Vostochnaya_Azia_Proshloe_Nastoyaschee_Buduschee_materialy_konferentsii_molodykh_vostokovedov_2021

Abe, Ryôsuke (2019) 2040 Nen, 3 wari kosu kôrei mikon kasoku zen todôfuken de [In 2040, more than 30 % of households will consist of elderly and unmarried people // Mainichi Shimbun. URL: https://mainichi.jp/articles/20190420/ddm/001/040/14000 0c (accessed: 15 November, 2019). (In Japanese).

Chung, Rye. (2018) Who can save Japan from the after effects in the “Lost decades”? // Medium. 18 May 2018. URL: https://medium.com/@ryechung/who can save japan from the after effects in the lost decades f750c4a582sa (accessed: 15 No vember, 2019).

Dale, Craig. (2010) Hanging out with Japan's 'lost generation' // CBC News. 8 October 2010. URL: https://www.cbc.ca/news/world/hanging out with japan s los t generation 1.893734 (accessed: 15 November, 2019).

Goldstein#Gidoni, Ofra (2019). The Japanese Corporate Family: The Marital Gender Contract Facing New Challenges // Journal of Family Issues, Vol. 40, No. 7: 835—864.

Gordon, Andrew (2015). Making Sense of the lost decades: Workplaces and schools, men and women, young and old, rich and poor // Examining Japan's Lost Decades. London: Routledge: 1—32.

Inglehart, Ronald (1997). Modernization and Postmodernization: Cultural, Economic, and Political Change in 43 Societies. Princeton: Princeton University Press. 453 p.

Kim, Jiyoon (2016). South Korean Youth in Crisis. Implications for Political Leadership // Georgetown Journal of Asian Affairs. Vol. 2: 39—44.

Lewis, Leo. (2016) Japan: Deflated generation // Financial Times. 13 January 2016. URL: https://www.ft.com/content/1b24264e b9d8 11e5 bf7e 8a339b6f2164 (accessed: 04October, 2019).

Ramesh, M (2009). Economic Crisis and its Social Impacts: Lessons from the 1997 Asian Economic Crisis // Global Social Policy, Vol. 9, No.1: 79—99.

Smola, Karen, Sutton, Charlotte D (2002). Generational Differences: Revisiting Generational Work Values for the New Millennium // Journal of Organizational Behavior, Vol. 23, No. 4: 363—382.

Murai, Shusuke. (2015) Almost 30 % of young people don't want to work for a company, survey finds // The Japan Times. 14 August 2015. URL: https://www.japanti mes.co.jp/news/2015/08/14/national/social issues/almost 30 young people dont wa nt work company survey finds/#.XqgEXm5uI2w (accessed: 15 November, 2019).

Gender Inequality Index // United Nations Development Programme. Human Development Reports. 2018. URL: http://hdr.undp.org/en/composite/GII (accessed: 25 January, 2020).

Ministry of Health, Labour and Welfare. 2019. URL: https://www.mhlw.go.jp/ index.html (accessed: 18 October, 2019).

Statistics Korea. 2019. URL: http://kostat.go.kr/portal/korea/index.action (acces sed: 18 October, 2019).

The Global Gender Gap Report // World Economic Forum. 2018. URL: http:// www3.weforum.org/docs/WEF_GGGR_2018.pdf (accessed: 25 January, 2020).

TheGlobalEconomy.com. 2019. URL: https://www.theglobaleconomy.com/ (ac cessed: 28 September, 2019).

The Global Youth Wellbeing Index. 2018. URL: https://www.youthindex.org/ (accessed: 28 September, 2019).

DOI: 10.48647/IFES.2021.36.82.023

И.А. Дегтев

НАЦИОНАЛИЗМ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ЯПОНИИ И ВОПРОСЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

Аннотация. Современные международные отношения демонст рируют отчетливый рост проявлений и востребованность национа лизма как идеологии, политической практики и инструмента кон солидации общества. «Глобализация национализма» становится следствием обновления миропорядка, эрозии международных ин ститутов, пересмотра роли государства в мировой политике и эко номике, ускорения политических, экономических и социальных процессов. В Восточной Азии усиление позиций национализма происходит в контексте смены лидера и борьбы за политическое и экономическое доминирование между Китаем и Японией (в союзе с США). С утратой экономических позиций Японии теряется ее по литический вес в регионе, в связи с этим возникает необходимость в сохранении своей конкурентоспособности. В этих условиях нацио нализм становится востребованным ресурсом в руках политической элиты, средством внутренней пропаганды и в большинстве случаев работает на смещение внимания с социально экономических про блем страны на поддержку электората в принятии решений во внешней и оборонной политике.

