Даосизм

жения в течение двух недель, что уверило его учеников и последователей, что и он стал бессмертным, освободившим­ ся от трупа. Но одно несомненно — медицинские труды Тао Хун-цзина и Сунь Сы-мо являются их выдающимся вкла­ дом в медицину, не утратившим в ряде случаев своей цен* ности и в настоящее время.

Ли Цюань и «Канон единения сокрытого»

Происхождение одного из важнейших даос­ ских текстов — «Канона единения сокрытого» («Инь фу цзин») весьма загадочно. Сама традиция утверждает, что этот текст, открывающий сокровеннейшие мистерии даос­ ского учения и практики обретения бессмертия, был на­ писан в седой древности — самим Желтым императором (Хуан-ди), почитающимся в даосизме не только создате­ лем китайской цивилизации и государственности, но и ве­ ликим магом и алхимиком, постигшим тайны алхимии и вознесшимся на небо как святой-бессмертный. Затем его дополнил сам Цзян Тай-гун (XII—XI вв. до н. э.), мудрый министр и военный советник первых чжоуских государей. Он придал тексту форму трактата по стратегии. Этим текстом обладали великие мудрецы древности, а философ Гуйгу-цзы (Мудрец из Долины Чертей) передал его свое­ му ученику дипломату Су Циию, благодаря чему тот стал «носителем печатей министра шести государств», как о том повествует такой надежный автор, как великий исто­ рик Сыма Цянь (II—I вв. до н. э.). Затем его изучали муд­ рецы и стратеги Чжан Лян, советник основателя империи Хань, и Чжугэ Лян, правая рука благородного Лю Бэя, героя эпохи Троецарствия (III в.) и правителя царства Шу. Наконец текст оказался в руках Коу Цянь-чжи, того самого, что в правление сяньбийской династии Северная Вэй пытался реформировать традицию Небесных Настав­ ников и сделать даосизм государственной религией вар­ варской империи (V в.). Не найдя достойного преемника, Коу Цянь-чжи скрыл «Инь фу цзин» в горной пещере, где

99

Е.А.Торчинов

его через триста лет, в середине VIII в., и нашел даос Ли Цюань, сделав его достоянием всех и каждого.

Разумеется, почти все сказанное выше — легенда. Правда, настораживает свидетельство Сыма Цяня о нали­ чии некоего «Канона единения сокрытого» в IV7 в. до н. э. Но скорее всего это был какой-то другой, утраченный позднее текст, название которого было использовано неиз­ вестным автором современного «Инь фу цзина». Его текст действительно связан с именем Ли Цюаня, который заяв­ лял, что нашел текст в пещере, где его оставил Коу Цяньчжи. Уж не сам ли Ли Цюань написал его? Кто знает...

После того как текст был извлечен Ли Цюанем на свет божий, он обрел колоссальную популярность. Даосов при­ влекало в этом совсем маленьком (около 400 иероглифов) трактате все: и его предполагаемая древность, и имя Хуанди, и его загадочный, таинственный язык, полный умолча­ ний и недомолвок, экстравагантных образов и странных ре­ чений. В результате вскоре появляется множество коммен­ тариев к тексту, а при династии Сун (660—1279) он вообще становится рекордсменом по части комментаторства. Даосы заявляют, что он, быть может, не менее важен, чем сам «Дао-Дэ цзин», — ведь Хуан-ди древнее воплощения Лаоцзюня в виде чуского Ли Эра! Во всяком случае, как «внут­ ренние алхимики» вроде Чжан Бо-дуаня, так и представи­ тели «Учения Совершенной Истины» без конца цитирова­ ли и разъясняли «Канон».

Впрочем, его популярность не ограничивалась кругом даосов. Сам знаменитый неконфуцианский корифей Чжу Си (1130—1200), бывший врагом как даосизма, так и буд­ дизма, объявил «Инь фу цзин» творением человека совер­ шенной мудрости и преклонялся перед его учением! Так о чем же говорится в «Каноне единения сокрытого»?

«Инь фу цзин» разделен на три части, но их содержа­ ние примерно одинаково. Главное в учении памятника — учение о единстве мира, в котором все взаимосвязано и в котором каждая вещь существует за счет всего целого, как бы «обкрадывая» его. Поэтому все основные элементы су­ щего называются в «Каноне единения сокрытого» ворами (цзэй) или разбойниками (дао): Небо, Земля и Человек —

100

Даасиям

грабители всего сущего, пять первоэлементов — пять во­ ров и т.д. Универсум процветает, когда все «пять воров» находятся в гармонии, а «три грабителя» соответствуют функционированию Дао-Пути как «небесной пружины», или «небесного механизма» {щи). Дисфункция любого из «грабителей» губительна:

Если Небо проявляет себя, убивая Пружину, то звезды и созвездия меняются местами; если Земля про­ являет себя, убивая Пружину, то змеи и драконы вы­ ползают на сушу; если Человек проявляет себя, убивая Пружину, то Небо и Земля переворачиваются.

Мудрец, постигая взаимозависимость всего сущего и используя ее в своих целях, обретает совершенство и бес­ смертие, что позволяет рассматривать «Инь фу цзин» как трактат по методологии алхимии и других видов даосской религиозной практики. Некоторые фрагменты памятника используют военную лексику, что делает его внешне по­ хожим на сочинения по стратегии, однако эта термино­ логия применена для обоснования и описания даосской практики.

