Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 4, апрель 2012

4, 2012

приобрела катастрофический масштаб. С чем это связано?

– Ситуация со взысканием убытков действительно драматическая, сейчас такое взыскание – подлинный подвиг. Безусловно, это проблема в первую очередь правоприменения и правовой культуры, одними изменениями закона ее решишь трудно. Хотя некоторые поправки в ГК РФ могли бы сыграть достаточно позитивную роль.

Вообще в стране, в которой фактически невозможно взыскать убытки, частное право эффективно функционировать не может. Оно строится на базовом принципе коррективной справедливости. Если ты что-либо утратил из-за действий другого лица, то это лицо должно компенсировать твои потери. Тем самым восстанавливается баланс, попранный правонарушителем. И, разумеется, эта фундаментальная идея справедливости в первую очередь обеспечивается иском о взыскании убытков. Кроме того, с точки зрения экономического анализа права осознание потенциальным нарушителем низких шансов пострадавшего на взыскание убытков фатально дестимулирует соблюдение гражданских прав (например, договорную дисциплину). Иск о взыскании убытков – это фундаментальный иск в теории гражданского (и российского, и зарубежного) права, без которого вообще трудно представить функционирование рыночной экономики и частного права.

Незащищенность прав (в том числе договорных) влечет формирование абсолютно несправедливой и неблагоприятной для развития экономики среды. Поэтому необходимо проводить серьезные реформы: не только законодательные, но и институциональные в широком смысле слова.

Если говорить о причинах этого явления, то их несколько. Первая, как мне кажется, связана с высоким уровнем недоверия, которое существует между участниками судебного процесса. Суды не доверяют адвокатам, подчас считая их преимущественно жуликами, способными сфальсифицировать доказательства, «накачать» свидетелей и т.п. И, к большому сожалению, часто эти опасения небезосновательны. На практике приходится встречаться со случаями, когда сторона процесса представляет в подтверждение своих убытков липовые бумажки (например, составленное задним числом соглашение о перепродаже товара с высокой наценкой) или ложные свидетельские показания. Недоверие заставляет судей опасаться, что представленные им доказательства убытков не соответствуют действительности. Суды боятся невольного превращения в инструмент неосновательного обогащения нечистоплотных кредиторов. Не доверяя доказательствам истцов и свидетельским показаниям, суды задирают планку достоверности доказательств очень высоко.

Второй причиной можно назвать тот факт, что судьи сейчас сильно перегружены. Это тоже является серьезной проблемой. В тех тяжелейших условиях, в которых судья отправляет правосудие, у него зачастую нет времени разобраться во всех сложностях при расчете убытков самому. А ведь если судья не очень верит честности кредитора, ему в теории следует проявлять достаточную активность в деле перепроверки и оценки представленных доказательств. Отсутствие времени и тотальная перегрузка в значительной степени блокирует эту возможность и стимулирует судей скорее отказывать во взыскании под предлогом недоказанности убытков. Этот путь в условиях недоверия к расчетам истца оказывается для судьи наиболее простым и легким.

Третий фактор – судьи (особенно молодые) часто далеки от понимания реалий бизнес-практики. К опытным судьям это понимание иногда приходит опосредованно, через многолетний опыт рассмотрения коммерческих споров. Но молодому судье, никогда не работавшему в бизнесе, достаточно трудно самому оценивать адекватность расчетов истца. Ведь для этого судье нужно иметь представления о рыночной экономике, о том, как устроены бизнес-процессы, каким образом формируются бизнес-планы, какие существуют средние уровни наценки в тех или иных областях рынка. У молодого судьи с этим могут возникать проблемы. Соответственно, в условиях, когда поверить «на слово» истцу сложно, а самому перепроверить представленные расчеты сложно, планка оценки доказательств задирается крайне высоко и доказать свои убытки удается редким счастливчикам.

– Как же можно решить проблему невзыскания убытков? Нужно ли менять судебную практику «сверху» или же самим юристам надо совершенствовать инструменты доказывания?

– Некоторые юристы предлагают решить ее путем разработки методических рекомендаций по доказыванию убытков. Я считаю, что ни один юрист не в состоянии их разработать, так как, не имея конкретной судебной практики, невозможно определить, какие экспертизы и заключения нужно делать для доказывания того или иного типа убытков. Судебной практики по этому вопросу у нас действительно очень мало. Юристы, столкнувшись с отказом в иске о взыскании убытков, теряют стимул такие иски подавать. В итоге на общем фоне иски о взыскании убытков крайне редки, судебная практика отсутствует, возможность для ученых на основе практики подготовить методические рекомендации отсутствует. А отсутствие таких «методичек» вынуждает судей с недоверием относиться к доказательствам истцов. В результате мы имеем порочный круг, который собственно и формирует крайне печальную

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

картину в отношении возможности взыскать понесенные убытки.

