56.Место и роль моральных и этических категорий..И бла-бла-бла

Основные этические категории: добро и зло, долг, справедливость.

Категории этики – это основные понятия этической науки, отражающие наиболее существенные элементы морали.

Категории этики – не только теоретические конструкции. То, что образует формальный аппарат теории, в то же время существует в стихийно формирующемся сознании общества

При всем разнообразии подходов к определению системы этических категорий можно выделить общепризнанные категории:

Добро и зло – наиболее общие формы моральной оценки, разграничивающие нравственное и безнравственное.

Добро – категория этики, объединяющая все, имеющее положительное нравственное значение, отвечающее требованиям нравственности, служащее отграничению нравственного от безнравственного, противостоящего злу.

Долг – категория этики, означающая отношение личности к обществу, другим людям, выражающееся в нравственной обязанности по отношению к ним в конкретных условиях.

Долг представляет собой нравственную задачу, которую человек формулирует для себя сам на основании нравственных требований, обращенных ко всем. Это личная задача конкретного лица в конкретной ситуации.

Долг может быть социальным: патриотический, воинский, долг врача, долг судьи, долг следователя и т. п. Справедливость -это категория морально-политическая и правовая. В этике справедливость – категория, означающая такое положение вещей, которое рассматривается как должное, отвечающее представлениям о сущности человека, его неотъемлемых правах, исходящее из признания равенства между всеми людьми инеобходимости соответствия между деянием и воздаянием за добро и зло.

57.Специфика социального познания. Предмет и методы социально-философского анализа.

Человеческое познание подчиняется общим закономерностям. Однако особенности объекта познания обусловливают его специфику. Имеются свои характерные черты и у социального познания, которое присуще социальной философии. Следует, конечно, иметь в виду, что в строгом смысле слова всякое познание имеет социальный, общественный характер. Однако в данном контексте речь идет о собственно социальном познании, в узком смысле этого слова, когда оно выражается в системе знаний об обществе на его различных уровнях и в различных аспектах.Специфика этого вида познания заключается прежде всего в том, что в качестве объекта здесь выступает деятельность самих субъектов познания. То есть сами люди являются и субъектами познания, и реальными действующими лицами. Помимо этого, объектом познания становится также взаимодействие между объектом и субъектом познания. Другими словами, в отличие от наук о природе, технических и других наук в самом объекте социального познания изначально присутствует и его субъект.На самом деле человеческое общество (как и сам человек) имеет объективную, прежде всего природную, основу. Оно возникает и развивается тоже объективно, то есть независимо от того, кто и как его познает, независимо от конкретного субъекта познания. В противном случае в истории вообще не было бы какой-либо общей линии развития.Сказанное, конечно, не означает, что развитие социального знания вообще не влияет на развитие общества. Однако при рассмотрении этого вопроса важно видеть диалектическое взаимодействие объекта и субъекта познания, ведущую роль основных объективных факторов в развитии общества. Необходимо также выделить те закономерности, которые возникают в результате действия этих факторов.1. Онтологическая (от греч. on (ontos) — сущее) сторона социального познания касается объяснения бытия общества, закономерностей и тенденций его функционирования и развития.2. Гносеологическая (от греч. gnosis — знание) сторона социального познания связана с особенностями самого этого познания, прежде всего с вопросом о том, способно ли оно формулировать собственные законы и категории и имеет ли оно их вообще. 3. Помимо онтологической и гносеологической сторон социального познания существует и ценностная — аксиологическая его сторона (от греч. axios — ценный), играющая важную роль в понимании его специфики, поскольку любое познание, и особенно социальное, связано с теми или иными ценностными образцами, пристрастиями и интересами различных познающих субъектов. Ценностный подход проявляется уже с самого начала познания — с выбора объекта исследованияОнтологическая, гносеологическая и аксиологическая стороны социального познания тесно связаны между собой, образуя целостную структуру познавательной деятельности людей.

58. принципы построения моделей общества и человеческой истории

Идеал научности, в той форме, в какой он сложился к началу XIX в., потребовал «открытия» строгих и однозначных законов, изгнания случайности из науки, прежде всего, социальной философии. Определяющим в этом плане оказался тезис Гегеля о том, что «мир разумности и сознательной воли не предоставлен случаю». «Романтическая» концепция «политической истории», «жизнеописания людей» решительно отвергалась. Но ее критика, вполне обоснованная и аргументированная приводила к парадоксу: «истории человека без человека», а, следовательно, без творчества, сознательного выбора, воли.

