Экзамен зачет учебный год 2023 / Корпоративное право в ожидании перемен сборник статей к 20-летию Закона об ООО

Оборот долей в обществе с ограниченной ответственностью

2)является комплексным способом защиты, т.е. включает в себя

ипризнание права на долю и ее истребование, и признание сделки недействительной с применением последствий недействительности,

ипризнание недействительной реорганизации и т.д.1;

3)применяется субсидиарно (т.е. если в законодательстве не поименованы специальные способы защиты права законного обладателя доли);

4)дает возможность лицам, у которых доля истребована по иску законного обладателя, претендовать на получение справедливой компенсации.

Вместе с тем в отличие от выработанного ВАС РФ подхода к восстановлению корпоративного контроля законодатель не видит его «безграничным». Из норм ГК РФ следует, что суду предоставляется возможность определения последствий истребования доли у незаконных обладателей и в зависимости от тяжести этих последствий (несправедливость лишения участников общества их долей, негативные социальные и иные публичные последствия) дается возможность отказать в возврате доли участия. В последнем случае законному владельцу доли виновными лицами должна быть выплачена справедливая компенсация.

Как нетрудно заметить, именно последняя особенность доктрины восстановления корпоративного контроля (т.е. предоставление суду дискреции по определению возможности отказа в возврате доли) вызывает наибольшие вопросы. С одной стороны, ее введение является логичным следствием того, что само требование о возврате доли нужно было как-то ограничить, дабы не допустить удовлетворения иска законного обладателя доли во всех случаях. С другой стороны, странно, что законодатель не стал ограничивать действие этого иска с помощью уже известного принципа добросовестности, который, в частности, закреплен в уже рассмотренных выше положениях Закона об ООО в схожей ситуации противоправного лишения лица доли в обществе помимо его воли. Вместо этого законодатель стал вводить критерий несправедливости лишения участников их долей, негативных последствий, с которыми, очевидно, судам еще придется помучаться для того, чтобы определить, какие ситуации все-таки могут подпасть под эти критерии. В этом контексте, вероятно, законодатель все-таки желал создать большие гарантии защиты прав законного обладателя

1  Суханов Е.А. Комментарий к ст. 65.1–65.3 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2014. № 3.

321

Р.В. Макин

доли, которому доля должна быть всегда возвращена, за исключением случаев, когда восстановление права собственности слишком несоразмерно правовым последствиям.

7.Легитимация лица в качестве участника общества

7.1.Дореформенная и актуальная редакция Закона об ООО

Вопрос легитимации лица в качестве участника общества также является достаточно значимым, поскольку от его решения зависит целый комплекс правовых последствий, связанных с возможностью осуществления лицом прав участника общества, а также выступления для третьих лиц в качестве надлежащего обладателя доли. В этой части положения Закона об ООО также претерпели изменения, которые во многом связаны не только с повышением роли нотариуса при легитимации участников, но и с самой легитимацией .

Так что касается легитимации в качестве участника во внутренних отношениях с обществом, то из первоначальной редакции Закона об ООО следовало, что по отношению к обществу лицо является участником (т.е. несет права и обязанности участника) с момента уведомления о совершении уступки (абз. 2 п. 6 ст. 21). Что касается легитимации в отношении третьих лиц, то для них юридически значимым фактом являлась запись в реестре (п. 4 ст. 12 Закона об ООО)1.

В актуальной редакции Закона об ООО механизм легитимации претерпел значительные изменения. Во-первых, из закона следует, что легитимация участника во внутрикорпоративных отношениях и в отношениях с третьими лицами привязана к одному моменту – внесению изменений в реестр (абз. 1 п. 12 ст. 21 Закона об ООО)2.

Во-вторых, легитимация лица в качестве участника происходит с привлечением нотариуса. Так, в Законе об ООО императивно уста-

1  Указанный подход был раскритикован в доктрине в связи с тем, что нормы Закона об ООО создавали возможность разрыва на длительный срок связи между фигурой правообладателя в отношении общества и лица, обладающего долей, при том что не было никаких способов устранить такой разрыв при уклонении участников от принятия решения об изменении уставных документов. Более подробно см.: Новоселова Л.А. Оборотоспособность доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Объекты гражданского оборота: сб. ст. / отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2007. См. также: Она же. Новые положения законодательства об ООО: причины изменений и последствия // Хозяйство и право. 2009. № 3. С. 12.