Как уже говорилось выше, текст «Инь фу цзина» многократно комментировался, и в даосском каноне содер­ жится уже более двадцати комментариев, большинство из которых написано в XI—XIII вв. Некоторые из них при­ писываются божествам, бессмертным и мудрецам древнос­ ти, другие принадлежат хорошо известным даосам свое­ го времени. Один из комментариев подписан именем Ли Цюаня — возможного автора «Канона о единении сокры­ того».

«Инь фу цзину» посвящено немало исследований, он неоднократно переводился на европейские, в том числе и русский, языки. И тем не менее его тайна еще не раскрыта полностью. Остается открытым вопрос о датировке памят­ ника; многие его места темны и допускают самые разные интерпретации. Поэтому исследование этого маленького, но весьма важного текста — вполне актуальная задача со­ временной синологической науки, религиоведения и исто­ рии философии.

101

Ε. Λ. Торчинов

Тот, кто стоял в начале письмен, или стражник Инь с пограничной заставы

Легенда гласит, что в середине VIII в., в прав­ ление знаменитого блистательного императора Сюань-цзу- на (712—755), некоему даосу Тянь Тун-сю приснился сон, что в стене старого дома, принадлежавшего, по преданию, самому Лао-цзы, скрыт важный священный текст. Об этом донесли императору, и он повелел вскрыть стену, где и обнаружился текст книги «Гуань Инь-цзы» («Мудрец Инь с Заставы»), принадлежащий кисти первого ученика Лаоцзы — Инь Си, по просьбе которого Лао-цзы, как говорит­ ся, и написал «Дао-Дэ цзин». Однако эта легенда возникла много позднее появления самого текста, о котором, видимо, стало известно не ранее IX, а может быть, и X в. Во всяком случае, первым человеком, который процитировал «Гуань Инь-цзы», был сунский поэт Хуан Тин-цзянь (XI в.).

Интересно, что в древности был известен текст под на­ званием «Гуань Инь-цзы» в девяти главах, однако он исчез после падения империи Хань, и никто до Хуан Тин-цзяня его больше не упоминал. Нет никаких сомнений, что по­ явившийся в средние века текст «Гуань Инь-цзы» не име­ ет к древнему утраченному тексту никакого отношения, поскольку он весь пропитан идеями буддийской филосо­ фии и описаниями поздней даосской магии. И тем не ме­ нее этот текст (известный также как «Истинный канон начала письмен высочайшего и чудесного Дао» — «У шан мяо дао вэнь ши чжэнь цзин») является одним из инте­ реснейших и оригинальнейших памятников даосской фи­ лософской мысли. Он имеет и несомненные литературные достоинства: написанный в афористической манере, он от­ личается лаконизмом при исключительном богатстве язы­ ка и образности. И вместе с тем этот текст стоит особня­ ком в даосской литературе: к нему нет комментариев, его редко цитируют другие даосы, он не оказал значительно­ го влияния на формирование даосского учения поздних школ. Уж не его ли оригинальность и нестандартность вы­ водов тому виной? Вполне может быть.

102

Даосизм

Что же за новые идеи проповедует первый ученик Лаоцзы?

Дао-Путь для автора «Гуань Инь-цзы» — не доступное ни мышлению (его нельзя мыслить), ни речи (его нельзя описать) необходимое условие как мышления, так и речи (без Дао нельзя было бы ни мыслить, ни говорить). Оно есть условие существования всего сущего, его порождаю­ щее начало и определяющий все принцип. Дао — творец всего сущего: оно творит все подобно тому, как горшечник делает горшки. Это совсем ново для даосизма: обычно про Дао говорится, что оно рождает, а не творит. Дао подобно океану — его нельзя переполнить, но нельзя и исчерпать. Оно есть принцип циклического времени: «У него нет ни начала, ни конца, ни истока, ни устья» — и оно подобно круглому водоему, вдоль стенок которого бесконечно пла­ вает рыба, безуспешно стремящаяся проплыть водоем до конца. Дао есть «единая вещь» {и у\ вне которой (и от­ дельно от которой) нет ни иных вещей, ни других субъек- тов-«я». Действительно, Дао определяется здесь как выс­ ший и абсолютный субъект, который творит все объекты и без которого нет никаких иных субъектов, — это высшее божественное. Я, наряду с которым нет никаких иных не­ зависимых от него «я». Вместе с тем Дао слито воедино с телом космоса и не существует вне его: «Одно мгновение присутствия Дао может сжечь весь мир. Если весь мир сгорит, где же тогда будет находиться само Дао?»

«Гуань Инь-цзы» — первый собственно китайский (не буддийский) философский текст, в котором говорится об идеальной, то есть производной от сознания, природе все­ го сущего: Дао творит мир так же, как сознание спящего человека производит сновидения, принимаемые им за ре­ альность. К постижению Дао и подлинно блаженной жиз­ ни приводит именно изменение сознания, а не бесплодные попытки изменить мир.

Текст отрицает абсолютность жизни и смерти («Повар варит крабов, и у одного из них отломилась лапка. Крабы уже сварены, а лапка все еще продолжает шевелиться. Где же абсолютные жизнь и смерть?») и утверждает, что совер­ шенный мудрец пребывает по ту сторону жизни и смерти,

103