– В Проекте изменений в ГК РФ предусмотрено право суда устанавливать размер убытков исходя из принципа справедливости и обстоятельств дела. Изменит ли это ситуацию со взысканием убытков?

– Думаю, что если в принципе на уровне правок в законодательство и можно что-то изменить в этом вопросе, то речь может идти именно о такой новелле. Я ее поддерживаю. При этом важно отметить, что данный принцип совсем недавно был закреплен в судебной практике ВАС РФ. Он

фигурировал в постановлении Президиума ВАС РФ по делу «Смартс против Сигмы»1. Можно попытаться смоделировать дальнейшие последствия введения этого правила. Теперь судья оказывается в ситуации, когда он не может из-за своих сомнений в достоверности доказательств просто отмахнуться от истца и отказать ему в иске, ссылаясь на недоказанность убытков. Если он посчитает доказательства истца недостаточными, то должен взять на себя ответственность и определить размер убытков. Как я уже отмечал, для среднестатистического судьи это очень сложная задача.Если смотреть на данный вопрос реалистично, надо признать, что самостоятельно пытаться определить разумный и справедливый размер убытков истца куда сложнее для судьи, чем поверить его доказательствам. Соответственно, можно ожидать, что введение такого правила заставит судей более внимательно относиться к доказательствам истца и с меньшей охотой отвергать их. Несколько больше доверять истцу окажется для судьи более предпочтительной стратегией.

Однако ключевой фактор, который в значительной мере компенсирует риск возможных злоупотреблений, состоит в том, какие стимулы данное правило пошлет ответчикам. Ведь решение проблемы с достоверностью доказательств убытков истца во многом зависит именно от активной позиции ответчика. В условиях состязательности процесса именно он должен опровергать надуманные расчеты истца. Но пока еще ответчиков никто проявлять активную позицию в этом вопросе не вынуждал. Они были практически абсолютно уверены, что суды просто откажут истцу в иске об убытках. Если же с принятием нового подхода ответчики осознают, что у судьи появился стимул прислушиваться к доказательствам истца, их позиция перестанет быть пассивной. Теперь им придется самим доказывать неоправданность расчетов истца. А в условиях активного участия сторон в представлении доказательств и в их опровержении судье будет намного проще оценить адекватность расчетов истца и вынести справедливое решение.

Насколько этот прогноз оправдается, покажет время. Но я уверен, что в долгосрочной перспективе данное правило окажет позитивный эффект: появится судебная практика, появится и материал для обобщения. И, возможно, лет так через десять мы созреем для появления и неких методических рекомендаций по доказыванию различных видов убытков.

–Получается, что поправки в ГК РФ еще не приняты, но позиция ВАС РФ относительно взыскания убытков становится все более демократичной?

–При таком подходе ко взысканию убытков, который сейчас намечается в судебной практике и ГК РФ, злоупотребления в судах, конечно, вырастут. Прогресс неизбежно соседствует с некоторым ростом злоупотреблений. Но, опасаясь данных рисков, мы не можем сдерживать развитие частного права. Думается, что связанный с коррупционной составляющей уровень издержек, который неминуемо вырастет в такой ситуации, вполне окупится выгодами, получаемыми от формирования более мощной защиты прав в российском частном праве. Однако очень важно, чтобы высшие судебные инстанции вовремя вмешивались и пресекали отдельные неправильные тенденции, формирующиеся в судебной практике. Кроме того, еще раз напомню о значении активности ответчиков. Если ответчики будут более активно представлять доказательства, опровергающие расчеты истцов, риски злоупотреблений значительно снизятся.

–Как Вы считаете, можно ли размер убытков заранее предусмотреть в договоре?

–Да, я считаю, что такие оговорки законны и ставить их под сомнение нельзя. К сожалению, это российская специфика – постоянно сомневаться в том, можно ли какие-либо нестандартные условия прописывать в договоре. Правильным было бы поставить вопрос так: стоит ли вообще задумываться о таком ограничении, если никто не привел веских политико-правовых аргументов против?

Мы должны исходить из презумпции свободы договора (а не наоборот). Поэтому в силу 421 статьи Гражданского кодекса соглашение о порядке расчетов убытков, причиняемых нарушением договора, должно признаваться судами. А вот как их квалифицировать – вопрос очень интересный.