Выход из данного парадоксального положения виделся в системном структурном подходе, построенном на базовой метафоре— «мир как организм». Соответственно, «творческая личность» здесь не изгоняется, а гасится целым, включается в него. Как всякий организм, организм социальный предстает некоторым единством, в котором целое (общество, структура, система) подчиняет себе отдельные части — органы так, что, сколь бы разнообразными они не были, они охватываются социальным организмом и приводятся к единству, обеспечивая тем самым устойчивость их взаимодействия и идентичность в рамках обнимающей их структуры.

Сама же структура, детерминирующая выбор включенной в нее личности, содержит некие «базовые» элементы, которые «ответственны» за разворачивание и развитие целого. Так выстраивается цепочка детерминаций: базовые элементы детерминируют структуру, структура детерминирует активность личности («социализированного индивида»), активность личности является формой осуществления базовых элементов. Выявление таких базовых элементов и процесса их саморазворачивания и будет с этой точки зрения подлинно научным (или строго философским) исследованием.

В рамках этих представлений сложилось несколько концептуальных моделей общественного развития, взаимодействие которых определяет облик социально-философских работ конца XIX и большей части XX века.

Естественно, что каждая из возникших моделей стремилась как можно «глубже» укорениться в истории и историософии. Пожалуй, более других в этом преуспела «циклическая модель» в своем цивилизационном облике продолжающая существовать и сегодня/6,160/. Она же наиболее полно основывается на организмической идее целостности. Все проявления социальной и культурной жизни исходят здесь из единого источника. Так, один из ярких представителей этой концептуальной ориентации О. Шпенглер пишет: «Существует глубинная общность форм между дифференциальным принципом Людовика XIV, между государственным устройством античного полиса и Евклидовой геометрией, между пространственной перспективой западной масляной живописи и преодолением пространства при помощи железных дорог, телефонов и дальнобойных орудий…»

Каждая из цивилизаций уникальна по своим проявлениям, каждая из них проистекает из своей «мифологии» (О. Шпенглер). Цельность мировой истории здесь видится в ином: каждая цивилизация проходит одни и те же стадии развития, совпадающие с этапом развития живого организма — от рождения к смерти.

Наиболее полно и последовательно этот «метапаттерн» воплотился в работах А. Тойнби, продолжающих оказывать значительное влияние и на современных социально ориентированных мыслителей. На примере его работ мы и рассмотрим специфику цивилизационного подхода. Он выступает наиболее значимой альтернативой марксистской концепции общественно-экономических формаций.

По Тойнби, цивилизации представляют собой дискретно-стадиальные образования с ограниченным числом стадий: возникновение — рост — надлом — распад.

Тойнби выделяет механизмы, регулирующие возникновение цивилизаций и их дальнейшее развитие. Цивилизация возникает как ответ на определенный «вызов» природного или социального окружения. Этот порыв, по мнению английского мыслителя, не одномоментно охватывает все общество. Прежде всего им «заражается» активное меньшинство, которое и создает адекватные вызовам формы социальной жизни.

В дальнейшем эти формы через мимесис (подражание, копирование) усваиваются пассивным большинством. Так происходит возникновение и рост цивилизации. Если у активного меньшинства недостаточно сил для выработки новых форм социального бытия, оно уходит в «тень» истории, чтобы накопить силы и вернуться к осуществлению своей миссии.

Но накопление «мимесических» форм блокируют на определенной стадии новации, идущие от активного меньшинства. Необходимость новаций определяется постоянно возникающими новыми вызовами. Невозможность (затруднительность) их внедрения в сложившуюся социальную структуру приводит к обращению активного меньшинства к силовым методам.

Превращение активного меньшинства в правящее меньшинство, создание им «универсального» государства как средства проведения новаций к пассивному большинству — свидетельство надлома и кризиса цивилизации. Надлом цивилизации переходит в ее Раскол и Распад. Пассивное большинство полностью отчуждается от творческого меньшинства и созданного им универсального государства. Цивилизация вступает в полосу социальных взрывов. Распад гибнущей цивилизации, по Тойнби, довершают «мобильные военные отряды варваров».

На развалинах погибшей цивилизации — чисто территориально — возникает новая, и цикл повторяется.

Достаточно близко к модели А. Тойнби стоят «теория пассионарности» Л. Гумилева, социально-философские исследования П. Сорокина и ряд других влиятельных концепция социального развития в XX веке.

