Джоуким (H. Joachim), Вульф и Клайн полагают, что слово “infinitum” в выражении «infinita infinitis modis» и в тех местах, где говорится, что суб-
станция «absoluta infinita attributa habeat» (имеет абсолютно бесчисленные атрибуты), употребляется в значении “все без исключения”, “абсолютно все”, а не в “скверном” значении неопределенного множества. В данном случае, пишет Клайн, Спиноза пользуется словом “infinitum” как «более выразительной формой omnia».1
Клайн, разумеется, прав насчет того, что бесконечность охватывает всё, однако ведь слово “omnia” (все) может равным образом относиться к бесчисленным вещам и к какому-то ограниченному кругу вещей. Спрашивается все-таки, допускает ли Спиноза, что модусы или атрибуты субстанции существуют в ограниченном количестве? Нет. Он недвусмысленно заявлял:
Чем больше реальности или бытия имеет какая-либо вещь, тем больше атрибутов ей присуще [Eth1 pr9].
Абсолютно бесконечная вещь обладает бесчисленными атрибутами и бесчисленными модусами в каждом из атрибутов. Ее действия не могут ограничиваться определенным числом. Что, в конце концов, “скверного” в этой бесчисленности? Да, infinitas-совершенство и infinitas-бесчисленность суть разные логические определения, относящиеся к разным слоям реальности, однако эти категории ближайшим образом связаны. Для Спинозы бесчисленность атрибутов и модусов – это проявление абсолютной бесконечности и совершенства субстанции.
§12. Вечность
Воригинальном и возвышенном учении Спинозы о вечности логика сливается с этикой. Можно сказать, логика здесь излучает этику. Истинное знание, согласно Спинозе, есть знание вещей «под формой вечности», и человек, приобретая это знание, делает свой дух вечным. В этом заключается для него «наивысшее благо и добродетель».
Первое определение вечности мы находим в [CM 1.4]: вечность – это «атрибут, под которым мы понимаем бесконечное существование Бога».2
1«A more emphatic form of omnia» (Kline G.L. On the infinity of Spinoza’s attributes
//Speculum Spinozanum, 1677-1977, p. 343).
2В CM вечность, бесконечность, простоту и другие свойства Бога Спиноза зовет «атрибутами», а протяжение и мышление – «субстанциями». Поскольку CM является приложением к PPC, Спиноза, видимо, не желал слишком далеко отступать от декартовской терминологии.
105
Как мы видим, категория вечности синтетична: она происходит из соединения категорий существования и бесконечности.
Отношение данной вещи к иным вещам может мыслиться sub specie aeternitatis (под формой вечности) – в категориях причины и действия, либо sub specie durationis (под формой длительности) – в категориях времени, числа, меры. В первом случае существование вещи представляется действием внутренней причины и проявлением сущности вещи; во втором случае дух воспринимает существование вещей со стороны его продолжительности. Спиноза определяет длительность как «неопределенную продолжи-
тельность существования (indefinita existendi continuatio)» [Eth2 df5] или,
иначе, как «существование, поскольку оно понимается абстрактно и как некоторый вид количества» [Eth2 pr45 sch].
Эти две логические формы далеко не равноправны: под формой вечности вещь всегда воспринимается адекватно и только адекватно; напротив, о длительности вещей дух может иметь лишь неадекватное знание. Кроме того, вечность (бесконечное существование) «не может объясняться посредством длительности или времени, хотя бы длительность понималась как лишенная начала и конца» [Eth1 df8 ex]; длительность же, напротив, следует мыслить под формой вечности, чтобы понять ее истинную природу.
Логическое неравноправие категорий вечности и длительности объясняется тем, что в реальности «длительность... проистекает от вечных вещей» [Ep 12]. Поэтому Спиноза считает правомерным мыслить длительность под формой вечности и вместе с тем противополагать категории длительности и вечности. Длительность вещей ни в коем случае не произвольна, она непосредственно зависит от вечного порядка и последовательности причин в природе, и если бы человеческий дух был в состоянии охватить мыслью всю эту бесконечную последовательность, длительность существования всех вещей тоже оказалась бы для него понятной.
Хэллетт справедливо говорил об «укорененности» длящегося существования в вечном1 и характеризовал длительность как «истечение» (efflux) вечности. Его перу принадлежит великолепный комментарий к философии Спинозы – книга под заглавием «Вечность. Спинозистское исследование».2
1«Durational being must thus be conceived as rooted in eternity» (Hallett H.F. Benedict de Spinoza, p. 49).
2Hallett H.F. Aeternitas. A Spinozistic study. Oxford: Clarendon press, 1930.