Это очень удобный способ снижения проблем доказывания убытков, и он иногда применяется в практике договорной работы. Но здесь следует провести некую грань: если говорить о соглашении с заранее оцененными убытками в виде конкретной суммы, то, на мой взгляд, это чистой воды неустойка и не надо в российском праве плодить новые сущности без

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

необходимости. Поэтому заранее оцененные убытки, включенные в договор в виде конкретной

суммы или процента от суммы, должны считаться неустойкой. Соответственно, к такому условию должна применяться и статья 333 Гражданского кодекса. Другое дело, что применение правила данной статьи нужно уточнить в сторону большей осторожности и избирательности его применения. И де-факто Высший арбитражный суд это уже сделал в постановлении Пленума от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации».

Но, на мой взгляд, следует пойти еще дальше. Я считаю, что нужно существенно снизить интенсивность применения статьи 333 Гражданского кодекса к неустойкам, обещанным коммерсантами. Такое патерналистское снижение согласованной сторонами неустойки должно допускаться только в самых исключительных случаях, когда либо имеется абсолютно аномальный размер неустойки, презюмирующий наличие некоего порока воли, либо доказано явное неравенство переговорных возможностей сторон. Но эти изменения нужно проводить на уровне института неустойки, а не создавать параллельную конструкцию подобно заранее оцененным убыткам.

К сожалению, законодатель пошел зачем-то другим путем. Речь идет о Федеральном законе от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», в котором в рамках недавних поправок было предусмотрено, что за нарушение соглашений акционеров может быть взыскана как неустойка, так и заранее предусмотренная компенсация. То есть дан намек на то, что существует какой-то альтернативный неустойке, но де-факто функционально идентичный институт согласования в договоре размера ответственности за его нарушение. Это неправильный подход.

Вторая же ситуация имеет место, когда стороны в договоре не фиксируют размер ответственности, а регулируют порядок определения размера убытков. Такие условия, безусловно, следует также признавать законными, но, видимо, к неустойкам их относить нельзя. Вопрос о правовом режиме таких условий и, в частности, о праве суда скорректировать размер убытков, определяемый в результате применения согласованного сторонами порядка, может вызывать научный интерес и требует дополнительного анализа. Я не исключаю, что суд в некоторых случаях такую корректировку произвести может, особенно в целях защиты слабой стороны договора.

Беседовала: Бажена Данилюк, эксперт журнала «АП».

Фото: Максим Симон

1 Постановление Президиума ВАС РФ от 06.09.2011 № 2929/11 – Примеч. ред.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Неосновательное приобретение имущества: тонкости взыскания

Р.А. Ремидовский

адвокат, руководитель департамента по корпоративным спорам Московской межрайонной коллегии адвокатов (ММКА), info@remilex.ru

Как определить размер доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного имущества в натуральной форме

Какие обязанности помимо возврата имущества лежат на приобретателе

Какими документами можно доказать осведомленность приобретателя о его неосновательном обогащении

При взыскании неосновательно приобретенного имущества важно учитывать ряд нюансов, которые возникают на практике. Например, неясно, как определить момент, с которого приобретатель должен был узнать о факте неосновательного обогащения по ничтожной сделке, и имеет ли потерпевший право на возмещение доходов в таком случае. Потерпевшему же важно грамотно рассчитать размер доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного имущества. У приобретателя, в свою очередь, возникает право требовать от потерпевшего возмещения понесенных необходимых затрат на содержание и сохранение имущества, составляющего неосновательное обогащение, с момента, с которого приобретатель должен

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

возвратить полученные доходы. Этим, а также другим сложностям, с которыми сталкиваются

как приобретатели неосновательного обогащения, так и потерпевшие в процессе доказывания факта наличия и размера соответствующих доходов и затрат, посвящена данная статья.

Требовать возмещения доходов можно только с момента, когда потерпевший узнал о факте неосновательного обогащения

Размер доходов от неосновательного обогащения рассчитывается начиная с того момента, когда потерпевший узнал или должен был узнать о факте неосновательного обогащения другого лица за его счет (ст. 1107 ГК РФ). Момент, с которого лицо узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения, является одним из юридически значимых обстоятельств в соответствующем споре.

Сложность заключается в том, что потерпевшему, требующему возмещения доходов, которые приобретатель извлек из имущества, составляющего неосновательное обогащение, придется опровергнуть презумпцию добросовестности обогатившегося лица путем представления соответствующих доказательств.

К таким доказательствам можно отнести письменное уведомление получателя о поступлении к нему чужых денежных средств (см., например, постановления ФАС Центрального округа от 04.02.2011 по делу № А68-13999/09, Седьмого арбитражного апелляционного суда от

29.06.2011 по делу № А45-18219/2010).