Несколько «особняком» здесь стоит «ковариантная» модель социального развития, наиболее полно воплотившаяся в концепции «осевого времени» К. Ясперса. Не вдаваясь в подробности ясперсовской модели, которая, естественно, выходит за рамки «метапаттерна», отметим лишь существенные для нас черты.

Человеческие цивилизации суть явление автономное и уникальное. Однако их направленность определяется неким общим посылом, полученным в период «прорыва к осевому времени». Этот прорыв и определил специфику развития и общества в целом и каждого человека в отдельности. Направленность к непознанному и непознаваемому, к трансцендентному — держит общество в постоянном напряжении, динамизирует его. Ясперс пишет: «Человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним раскрывается ужас мира и собственная беспомощность. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самопознания и в ясности трансцендентального мира».

Социальное напряжение как основу общественного развития выдвигает и, противоположная цивилизационной, — формационная (диалектическая) модель. Если первая сосредотачивает свое внимание главным образом на системно-структурных (статических) моментах, хотя и допускает динамику, то последняя изначально динамизирована. Сама социальная структура заключает здесь в себе динамическое противоречие, все более усиливающееся по мере развития структуры. Это противоречие, безотносительно к его «природе» — экономической у Маркса, сексуальной во фрейдомарксизме, коммуникативной у Ж.-П. Сартра — определяет направление социальных изменений, является «базовым элементом» структуры. Индивидуальная воля здесь имеет место, но значение ее пренебрежимо мало. Объективный закон, определяемый «базовым элементом» пробивает себе дорогу через сумятицу индивидуальных воль, порывов, страстей.

В момент, когда противоречие, определяющее облик данной формации, достигает предела, происходит скачек, качественная перестройка «базового элемента» и всей системы. Направленность скачка тоже изначально задана и объективна. По существу, скачек отличается от перехода скоростью и масштабом изменений, а не характером процессов, в нем происходящих.

Перечисление моделей социальных (исторических) можно продолжить, но нас более интересует общность, содержащаяся в этих, очень разных и альтернативных друг другу моделях.

В стремлении найти, углядеть «базовый элемент» (базис, фундаментальную метафору, архетип и т.д.) социальной реальности воплотилось устойчивое убеждение, что человеческое познание кончается там, где кончается детерминированность, где появляется Случай.

Стремление доказать, что и в социальных изменениях «Господь в кости не играет» (Эйнштейн), что имеются четкие, хотя и не осознаваемые личностью, законы, которые управляют этими изменениями, привело к фигуре «эпохе» (умолчания, отказа от исследования) относительно человеческого измерения изменяемости, человеческой свободы выбора и человеческой ответственности, связанной с выбором. И хотя категория «свобода» была ключевой и у Гегеля, и у Маркса, она служила характеристикой скорее самой системы, нежели ее элемента — человека. Не случайно у крупнейших мыслителей XX в., так или иначе испытавших влияние марксизма (Ж.П. Сартр, М. Фуко, Ж. Деррида), проблема личной свободы и личной ответственности является наиболее болезненной.

В одной из своих поздних статей современный мыслитель Ю.М. Лотман так описывает эту ситуацию: «Задача «освободить историю от великих людей» может обернуться историей без творчества и историей без мысли и свободы». Стремление же разрушить «эпохе» вокруг проблем свободы выбора, творческой уникальности, случайности, «вернуть» их в реальное социальное пространство породило альтернативные модели Другой истории.

Появление альтернативных моделей социальной динамики, как правило, связывают с мощными и крайне разноплановыми сдвигами в культуре последних десятилетий, обозначаемых термином «постмодернизм». Наиболее общими ее чертами в социально-философском плане выступают:

1. Стремление выйти за рамки структуры социального целого, увидеть те неявные элементы социального («магма чистого желания», «фоновые знания» и т.д.), которые определяют мою личную уникальность, выбор и ответственность.

2. Отрицание жесткого детерминизма и противопоставление ему игровых, инсценировочных и т.д. моментов («ризома»).

3. Представление о коммуникации как о ключевом элементе социального конструирования реальности, представляющем собой игру, правила которой «меняются с каждым ходом».

4. Перенос внимания с исследования общества на исследование уникальных приключений индивида.

5. Социальный факт не является объективной истиной. Это то, что «навязано», что нужно «разоблачить» («дискурс власти»). Действительность находится за фактом, маскируется, скрывается им.

Основная задача современной социальной философии все более сводится к тому, чтобы «вернуть человека в мир». Дать возможность «действительному субъекту истории» осознать свою значимость, свой выбор.