Vostochnaya_Azia_Proshloe_Nastoyaschee_Buduschee_materialy_konferentsii_molodykh_vostokovedov_2021

уже сейчас можно определить вероятные приоритеты будущего кур са Байдена в отношении Китая.

Во первых, противовес КНР будет обеспечиваться за счет тесно го взаимодействия с союзниками и партнерами США, что неодно кратно подчеркивали кандидат на пост госсекретаря Энтони Блин кен и кандидат на пост советника по национальной безопасности Джейк Салливан. Ожидается работа Америки на европейском, японском и южнокорейском направлениях с тем, чтобы подключить союзников к своей азиатской стратегии и выступить единым фрон том в отношении КНР, в том числе по вопросам технологий и ин формационной безопасности. Во вторых, выбор Джанет Йеллен в качестве кандидатуры на пост министра финансов предполагает не который отход от жесткого прямого давления на Китай в экономи ческой сфере, подобного торговым войнам администрации Трампа. Ожидается возврат к более сложным и долгосрочным стратегиче ским программам для успешной конкуренции с Китаем, проводив шимся при Б. Обаме. Речь идет о фокусе на собственной стратегии опережающего научно и военно технического развития, которая позволит Америке оставить Китай «за бортом». Байден настаивает на том, что Соединенные Штаты могут превзойти Китай, если будут делать стратегические инвестиции в инфраструктуру, исследования

иразработки, здравоохранение, образование и подготовку кадров. В третьих, ожидается, что новая администрация усилит давление на Пекин по вопросам защиты прав человека и продвижения демокра тии, сместив при этом акцент с темы «идеологического противо стояния». И, наконец, команда Байдена заявляет о готовности взаи модействовать с Китаем в деле решения транснациональных про блем, таких как пандемии и изменение климата. Очевидно, что новая администрация не заинтересована в развязывании полноцен ной холодной войны с Пекином, и запуск диалога между сторонами

исоздание сфер общего взаимодействия призван стабилизировать эти двусторонние отношения.

Вышесказанное вкупе с факторами, которые были выделены как направлявшие эволюцию отношений США и КНР в последние годы, на мой взгляд, делает невозможным серьезное отступление от курса на соперничество в отношении Китая. Однако предстоит уви деть, насколько эффективно удастся новой администрации реализо

вывать свои инициативы, учитывая крайне вероятную ситуацию разделенного конгресса, если сенат останется под контролем рес публиканской партии1 (хотя в пользу Байдена будет играть то, что «китайский вопрос» — одна из тех редких тем, по которым сложился мощный двухпартийный консенсус в конгрессе США) и необходи мость решения комплекса как внутренних проблем (задачи борьбы с пандемией коронавируса, восстановления экономики, решения со циальных разногласий), так и внешнеполитических (удастся ли Америке восстановить доверие своих союзников и партнеров и вновь предстать в роли мирового лидера).

Таким образом, можно сделать вывод, что общая направлен ность курса на «соперничество» с Китаем будет сохраняться при но вой администрации, однако, будет несколько изменена форма его реализации и предпринята попытка оформить его в виде системной

идолгосрочной стратегии. Данные проведенного трехуровневого анализа подтверждают это заключение. Коренной пересмотр теку щего курса по отношению к Пекину и радикальное улучшение аме рикано китайских связей маловероятны — на развитие отношений между Вашингтоном и Пекином в ближайшие годы будут оказывать влияние серьезные структурные силы, коренящихся в изменяющей ся международной системе, особенностях развития экономических

иполитических систем США и КНР, которые задают долгосрочные конкурентные тенденции во взаимодействии двух держав.

Библиографический список

Вэй Цзунъю. Чжун мэй чжаньлюэ тосе ю дун я аньцюань чжисюй гоуцзянь: [Китайско американский стратегический компромисс с целью построения сис темы безопасности в Восточной Азии] // Гоцзи Гуаньча. 2014. № 4. С. 43—56. (На кит.)

Ни Фэн. Чангуй иньсу юй фэйчангуй иньсу хуэйхэ — Мэйго дуй Хуа чжэнцэ дэ чжибянь : [Конвергенция традиционных факторов и нетрадиционных факто ров — качественное изменение политики США в отношении Китая] // Сяньдай Гоцзи Гуаньси. 2018. № 7. С. 15—23. (На кит.)