2  Из текста Закона следует, что исключение представляют случаи перехода прав на долю в уставном капитале общества самому обществу.

322

Оборот долей в обществе с ограниченной ответственностью

новлено, что заявление о внесении изменений в реестр подается нотариусом в течение двух рабочих дней со дня удостоверения сделки об отчуждении доли (абз. 1 п. 14 ст. 21). Кроме того, в Законе об ООО

установлено, что нотариус в срок не позднее трех рабочих дней с момента нотариального удостоверения сделки по отчуждению доли уведомляет общество об этом (абз. 1 п. 15 ст. 21). При этом действия по уведомлению общества могут быть переданы по соглашению сторон от нотариуса одному из участников сделки (абз. 2 п. 15 ст. 21 Закона об ООО).

Применительно к уведомлению общества и третьих лиц об обременении залогом в законодательстве установлены аналогичные требования (п. 3 ст. 22 Закона об ООО).

7.2.Некоторые проблемные вопросы в связи

сактуальной редакцией Закона об ООО

Возможность осуществления корпоративных прав до момента вне-

сения изменений в реестр

В связи с закреплением в Законе об ООО нормы о том, что юридически значимым моментом для легитимации участника во внутрикорпоративных отношениях является момент внесения изменения в реестр, на практике может возникнуть вопрос о возможности реализации приобретателем доли своих корпоративных прав (например, на участие в общем собрании) в том случае, если регистрирующий орган не внес изменения в положенные сроки, притом что сделка удостоверена в надлежащем порядке, хотя нотариус уведомил общество о переходе. Соблазн предоставить участнику такую возможность со стороны общества может еще более повышаться, если, положим, общество имело доступ к условиям сделки и достоверно знало о ее действительности, а также о соблюдении приобретателем всех ограничений и запретов оборота долей. В этом контексте вряд ли будет обоснованным утверждение о том, что внесение записи в реестр создаст для общества подтверждение того, что приобретатель является его участником.

Как представляется, решение данной проблемы посредством игнорирования прямой нормы п. 12 ст. 21 Закона об ООО и допущение, например, приобретателя доли к голосованию вряд ли является обоснованным. В частности, игнорирование воли законодателя влечет значительные риски для общества и приобретателя, поскольку, если, например, решение собрания нужно будет предоставить в регистри-

323

Р.В. Макин

рующий орган, он должен будет отказать в его регистрации ввиду принятия неправомочным лицом. Возникает вопрос и с юридической действительностью принятого решения собрания.

В связи с этим действенным способом решения данной проблемы могла бы стать выдача приобретателю доли доверенности на голосование1. Кроме того, возможно оспаривание действий регистрирующего органа и привлечение его к деликтной ответственности.

Осуществление корпоративных прав наследниками умершего лица,

являвшегося обладателем доли в обществе

Есть также сложные вопросы в связи с легитимацией лица в качестве участника общества в том случае, когда это лицо получило долю

впорядке наследования.

Втом случае, когда в устав включено право участников отказать наследнику в переходе доли, из позиции Высшего Арбитражного Суда, толкующего нормы п. 4 ст. 1152 ГК РФ и п. 8 ст. 21 Закона об ООО,

можно сделать вывод, что права и обязанности появляются у наследника лишь с того момента, когда участники выразили явное согласие на переход доли наследнику2. Как мы уже говорили, принятый законодателем подход является небесспорным.

Втом случае, когда участники общества не воспользовались правом на включение в устав защитной оговорки о необходимости получения согласия действительных участников общества на переход доли к наследнику, доля, а также все права и обязанности участника переходят с момента открытия наследства и независимо от его фактического

1  См. п. 2 ст. 57 Закона об АО, из которого следует, что если передача акции произошла после формирования списка лиц, имеющих право на голосование, прежний акционер обязан выдать новому акционеру доверенность на голосование или голосовать

всоответствии с его указанием. В деле № 308-ЭС14-7166(4), А32-19671/2013 данное правило было применено по аналогии с правоотношениями, связанными с голосованием конкурсных кредиторов в банкротстве (см.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 17 мая 2017 г. по делу № 308-ЭС14-7166(4), А32-19671/2013), что дало некоторым исследователям основание для рассмотрения данного правила в качестве универсального (см., например: Латыев А.Н. Право на участие в собрании кредиторов: соотношение материального и формального правомочия: комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 17 мая 2017 г. № 308-ЭС14-7166(4) // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 7). В любом случае, как представляется, ничто не мешает применить предлагаемое

вЗаконе об АО решение и к рассматриваемой проблеме в связи с голосованием приобретателя доли в ООО.

