Денежноеобязательствовгражданскомиколлизионномправекапиталистическихстран
Банка Франции. Эти последние законы касаются лишь внутреннего денежного обращения».
Этот критерий, данный Капитаном еще в 1926 г., формулировал те задачи, которые в данном вопросе ставила перед собой французская юриспруденция. Задача оказалась, однако, чрезвычайно трудной для разрешения. Французской юриспруденции не удалось найти юридического критерия, который соответствовал бы экономическому понятию обязательства, связанного с международными расчетами.
Юридические формы движения капиталов из страны в страну крайне разнообразны. Иногда они принимают вид двух или нескольких чисто внутренних сделок. Например, уступка имущества во Франции между А и В может иметь эквивалентом уступку имущества за границей между С и D, если между А и С и В и D ранее существовали долговые отношения.
Кроме того, французская юриспруденция поставила, как уже отмечалось, перед собой задачу дать такое определение обязательств, связанных с международными расчетами, которое только по форме носило бы двусторонний характер, по существу же – по возможности – приводило бы к сохранению в силе гарантийных условий лишь тогда, когда в этом заинтересованы французские кредиторы (представители крупного капитала). Расплывчатые, неопределенные формулировки обеспечивали достижение этой цели, так как оставляли за судом свободу усмотрения в этом, важном для французских банкиров и финансистов, вопросе.
§6. Золотая оговорка в английском праве
Ванглийской практике гарантийные валютные оговорки – в частности золотая оговорка – до отхода фунта стерлингов от золота в 1931 г. встречались весьма редко. Некоторые авторы1 объясняют это традиционным доверием англичан к своей валюте. Но эта «традиция» – явление относительно недавнего происхождения. История денежного обращения в Англии знает ту же борьбу правительства с гражданским оборотом, отказывавшим в принятии «порченой» монеты, то же принуждение под страхом уголовной ответственности принимать обесценившиеся денежные знаки по их номиналу, что и континентальная история денежного обращения2. Когда в период банковской рестрикции (1797 – 1821 гг.) распространились сделки, в которых золотая монета расценивалась выше своего номинала, то подобные сделки были объявлены незаконными Актом лор-
1М а н н , стр. 91; N u s s b a u m . Vertraglicher Schutz gegen Schwankungen des Geldwertes, Berlin, 1928, стр. 36.
2Feavearyear, стр. 187 – 193.
243
Л. А. Лунц
да Ливерпуля 1816 г.1, причем в этом Акте было прямо сказано, что «не может быть никакой цены на эту монету, нежели та истинная законная цена, которую такая монета выражает по своему наименованию». (Возрождение доктрины valor impositus после того, как она под влиянием Джона Локка и его последователей казалась окончательно сданной в архив.)
Этот акт был отменен лишь в 1870 г.2 и, таким образом, можно сказать, что д о э т о г о в р е м е н и з о л о т а я о г о в о р к а б ы л а ф о р м а л ь н о з а п р е щ е н а .
Неизменность золотого паритета фунта в течение всего периода 1821 – 1914 гг. и то значение, которое имел Лондон в течение этого периода как центр международных расчетов, привели к тому, что английский буржуа рассматривал инфляцию 1914 – 1919 гг. и дефляцию 1920 – 1925 гг. как явления случайные, преходящие. Финансовые заправилы Сити еще долгое время после первой мировой войны пребывали в убеждении, что Лондон вернет себе то доминирующее в капиталистическом мире положение финансового центра, которое он в результате первой [мировой] войны утратил окончательно и принужден был уступить Нью-Йорку.
Только этой инерцией сознания можно объяснить тот любопытный факт, что даже в Версальском договоре представители Великобритании не прибегли к золотой оговорке при исчислении причитавшихся им платежей от Германии: ст. 262 этого договора предусматривала, что «денежные обязательства Германии, вытекающие из настоящего договора и выраженные в золотых марках, будут уплачиваться по выбору кредитора в
ф у н т а х |
с т е р л и н г о в , подлежащих уплате в Лондоне, в з о - |
л о т ы х |
д о л л а р а х США, подлежащих уплате в Нью-Йорке, в |
з о л о т ы х ф р а н к а х , подлежащих уплате в Париже, в з о л о - т ы х л и р а х , подлежащих уплате в Риме».
Аналогичные формулировки даны в ст. 214 Сен-Жерменского, ст. 197 Трианонского и ст. 146 Нейиского договоров. Не было золотой оговорки также в британской части облигаций, выпущенных по плану Юнга.
Ввиду этого вопрос о золотой оговорке во внутреннем обороте Великобритании далеко не имел того значения, которое он приобрел во Франции, Германии и в особенности в США.
В 1928 г. Nussbaum3 пишет: «Нет английских решений о золотой оговорке, так как по английскому представлению считается предосудительным выражать сомнение в полноценности фунта стерлингов и для этого прибегать к употреблению золотой клаузулы».