1 Судьба двух ключевых мест решится на выборах в Джорджии в январе 2021 г.

Campbell, Kurt; Ratner, Ely. The China Reckoning: How Beijing Defied American Expectations // Foreign Affairs. 2018. № 2. P. 60—70.

Edelstein, David. Over the Horizon: Time, Uncertainty, and the Rise of Great Powers. NY: Cornell University Press, 2017. 220 p.

Medeiros, Evan. The Changing Fundamentals of US China Relations // The Washington Quarterly. 2019. № 3. P. 93—119. DOI: 10.1080/0163660X.2019.1666355

Schell, Orville; Shirk, Susan. Course Correction: Toward an Effective and Sustainable China Policy. NY: Asia Society. 2019. 51 p.

Steinberg, James. What Went Wrong? U.S. China Relations from Tiananmen to Trump // Texas National Security Review. 2019/2020. № 1. P. 119—133.

Zhao Minghao. Is a New Cold War Inevitable? Chinese Perspectives on US China Strategic Competition // The Chinese Journal of International Politics. 2019. № 3. P. 371—394. DOI: 10.1093/CJIP/POZ010.

References

Campbell, Kurt; Ratner, Ely (2018). The China Reckoning: How Beijing Defied American Expectations, Foreign Affairs, 2018, № 2: 60—70.

Edelstein, David (2017). Over the Horizon: Time, Uncertainty, and the Rise of Great Powers. NY: Cornell University Press. 220 p.

Medeiros, Evan (2019). The Changing Fundamentals of US China Relations, The Washington Quarterly, № 3: 93—119. DOI: 10.1080/0163660X.2019.1666355 .

Ni Feng (2018). Changgui yinsu yu feichanggui yinsu huihe: Meiguo dui Hua zhengce de zhibian [Convergence of conventional and unconventional factors — qualitative changes in U.S. policy towards China], Xiandai Guoji Guanxi [Contemporary International Relations], № 7: 15—23. (In Chinese).

Schell, Orville; Shirk, Susan (2019). Course Correction: Toward an Effective and Sustainable China Policy. NY: Asia Society. 51 p.

Steinberg, James (2019/2020). What Went Wrong? U.S. China Relations from Tiananmen to Trump, Texas National Security Review, № 1: 119—133.

Wei Zongyou (2014) Zhong Mei zhanlue tuoxie you dong ya anquan zhixu goujian [Sino US Strategic Compromise and the Formation of East Asia Security Order], Guoji Guancha [International observation], 2014, № 4: 43—56. (In Chinese).

Zhao Minghao (2019). Is a New Cold War Inevitable? Chinese Perspectives on US China Strategic Competition, The Chinese Journal of International Politics, № 3: 371—394. DOI: 10.1093/CJIP/POZ010.

DOI: 10.48647/IFES.2021.58.15.003

М.В. Калмыкова

ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИКИ СОНГУН В КНДР

Аннотацияю Политика сонгун, принятая в КНДР в 1995 г., яв лялась ситуативной и вынужденной мерой в связи с глобальными изменениями в миропорядке и системе равновесия сил. Страна столкнулась не только с внешними трудностями, но и с внутренни ми, такими как стихийные бедствия, голод и рост смертности насе ления. Единым возможным способом преодоления всех сложно стей, выпавших на страну, стали мобилизация всех сил и дисципли нированный подход в преодолении проблем. Назвать политику сонгун чем то кардинально новым достаточно сложно, так как в КНДР к армии всегда было особое отношение.

Политика сонгун просуществовала 20 лет, и уже с 2016 г. на блюдается постепенный отход от данной стратегии. С 2016 г. наблю даются изменения в Политбюро ЦК ТПК, в котором только 1/5 чле нов и кандидатов являлись военными.

В 2020 г. произошли перемены в военном руководстве страны. Все больше гражданских лиц занимают управляющие должности. На военном параде в честь 75 летия ТПК, Ким Чен Ын в своей речи ни разу не упомянул слово «сонгун». Также стоит упомянуть, что Пхеньянская дивизия № 1 состоит в основном из гражданских чле нов партии, которая была отправлена в провинции Северный и Се верный Хамген для устранения последствий тайфуна осенью 2020 г. Эти факты указывают на снижение роли армии в стране.

