как бы то ни было, я полагаю, буква его учения не позволяет причислить его к той или иной существующей школе – в своем философском “лагере” Спиноза остается в одиночестве
Это мое мнение не оригинально. Так некогда считали Хэллетт и Половцова, а в настоящее время о том же пишет Гилеад:
Спиноза занимает уникальное положение... по крайней мере в европейском наследии, если не во всякой философской традиции, западной или восточной. Спинозу нельзя рассматривать как идеалиста, материалиста, физикалиста или дуалиста. Ни одна из готовых этикеток не может нам послужить для описания его уникальной позиции. Спиноза – только спинозист.1
§ 16. Движение
Природа протяженной субстанции проявляет себя прежде всего в движении вещей, учит Спиноза. Движение есть модус, непосредственно (immediate) выражающий природу протяжения (в мыслящей природе таким «непосредственным» модусом является intellectus infinitus). Непосредственные модусы субстанции «следуют из абсолютной природы Бога», и потому они, так же, как их ближайшая причина, Бог, обладают вечным и бесконечным существованием [Eth1 pr21]. Правда, их бытие является бесконечным не absolute, а всего лишь in suo genere – в пределах одного атрибута субстанции.
В [KV 1.9] эти два непосредственных модуса субстанции – «движение в материи и разум в мыслящей вещи» – Спиноза высокопарно именует «сынами Бога». Они призваны «опосредствовать» (mediare) все прочие действия Бога [Eth1 pr28 sch], иначе говоря, все остальные модусы субстанции существуют и действуют только через посредство какого-либо из этих первых модусов.
За этим отвлеченно-умозрительным построением скрывается простая и великая мысль: природа тел заключается в движении, которое является вечным и бесконечным состоянием материи. В основании знания о материальной природе лежит знание о законах движения тел, и всякое тело, в сущности, представляет собой своеобразный “сгусток” движения:
Всякая отдельная телесная вещь есть только определенная пропорция движения и покоя... Поэтому и человеческое тело есть не что иное, как известная пропорция движения и покоя [KV vmz].
1 «None of the ready-made labels can serve us adequately in characterizing his unique stance. Spinoza is only Spinozist» (Gilead A. Substance, attributes and Spinoza’s monistic pluralism, p. 1).
133
Тело не конгломерат атомов, не частица вещества или его геометрическая форма, а – «пропорция движения и покоя». Физика во времена Спинозы была еще не в состоянии по достоинству оценить эту идею. В континентальной Европе властвовала картезианская механика. Спиноза, со своей стороны, считал «Декартовы начала естествознания негодными, чтобы не сказать абсурдными».1 Разногласие тут, как видим, было самым принципиальным. Что же столь категорически не устраивало Спинозу в современной ему механической картине мира?
Декарт усматривал природу материи, или тела, рассматриваемого вообще, ... лишь в том, что оно – субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину» [С 1, 350], – то есть приписывал материи геометрическую природу. Движение Декарт понимал как «модус» материи, то есть свойство, описывающее только форму внешнего существования материи, а не ее природу.2 Движение тела никак не связано с его протяженностью в пространстве, утверждает Декарт.
«Геометрический ум»3 оказывается не в состоянии усмотреть физическую связь движения и пространства. Для геометра движение вообще есть просто перемещение – изменение внешнего положения тела относительно всех прочих тел, или перемена занимаемого телом «внешнего места».
Коль скоро в собственной природе материи движения нет, приходится предположить, что ее приводит в движение некая внешняя причина. Так Декарт приходит к заключению о том, что
первичной и универсальной причиной, вызывающей вообще все движения, какие имеются в мире, ... может быть только Бог [С 1, 367].
Это почти аристотелевское определение Бога как Первого Двигателя материи Спинозе представляется совершенно ложным, равно как и утверждение Декарта, что тело можно мыслить без движения.4 Геометрический образ тела, получающийся вследствие абстракции от движения, есть всего лишь «рассудочное сущее» (ens rationis), а не «вещь физическая, или реаль-
ное сущее» (res physica, sive ens reale).
1«Rerum naturalium principia Cartesiana inutilia esse, ne dicam absurda» [Ep 81].
2Свойство вещи, которое относится к ее природе, Декарт зовет «атрибутом»; в частности, атрибутом материи является протяженность в трех измерениях.
3L’esprit géométrique. Из заглавия трактата Паскаля: «О геометрическом уме и об искусстве убеждать» (1657).
4«К примеру, если камень движется и является при этом квадратным, мы вполне способны помыслить его квадратную форму, не мысля движения; и наоборот, мы можем помыслить его движение, не мысля квадратной фигуры» [С 1, 339].