Поскольку доходы, возникшие в связи с неосновательным обогащением, возмещают с момента, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения денежных средств, то уведомление получателя о поступлении к нему чужого имущества может быть принято во внимание только если не установлено, что выгодоприобретатель узнал о факте неосновательного обогащения до такого уведомления.

В частности, осведомленность приобретателя о неосновательности его обогащения может быть подтверждена действиями самого получателя или третьих лиц.

Практика. Суд первой инстанции удовлетворил иск в части взыскания процентов за период с момента получения ответчиком требования о возврате излишне уплаченных средств. При этом суд указал, что в соответствии с пунктом 2 статьи 1107 ГК РФ на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. Отменяя решение в указанной части, суд кассационной инстанции указал, что в материалах дела имелись доказательства того, что ответчик узнал о неосновательности приобретения средств до направления ему истцом требования. Иные отношения, кроме отношений по продаже оборудования на основании конкретного договора, между истцом и ответчиком отсутствовали. Ответчик сам выставлял счет на конкретную сумму, в платежных поручениях истца имелась ссылка на конкретный договор и счет-фактуру. При таких условиях ответчик должен был узнать о неосновательности приобретения средств с момента получения сведений об их зачислении на его счет и передаче ему банком документов, содержащих данные об основании их зачисления (пункт 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении»; далее – Информационное письмо № 49).

Определяя момент, когда ответчик (комитет) узнал о неосновательности получения спорных денежных средств, последний ссылается на письмо общества от 10.04.2008. Комитет как сторона договора аренды и дополнительного соглашения от 08.06.2006 уже в момент его оформления должен был знать о смене арендатора по договору и прекращении у общества обязанности по уплате арендных платежей с момента такой смены. По этой причине апелляционный суд счел обоснованным довод общества о том, что комитет с момента получения денежных средств, перечисленных в счет арендной платы, знал о неосновательности их получения в качестве уплаты арендной платы за период после

государственной регистрации соглашения о замене арендатора по договору1.

Документы, подтверждающие осведомленность стороны о ее неосновательном обогащении,

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

могут использоваться в качестве доказательств в суде. Такими документами могут быть,

например, платежные поручения банка или же соглашение о замене стороны по договору. Следовательно, и размер полученных доходов может исчисляться не с момента получения требования, а намного раньше. А это, в свою очередь, существенно отражается на сумме предъявляемых требований.

Момент неосновательного обогащения безналичными денежными средствами нужно определять по специальным правилам

В тех случаях, когда денежные средства передаются приобретателю в безналичной форме (путем зачисления их на его банковский счет), следует исходить из того, что он должен узнать о неосновательном получении средств при представлении ему банком выписки о проведенных по счету операциях или иной информации о движении средств по счету. Если приобретатель не может установить ошибочность зачисления денежных средств на его счет, он должен представить доказательства этого. В таком случае он будет обязан уплачивать проценты только с момента, когда он мог получить сведения об ошибочном получении средств. Этот

вывод сделан в совместном постановлении пленумов ВС РФ и ВАС РФ2 и единообразно толкуется судами3.

Неосновательное обогащение по договору, признанному недействительным, не всегда совпадает с моментом вступления в силу соответствующего судебного акта

Отдельный интерес вызывает блок вопросов о моменте, когда приобретатель узнал или должен был узнать о факте неосновательного обогащения по договору, которому дал соответствующую правовую оценку суд. Решая вопрос о данном моменте при неосновательном обогащении в денежной форме, возникшем по оспоримой сделке, суды руководствуются Постановлением №

13/14.

Цитата. «При применении последствий недействительности оспоримой сделки, если с учетом положений пункта 2 cтатьи 167 Кодекса к отношениям сторон могут быть применены нормы об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, проценты за пользование чужими денежными средствами на основании пункта 2 cтатьи 1107 Кодекса подлежат начислению на сумму неосновательного денежного обогащения с момента вступления в силу решения суда о признании сделки недействительной, если судом не будет установлено, что приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств ранее признания сделки недействительной» (пункт 28 Постановления № 13/14).

Представляется, что аналогичный подход нужно применять и при возмещении доходов, возникших в связи с неосновательным обогащением в неденежной (натуральной) форме. Но, как известно, ГК РФ не исключает возможности предъявления исков и о признании

недействительной ничтожной сделки4. В этой связи возникает вопрос о моменте, в который приобретатель узнал или должен был узнать о факте неосновательного обогащения по ничтожному договору, признанному таковым судом.