2  Постановление Президиума ВАС РФ от 20 декабря 2011 г. № 10107/11 по делу № А12-8057/2010.

324

Оборот долей в обществе с ограниченной ответственностью

принятия1. Иными словами, наследник легитимирован в качестве участника общества с момента смерти наследодателя, несмотря на то, что имеется неопределенность в отношении принятия им наследства.

Всвою очередь, это означает, что с момента открытия наследства общество не вправе отказать наследнику в реализации корпоративных прав и обязанностей участника2.

Всвязи с этим возможно возникновение следующих спорных ситуаций.

Например, один из двух наследников уже приступил к реализации корпоративных прав (например, принял участие в общем собрании и проголосовал за принятие какого-либо корпоративного решения), хотя не обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства.

Вдальнейшем наследник решил отказаться от принятия наследства в соответствии со ст. 1157 ГК РФ в пользу другого наследника, который до момента отказа первого еще не принял наследство, в том числе путем осуществления фактических действий по управлению компанией.

Всвязи с этим возникает вопрос относительно связанности второго наследника действиями по осуществлению корпоративных прав и обязанностей со стороны первого.

Как представляется, второй наследник является связанным принятыми первым наследником до момента отказа от наследства корпоративными решениями, поскольку из существа отношений общей долевой собственности, складывающейся между наследниками, вытекает то, что они выступают по отношению ко всем третьим лицам в качестве единого субъекта и воплощают в своем лице единую волю3. Кроме того, разрушение вторым наследником принятых первым юридических актов является неудовлетворительным с точки зрения защиты интересов оборота.

Другой вопрос, может ли наследник, который считает, что его корпоративные права были нарушены принятием общим собранием участников общества корпоративных актов, оспорить их. На данный вопрос следует отвечать положительно, поскольку при наследовании

1  Пункт 4 ст. 1152 ГК РФ. Аналогичная трактовка данной ситуации приведена и в постановлениях Президиума ВАС РФ от 27 марта 2012 г. № 12653/11 по делу № А363192/2010, от 20 декабря 2011 г. № 10107/11 по делу № А12-8057/2010.

2  В уже приведенном Постановлении Президиума ВАС РФ от 27 марта 2012 г. № 12653/11 по делу № А36-3192/2010 суд прямо указал, что со дня открытия наследства наследник вправе осуществлять в том числе право на управление делами общества.

3  Более подробно см.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 5-е изд., перераб. М.: Статут, 2010.

325

О.Е. Орлова,

магистр юриспруденции (РШЧП)

ПРАВО НА ИНФОРМАЦИЮ УЧАСТНИКОВ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОБЩЕСТВ1

Федеральный закон от 29 июля 2017 г. № 233-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и статью 50 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»» (далее – Закон № 233-ФЗ), вступивший в силу 30 июля 2017 г., внес существенные коррективы в регулирование права участников хозяйственных обществ на информацию. Работа по подготовке Закона № 233-ФЗ велась в рамках проекта федерального закона № 558976-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования механизмов реализации прав участников хозяйственных обществ на информацию» (далее – законопроект № 558976-5), внесенного Правительством РФ

вГосударственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации (далее – Государственная Дума) и принятого в первом чтении еще в июне 2011 г. Как это нередко бывает, законопроект № 558976-5

вредакции, подготовленной ко второму чтению с учетом поправок Правительства РФ (далее – поправки), значительно изменился.

Подготовку проекта поправок2 осуществляло Минэкономразвития России. Его первоначальная версия во многом совпадала с концепцией, предложенной Минюстом России в аналогичном проекте федерального закона «О внесении изменений в федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в части обеспечения права участников хозяйственных

1  Текст настоящей статьи составлен на основе диссертации, защищенной в Исследовательском центре частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации. Автор выражает признательность научному руководителю А.А. Кузнецову за ценные замечания и комментарии, высказанные при подготовке настоящей работы.

