Малявин В. - Конфуций (ЖЗЛ) - 1992-1

- Правитель, не поучающий подданного, не может быть прям. Благородный муж, не наставляющий друга,

не может быть добродетелен. Честный человек, получив­

ший урок, ста,нет великим мудрецом. И никто из тех, кто

любит учиться, не пойдет наперекор должному.

- В южных горах растет бамбук, который сам по себе прям, и стрелы, изготовленные из него, пробивают даже панцирь из носорожьей кожи. А ведь этот бамбук ничему не учился!

- Приладь к стреле оперение, надень на нее жеЛ83-

ный наконечник, и разве не войдет она еще глубже? - сказал Кун Цю.

Тут, если верить преданию, Цзы-Лу понял, что нашел своего учителя, и с тех пор служил Кун Цю с такой же

пылкостью, с какой поначалу жаждал доказать свие

превосходство.

Наверное, в те {'оды были у Конфуция и другие уче­

ники, но име,на их не сохранила исторня, да это и не

столь важно. Важнее понять, БаБ строил отношения со

свонми учеликамн Нун Цю, чему учил их и чего от них

хотел. Много нового, дотоле неслыханного внес в дело обучения этот человеБ, таБ радевший о возрождении древних ПОРЯДБОВ. Более всего современников поражало

радушие молодого учителя: он был rOTOB принять и вы­

слушать любого посетителя, даже ТaIЮго несносного, кан Цзы-Лу, каждому помочь советом и наставлением. «ТОЛL­

БО самым мудрым и самым глупым учеба ии Б чему», -

говорил он не без легкой иронии. Первым. нет необходи­

мости учиться, вторым уже ничто не поможет. Кун ЦIo

не спешил откланяться, е,сли гость был плохо одет и но

знал БаБие-то тонкости ЭТИБета. Прежде в Цюйфу учи­ тельствовали сплошь чиновные люди, которые брали в ученики только знатных детей и учили их «шести искус­

ствам», без которых не обойтись служилому человену. Кун Цю первым стал учить простолюдинов, почти не имевших надежды когда-нибудь поступить на службу. Не без вызова он говорил изумленным луским царедвор­ цам, что берет в ученики каждого, кто заплатит ему за

обучение «связку сушеного МЯСЮ). Всюду высказывал он

непривычную, ДЛЯ многих дерзкую мысль:

В обучении 1lе должно быть раЗЛИЧllЯ J.tежду людьми. Если переложить это заявление на современный язьш, то можно сказать, что Конфуций первым в истории стал

ратовать за равенство всех людей как учащихся, за пре­

доставление всем равных I30зможностей учиться. Новше-

125

СТВО революционное! И стало оно возможным потому, что

I\онфуция интересовало не происхождение его учеников,

не их жизненные планы, даже не их способности, а преж­

де и превыше всего - сами эти ученИIШ нан личности.

Его интересовало все человеческое в человене. Он никогда

не СУДIlЛ о людях, если не встречаЛСII с ними лично 11

не мог сам составить о них суждение. Поднявшись выше сословных предрассудков и всех предубеждений о чело­

По своей природе люди друз друзу близ,;,и, а по своим nривычr.а;.t друз от друза далеки.

Итак, в человеке I\онфуция интересовал... сам человек.

Отсюда все особенности, все невиданные прежде тонкости его учительского метода. И главная из них: отвращение к

любой формалистике, любому техницизму в обучении. Нун Цю ничуть не был иохож на так хорошо знакомого каждому из нас преиодавателя-профессионала, который является в класс по часам, чтобы преподать учащимся

«знание преДМe'l'а», а в остальное время живет своей личной жизнью, и порой очень далекой от того, что он

