gasprinskiy-3tom-1

у него есть в Управе «доверенное лицо», и всё дело идёт хорошо. Это был намёк на члена Управы Мустафа мурзу Давыдовича964,

несущего фактически обязанности головы, члена и кассира. Гласный Молла Эюб был, видимо, огорчён заявлением г<осподина> Пачаджи и заметил, что, оставив это дело, лучше перейти к обсуждению следующих. Остальные гласные упорно молчали, некоторые усмехались, чем и закончился этот случай.

За сим Дума перешла к обсуждению других дел, и заявление г<осподина> Пачаджи осталось без результата.

Изложив в повествовательной форме настоящий инцидент, мы в следующий раз вернёмся к нему для оценки и освещения.

Новые книги965

ВТашкенте издана переведённая Рахим Ходжа муфтием в стихах книга о правилах веры.

ВТифлисе издана составленная законоучителем и преподавателем турецкого языка при Закавказской Учительской школе Молла Абдусалям Эфенди Ахундзаде966 книга для детей, заключающая переводы на родной язык с арабского употребительнейших молитв и правил ислама.

Обе упомянутые книжки литографированы довольно хорошо.

1890, 18 февраля. – № 6

Зинджерли-медресе967

Основанное вторым Крымским ханом Менгли Гиреем самое большое медресе в Крыму находится в г. Бахчисарае, в приходе Салачик. Это, пожалуй, самое большое и богатое медресе не только в Крыму, но и во всей России. Оно обеспечено вакуфной землёй «Улу-Куль», приносящей до 10 000 руб<лей> ежегодного дохода. Если прибавить к этой сумме и расходы, которые несут учащиеся от себя, то получим изрядную сумму в 15 000 руб<лей> ежегодного расхода. К сожалению, результаты обучения до сих пор далеко не соответствовали столь значительной затрате. Мы не упрекаем умерших мудеррисов в нерадении, а учившихся в лености или неспособности, но неуспешность обучения всецело приписываем невозможным порядкам, существовавшим исстари. Так, учение шло в течение 4–5 месяцев в году, и большая часть этого краткого периода уходила на хозяйство, приготовление пищи, варку кофе и прочее.

311

При таком порядке, очевидно, никаких успехов быть не могло, и сохты968 засиживались по 15–20 лет и выходили всё-таки, очень мало зная всё то, что должны были знать. Люди, преданные старине потому только, что это старина, возразят нам, что и при таком порядке из медресе выходили учёные муллы. Да, выходили, но не более 15–20 из ста учащихся, тогда как при лучшем пользовании временем и лучшим ведении дела легко будет выходить 80–90 знающих со ста.

Избранный и утверждённый недавно новый мудеррис Аджи Абибулла Эфенди969 поставил себе целью переформировать весь порядок и поставить в соответствие с целью и временем.

Учение будет продолжаться не менее 9 месяцев в год и не менее 8 часов в день.

Для сохт, имеющих охоту и свободное от уроков время, откроется ремесленное отделение.

Для младших сохт откроется приготовительно-повторительный общий класс, где они будут подготовлять свои уроки под наблюдением и при пособии особого наставника.

Младшие и старшие сохты по учебной и воспитательной части будут под постоянным руководством и надзором самого мудерриса.

Приём в медресе сторонних лиц и гостей будет воспрещён. Для свидания с родителями и родственниками сохты будут иметь особую приёмную.

К преподаванию, кроме мудерриса, будут приглашены мулла-репе- титор и ховадже по родному языку и грамоте.

Наблюдение за внутренним порядком медресе, под высшим контролем самого мудеририса, будет поручено старшим сохтам по порядку дежурства, для чего им будут даны надлежащие правила для руководства.

Нерадивые или непослушные сохты при недействительности дисциплинарных взысканий будут вовсе исключаемые из медресе.

Лица, неизвестные и не имеющие вида, вовсе не будут допускаемые в медресе.

Для всех сохт будет устроена общая кухня и столовая, снабжённая служителями.

При этом порядке г<оспода> учащиеся не будут, как было доныне, отвлекаться от учения ставкой самовара, приготовлением пирожков, угощением гостей и прочее, а посвятят все время на изучение духовной науки, родной грамоты, арифметики и, если пожелают, какомулибо ремеслу.

312

Мудеррис Аджи Абибулла Эфенди – лицо, хорошо известное нашей редакции и отчасти нашим читателям. Питаемые им чувства любви к народу, преданность реформе и прогрессу, более или менее современные взгляды на вещи и людей отличают его от массы наших «учёных». Эти-токачествапочтенногоулемывызвалиредактора«Переводчика» содействовать его избранию, и мы надеемся, что никто не заподозрит тут какие-либо иные соображения – помимо желания видеть во главе самого богатого и важного духовного училища лицо, богатое знанием, пониманием наших недостатков и зол и воодушевлённое благим намерением привести в порядок и поднять учебное дело – душу и силу каждого народа.