В арбитражной практике господствует мнение, что момент вступления в силу решения суда о признании недействительной ничтожной сделки в этом случае не может быть принят во

внимание5. Данный подход представляется единственно верным. Ведь ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ), следовательно, выгодоприобретатель должен был знать о факте своего неосновательного обогащения в момент совершения этой сделки.

Момент вступления в законную силу соответствующего судебного акта не имеет самостоятельного юридического значения и для определения момента, в который приобретатель узнал или должен был узнать о факте своего неосновательного обогащения по договору, признанному судом незаключенным. В различных решениях арбитражных судов по спорам с аналогичными обстоятельствами в одном случае ведущая роль отводится моменту

получения неосновательно обогатившимся лицом имущества без правовых на то оснований6, в другом – моменту получения приобретателем претензий или заявлений потерпевшего о

возврате неосновательного обогащения7.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

Учитывая, что договор является незаключенным независимо от признания его таковым судом, по моему мнению, при рассмотрении соответствующих споров следует исходить из следующего. О несостоятельности договора приобретателю неосновательного обогащения должно быть известно в момент его подписания, а в отношении договоров, требующих нотариального удостоверения или государственной регистрации, – в момент исполнения обязательства потерпевшим, если на момент исполнения такой договор не был удостоверен или зарегистрирован, за исключением случаев, когда судом будут установлены иные очевидные обстоятельства.

Интересно заметить, что о факте ничтожности (а иногда и о факте несостоятельности) сделки в момент ее совершения становится известно не только приобретателю, но и потерпевшему. В связи с этим в ряде случаев неосновательно обогатившееся лицо приводит доводы о том, что у потерпевшего нет права требовать возврата исполненного, поскольку последний, исполняя обязательство, знал о его отсутствии. Как следствие, потерпевший не имеет права на возмещение соответствующего дохода. Суды в большинстве случаев отвергают подобные доводы, указывая, что подпункт 4 статьи 1109 ГК РФ может быть применен лишь в тех случаях, когда лицо действовало с намерением одарить другую сторону и с осознанием отсутствия обязательства перед последней.

Между тем на практике имеются и решения не в пользу потерпевших8. Несмотря на то, что такие решения являются единичными, они заслуживают отдельного внимания. Так, из подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ не следует, что он применяется только к случаям, когда имущество передавалось очевидно безвозмездно. В то же время лицо, исполняющее заведомо возмездное обязательство, зная о его отсутствии, не может считаться потерпевшим ввиду его явной недобросовестности в осуществлении своих прав. Действия такого лица по возмещению доходов, полученных приобретателем, могут быть квалифицированы как злоупотребление правом. При таких обстоятельствах, думается, тот факт, что в момент совершения ничтожной или несостоятельной сделки об этом известно приобретателю неосновательного обогащения, должен иметь доказательственное значение не столько для возмещения дохода, который получил бы потерпевший, сколько для обоснования невозможности возврата неосновательного обогащения.

Способ определения размера дохода от неосновательного использования имущества зависит от вида имущества

Анализ статьи 1107 ГК РФ позволяет выделить две группы неполученных доходов, подлежащих возмещению потерпевшему, – доходы, извлеченные из неосновательно приобретенного в натуральной форме имущества (п. 1), и доходы, полученные из неосновательного обогащения, выражающегося в деньгах (п. 2). Определение размера дохода в каждой группе осуществляется по своим правилам, что во многом обусловливает различие подходов к доказыванию юридически значимых обстоятельств в арбитражном споре.

Размер доходов, которые получил бы потерпевший, может быть установлен расчетным путем

Потерпевшему редко бывает известен точный размер дохода, который получил приобретатель от неосновательного использования имущества. Как показывает практика, лицо, требующее возмещения такого дохода, доказывает факт использования неосновательно приобретенного или сбереженного имущества в спорный период и представляет арифметический расчет дохода, который выгодоприобретатель должен был получить. Такой арифметический расчет может быть не только подтвержден документально, но и обоснован статистическими данными или иными сведениями о размере доходов, обычно извлекаемых при использовании аналогичного имущества.

Практика. В результате исполнения ничтожной сделки ответчик фактически пользовался предоставленным ему помещением, неосновательно обогатился и в силу статей 1102, 1105, 1107 ГК РФ обязан возместить истцу неполученные доходы в виде сбереженной арендной платы, обоснованно исчисленной судом первой инстанции в соответствии с условиями, указанными в договоре, поскольку сам размер арендной платы ответчиком не оспорен (постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 14.02.2011 по делу № А799189/2010).

