения содержания кол­лизионных правил;

• в других — ориентированы на полное и точное их приме­нение;

• в третьих — ограничивают или исключают их действие, на­пример, при квалификации применимого права как мате­риального и непринятии в связи с этим обратной отсылки, при ограничении автономии воли сторон пределами обяза­тельственного статута, обращении к оговорке о публичном порядке, ответным ограничениям (реторсиям) и др.

Каждый из названных способов ограничения действия коллизи­онной нормы имеет свою сферу применения.

За рамками этих способов остаются «строго императивные», «сверхимперативные» нормы права страны суда, поскольку они не подпадают под понятие «публичный порядок», определяемый в рос­сийском законодательстве как «основы правопорядка». Между тем такие нормы (и более того, «сверхимперативпые» нормы права тре-

95

тьей страны) способны в ряде случаев ограничивать начало автономии воли сторон и действие иных коллизионных правил¹.

В последние десятилетия вопрос о взаимодействии коллизион­ных и императивных норм материального права перешел из обла­сти теоретических изысканий в область практики. Обладают ли кол­лизионные нормы приоритетом по отношению к императивным материально-правовым предписаниям или последние в силу своих особых свойств способны в некоторых случаях вытеснять первые? И доктрина, и практика многих стран сходятся во мнении о суще­ствовании «сверхимперативных» норм, которые, не являясь частью «публичного порядка» и функционируя помимо «публичного поряд­ка», действуют в сфере международного частного права (принадле­жа к ней) независимо от коллизионных правил, практически устра­няя их.

Идея приоритета «сверхимперативных» норм в той или иной форме и в различных пределах нашла выражение в Гаагской конвен­ции о праве, применимом к агентским договорам, 1978 г.²; Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г., предусмотревшей применение императивных норм не толь­ко страны суда, но и третьей страны; Гаагской конвенции о праве, применимом к отношениям по доверительной собственности, и их признании 1985 г.³; Гаагской конвенции о праве, применимом к до­говорам международной купли-продажи товаров, 1986 г.⁴; Межаме-

О проблемах, связанных с применением императивных норм, см.: Садиков О.Н. Императивные нормы в международном частном праве // Московский журнал международного права. 1992. № 2. С. 71—84: Жильцов АЛ. Проблема примене­ния императивных норм третьих стран в европейском международном частном праве // Законодательство и экономика. 1997. № 23-24. С. 37-48: Он же. При­менимое право в международном коммерческом арбитраже (императивные нор­мы): автореф. лис. ... канд. юрид. наук. М., 1998: Он же. Императивные нормы В международном коммерческом арбитраже // Международный коммерческий арбитраж. 2004. N° 2: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002. С. 135, 136, 149; Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике международного коммерческого арбитражного суда. М., 1998. С. 20-27, 131, 132.

<http://www.miripravo.rii/forms/agcnt/0.htm>.

^J Trealy Series. Vol. 1664. New York United Nations, 2000. P. 311-335.

⁴ Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. С. 209-220.

риканской конвенции о праве, применимом к международным кон­трактам, 1994 г.; во Вводном законе к Германскому гражданскому уложению (в рамках договорного права); Законе о международном частном праве Швейцарии; Гражданском кодексе Квебека.

Регламент (ЕС) Европейского парламента и Совета от 17 июня 2008 г. № 593/2008 «О праве, применимом к договорным обязатель­ствам» («Рим I»), заменивший Римскую конвенцию, определил «пре­обладающие императивные положения».

Положения ст. 7 Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. получили отражение в ст. 1201 Модели ГК для стран СНГ, а затем (с некоторыми изменениями) и в разд. VI «Международное частное право» части третьей ГК РФ.

Положения ст. 1192 ГК РФ по вопросу о применении императив­ных норм таковы:

1. правила раздела «Международное частное право» не затраги­вают действие тех императивных норм законодательства РФ, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников граждан­ского оборота, регулируют соответствующие отношения не­зависимо от подлежащего применению права;

2. при применении права какой-либо страны согласно прави­лам указанного раздела суд может принять во внимание им­перативные нормы права другой страны, имеющие тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения.

Как видно, в п. 1 ст. 1192 ГК РФ выделяются два критерия для определения круга «сверхимперативных» норм:

1. один основывается на указании об этом в самих нормах;

2. другой обозначается с помощью пояснения: «ввиду их особо­го значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота».