Однако необходимо учитывать международное положение и наличие военных баз и военнослужащих США в Южной Корее. Ар мия для КНДР является главной опорой в обеспечении безопасно сти страны от внешних сил, поэтому политика приоритета армии не забыта. В случае возникновения внешней опасности государство го тово в чрезвычайном порядке вернуться к прежнему режиму.

Ключевые слова: КНДР, сонгун, эволюция политики приорите та армии, Корейская Народная Армия, Государственный комитет обороны.

Автор: Калмыкова Мария Владимировна, лаборант исследова тель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН. E mail: kalmykovamari@yandex.ru

Kalmykova M. V.

The Evolution of Songun Policy in the DPRK

Abstract. The Songun policy was adopted in the DPRK in 1995. It was a situational and forced measure because of the global changes in the world order and the system of the balance of power. The country faced not only external difficulties, but also internal ones, such as natural disas ters, hunger and an increase in the death rate of the population. The only possible way to overcome all the difficulties that befell the country was the mobilization of all forces and a disciplined approach to overcoming problems. It is rather difficult to call the Songun policy something radi cally new, since in the DPRK there has always been a special attitude to wards the army.

The songun policy has existed for 20 years. Since 2016 there has been a gradual change from this strategy. Since 2016, there have been changes in the Politburo of the Central Committee of the Workers’ Party of Korea, in which only 1/5 of the members and candidates were military.

In 2020, there were changes in the country's military leadership. More and more civilians are holding managerial positions. At the military parade in honor of the 75th anniversary of the WPK Kim Jong un never mentioned the word “songun” in his speech. It is also worth mentioning that the Pyongyang Division No. 1 consists mainly of civilian party mem bers. It was sent to the provinces of North and North Hamgen to prevent the consequences after the last typhoon in the fall of 2020. These facts in dicate a decline in the role of the army in the country.

However, it is necessary to take into account the international situa tion and the presence of US military bases and troops in South Korea. For the DPRK, the army is the main pillar in ensuring the country's se curity from external forces, therefore, the policy of the army's priority has not been forgotten. In the event of an external threat, the state is ready to return to the previous regime on an emergency basis.

Keywords: DPRK, songun, evolution of the army priority policy, Korean People's Army, State Defense Committee.

Author: Maria V. KALMYKOVA, Assistant Researcher at Centre for Korean Studies of Institute of Far Eastern Studies, Russian Academy of Sciences. (e mail: kalmykovamari@yandex.ru).

В истории КНДР 20 лет осуществлялась политика сонгун. Это понятие означает приоритет армии. 1 января 1995 г. принято считать днем воплощения в реальность данной политики. Многие исследо ватели рассматривали сонгун как закономерную и неизбежную эво люцию политики и идеологии чуче [Kang D., p. 23]. Тем более, что в годы политики сонгун пропаганда КНДР прямо указывала, что чуче является основой политики сонгун и пытались доказать, что она имеет столь же долгую историю, как и идеология чуче. Для того, чтобы связать две политические линии, чуче и сонгун, начиная 2000 х гг. в СМИ стали говорить о том, что политика приоритета ар мии брала свое начала с 30 х годов, а точнее, с 1932 г. Легенды гла сили, что именно Ким Чен Ир является главным создателем полити ки сонгун [Ким Чхоль У., c. 8]. Также считалось, что в силу дикта торского характера власти правительство Северной Кореи так или иначе придет к милитаризации всех сфер жизни общества, что как раз и характеризует политику сонгун.

Целью политики являлись зашита народа, преодоление выпав ших на страну трудностей в связи с распадом мировой системы со циализма и продолжением агрессивной политики против КНДР. Так, страна должна сплотиться и стать единым военным лагерем и во всех делах брать пример с армии, с ее дисциплиной и готовно стью принести себя в жертву ради защиты Родины [Жебин А.З., c. 86].

Однако в прошедшие годы, а особенно с 2016 г., можно наблю дать изменение роли политики сонгун в КНДР. Наблюдая измене ния в структуре власти и в пропаганде, можно отметить, что данная

политика не является закономерной трансформацией и новой поли тической линией, а, наоборот, стала вынужденной мерой в чрезвы чайных обстоятельствах и носит ситуативный характер. Повторюсь, усиление роли такой политики было вызвано рядом причин. Внеш них: потеря главного союзника, резкое падение торговли (с 2.5 млрд долл. В 1991 до 365 млн долл. В 1995 г.), санкции со стороны США и внутренних: стихийные бедствия, голод и рост смертности населе ния [Панкина И.Ю., с. 21].