В данном контексте на передний план выходят и вопросы исто рической памяти между Японией и ее восточноазиатскими соседя ми, сюжеты, связанные с деятельностью японских милитаристов и

history interpretation, which is being happened on both sides: both at the academic and intellectual, and at the political levels.

Based on a retrospective analysis, the author concludes that histori cal revisionism is becoming an important ideological tool of Japan’s poli tical elite from among the nationalists and conservatives, and the policy of nationalism is a means to achieve the “normal country” status, aimed at getting rid of the “losing nation” syndrome and self restrictions, impo sed in the post war period.

Keywords: Japan, Shinzo Abe, nationalism, issues of historical me mory.

Author: Ivan A. DEGTEV, Master’s degree student at Institute of history, St. Petersburg State University (e mail: ivan.degtev@mail.ru).

Войны памяти, наблюдающийся отход от общих взглядов на со бытия совместного пережитого прошлого становятся трендом со временной международной политики, а преднамеренное искажение исторических фактов — инструментом политико идеологической пропаганды в информационной войне друг против друга. В АТР эта проблема имеет важное значение, ведь именно здесь до сих пор со храняются острые разногласия и противоречия в вопросах интер претации событий региона. Курс, взятый на освобождение от оков мрачного и печального прошлого, усиление позиций национализма, приход к власти популистов усиливают субъективное восприятие истории. В этих условиях страны становятся менее уступчивыми, более жесткими в решении национальных задач и внешней поли тике.

В японской внутриполитической повестке работа с историче ским знанием является важным компонентом в деятельности по литиков послевоенного поколения. На продвижение укоренения стереотипных представлений и предубеждений о своих соседях ра ботают система школьного образования, японские масс медиа, вы ступления ярких и тенденциозных лидеров общественного мнения, экспертов, политологов. Властями поддерживаются националисти ческие группы и организации, будь то, например, из числа академи ков и интеллектуалов, политический смысл образования которых заключается в необходимости перехода на «правильное преподава ние» истории и воспитания у молодежи гордости за страну.

ВXXI в. «развенчание» мифов исторического прошлого Япо нии, особенно тех, которые касаются колониальной политики и аг рессивных действий в Азии, прочно закрепилось в качестве внеш неполитического приоритета. Обсуждение вопросов исторической памяти у Японии продолжается с Китаем и Республикой Корея. Большинство из проблем по историческим меркам относительно недавно стали предметом конфликта Японии с ее восточноазиат скими соседями. Вплоть до 1980—1990 хх гг. они не так активно вы ходили на международный уровень и поднимались на повестку об суждения, а то и вообще старались замалчиваться: это объяснялось послевоенным восстановлением и отсутствием необходимости в привлечении излишнего внимания к преступлениям японского ми литаризма.

Так, коммунистический Китай, чтобы преодолеть дипломатиче скую изоляцию и лишний раз не обострять ситуацию, в своей стра тегии сделал ставку на установление дружественных отношений с западным миром, включая и Японию. РК установила дипломатиче ские отношения с Японией в 1965 г. К тому же страна, нуждавшаяся

винвестициях для своей экономики, со стороны Токио получила финансовую помощь в размере 500 млн долл., что явилось одним из факторов корейского экономического чуда.

Вместе с тем, как Япония пробуждалась из «мирного сна» и рос ли ее политические амбиции и претензии, в общественно полити ческом дискурсе усиливалось националистическое крыло, высту павшее за отмену «мазохистского взгляда» на историю [Япония 2014, с. 20]. В контексте японо китайских отношений, помимо про блемы территориальной принадлежности островов Сенкаку/Дяо юйдао, это коснулось пересмотра одной из острых тем — массовой резни в Нанкине 1937 г., где по разным подсчетам жертвами япон ской агрессии стали около 400 тыс. убитых и 80 тыс. изнасилован ных, однако японские оценки на этот счет выглядят куда более скромными [Horvat, 2004, p. 144].