134
Из Протяжения, как его понимает Картезий, а именно покоящейся массы, доказать существование тел... совершенно невозможно, ибо покоящаяся материя, поскольку она существует в себе, будет пребывать в покое и не придет в движение, иначе как вследствие более могущественной
(potentiora) внешней причины [Ep 81].
Природа материи сказывается прежде всего в движении, это оно, движение, определяет геометрические и вообще все возможные свойства тел, – вот что имеет в виду Спиноза, именуя движение «непосредственным» модусом протяжения и «сыном Бога». Движение не просто свойство тел, а не-
посредственная причина их существования:
Всякая отдельная вещь, начинающая действительно существовать, становится такой [сущей] через движение и покой, и таковы суть все модусы в субстанциальном протяжении, которые мы называем телами [KV 2 prf].
Движение – вот чему тела обязаны своим бытием. В материальной природе Бог непосредственно выражает себя в движении, вследствие чего движение является in suo genere бесконечным и вечным, как и ближайшая причина его существования – Бог. Это значит, что, вопреки мнению Аристотеля и Декарта, у движения нет начала и не существует никакой внешней причины, которая бы его сотворила или сохраняла одно и то же количество движения. Бог не приводит в движение «покоящуюся массу» (moles quiescens) материи, как полагал Декарт, но создает и формирует тела посредством движения.
Это генерирующее материю движение, разумеется, не есть просто механическое перемещение тела в пространстве. Для Спинозы движение – это вечный и бесконечный творческий акт, в ходе которого образуется материальная Вселенная.
Так понимаемый модус движения и покоя есть не что иное, как энергия современной физики. В знаменитой эйнштейновской формуле энергия математически описывается как произведение массы покоя на квадрат скорости движения света. Следовательно, всякое физическое тело представляет собой, буквально по Спинозе, «определенную пропорцию движения и покоя». Причем покой тут – величина относительная, а движение – абсолютная (так как скорость света является константой).
Интересную параллель проводит Абрахам Вульф, приравнивая спинозовские понятия движения и покоя, соответственно, к кинетической и потенциальной энергии в физике. Он называет это «динамической интерпретацией Протяжения» и доказывает ее превосходство над «логикоматематической», толкующей атрибут Протяжения как форму пространства.
135
Спинозовская концепция энергии была динамической с самого начала... То, что Спиноза имеет в виду под Протяжением, может быть, вообще говоря, названо Физической Энергией... Динамическая интерпретация Протяжения делает понятным отношение Движения и Покоя (или энергии движения и энергии положения).1
Эррол Харрис сравнивал спинозовскую субстанцию с Аристотелевой ενέργεια, расценивая как «огромное недоразумение» (great a misunderstanding) суждение Гегеля о ее неподвижности и «окаменелости».
Даже Протяжение не является пассивным и инертным. Его первичный, бесконечный модус – движение-и-покой (сегодня мы сказали бы “энергия”), и это то, из чего состоят все тела.2
Наконец, еще одну “энергетическую” интерпретацию спинозовской физики предложил голландский историк философии Вим Клевер в статье «Масса в движении: принципы физики Спинозы».
Он предвосхищает современную физику, в которой масса рассматривается как продукт энергии... Бесконечная энергия, вселенная как масса в движении безусловно и исключительно ответственна за явление и бытие отдельных тел, включая человеческие.3
Perpetuum mobile (вечно движущееся) – вот самый подходящий термин для описания материальной Вселенной Спинозы.
Перемещение тела в пространстве относительно внешних тел, которое Декарт считал «движением в подлинном смысле» [С 1, 360], Спиноза рассматривает как воображаемую форму движения. Это та форма, посредством которой движение конечных тел является человеческим чувствам. Изменение реальной «пропорции» движения и покоя в известных пределах (выход за эти пределы означает уничтожение тела) воображение воспринимает как перемещение тела в пространстве, как изменение его геометрической формы и становление иным во времени.
В [Eth2] Спиноза различает три основные формы движения: тела про-
стейшие (corpora simplicissima), конечные тела сложные (corpora composita)
иВселенная, образующая одно бесконечное тело. Вселенная движется, не
1Wolf A. Spinoza’s Conception of the Attributes of Substance // Studies in Spinoza: Critical and Interpretive Essays (ed. by Paul S. Kashap). Berkeley: University of California press, 1972, p. 22 (reprinted from: Proceedings of the Aristotelian Society, vol. 27, 1927).
2«Not even Extension is passive and inert. Its primary, infinite, mode is motion-and-rest (today we should say “energy”), and it is of this that all bodies are constituted» (Harris E.E. The concept of substance in Spinoza and Hegel, p. 59).
3Klever W.N.A. Moles in motu. Principles of Spinoza’s physics // Studia Spinozana, vol. 4, pp. 171, 184.