проповедует в классе. Для Кун Цю учение настолько

слито с жизнью, что в его школе трудно понять, где

нончается одно и начинается другое. Юноши, поклонив­

шиеся ему как CBOel\IY отцу-наставнику и поднесшие в

знак преданности свои подарки, не обязательно, конечно,

сушеное мясо, а кто что может в зависимости от средств

и возможностей, приходят в дом ~rчителя на целый день,

часто постоянно ЖIlВУТ в нем и помогают по хозяйству. Не существует ни установленных часов для занятий, ни l1рограммы обучения, ни чего-либо подобного экзаме.нам. Обычно с раннего утра, сразу после аавтрака, ученики

собираются в главном зале учительского дома, где по обычаю хозяин принимает гостей. Отбив учителю земной

поклон, кю, делает сын, приветствующий отца, они рас­

саживаются друг против друга вдоль восточной и запад­ ной стен комнаты, а учитель садится меж ними у северной

стены, перед алтарем преднов. :Кун Цю не читает ленций,

не проверяет знаний учеНИI\ОВ, даже не толкует древние нниги. Он просто отвечает на вопросы, делится своими

мыслями. Изредка спрашивает сам. Учитель и его уче­

ники даже не нуждаются в специальной классной комна­

те. В погожие дни они выходят во двор и рассаживаются на циновках в любимом месте Учителя - в тени абри-

126

косовых деревьев. Музьша - постоянная спутница их

аа,нятиЙ: она связываerF слушателей незрпмыми узами rармонических созвучий, дарпт отдохновенна 01' споров Я р~змышлениЙ:. Часто учитель и ученики отправляются

гулять за город, и эти прогулки, дающие С!Jежие впечат­

ления, пробуждающие новые мысли, тоже школа. Учитель

Кун ие старается превратить жпзнь в иллюстрацию вы­

ношенных в кабинете идей. Он велинодушно впускае1' жизнь в св-ой мир, ибо безгранично доверяет ей и допу­

скает беснонечную осмысленность наждого ее явления. Да, для своих урOIЮВ Кун Цю не нуждается в спе­

циально выбранных темах. Обученне для него находит

опору во веяном нечаянном чувстве, наждом новом lJO!JO-

роте мысли, наждой внезапной догаДI,е - во всех МНОГО­

значительных случайностях, из которых складывается

жизнь осмысленная и ДОПОДЛИННО прожитая. И учит он не тольно словом, а и Bce~1 своим образом жизни и всеи

своим обликом - жестом, взглядом, осанной, даже мол­ чанием. Он, конечно, не отказывается От усилий позна­

ния, но не желает ущемлять знанием жпзнь. Напротив,

он советует учиться у жизни:

Учитель с~азал: ((Наверное, есть люди, к,оторые бе­ рутся за дело, не обладая ЗНG.ниЯJ"Uи, но я так,ой оmибк,u

не совершаю. Я вНllмаю все.'dУ, ЧТО слышу, и следую все­ му доброму из того, что услышал. Я вс.натриваюс:ь во все,

что происходит вок,руг, и следую всеJnУ доброму из того,

что увидел. Так,ова нижняя ступень nозн,ания.

Успехи учениноп измеряются для Конфуция не их

эрудицией или школьными навынами, а умением вслу­

шиваться в собстве.нное сердце, оберегая гармонию разума

п чувств.

Конфуций дает простой совет, нан nоспитьшать в себе

это невиданное, но таное ценное наче<:тво:

Учитель схазал: ((ВнUJШЙ все.А!У, чтtJ слышишь, но OT~ брасывай прочь все сомнuтельное, повторяй усердтъо остав­ zuееся и избегнешь многих Оllш60к,. ВСJttатривайся вО все, что происходит вО1fiруг, n отбрасывай прочь все случай­

ное; nриле;нC1-tо следуй оставzuе.ttУся, и у тебя 7-lечасто бу­

дет повод сожалеть о своих nocTyn~aXi).