В мировой истории превращение всего общества в единый во енный лагерь является не новым. Примером может послужить

СССР, когда высшим органом власти в стране во время Великой Отечественной войны был не Президиум Верховного Совета и не Правительство и даже не политбюро ЦК ВКПб, а Ставка Верховно го Главнокомандования, и все в жизни страны подчинялись реше ниям этой Ставки. По окончании войны Ставка была ликвидирова на, и общество постепенно возвращалось к привычному мирному ритму жизни.

Исходя из исторического опыта, можно прийти к заключению, что политика сонгун в КНДР также носила ситуативных характер правящей партии страны, вынужденной принимать жесткие меры для сохранения страны в условиях изменения мирового порядка, системы равновесия сил, а также наложившихся к этому катастро фических стихийных бедствий внутри. Единственным решением стала всеобщая мобилизация и утверждение строгих армейских по рядков. Действительно, данная политика стала защитной реакцией правительства КНДР в сложившийся неблагоприятной для Север ной Кореи обстановке, но назвать эту политику чем то кардиналь но новым нельзя, так как армия всегда была в почете в КНДР. Ру ководящая роль Трудовой партии не отрицалась, несмотря на тот факт, что ГКО принимал основные решения. Однако, председате лем ГКО являлся Генеральный секретарь правящей партии и чле ны ГКО назначались им, а не армейской верхушкой [Жебин А.З., с. 92].

На 7 Съезде Трудовой партии Кореи, который прошел 6—8 мая 2016 г, состав нового Политбюро ЦК ТПК состоял из 28 членов и кандидатов в члены Политбюро, в котором только 5 человек носили военную форму [Жебин А.З., с. 45]. С целью закрепления роли пар

тийного аппарата в качестве основной опоры власти были переиме нованы ряд должностей и институтов, что также посодействовало снижению влияния военных. Таким путем Ким Чен Ир стремился достичь баланса между партийными и военными силами.

Теперь на плечи Кабинета министров легла задача обеспечить развитие экономики страны. Тем самым роль армии в данной отрас ли постепенно снижалась, несмотря на то, что развитие оборонной промышленности оставалось «жизненно важным направлением» в целях сохранения безопасности населения страны [Жебин А.З., с. 47].

Более того, если со второй половины 90 х и до кончины Ким Чен Ира, в самый острый период жизни страны, в президиуме по литбюро ЦК ТПК из 5 членов два человека (начальник Главного по литуправления армии и начальник Генерального штаба) представля ли Корейскую народную армию, то после апрельского пленума ЦК ТПК, представители КНА не занимают ни одного места в Президиу ме политбюро.

Стоит обратить внимание, что Ким Чен Ын через год после вступления назначил на должность начальника гражданского чело века, секретаря ЦК партии Цой Рен Хе (), который за всю жизнь никогда не имел дела с армией, а после него также назначил бывшего первого заместителя заведующего Оргинструкторским от делом Хен Бен Со, продемонстрировав тем самым, что армия нахо дится под строгим контролем партии. По должности, что и Цой Рен Хе и Хон Бен Со, становились членами Президиума Политбюро. Именно начальник Главпура считался главным человеком в КНА, но уже после Хен Бен Со начальник Главпура перестал входить в со став Президиума Политбюро ЦК ТПК.

В 2020 г. произошли перемены в военном руководстве страны. Так, главный военный орган партии Центральный военный совет (комитет) ТПК возглавляется лидером партии, а его заместителями были Начальник Главпура и начальник Генштаба. Сейчас один за меститель, и им стал в мае 2020 г. заведующий Отделом оборонной промышленности ЦК ТПК Ли Бен Чер (). Он как Заведующий этим отделом был избран членом Политбюро, заместителем Предсе дателя ЦК ТПК 13 августа 2020 г., а 5 октября совместным поста новлением ЦК ТПК, ЦВС и Государственного Совета КНДР Ли Бен

Черу было присвоено звание Маршала КНА [Председатель ЦВК ТПК приказал повысить...].