136
претерпевая никакого изменения, поэтому ее движение, в отличие от движения конечных тел, невозможно представить в имагинативной форме перемещения в пространстве и становления во времени:
Вся [протяженная] Природа есть один Индивидуум, части которого, то есть все тела, изменяются бесчисленными способами, без всякого изменения Индивидуума в целом [Eth2 lm7 sch].
Этот второй (наряду с движением и покоем) бесконечный модус материи – facies totius Universi (форма Вселенной в целом), как Спиноза именует его в [Ep 64],1 – в отличие от бесконечного модуса движения, следует «из абсолютной природы» (ex absoluta natura) протяжения не прямо и непосредственно, а лишь через посредство (mediante) бесконечного движения. Форму бытия Вселенной в целом Спиноза описывает здесь в сугубо диалектической манере, заставляющей читателя вспомнить о Гераклите:
Форма Вселенной в целом, хотя и изменяется бесчисленными способами, тем не менее остается постоянно одной и той же.2
Это движение, тождественное с покоем, есть высшая, интегральная форма движения материи. Она заключает в себе все прочие формы движения, свойственные физическим телам. Движение связывает все существующие тела в «одно тело, или Индивидуум, отличающийся от прочих этой связью тел», и это единое динамическое тело Вселенной в письме Спинозы именуется facies totius Universi.
Нередко facies totius Universi рассматривается как образ мира, данный в чувственном опыте в формах пространства и времени. Эту “феноменальную” Вселенную Спиноза зовет «общим порядком Природы» (communis Naturae ordo) и трактует как результат преломления в оптике человеческого воображения одного небольшого сектора той реальной Вселенной, которую описывает выражение facies totius Universi. В основании феноменальной Вселенной лежат геометрические свойства тел, так как категория про-
1 Латинское слово “facies” (внешность, облик, образ, вид, форма) происходит от того же корня, что и глагол “facere” (делать, создавать, формировать, поступать). Комментаторы расходятся во мнении относительно того, какое из этих значений лучше подходит для перевода выражения “facies totius Universi”. Некоторые полагают, что этим выражением Спиноза описывает общую (а не одну только материальную) форму Вселенной, которая слагается из всех взятых вместе модусов субстанции – тел, идей и других модусов всех ее бесчисленных атрибутов. Едва ли это верно, так как в [Ep 64] есть прямое указание, что facies totius Universi и бесконечное тело-индивидуум, о котором говорится в
[Eth2 lem7 sch], – это одна и та же вещь.
2 «Facies totius Universi, quae quamvis infinitis modis variet, manet tamen semper eadem» [Ep 64].
137
странства возглавляет отряд форм человеческой чувственности; реальную Вселенную – facies totius Universi – необходимо мыслить посредством динамических категорий, производных от категории движения.
Геометрическая концепция Вселенной возникает в трудах пифагорейцев, а ее дальнейшее развитие связано с именами Архимеда, Галилея, Декарта и Ньютона. Декарт усматривает природу тел в их геометрической форме, отвлекаясь не только от “вторичных качеств”, но поначалу и от характера движения тел.
Спиноза же оказывается предтечей современной динамической физики (начало ей положили электродинамика Максвелла и релятивистская механика Лоренца – Пуанкаре). В его гениальной максиме: всякое тело есть определенная пропорция движения и покоя, – без труда угадывается антите-
за аксиомам картезианской механики. Геометрические свойства тел – их внешняя форма, величина и положение в пространстве – диктуются характером их движения. Пространство вообще есть не что иное, как внешняя форма движения тел, а не «главный атрибут» материальной субстанции, как полагал Декарт.
Уоллес Мэтсон (W. Matson) остроумно заметил, что если бы духи покойных метафизиков могли в наши дни присутствовать на конгрессе по теоретической физике, наверное, один Спиноза имел бы право воскликнуть: «я же вам говорил!»1 А Борис Кузнецов писал, что сведущим в философии физикам «категории Спинозы начинают казаться душами, которые в течение трех веков искали и не находили физического воплощения».2 Впрочем, насколько можно судить, Спиноза сам не вполне понимал последствия, которые его учение о протяжении могло иметь для естественных наук. Во всяком случае его чисто механические рассуждения – притом не слишком убедительные – в письмах, адресованных Ольденбургу и Бойлю, заставляют в этом усомниться.
Что же позволило Спинозе, который, безусловно, не был физиком масштаба Декарта и Гюйгенса, предугадать тенденцию развития естествознания на три столетия вперед? Полагаю, он обязан этим тому, что не стал углубляться на территорию физики, предпочитая оставаться логиком. Тому, что предметом его внимания была не физическая реальность, а физическое мышление, и не материя как таковая, а идея материи в человеческом разуме.