2  http://regulation.gov.ru/projects#npa=58596

327

О.Е. Орлова

обществ на информацию)» (далее – законопроект Минюста России)1. Однако итоговая редакция поправок, внесенных Правительством РФ

вГосударственную Думу, претерпела неожиданные изменения.

Ксожалению, проблематика регулирования права участников хозяйственных обществ на информацию не получила глубокой разработки в отечественной доктрине. Поэтому неудивительно, что до вступления в силу Закона № 233-ФЗ участнику хозяйственного общества законодателем был предоставлен практически неограниченный объем доступа к информации о деятельности общества, что нехарактерно для развитых правопорядков. Еще более усугублял положение негибкий подход судов к разрешению споров, который сводился к установлению формальных условий применения норм законов о хозяйственных обществах. Лишь после рекомендаций, данных Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ (далее – ВАС РФ) в информационном письме от 18 января 2011 г. № 144 «О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ» (далее – Информационное письмо № 144), ситуация стала меняться. Не последнюю роль сыграл также Конституционный Суд РФ (далее – КС РФ), который в определении от 18 января 2011 г. № 8-О-П «По жалобе открытого акционерного общества «Нефтяная компания «Роснефть» на нарушение конституционных прав и свобод положением абзаца первого пункта 1 статьи 91 Федерального закона «Об акционерных обществах»» (далее – Определение № 8-О-П) указал, что в делах, связанных с предоставле­ нием информации, эффективный судебный контроль подразумевает не только оценку правильности определения режима доступности информации, но и исследование и оценку обстоятельств конкретного дела на предмет злоупотребления правом со стороны акционерного общества и акционера.

В то же время высшими судами не был предложен какой-то универсальный способ разрешения возникающих на практике проблем. Более того, КС РФ в Определении № 8-О-П указал на правомочие законодателя внести изменения в регулирование соответствующих отношений, в том числе в части конкретизации возможных возражений

взависимости от характера запрашиваемых документов, количества имеющихся у акционера акций и иных факторов. Таким правомочием воспользовался законодатель в Законе № 233-ФЗ. О том, удалось ли

1  http://regulation.gov.ru/projects#npa=47405. Работа над данным законопроектом была прекращена в связи с подготовкой проекта поправок Минэкономразвития России.

328

Право на информацию участников хозяйственных обществ

ему исправить недостатки ранее действующего регулирования в обсуждаемой сфере, пойдет речь далее1.

Ratio iuris права на информацию

В американской правовой литературе отмечается, что изначально обоснованием права на изучение книг и записей корпорации2 послужило то, что акционеры являются собственниками корпорации, а также наличие агентских взаимоотношений между акционерами и менеджментом корпорации3. Такое обоснование стало отправной

1  Понятие права участника хозяйственного общества на информацию будет использоваться не в широком смысле, подразумевающем получение всякой информации, связанной с осуществлением и защитой прав участника общества, в том числе информации, связанной с подготовкой и проведением общих собраний участников, информации, подлежащей обязательному раскрытию, и т.д., а в узком смысле, для целей настоящей статьи ограничивающемся информацией, получаемой от общества по требованию его участника. В этом узком смысле право на информацию характеризуется тем, что для его осуществления участнику недостаточно только действий общества, требуются действия самого участника по подготовке и направлению требования о предоставлении информации (см., например, постановление АС Вос- точно-Сибирского округа от 01.12.2015 по делу № А19-4812/2015: «Реализация предусмотренного действующим законодательством права акционеров на ознакомление с документами общества и получение их копий возможна при совершении акционером юридически значимого действия – обращения с соответствующим требованием в адрес общества»), в силу чего право требовать предоставления информации возникает только после совершения участником необходимых действий. Так Д.В. Ломакин характеризует одну из двух ситуаций в рамках предложенной им классификации информации, предоставляемой акционерам, по характеру действий акционера, направленных на ее получение. Противоположной в рамках данной классификации является ситуация, когда «акционер выступает как пассивное лицо, поскольку осуществление права акционера на информацию обусловлено главным образом действиями акционерного общества» (см.: Ломакин Д. Право акционера на информацию // Хозяйство и право. 1997. № 11 (СПС «КонсультантПлюс»). Нужно отметить, что предложенная Д.В. Ломакиным классификация не тождественна предлагаемому нами разграничению права участника общества на информацию в широком и узком смысле. Выделение права на информацию в узком смысле производится исключительно для целей обозначения предмета настоящей статьи.