Человен пщет истину в жизни, а находит ее в себе. Простые жизненные ценности - самообладание, здра­

вый смысл, любознательность, СНРОllIНОСТЬ - способны

мало-помалу привести его н веРШllнам мудрости, сделать

хозяином собственной судьбы. Путь Конфуция до преде­

JIa разумен и естествен: идти пм, как утверждал сам

1:27

Учитель, «все равно что ходить через дверь». Неужели 1>: ЭТОМУ нужно призывать? Тем более непонятны Кун Цю

1е, кто отворачиваются от очевидных истин. Учитель

сказал: «Тех, кто отвергает правила, а сами живут непра­

ведно, кто ничего не ведает, но уверен в себе, ничего

не умеет, но не ищет надежных друзей, я совершенно не

могу понять».

Проповедуемое Конфуцием вслушивание в музыку сердца открывается как безмолвный диалог миров, кю~

истина человеческого со-присутствия D мире и, в «онце

концов, как присутствие Учителя, дающего нам быть

самовластными даже в сознании собств.енноЙ ограничен­

ности. Достижения учеников в школе Конфуция изме­ ряются не их внешнимн успехами, а степенью их бли­ зости R Учителю. Есть ученики, выказывавшие ис.крен­ насть в. учении и допущенные в главный зал дома Учи­

теля. И есть ученики особо доверенные, допущенные в «личные покою) Учителя. Ибо отец-настаВНИR в Конфу­ циевой траднции - это само Небо в учеНИRе, глубочай­

шая реальность его жизни, и награда в учении - не ти­

тулы и должности, а со-ирисутствие с Учителем в пере­

живании подлинности жи:ши.

Чтобы понять учитеЛЬСRое «редо Конф.уция, нужно

пойти дальше школьных регламентов и прикоснуться R

очень деЛИRатной, трепетно интимной «безмолвной встрече

сердец», материи настолько чувствительной, что она не

поддается уш)рядочиванию и прячется под RОрRОИ ино­

сказаний, недоговоренности, иронии.

Никакие доказательства и опровержения, НИRакие по­

хвалы или эапреты не могут ничего изме,нить в этой внут­

ренней жизни. Всякий, кто ИСRренне возжеJlапбsтьуче­ lIИRОМ .и ИСRать причастности R опыту ЛЮДСRОЙ со-общи­ тельности, эаслуживает внимательного и радушного об­

ращения. Учитель не может унижать его подозритель­

ностью, мелочной опекой, разговорами о ПУСТЯRах,

суетливым репетиторством. В Конфуции-учителе поражает его неизменно дружелюбное, человечное н самом высоком

смысле этого слова отношение к ученикам, его способ­

ность прощать учеНИRам слабости, даже их проступки,

если за ними нельзя усмотреть злprо умысла. Эту терпи­

мость :КонФуция' лишь отчасти можно объяснить тем, что

в начале своей учитеЛЬСRОИ карьеры он бьm немногим

старше своих учеников и потому волей-неволей представал

для них не СТОЛЬRО отцом, внушающим беспреRословное

повинове·вие. сколько старшим Другом. Но, несомненно,

128

природное радушпе Кун Цю и объективные обстоятель­

ства первых лет его учительской деятельности помогли

молодому учителю отчетливе€ осознать свою исходную

жизненную интуицию, превратить ее в убежденность,

в свою самую (<прочную опору».

Необычайная доброжеJIательность и преда,нность КОН­ фуция тем, кого ОН считал своими близкими, породили

немало анекдотов. Вот один из них, относящийся, воз­

можно, как раз к началу учительской карьеры Конфу­

ция. Ногда у некоего Юань Жана, соседа и старинного приятеля Кун Цю, умерла мать, Кун Цю немедленно

отправился в дом Юань Л\ана, чтобы выразить ему свои

соболезнования, и застал хозяина весело поющим песни прямо у гроба матери. I-\ак честный друг, Кун Цю вьюка­

зал непутевому сыну все, что он думал о его поведении,

но не заБЫJI посочувствовать ему, а позже помог с устрой­

ством ПОХОРОН. «Учитель, разве не лучше было бы по­ рвать отиошения с таким человеком?» - спросили потом его ученики, смущенные БJIагодушием обычно строгого

учитеJIЯ. «К узам дружбы нельзя относиться ле.гкомыс­

ленно», - ответил Нун Цю.