106
Общее положение о вечности, которое отстаивал Хэллетт, гласит: все реальное – вечно. Вещи являются реальными ровно в той мере, в какой они причастны вечности. Вот почему адекватное познание реального совершается не иначе, как под формой вечности:
Понимать вещи под формой вечности значит понимать вещи как реальные сущие (entia realia) через посредство сущности Бога... [Eth5 pr30 dm].
Реальное и вечное для Спинозы категории коррелятивные, заключает Хэллетт. Вечность есть «самое вещество Реального».1
В каком же смысле существование конечной вещи является вечным и в каком длящимся? На это Хэллетт отвечал:
Как реальная часть целого индивидуум вечен вместе с целым; как часть, которая тоже есть некое целое, он вечен внутри целого (которое в известной мере он воспроизводит); как часть целого, взаимодействующая с другими частями, он длится.2
Длительность конечных вещей – своеобразный эффект их взаимодействия. Существование всякой конечной вещи количественно и качественно ограничивается существованием всех прочих вещей. Так вот количественная определенность существования и есть длительность.
Кроме конечных вещей существуют еще «бесконечные в своем роде» вещи и модусы – интеллект и движение, идея Бога и «форма Вселенной в целом», – которые не взаимодействуют с иными вещами. Их существование ограничивается только их собственной природой, то есть ограничивается не количественно, а лишь качественно. Эту неограниченную длительность существования Хэллетт описывал категорией sempiternity (от лат. sempiternus – длящийся всегда, всегдашний), которой у Спинозы соответствуют выражения: «длительность, лишенная начала и конца» [Eth1 df8 exp], «длительность, которая с обеих сторон не имеет предела» [CM 2.1].
Многие и многие комментаторы «Этики» смешивают понятия вечности и неограниченной длительности.3 Вследствие чего изречение Спинозы:
1«Eternity is... the very stuff of the Real» (ibid., p. 323).
2«As a real part of the whole the individual is eternal with the whole; as a part which is also a whole it is eternal within the whole (which, in its measure, it reproduces); as a part of the whole reciprocating with other parts it endures» (ibid., p. 119).
3К примеру, редактор Избранных сочинений Спинозы Василий Соколов в Предисловии (с. 20) приписывает субстанции «вечность во времени», попросту игнорируя бесчисленные указания Спинозы на то, что вечность не имеет ничего общего с временнóй длительностью.
107
«Мы чувствуем и знаем из опыта, что мы вечны»,1 – приходится толковать мистически, как утверждение нашего бессмертия, либо аллегорически, как посмертную жизнь в памяти человечества, – в стиле «нет, весь я не умру...» Иные предпочитают вовсе не замечать учения Спинозы об индивидуаль-
ной вечности вещей, в том числе и человека. Хэллетт протестовал:
Спиноза провозглашает вечность индивидуального духа “того или этого” человека, а не вечность некоего общего духа человечества, или “бесконечной идеи Бога”, или “Науки”.2
Это соображение Хэллетт подкреплял ссылкой на [Eth5 pr22]:
В Боге с необходимостью дана идея, которая выражает сущность того или этого (hujus, et illius) человеческого тела под формой вечности.
Речь тут явно идет о вечности единичного, индивидуального духа, а не о вечности духа человечества, божественного интеллекта или, скажем, научных доказательств.
Понятие вечности характеризует не количество, не длительность существования вещи, а ее качество как определенной целостности. Отчасти вечными являются не только идеи, но и тела, вообще все реальные вещи. Они вечны, поскольку всякая вещь представляет собой индивидуальное (частичное) воплощение вечного целого – единой и бесконечной Природы.
В качестве индивидуального состояния целого вещь является вечной наравне с целым, а в качестве индивидуального состояния целого, которое отличается от целого как такового и от других его состояний, она характеризуется длительностью. Все зависит от того, в какой “проекции” дух воспринимает данную вещь – в неадекватной проекции ее длящегося существования (посредством воображения) или под формой вечности, которая дает адекватное понятие причины существования вещи (посредством интеллекта).
Воображение оперирует чувственными образами вещей, интеллект – понятиями и доказательствами. В первом случае индивидуальность воспринимаемой вещи преломляется в индивидуальности человеческого тела и духа и в этом смешении рождается образ вещи. В интеллекте вещь объясняется посредством причины, которая превращает вещь в то, что она есть, и
1«Sentimus experimurque, nos aeternos esse» [Eth5 pr23 sch].
2«What Spinoza is asserting is the eternity of the individual mind of ‘this or that’ man, not the eternity of some general mind of humanity, or of the ‘infinite idea of God’, or of ‘Science’» (Aeternitas, pp. 74).
108