1М а н н , стр. 110 – 111.
2Coinage Act 1870 г.; М а н н , стр. 111.
3Op. cit., стр. 36.
244
Денежноеобязательствовгражданскомиколлизионномправекапиталистическихстран
Вопрос о допустимости золотой оговорки в условиях принудительного курса бумажных денег впервые рассмотрен был в решении Палаты лордов от 15 декабря 1933 г. по делу Feist v. Société Intercommunale Belge d’Electricité1.
Ответчик в сентябре 1928 г., т. е. после возврата Англии к золотому стандарту (1925 г.) и до отхода от этого стандарта в 1931 г., выпустил на лондонском рынке облигации с оговоркой платежа «в золотой монете Соединенного Королевства, равной по весу и пробе той, которая существует на 1 сентября 1928 г.».
В облигациях cказано, что они будут подлежать толкованию и права сторон будут регулироваться по законам Англии и в качестве договора, совершенного в Англии.
Суды первой и второй инстанций интерпретировали названную оговорку буквально как условие платежа золотыми монетами и заключили, что условие это не может отменить действия закона, согласно которому золотой фунт и бумажный фунт на одинаковых основаниях являются legal tender по номиналу; отсюда суды эти пришли к заключению, что кредитор не мог отказаться от принятия по этим облигациям платежа бумажными фунтами по номиналу.
Палата лордов отвергла это буквальное толкование текста облигации, которое сводило на нет действие гарантийной клаузулы.
Палата указала на то, что необходимо принять во внимание обстоятельства того времени, когда была выпущена облигация. В силу закона 1925 г. Англия вернулась к золотому стандарту, и на Банк Англии была возложена обязанность продавать золото по определенной цене, но банкноты не стали разменными на золото, и золотые монеты не были введены в обращение. Из этого ясно, что стороны в данном деле не могли иметь в виду реального платежа в золотой монете и что золотая оговорка была введена в облигацию как гарантия против возможного в будущем нового отхода английской валюты от золотого стандарта.
Таким образом, Палата признала, что действительное намерение сторон было направлено на уплату стоимости золота, содержащегося в той сумме золотых монет, которая указана в облигации.
Формула, имеющая вид Gold coin clause, получила толкование как формула, по существу обозначающая Gold value clause.
Золотой фунт определяет здесь лишь меру долга. Самый платеж должен быть совершен в той сумме бумажных фунтов, которая достаточна для
1 P l e s c h , стр. 7.
245
Л. А. Лунц
того, чтобы в день платежа «купить в Лондоне весовое количество золота, содержащегося в сумме золотых фунтов, обозначенных в облигации».
Решение это признало действие золотой оговорки, в которой золотая монета или определенное весовое количество золота является единицей исчисления платежа. Действие этой оговорки было признано в условиях принудительного курса бумажных фунтов.
Из этого же решения вытекает (a contrario), что золотая оговорка, имеющая по существу (а не только по форме) значение Gold coin clause, по английскому праву не может быть приведена в действие, ибо должник взамен указанной в договоре суммы золотых монет может предложить уплату бумажных фунтов по номиналу.
Такое заключение подтверждается решением по делу облигаций канадской железнодорожной компании New Brunswick Railway Co v. British and French Trust Co1.
Истец был держателем облигаций, выпущенных ответчиком в 1884 г. В этих облигациях было указано на право держателя получить «сумму в 100 фунтов стерлингов золотыми монетами Великобритании нынешнего веса и пробы, либо в агентстве общества в Лондоне, Англия, с процентами из расчета 5 фунтов стерлингов в год, подлежащих уплате по полугодиям в том же городе Лондоне или – по выбору держателя – в главной конторе общества в Нью-Брунсвике, Канада».
Апелляционный суд по этому делу решил, что в условиях 1884 г. стороны не могли предвидеть возможности отхода фунта стерлингов от золотого стандарта и что поэтому в тогдашних обстоятельствах гарантийные клаузулы не имели бы никакого смысла. Отсюда был сделан вывод, что обязательство платежа золотыми монетами Великобритании не имеет значения гарантийного условия и что, следовательно, облигация может быть погашена бумажными фунтами по номиналу2.
Палата лордов 3 декабря 1938 г. решила иначе. Она признала наличие гарантийной золотой клаузулы в отношении капитальной части долга, но не в отношении процентов, ибо в этой части «нет ясно выраженной золотой оговорки». Поэтому в отношении уплаты капитала признано действие прецедента по делу Feist, а в отношении процентов присуждены бумажные фунты по номиналу – вывод, извращающий сущность процента как доли капитала.
Из приведенного анализа английской судебной практики надо заключить, что английское право в условиях, когда бумажные деньги являются legal tender по номиналу (1), признает действие Gold value clause, но не
1См. B.I.J.I., 1939, XL, 2, стр. 238.
2W o r t l e y . The Gold clause, British Yearbook of International Law, 1936, стр. 128.
246