Не надо думать, конечно, что учеиикам Конфуция легко жилось. 11е будем забывать, что им следовало по­

святить себя учению. Признавая за каждым право учить­

ся, Rонфуций вовсе не брал в ученики всех подряд. Напротив, он предъявлял необычайно высокие, неслы­

ханные в его времена требования к тем, кто приходил к

нему за наукой. Не раз он повторял, что считает годным к обучению только тех, Кто «изо всех сию> стремятся постичь Путь, понимают необходимость учиться и притом

умеют думать сами. Он отназывался тратить время и

СИJIЫ на (<круглых дураков».

Учитедь сказад: ((Давай наставдеnия только тому, кто ищет зnаnий, обнаружив свое невежество. Оказывай nо­

.мощь ТОJlЬnО ТО.МУ, 1.1'0 не у;л,tеет высказать свои заветные

DYlIfbl. Обучай 'l'ольхо тех, nТО сnособеn, узндв один угод nвадрата, додуматься до трех остадьных).

А еще Нун Цю не любил тех, кто учился ради соб­

ственной выгоды - чинов, богатства, славы. Правда, оп

признавал со свойственным ему здравомыслием, что в

мире «трудно найти человека, который мог бы отдать уче­

нию три года жизни, не позволяя мечтам о наградах

овладеть собой». Наконец, он отказывался даже говорить

с теми, кто, вступив на стезю учения, стыдился своей

бедности.

Очевидно, что Кун Цю с самого начала надеялся на

добрую волю самих учеников, резонно подагая, что за­

ставить учиться силой невозможно. Его бережное обра­

щение с учениками особенно приметно на фоне чрезвычай­

но ритуализированного быта людей его круга, да и его

собственного педантизма как в семейной, так и в публич­

ной жизни. Он предоставлял ученикам самим дедать чер­ новую работу: читать п учить наизусть книги, размыш­

лять, упражняться в искусствах. Он видел свою задачу в i'OM, чтобы заставпть учеНИRа ощутить ограниченность

своих познаний, отнрыть новую перспективу его размыш­

лениям. Он заботился первым делом о возмужании чело­

века. Ему не БыJIo нужды требовать от учеНИRОВ личной

преданности. Он добивался предан-насти учеНИRОВ их

общей цели, перед которой все «ищущие Путы п даже

сам Учитель навеRП равны. Поэтому и долг Учителя -

быть столь же уважительным и преданным учешшам,

наСRОЛЬRО почтительны и преданы ему учеНИRИ. Кун Цю

был делика'l'ОО: без обиняков выговаривая учеНИl\ам за

их промахи и недостатки, когда он беседовал с ними на­

едине или в УЗRОМ кругу доверенных людей, он всегда

брал под защиту своих «детей~) перед посторонними. Это

он учил не относиться неунажительно к молодым людям

хотя бы потому, что когда-<нибудь они и сами могут стать учителями. Он знал и самое могучее средство завоеsать

преданность учеников: самоотверженно служить евоим

идеалам. Разве не показал он своей жизнью. каи можно

добиться почета и славы не наследственнымiI правами и

лестью, а единственно уоердием, честностью, талантом,

любовью к учению? Кун Цю первым стал учить других самым трудным, но и самым благородным способом - собственной жизнью:

Расширять познания, не хвастаясь перед iJp!!.!Ul.tU,

nрuлежн,о учиться, nе чувствуя усталости, н.астав.tЯТЬ

хами в учении, их способностями. Исключения он не де.. лал даже для собственного сына и с горечью убеждался

в том, что тот не оправдывал его надежд.