1«I told you so». См.: Klever W. Moles in motu, p. 165.
2Кузнецов Б.Г. Разум и бытие, с. 135.
138
Влогическом арсенале разума есть свои, универсальные критерии для определения адекватности физической или всякой иной теории. Геометрическая физика Декарта этим критериям не удовлетворяла, поэтому Спиноза
исчел ее «негодной». Лакатос назвал бы это «отрицательной эвристикой» (negative heuristic) исследовательской программы Спинозы. Ее «твердое ядро» (hard core) – универсальный логический постулат: “существовать” означает “действовать”, – прямо указывает на то, что природу, причину существования тел следует видеть в осуществляемых ими действиях, то есть в их движении, а не в тех (геометрических) свойствах, которыми тела обладают в воображаемом состоянии абсолютного покоя и пассивности.
Стало быть, учение Спинозы о материальной природе – это вовсе не умозрительная физика, как принято думать, но особая, предметная логика. Она не занимается явлениями природы как таковыми, а осуществляет рефлексию идеи природы протяженной в себя. Идея не является чем-то посторонним своему предмету, напротив, истинная идея вещи, согласно Спинозе, есть «объективная сущность» этой вещи; поэтому, подвергнув рефлексии наличествующие в человеческом духе идеи, логик может сказать нечто ценное о предметах этих идей.
Излагая законы движения в аксиомах и леммах после [Eth2 pr13 sch], Спиноза, в отличие от Декарта, не старался объяснить с помощью этих законов те или иные конкретные явления в материальной природе. Более того, он предупреждал, что учение о природе тел в «Этике» служит лишь для того, чтобы лучше понять человеческий дух (поскольку он рассматривал этот дух как идею тела).
В[С 1, 368] Декарт, размышляя над тем, каким образом Бог может являться причиной движения и изменения материальных вещей, формулирует три закона природы: в первом дается понятие инерции, второй постулирует прямолинейный характер инерционного движения, третий определяет условия механического взаимодействия движущихся тел. Эти законы, пишет Декарт, установлены Богом при сотворении материи, и образуют «вторичные причины» движения тел («первичная причина» – это сам Бог).
Для Спинозы Бог и есть не что иное, как закон природы. Отвергается понятие трансцендентного Бога, который существовал бы вне, отдельно от творимых им вещей. За словами Спинозы, что Бог является непосредственной причиной движения, кроется его желание подчеркнуть свое несогласие с Декартом: никакой «первичной» причины движения, отличной от законов Природы, не существует, а эти законы самодостаточны, их нельзя объяс-
139
нить чем-либо иным. Описание законов движения тел для Спинозы равнозначно понятию самого Бога как res extensa (протяженной вещи).
В первой аксиоме своей предметной логики Спиноза констатирует уни-
версальность движения:
Все тела или движутся, или покоятся [Eth2 ax1].
А в первой лемме говорится о том, что движение и покой есть единственное, чем одни тела отличаются от других; субстанция же (материя) у всех тел одна и та же. Вторая аксиома спинозовской предметной логики гласит:
Всякое тело движется то медленнее, то скорее [Eth2 ax2].
Стало быть, тел, которые пребывали бы в абсолютном покое, не существует. О том, что «в универсуме нет действительно неподвижных точек» и «ни для какой вещи в мире нет твердого и постоянного места, помимо того, которое определяется нашим мышлением», писал еще Декарт [С 1, 355]. Он полагал, что всякая вещь перемещается по отношению к одним вещам и покоится относительно других, следовательно, различие движения и покоя существует не в реальных вещах, а лишь в человеческом мышлении. Однако, поскольку Декарт мыслит движение как механическое перемещение в пространстве, в своей физике ему поневоле приходится оперировать “модальным” различием движения и покоя. Так, он пишет, что движение и покой суть «два различных модуса тела» и, далее, что «покой противополо-
жен движению» [С 1, 361, 369].
УСпинозы противоположность движения и покоя стирается. Движение
ипокой (motus et quies) – это не два разных состояния материи, а один ее вечный и бесконечный модус (иногда он пишет просто о модусе движения, а покой не упоминается).
Для конечных тел различие движения и покоя сохраняет некоторый смысл: покой – это предельная форма движения, когда движения тел взаимно уравновешивают друг друга. Понятие «равновесия» (aequilibrium) встречается у Спинозы при решении физических проблем в PPC и Ep,1 а также старой философской проблемы свободы воли. В классической ситуации буриданова осла последний покоится, то есть пребывает в состоянии пассивного равновесия, вызываемого действием противоположных внешних причин. Покой для Спинозы означает отсутствие внутренней причины для существования и смерть вещи (характер ее перемещения в пространст-
1 Подробнее об этом см.: Klever W. Moles in motu, p. 181 n.
140