Одновременно с ним звания маршала КНА удостоен Начальник Генерального штаба КНА Пак Чжон Чен (), т. е. он и по воин скому званию стал выше начальника Главпура Ким Су Гира и Ми нистра обороны Ким Чон Гвана (), но все равно ниже по вла стной иерархии и влиянию, чем Ли Бен Чер [Прошло 19 е заседание Политбюро ЦК ТПК 7 го созыва].

Ли Бен Чер вошел в пятерку высших руководителей партии и страны. В этот орган по должности входят сам Ким Чен Ын, пред седатель Президиума Верховного Народного Собрания Цой Рен Хе (), Заместители Председателя ЦК ТПК, бывший Председатель Правительства КНДР Пак Бон Чжу (), Председатель Прави тельства КНДР Ким Док Хун ().

В конце прошлого года создан Военный отдел () в структуре ЦК ТПК. Начальником его назначен член Политбюро ЦК ТПК, бывший с 2013 по 2019 г. Министром общественной безопас ности Цой Бу Ир (). То есть руководителем отдела или депар тамента, ведающего делами министерства обороны назначен не во енный человек, а бывший полицейский. Функции министерства обороны и внутренних дел сильно различаются, хотя, конечно, нуж но учитывать и тот факт, что в структуре Министерства обществен ной безопасности КНДР есть Внутренние войска.

Кадровыми вопросами армии занимается первый заместитель заведующего Организационно инструкторскими отделом ЦК ТПК Ким Чо Гук (), который тоже не является военным. Если учесть, что в информационных сообщениях никогда не называют имени заведующего этим отделом, нужно исходить из того, что вот уже 30 лет эта должность принадлежит высшему руководителю пар тии. Кстати, бывший первый зам заведующего этим отделом Хен Бен Со несколько лет был начальником Главного политуправления КНА в ранге вице маршала КНА, членом Политбюро и членом Пре зидиума Политбюро, а потом снова вернулся в аппарат ЦК, естест венно, потерял должность члена Президиума Политбюро. Так, мож но сделать вывод, насколько это высокая должность в Корее.

Важно также отметить, что выступая 10 октября 2020 г. на воен ном параде в честь 75 летия ТПК, Ким Чен Ын говорил много ле

стных слов об армии, которая в этом году в силу огромных разру шений, связанных с тайфунами, приложила большие усилия, что бы восстановить разрушенные села, городки, мосты и в целом инфраструктуру, и извинился, что он в такое время не может быть среди военных [Прошло торжественное заседание...]. Но в тоже время в своей речи ни разу не произнес слова сонгун. То есть, он еще раз продемонстрировал, что сейчас не стоит вопрос об угрозе существования государства [Речь высшего руководителя нашей партии...].

Обратим внимание и на тот факт, что Пхеньянская дивизия № 1, состоящая из гражданских членов партии и возглавляемая чле ном Политбюро ЦК ТПК, зампредом Госсовета КНДР Цой Хви , была направлена в провинции Северный и Северный Хамген для предотвращения последствий после прошедшего тайфуна [Прошло собрание бойцов дивизий...]. Этот факт подтверждает, что роль ар мии постепенно снижается. И теперь всевозможные трудности ле жат не только на плечах КНА.

Несмотря на многие трудности, с которыми сегодня столкнулась КНДР и весь в мир в целом, страна постепенно возвращается к сис теме государственного управления, характерной для социалистиче ского устройства, со своей спецификой и сочетанием с националь ными особенностями страны. То есть, армия перестает играть веду щую политическую роль и возвращается к выполнению своей изначальной задачи — защите Родины от внешнего врага. В то же время, учитывая международное положение и наличие военных баз и военнослужащих США в Южной Корее, а также превосходящие по своей оснащенности обычным оружием войска Южной Кореи, армии КНДР уделяется большое внимание, так как армия — главная сила в обеспечении безопасности страны от внешних сил. Создают ся, как говорят в КНДР, самозащитные вооруженные силы и само защитное вооружение, чтобы ни у кого не возник соблазн попытать ся проверить готовность и способность народа КНДР защитить свое общество и государство.

Двадцатилетний опыт политики сонгун, не забыт, и она может быть восстановлена при острой необходимости, если, например, опять встанет вопрос об угрозе существования самого государства.