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

На практике потерпевшим нечасто удается мотивированно рассчитать доход, который приобретатель неосновательного обогащения должен был получить, что влечет отказ в удовлетворении таких требований. Причинами этого, например, становятся: использование

ненадлежащих подходов к оценке соответствующих объектов9; непредоставление данных о

размере доходов, обычно извлекаемых при использовании аналогичного имущества10; затруднительность вычленения доходов, полученных от неосновательно приобретенного

имущества, составляющего часть целого11 или принадлежащего только отдельным сособственникам12.

Размер доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного имущества, определяется с учетом размера необходимых расходов

На практике сложилось два диаметрально противоположных подхода к определению размера доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного или сбереженного в натуральной форме имущества. В первом случае суды исходят из того, что доходы, которые приобретатель извлек или должен был извлечь из имущества, составляющего его неосновательное обогащение, рассчитывают с учетом расходов – налогов, расходов на содержание имущества и

т.д.13. Учитывая это, потерпевшие стремятся реализовать свое право на возмещение дохода и доказывают, что приобретатель получил так называемую «бухгалтерскую прибыль». Ее определяют как разницу между выручкой от реализации товаров и услуг и затратами на их

производство, приобретение и сбыт14. Во втором случае суды полагают, что доходы приобретателя неосновательного обогащения определяют без учета необходимых для этого

расходов15. В экономическом смысле здесь речь идет о выручке от реализации соответствующего блага.

В пункте 11 Постановления № 6/8 указано, что размер неполученного дохода должен определяться с учетом разумных затрат, которые кредитор должен был понести, если бы обязательство было исполнено. Однако данный пункт имеет отношение к доходу, который не получен потерпевшим, то есть здесь речь идет об упущенной выгоде (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Для того чтобы разобраться, насколько правомерен каждый из указанных подходов арбитражных судов, нужно установить правовую природу дохода и, в том числе, его соотношение с упущенной выгодой.

Доходы, которые приобретатель извлек или должен был извлечь из имущества, составляющего его неосновательное обогащение, одновременно представляют собой доходы, которые получил бы потерпевший, если бы его право не было нарушено. Но признать обе категории доходов тождественными, очевидно, нельзя. В самом пункте 11 Постановления № 6/8 в качестве примера расчета упущенной выгоды приведен случай, когда по требованию о возмещении убытков в виде неполученного дохода, причиненных недопоставкой сырья или комплектующих изделий, размер такого дохода должен определяться исходя из цены реализации готовых товаров, предусмотренной договорами с покупателями этих товаров.

Вэтой связи думается, что на момент нарушения его права потерпевший может иметь в отношении соответствующего имущества более выгодный контракт, чем тот, который был заключен выгодоприобретателем или должен был быть им заключен исходя из обычных условий гражданского оборота.

Всвою очередь, статья 1108 ГК РФ закрепляет самостоятельное право приобретателя требовать от потерпевшего возмещения понесенных необходимых затрат на содержание и сохранение имущества, составляющего неосновательное обогащение, с того момента, когда приобретатель должен возвратить полученные доходы.

Арбитражная практика показывает, что данное право в большинстве случаев реализуется приобретателем путем заявления встречного иска в деле о взыскании доходов в связи с

неосновательным обогащением16. Понятно, что такой иск может быть и самостоятельным. В случае, если размер доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного в натуральной форме имущества определяется потерпевшим с учетом размера необходимых расходов по его содержанию и сохранению, представляется, что выгодоприобретателю нет необходимости предъявлять соответствующий иск. При этом право приобретателя на судебную защиту не нарушается, тем более, что его затраты на содержание и сохранение неосновательно

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

приобретенного или сбереженного имущества в силу положений статьи 1108 Гражданского

кодекса возмещаются только с зачетом полученных им выгод.

Таким образом, при рассмотрении споров о неосновательном обогащении в чистом виде формально более правомерным является подход арбитражных судов, исчисляющих размер доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного (сбереженного) имущества, без учета размера необходимых расходов.

Второй подход хотя и не совсем корректен с точки зрения правовой доктрины, но в целом не нарушает соответствующих прав потерпевшего и приобретателя неосновательного обогащения. Это не касается случаев, когда арбитражный суд возлагает на потерпевшую сторону бремя доказывания расходов на содержание и сохранение имущества, составляющего неосновательное обогащение (сбережение), при реализации последним своего права на

возмещение соответствующих доходов17.

Интерес вызывает вопрос о взаимозачете однородных требований в виде доходов, которые должен был получить потерпевший, и расходов приобретателя на содержание имущества, составляющего неосновательное обогащение.

Дело в том, что размер первого требования устанавливается расчетным путем, в то время как второго – подтверждается документально. Представляется, что в целях обеспечения баланса интересов неосновательно обогатившегося лица и потерпевшего такой зачет в описанном случае следует признать возможным.