2  Право участника (акционера) на информацию в праве США обозначается понятиями «right to inspect corporate books and records» (в упрощенном виде «right of inspection», «right to inspect», «inspection rights» и т.п.), «right to obtain information». В настоящей статье понятия «право на изучение книг и записей», «право на ознакомление с документами», «право на доступ к документам и информации» и некоторые другие схожие понятия используются как синонимы права на информацию.

3  См.: Eisenhofer Jay W., Barry Michael J. Shareholder activism handbook. Aspen Publishers, 2005 (Wolters Kluwer Law & Business, Supp. 2013). P. 6-4–6-5.

329

О.Е. Орлова

точкой для последующих рассуждений о праве на информацию в доктрине и судебной практике США.

Современные авторы отмечают, что основной предпосылкой рассматриваемого права является то, что акционеры как владельцы корпорации имеют правовой интерес в получении доступа к информации, которая имеет значение для их финансовых вложений в корпорацию (в деле Crane Co. v. Anaconda Co., 39 N.Y.2d 14, 17–18 (1976) суд указал, что концептуальная основа права на изучение документов проистекает из бенефициарной собственности акционеров на имущество корпорации и сопутствующего права на защиту их вложений)1. Другие исследователи отмечают, что акционеры как фактические владельцы корпорации имеют право знать, как их управляющие ведут дела; если управляющие работают хорошо, их следует поощрить переизбранием, если плохо – они должны быть сняты с должности посредством голосования, при этом серьезные нарушения могут послужить причиной для иска акционера; в любом случае акционер вправе быть в курсе дел, что невозможно в отсутствие у него доступа к корпоративным документам2.

1  См.: Lowenthal Mitchell A., MacKinnon Ari D. Shareholder Inspection Rights Under New York Law // The Bureau of National Affairs, Inc. 2013. P. 1 (https://www.clearygottlieb.com/~/ media/cgsh/files/other-pdfs/lowenthal-mackinnon-ny-shareholder-rights.pdf).

2  См.: Kessler Robert A. The New York Business Corporation Law // St. John’s Law Review: Vol. 36: Iss. 1, Article 1. 2013. P. 20–21. См. также: McNutt Paul V. Stockholder’s Rights to Inspect Corporate Books and Records // Indiana Law Journal: Vol. 1: Iss. 1, Article 4. 1926. P. 45 (Право на изучение книг и записей корпорации по общему праву (common law right) основывается на предположении о том, что акционеры являются фактическими владельцами имущества корпорации. Право акционера на имущество корпорации называют бенефициарным правом (beneficial interest), собственностью по праву справедливости (equitable ownership) или квазисобственностью (quasi ownership). Указанные предположения не являются ни точными, ни необходимыми. Право собственности на имущество принадлежит корпорации, самостоятельному и обособленному юридическому лицу. Акционеры не являются собственниками имущества по праву справедливости, но в конечном счете извлекают выгоду из него. Поэтому справедливо и необходимо, чтобы у них были все средства, чтобы знать, что происходит. Это и есть основа права на изучение документов. Это право – право акционера как акционера, а не как органа корпорации. Это свойственно правоотношению между корпорацией и акционером и следует из него); Eisenhofer Jay W., Barry Michael J. Op. cit. P. 6–5 (Вне зависимости от того, что является источником права на изучение книг и записей корпорации – то, что акционеры являются собственниками корпорации, или агентские взаимоотношения между акционером и менеджментом корпорации – развитие этого права в общем праве и в законодательстве обеспечило акционерам эффективные средства получения информации о компаниях, в которые они инвестировали, с тем, чтобы они могли эффективно оценивать свои вложения, проверять менеджмент и взаимодействовать с другими акционерами по корпоративным вопросам, представляющим взаимный интерес).

330