«Если слова выражают мысль, этого достаточно) - гласит завет КонФуция, убежденного противника ВСЯRОГО краснобайства. Эта :маl{сима лишний раз подтверждает

диалогическую и, точнее, учительную природу слова в

конфуцианстве: для Учителя Куна вопрос не в том, кем

130

'СRазано слово, а в том, алл 1;ого оно выговаривается. Кон­

фуций-учитель не может жить в одиночестве, он пости­

гает смысл как со-мыслие, момент межчеловеческой со­

общителыlOСТИ, а не индивидуального самовыраже.вия.

Речь для него - лишь словесная оболочка безмолвно-ин­

ТJlМНОГО понимания дружественных сердец, но пониманиЯ

воспитывающего, а ,шачит, научающего ограниче.нию себя,

Посре~ством слова Учитель Кун определял вехи человr,,, ческого Пути, рубежи жизненного опыта, которые O~

предлагал пройти, преодолеть своим ученикам. А усте·

навливал он эти рубежи, регулируя дистанцию в отно­

шениях со своими духовными <щетьми», поощряя их ИЛУ

побуждая учиться еще прилежнее, И он умел перемещат L эти рубежи таким образом, чтобы всегда указывать преде;, возможного для ученика, привлекая его к себе и в то Ж'С

время оставаясь, нак подобает учителю, недоступным ,[

даже недостижимым для него. Он был равно любезен CIJ

всеми и равно от всех отстранен, всем сочувствовал 11

жил в ненарушаемом уединении. Учиться, по Конфуцию,

значит постига:ть единую меру сродства и отчужденности

между людьми.

Конфуций был все же не столько философом, сколько

учителем. А это значит, что его интересовало не знаНИ6

само по себе, а «сокровище сердцю> - открытость дупш

миру, способность вслушиваться в извечно «другое. и

вое же вкорененное человеку, в потаенный, всетда уск{)ль­

вающий ритм вселенской жизни. Путь его обучения и был

не чем иным, как жизнью, испытанием себя, пробой новых путей; он требовал от учеников умения взглянуть на из­ вестное по-новому, оттолкнуться от прожитого, nайтu

себя:

Учитель сnааал: «(Лишь ТОТ, nто, храпя тепло древ­ пасти, отnрывает повое, сnособеn быть учителем;),

«Хранить тепло древностП»: :как :красиво сказано.

И :как многосмысленно! Тепло человеческого присут­

ствия, неосязаемое, но такое родное, воспитывающее без

наставлений, утешающее без обещаний - вот подлинная

стихия Конфуция-учителя, секрет вечной ЖИЗН{)'ННОСТJI его наследия. Но без усилия воли, без осознания своей

единственности, без решимости в себе найти опору нельзя

стать учителе.м, нельзя уве:ковечить себя в своих духов­

ных преемни:ках:

Тот, nТО учится, nе размышляя, впадет в заблуждеnие.

Тот, nТО размышляет, nе желая учиться, попадет в беду.

Учитель Кун поднялся над школьным обучением в

собственном смысле слова. Он даже не преподавал траДИJ

ционные «шесть искусств», явно считая всякое техниче­

ское знание не способствующим и даже мешающим

истинному совершенствованию. А когда у нето, случалось,

спрашивали СQoвета по части земледелия, он отмалчивал­

ся или с несвойстненной ему рею\остью обънвлял интерес н ремеслам недостойным благородного мужа. Впрочем,

и в таких случаях он мог дать дельный совет: расспросить

.обо всем у какого-нибудь старого крестьянина! Впоследствии ученики Конфуция пришли к мнению,

что их учитель обучал их четырем г.ещам: «словесности,

благонравному поведению, преданности II до.зерию». Что

и говорить, не сов'сем привычно для па,с видеть в списке

школьных предметов ТaJше, казалось бы, расплывчатые мораЛЬiНые качества, Ка1, (шргданность и доверие», Но для

Кун Цю - и мы только что могли убедиться - взаимная преданность учителя и ученика, их безмолвно доверитель­ ное общение, их покойное вслушивание n музьшальный поток жизни как раз и составляли подлинный смысл и