Доходы от неосновательного обогащения в денежной форме представляют собой проценты за пользование чужими денежными средствами

Как отмечалось, пункт 2 статьи 1107 ГК РФ предусматривает специальное правило в отношении исчисления доходов от неосновательного обогащения, выражающегося в деньгах. В соответствии с данным правилом на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст. 395) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. Таким образом, потерпевший должен доказать факт неосновательного обогащения приобретателя и обосновать момент его осведомленности об этом. Очевидно, что факт пользования денежными средствами, составляющими неосновательное обогащение, считается бесспорным.

Согласно пункту 51 Постановления № 6/8 в настоящее время подлежат уплате проценты в размере единой учетной ставки ЦБ РФ (ставки рефинансирования).

Законом установлено, что при взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора, исходя из учетной ставки банковского процента на день предъявления иска или на день вынесения решения (п. 1 ст. 395 ГК РФ). Однако анализ арбитражной практики показывает, что суды взыскивают проценты на сумму неосновательного обогащения с их последующим начислением с даты принятия решения по делу по день фактической уплаты

долга исходя из определенной в решении ставки рефинансирования ЦБ РФ18, что все-таки сложно признать основанным на законе.

По моему мнению, размер доходов, полученных из неосновательного обогащения, выражающегося в деньгах, должен определяться без учета размера необходимых расходов. Такие расходы могут быть заявлены приобретателем в порядке возмещения затрат на имущество, подлежащее возврату (ст. 1108 ГК РФ).

Вэтой связи стоит признать обоснованным начисление процентов на сумму долга с НДС19. Вместе с тем следует иметь в виду право потерпевшего предъявить требование об убытках, превышающих сумму процентов, которое не является кондикционным требованием в «чистом виде».

Всфере отношений, связанных с неосновательным обогащением, такого рода требования зачастую связаны с возмещением упущенной выгоды. В последнем случае доходы, полученные из денежного неосновательного обогащения, должны определяться с учетом размера необходимых расходов, как это предписано пунктом 11 Постановления № 6/8.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

Думается также, что в целях доказывания того факта, что сумма упущенной выгоды превышает

размер процентов, последние нужно исчислять на сумму долга без НДС, поскольку иное не будет обеспечивать сопоставимость расчетов.

Важно отметить, что требование о взыскании доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного в натуральной форме имущества, не может быть заменено требованием об уплате процентов.

1 Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.08.2011 по делу № А56-5807/2011.

2 Пункт 26 совместного постановления от 08.10.1998 Пленума ВС РФ № 13 и Пленума ВАС РФ

№14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» (далее – Постановление № 13/14). 3 См., напр.: постановления Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.10.2011 по делу № А62-842/2011, Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.07.2011 по делу

№А60-2138/ 2011.

4 Пункт 32 совместного постановления от 01.07.1996 Пленума ВС РФ № 6 и Пленума ВАС РФ № 8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ» (далее – Постановление № 6/8).

5 Постановления Седьмого арбитражного апелляционного суда от 21.06.2011 по делу № А0317924/2010, Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.01.2012 по делу № А40- 74408/11-53-628, Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.01.2011 по делу № А47-7510/2010. Прямо противоположный подход содержится в решении Арбитражного суда Свердловской области от 10.11.2011 по делу № А60-6658/2011.

6 Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.07.2011 № 09АП-16704/2011-АК по делу № А40-28294/11-113-233.

7 Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 07.10.2009 по делу № А79-9837/2008.

8 Постановления ФАС Дальневосточного округа от 18.06.2010 № Ф03-3610/2010 по делу № А73-2197/2009; Западно-Сибирского округа от 22.01.2009 № Ф04-7393/2008(16808-А46-11) по делу № А46-8080/2007.

9 Постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.12.2011 по делу № А23- 4327/10Г-6-232.

10 Определение ВАС РФ от 10.01.2012 № ВАС-17525/11.

11 Постановление ФАС Уральского округа от 10.11.2010 № Ф09-8935/10-С5 по делу № А71- 1340/2010-Г33.

12 Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 12.10.2011 по делу № А171020/2011.

13 Постановления Третьего арбитражного апелляционного суда от 27.04.2011 по делу № А3317194/2010, ФАС Восточно-Сибирского округа от 29.09.2011 № А33-17194/2010.

14 Постановление ФАС Уральского округа от 22.12.2009 № Ф09-10419/09-С5 по делу № А508120/2009.

15 Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 14.02.2011 по делу № А799189/2010.

16 См., напр.: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 07.05.2009 № Ф04- 2672/2009(5811-А46-39).