Термин «особое значение» позволяет, на наш взгляд, отнести к правилам такого рода гражданско-правовые установления, которые, оставаясь частью цивильного права, выражают публично-правовые интересы, выступают как бы продолжением публично-правовых па-

97

чал в частном праве. В качестве таких правил могут рассматриваться, например: положения п. 3 ст. 1 (о свободном перемещении товаров, услуг и финансовых средств на всей территории Российской Феде­рации); п. 3 ст. 162 (о последствиях несоблюдения простой письмен­ной формы внешнеэкономической сделки); ст. 208 (о требованиях, па которые исковая давность не распространяется) ГК РФ¹.

В одной из редакций проекта статьи об императивных нормах ча­сти третьей ГК РФ (редакция от 23 октября 1996 г.) к их числу были отнесены, в частности, нормы об основных началах гражданского за­конодательства (ст. 1 ГК РФ), о пределах осуществления граждан­ских прав (п. 1 ст. 10), о недействительности сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ч. 1 ст. 169), о свободе договора (п. 1 ст. 421).

В определенной степени рассматриваемая тема была «озвучена» еще в действовавшем ранее КТМ СССР² (ст. 15). Кодекс допускал включение в предусмотренные им договоры условия о применении иностранных законов и обычаев торгового мореплавания в случае, когда сторонам договора разрешалось в соответствии с Кодексом от­ступать от установленных им правил.

Главы VIII «Договор морской перевозки груза» (ст. 116), IX «До­говор морской перевозки пассажира» (ст. 178), XV «Договор морско­го страхования» (ст. 247) Кодекса торгового мореплавания РФ содер­жат правила, применяемые, если соглашением сторон не установле­но иное. Но в случаях, прямо указанных в этих главах, соглашение сторон, не соответствующее предусмотренным в них правилам, яв­ляется ничтожным. Согласно ст. 414 (п. 2) стороны договора, пред-

В работе, изданной до введения в действие части третьей ГК РФ, М.Г. Розенберг отмечал: «Стороны не могут своим соглашением о применимом праве исключить действие императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самой норме или ввиду ее особого значения для обеспече­ния прав и охраняемых законом интересов гражданского оборота регулируют со­ответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. Хотя это положение прямо не указано в действующем российском законодательстве (оно включено в проект части третьей ГК РФ), МКАС в своей практике всегда исходил из него (так же, как ВТАК и АС при ТПП). Особенно часто этот вопрос возникал применительно к форме и порядку подписания внешнеэкономических сделок» {Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. М., 2000. С. 20).

² Свод законов СССР. Т. 8. С. 123. 98

усмотренного Кодексом, могут при заключении договора или в по­следующем избрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по данному до­говору. При отсутствии соглашения сторон о подлежащем примене­нию праве применяются правила Кодекса; наличие такого соглаше­ния не может повлечь за собой устранение или уменьшение ответ­ственности, которую в соответствии с Кодексом перевозчик должен нести за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира, утрату или повреждение груза и багажа либо просрочку их доставки. Ста­тья 416 КТМ РФ разрешает сторонам трудового договора выбирать право, подлежащее применению к отношениям между судовладель­цем и членами экипажа судна. Однако такой выбор не должен при­водить к ухудшению условий труда членов экипажа судна по срав­нению с нормами права того государства, которыми должны регу­лироваться данные отношения при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве.

В зарубежной литературе к «сверхимперативным» нормам граж­данского права причислялись, например, некоторые правила о дав­ности, защите прав потребителей, форме сделок, антитрестовского законодательства; отмечалось значение «сверхимперативных» норм для хозяйственно-политических целей, зашиты слабой стороны в до­говорных отношениях.

Краткую характеристику «сверхимперативных» норм могли бы со­ставить следующие данные:

1. источник норм — lex fori, lex causae или право третьей страны;

2. назначение норм — защита публичных, общественно значи­мых интересов, интересов «слабой стороны»;

3. правовая природа — «пограничье» частного и публичного права:

а) нормы частного права, являющиеся продолжением публично-правовых начал;

б) нормы публичного права, воздействующие на частнопра- вовые отношения;

4) «сверхимперативная» норма (норма «непосредственного применения») применяется на начальной стадии преодоле- ния коллизионной проблемы и устраняет действие коллизи- онной нормы.

99