цель учения. А это пота.ен:ное и потому безупречно учти­

вое единение человече-СЮIХ сердец но может не проявлять

себя в безукоризненной четкости и честностп каждого жеста и каждого поступка. Наконец, книжно\) образование укореняет живой опыт открытости миру в культурной

традиции, сообщает духовной жизни благородный (шафос

дистанцию), делает воспитанное поведение ОСМЫСЛОJ-ШЫМ и

иотому не только не преиятствуlOЩИМ, но и сиособствую­

щим творческому созиданию новых форм жизни. В переч­ не четырех каче'ств, которым обучал Конфуций, действи­

дцать, его путь наставничества был еще только смутной интуицией, почти нераЗЛIIЧИМОЙ в череде будничных за­

бот. Молод был сам Кун Цю, еще не имевший возмож­ ности как следует показать себя. Совсем молоды были еl'О ученики. Но огромная известность Кун Цю и столь же великая любопь к нему учеников уже предрerшли

ЭТОl\{У человеку великое будущее. Старанпями его по­

клонников имя Кун Цю мало-помалу смеНIIЛОСЬ почетным прозвищем Кун Фу-цзы, что означает Почтенный Учитель

Кун. А много веков спустя первые европейцы, узнавшие

об Учителе Ку;пе, окрестили его на латинский манер Конфуцием. В таном виде его имя и стало известным IJ Европе.

132

постоянно подогревало вражду и усобицы в JiУских вла­

дениях. Скрытая вражда извечно разделя.lIа Чжао-гуна и

его самозваных попечителей, но не угасало соперничество

также между могущественными кланами и даже отдель­

ными семьями внутри этих кланов. Разумеется, «три се­

мейства~) имели предостаточно врагов и среди прочих знат­

ных родов царства.

Не заручившись покровительством кого-нибудь из гла­

варей «трех семейств)), нечего бы.1Io в: думать об удачной

карьере государственного мужа. Кун Цю не составило бы

труда заполучить такого покровителя. Собственно, он и

начал служить во владениях самого могущественного из

«трех семейств» - Iшана Цзи'и с тех пор вот уже полтора

десятка лет исправно выполнял свои служебные обязан­ ности. Долг подданного - святое дело. А предводитеJIЬ семейства Мэн даже послал своих сыновей учиться у Кун

Цю. Без сомнения, у Кун Цю хватало возможностей по­

лучить из рук всесильных царедворцев Iшкую-нибудь ВИД­

ную должность и занять наконец подобающее ему место

у подножия трона. Но этого не произошло. И причину

угадать нетрудно: диктатура «трех семейстВ}> была в гда­

вах Кун Цю вопиющим нарушением ритуала, попранием

священных заветов предков. Вероятно, Кун Цю, формаль­

но служивший все-таки Чжао-гуну, не СЛИШIЮМ заботился

о том, чтобы скрыть свое истинное отношение к «трем

семействаю>, и те отвечали ему такой же неприязнью,

скрытой за маской холодной вежливости.

С каждым годом все тяжелее становилась властная

рука «трех семейств», а в царстве повсюду росло недо­

вольство развязными узурпаторами. Неумолимо таЯЛJl радужные надежды Кун Цю. Ему уже тридцать пять! И каждый день отнимал у него частицу великого будущего,

которое - он все еще твердо в это верил - ожидало его

впереди. Далее молчать уже было невозможно. Терпение

покидало его.

Гроза грянула с приходом новой весны, на двадцать

пятый год царствования Чжао-гуна, а по европейскому летосчислению - в 517 году дО Н. 3. По старпнному обы­ чаю, знатные люди совершали в это время Большое

жертвоприношение предкам, сопровождающееся пирше­

ствами, красочными пЛЯСI,ами. состязаниями лучников и

борцов и прочими увеселениями. В храме вконец обни­

щавшего, бесправного даже в собственном доме Чжао-гуна не набралось и половины требуемых для столь торжест­

венного случая музыкантов и танцоров. А тем временеы1

134