17 Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29.09.2011 по делу № А33-17194/2010. 18 Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.04.2011 по делу № А71-12382/2010.

19 О начислении процентов за пользование чужими денежными средствами на ту часть суммы задолженности, которая приходится на сумму налога, см.: постановление Президиума ВАС РФ от 22.09.2009 № 5451/09.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Виндикация и кондикция: конкуренция исков при возврате неосновательного обогащения

Федор Алексеевич Куприянов

адвокат, кандидат юридических наук, fedor@kupriyanov.org

Возможно ли одновременное заявление виндикационного и кондикционного исков

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]

4, 2012

Какое правовое последствие наступает при удовлетворении кондикционного иска

Как на практике решается проблема конкуренции вещных и обязательственных исков

При решении вопроса об истребовании неосновательного обогащения на практике возникает проблема выбора иска, который следует подавать в суд. Весьма важен вопрос о разграничении кондикции и других видов исков, прежде всего виндикационного. Например, покупатель не оплачивает вещь, переданную ему продавцом по договору купли-продажи. Продавец может истребовать у покупателя неоплаченную вещь в натуре посредством предъявления иска о возврате неосновательного обогащения, следующего за расторжением договора ввиду

существенного нарушения его положений покупателем1 (п. 2 ст. 450 ГК РФ). Этот выбор обусловлен тем, что в данном случае неприменимо требование о реституции, поскольку договор действителен. Также неприменима и виндикация, ведь действительный договор привел

к возникновению права собственности у покупателя2. Остается лишь кондикционный иск о возврате вещи в натуре, который заявляется по правилам статьи 1104 ГК РФ. Этот иск подается как раз в том случае, когда в силу утраты права собственности невозможно предъявить виндикационный иск. В то же время в нашем примере факт расторжения сторонами договора имеет силу лишь на будущее и не распространяется на отношения сторон, возникшие до вступления в силу решения о расторжении договора. Поэтому имущество, полученное по договору, впоследствии расторгнутому, было получено основательно, а именно на основании

сделки и истребованию от получившей его стороны не подлежит3. Так какой же иск выбрать в этом случае? Для ответа на подобный вопрос необходимо определить правовую природу вышеперечисленных исков.

Разграничение виндикационного и кондикционного исков

Под виндикационным иском понимается внедоговорное требование невладеющего собственника к фактическому владельцу имущества о возврате последнего в натуре. Проще говоря, это иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику.

В Гражданском кодексе содержится ряд условий, необходимых для его предъявления (ст. 301– 303). Во-первых, это наличие у истца права собственности на истребуемое имущество. Во-вторых, возможность конкретизировать вещь при помощи индивидуально-определенных признаков из иных однородных вещей. И, наконец, в-третьих, утрата фактического владения вещью. В противном случае собственник должен применять правила о защите своих прав от нарушений, не связанных с лишением владения (ст. 304 ГК РФ).

Кондикционный иск, напротив, представляет собой особый обязательственный иск, который направлен на получение определенной денежной суммы или вещи. Если первоначально в римском праве подобные иски возникали только из строго определенных контрактов, то впоследствии кондикцию стали применять во всех случаях, когда ответчик обязан был вернуть истцу определенную вещь, которой он незаконно лишил последнего, либо ее стоимость. Более того, кондикционный иск стал применяться и в случаях, когда истец передавал ответчику определенную сумму денег или движимую вещь для достижения определенной цели, невозможность достижения которой существовала изначально или выявлялась впоследствии.

Еще одно важное различие: если субъектом виндикационного иска является собственник, утративший владение вещью, то субъектом кондикционного иска является лицо, лишившееся титула собственника или иных прав. Поэтому в случае удовлетворения кондикционного иска ответчика лишают прав, титула на изымаемое у него имущество. А по виндикационному иску изъятию подлежит индивидуально-определенная вещь, которая в состав имущества незаконного приобретателя не входит. Поэтому при ее изъятии ответчика прав на вещь не лишают, их у него не было.

В современном российском праве кондикционные правоотношения регулируются главой 60 Гражданского кодекса и называются обязательствами вследствие неосновательного обогащения. Оно имеет две формы: неосновательное приобретение и неосновательное сбережение имущества. Первое представляет собой ситуацию, когда лицо приобрело имущество, не имея на это законных оснований; второе подразумевает, что одно лицо неосновательно сберегло имущество за счет другого лица. Такое обогащение возникает, когда основания не установлены ни законом, ни сделками, в том числе в случае ничтожности

сделки4. Важно, что неосновательное обогащение может состояться не только при переходе

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=9993[01.11.2014 19:30:38]