Впоявившемся в 2002 г. «Новом учебнике по истории», разрабо танном группой ученых под руководством историка ревизиониста, профессора Токийского университета Нобукацу Фудзиока, «Нан кинская резня» именовалась «Нанкинским инцидентом», а война в Азии, которую вела Япония, — актом самозащиты, одной из задач

которой являлось освобождение азиатских народов от колониально го рабства Запада. Выход учебника вызвал возмущение, однако это не помешало министерству образования его одобрить, но с требова нием к составителям внести в текст свыше ста исправлений. Реше ние о включении учебника в школьную программу осталось за ре гиональными комиссиями. Последствия, с которыми столкнулась Япония в международно политической плоскости, оказались куда более значительными, чем предполагаемое влияние материала на формирование исторического сознания японцев. «Новый учебник по истории» получил долю внутреннего рынка в объеме лишь 0,4 % [Statement by MOFAT Spokesperson].

Ощутимое воздействие на развитие межгосударственных связей Японии и Южной Кореи оказывает проблема «женщин комфорта». В период японского милитаризма представительницы этой катего рии подвергались сексуальной эксплуатации со стороны солдат и офицеров японской армии. В так называемых «станциях утеше ния» — публичных домах — больше всего было представлено корея нок и филиппинок, находились женщины из Таиланда, Малайзии, Вьетнама.

Как объясняет российский японовед Д.В. Стрельцов, в начале 1990 х гг. проблема «женщин комфорта» получила широкую актуа лизацию в южнокорейской внешнеполитической повестке потому, что, во первых, в связи с достигнутыми экономическими успехами последовал подъем национального самосознания и усиление поли тической и экономической борьбы за лидерство в регионе на фоне утраты этих позиций Японией; во вторых, проблема привлекала к себе внимание в контексте международного интереса к правам чело века и правозащитной деятельности; в третьих, в связи с ростом по пулизма проблема «женщин комфорта» обрела роль важного внут риполитического ресурса южнокорейского истеблишмента, при чрезмерном использовании которого можно было успешно поддер живать его рейтинги [Япония 2014, с. 21—22]. Требование от япон ских властей соответствующих денежных компенсаций и покаяний оставшимся в живых южнокорейским жертвам стало лейтмотивом всего спора.

Несмотря на опубликованные в 1990 г. доказательства причаст ности японского руководства в организации «станций утешения» и

привлечении женщин оккупированных азиатских стран к оказанию сексуальных услуг военным японской армии, высказывания отдель ных представителей официальной власти, разделяющих существую щие факты, например, как это было в случае с генеральным секрета рем кабинета министров Японии Е. Коно в 1993 г., Токио отвечает, что все вопросы о выплате компенсаций решены договором об ос нове отношений 1965 г. и последующими двусторонними соглаше ниями [Япония в поисках новой глобальной роли, с. 249]. Вместе с тем Япония не отказывается от решения гуманитарного аспекта проблемы, в частности такую позицию высказывал премьер ми нистр Е. Нода в ходе встречи с президентом Республики Корея Ли Мен Бак в декабре 2011 г.

Смена власти в Японии в результате победы на парламентских выборах ДПЯ в 2009 г. внушила надежды, что отношения между дву мя восточноазиатскими соседями будут восстановлены и выведены на новый уровень. Если вначале и возникало ощущение, когда, ка залось бы, заявления национальных лидеров о совместном преодо лении исторических барьеров должны были способствовать улучше нию климата двусторонних связей, то ближе к концу пребывания во власти ДПЯ небывалый энтузиазм исчез, страны вернулись к при вычному для них конфликтному состоянию и общественному вза имному неприятию друг друга. Причиной тому явилось обострение ситуации вокруг спорных островов Такэсима/Токто, напоминание японскими политиками о юридически восстановленной чести пре ступников Второй мировой войны класса «А» и отход от изначально занимаемой позиции демократов относительно острых углов исто рического прошлого двух наций.

В 2015 г. Токио и Сеулу все же удалось прийти к соглашению в решении проблемы «женщин комфорта». Несмотря на очередные официальные извинения Японии и соболезнования ее лидера и гла вы МИД оставшимся в живых южнокорейским женщинам, ни офи циальные извинения Токио пострадавшим женщинам и их родст венникам, ни денежные компенсации так и не удовлетворили Сеул [Ардаев]. В настоящее время конфликт вышел за пределы государств и приобрел явно выраженный политизированный характер, что, не сомненно, сказывается на всем спектре японо южнокорейских от ношений.

Остроту в списке вопросов исторического прошлого сохраняет проблема посещения японскими парламентариями и первыми ли цами государства синтоистского храма Ясукуни, который странами Восточной и Юго Восточной Азии воспринимается как символ японского милитаризма. Храм посвящен павшим воинам, отдавших свои жизни за императора и страну на разных полях сражений, на чиная с середины XIX в.: в период японо китайской войны 1894— 1895 гг. или оккупации Китая. В числе святых значатся и 14 военных преступников класса «А», осужденные Токийским процессом. В контексте пропаганды идеологии национализма храм является важным элементом в системе военно патриотического воспитания молодежи.

Критику китайского или южнокорейского руководства в связи с посещением храма японские националисты консерваторы рассмат ривают как вмешательство во внутренние дела Японии. Об этом можно судить из речи бывшего премьер министра Дз. Коидзуми в верхней палате японского парламента в апреле 2005 г., подчеркнув шего, что каждая страна имеет право чтить своих героев, погибших во время войны, и другие государства не должны вмешиваться в этот процесс [Varma, 2006, p. 41].

Коидзуми за время пребывания на посту премьер министра со вершил пять визитов в синтоистский храм. Последнее посещение Ясукуни в качестве главы правительства Японии ныне ушедшего в отставку с поста премьер министра С. Абэ произошло в конце 2013 г. После этого он воздерживался от паломничества в храм, что бы лишний раз не раздражать соседей и не обострять с ними отно шения, ограничиваясь лишь ритуальным подношением от своего имени по случаю весенних и осенних праздников. Примечательно, что после сдачи полномочий в сентябре 2020 г. Абэ спустя несколько дней успел посетить храм. Его решение было аргументировано необ ходимостью сообщить духу о своей отставке [Абэ впервые за семь лет посетил храм — символ японского милитаризма].

* * *

Проблема вопросов исторической памяти является частным проявлением кампании японских националистов по пересмотру

итогов Второй мировой войны. Исторический ревизионизм стал важным политико идеологическим инструментом японской поли тической элиты. Современные политики признают, что колониаль ное правление и агрессивные действия страны принесли много стра даний и колоссальный ущерб азиатским народам, но вместе с этим они заявляют, что послевоенные поколения не должны бесконечно нести бремя вины за действия японской армии и быть обреченными на вечные извинения [Синдзо Абэ: японцы не должны бесконечно извиняться за войну]. Усилия, направленные на искажение истории и приукрашивание японского военного прошлого, интенсивно кри тикуются Китаем и Республикой Корея.

Давление со стороны местных и зарубежных общественных дея телей, журналистов, политологов вынуждает политиков из числа на ционалистов консерваторов действовать с учетом все еще преобла дающих антивоенных настроений в стране, корректировать свои слова и позиции, чтобы окончательно не навредить своему внутри политическому имиджу и не подвергнуться международному остра кизму.

В последнее время войны памяти стали выходить на новый ви ток, предпринимаются попытки концептуального переформатиро вания национального сознания. Из национальной истории берут все лучшее, вдохновляющее и укрепляющее силы собственного народа. Создаются новые образы и нарративы, конструируется основа буду щей реальности. История о событиях Второй мировой войны и предвоенном периоде Японии сегодня все сильнее выступает про дуктом политических манипуляций, государственных ритуалов, транслируемых в общественное сознание посредством системы об разования, литературы, прессы.

Библиографический список

Абэ впервые за семь лет посетил храм — символ японского милитаризма // ИА Regnum. URL: https://regnum.ru/news/polit/3068015.html (дата обращения: 04.10.2020).

Ардаев В. Призванные в бордели. «Женщины для утешения» мешают Сеулу дружить с Токио // РИА Новости. URL: https://ria.ru/20180309/1515967313.html (дата обращения: 21.09.2020).