1890, 25 февраля. – № 7

Думские дела970

19 февраля происходило второе заседание нашей Думы по острому вопросу – за что платится жалованье г<осподину> городскому голове, без обиняков поставленному г<осподином> Д. Пачаджи в предыдущем заседании971.

Собралось на заседание большее число гласных, чем бывает обыкновенно, что свидетельствовало о некотором воодушевлении. Было достаточно и частных слушателей. Все присутствующие были сосредоточенны, серьёзны, видимо, осознавая неразрешимость задачи «за что?». Г<осподин> Пачаджи задал очень щекотливую и очень трудную задачу; чтобы ответить ему удовлетворительно, необходимо ответить умно и беспристрастно, иначе, какие бы ответы ни последовали, какие бы постановления «по большинству» голосов ни состоялись, вопрос остаётся вопросом, требующим разрешения не сегодня так завтра. Читатели из предыдущих номеров знают, конечно, задачу г<осподина> Пачаджи. В двух словах дело вот в чём: в течение шестилетнего непрерывного главенства г<осподин> Чубукчи постоянно находится в официальных отпусках, а когда не числится в таковой – тоже отсутствует, не имея вовсе оседлости в городе, а между тем за эти шесть лет чрезвычайно характерной «службы городу» Дума с редким благодушием ассигнует ей по 1200 руб<лей> в год, что составляет с лишком семь тысяч руб<лей> за весь последний период нашего самоуправления.

Как хотите, господа, но «способ службы» и мотивы вознаграждения за эту «службу» чрезвычайно интересны и оставаться без разъ-

313

яснения не должны. Городское общество чрезвычайно благодарно г<осподину> Пачаджи, что он, оставив все сторонние соображения, смело и решительно выступил с роковым своим вопросом: Г<оспода> гласные, за что?

Всем известно, что мы меньше всего говорили в нашей газете о местных делах, минуя курьёзы и курьёзы, не входящие в программу газеты, но задача г<осподина> Пачаджи заинтересовала и нас, тем более что три года назад мы указали на этот же некрасивый факт из жизни нашего самоуправления.

Итак, 19 числа собралась довольно многочисленная Дума. Перед началом заседания г<осподин> голова Чубукчи обратился к гласным с предварительной речью, которую можно резюмировать так: «Обходя суть дела, имею честь заявить, что всего положенного мне жалованья я ещё не получал; из пожалованного мне вознаграждения я пожертвовал 1800 р<ублей> в пользу города на постройку. 200 р<ублей> издержал в Симферополе на нужды города; за сим нёс расходы, разъезжая тоже по делам города. Таким образом, Дума имела основания назначать мне жалование, а впрочем, вы знаете и понимаете лучше меня».

На это г<осподин> Пачаджи, подтверждая своё письменное заявление, возразил, что по недостатку средств жалованье действительно в большей части ещё не выдано, но числится обязательным невыполненным расходом города, а что касается расходов головы на поездки по делам города, то о таковых делах он ничего не знает, хотя и состоит членом Управы, и просит голову указать хоть некоторые «дела», по коим он разъезжает уже шесть лет и за границей, и по России, не говоря уже о Крымском полуострове.

Действительно, было бы интересно знать какие городские дела вел г<осподин> головаприпостоянномотсутствииипутешествиях. Дума– не дипломатическая канцелярия; секреты неуместны.

Мы знаем и все знают, что член Управы ездил два раза в Одессу и несколько раз в Симферополь по делу о спорной земле; было бы желательно, чтобы г<осподин> голова тоже доложил гласным, какими делами он был занят весь период, о коем речь, и что успел сделать?

Между тем официальное заседание было открыто, и г<осподин> Чубукчи уклонился от председательства. Предполагают заступить его место старшему гласному – не хочет; предлагают следующему – решительно отказывается; обращаются к третьему – чуть не убегает из залы; прибегают к четвёртому – говорит: «Низачто, не могу, куда мне, господа». Собрание стало критическим и сделав последнее, дружное

314

усилие, оно упросило г<осподина> гласного Аджи Османа Пердахчи оказать ему важную услугу своим председательством. Спасибо, человек, наконец, не отказал, и заседание началось. Г<осподин> Пачаджи попросил прочесть своё заявление. Прочитали. Общее молчание

иглубокое размышление. Далее г<осподин> Пачаджи предлагает решить вопрос о невыдаче жалованья голове закрытой баллотировкой шарами.

Тутвыступаетг<осподин> АджиАбла, наиболеевлиятельныйчлен общества, и предлагает предварительно решить вопрос – принять ли

кобсуждению заявление Пачаджи или нет, решив таковой открытой баллотировкой. Завязываются горячие прения между этими двумя гласными. Аджи Абла старается отстоять открытую, а Пачаджи закрытую баллотировку. Воодушевление оппонентов убеждает публику, что Аджи Абла видит спасение своего предложения в открытой, а Пачаджи в закрытой баллотировке. Оба гласные были совершенно правы, зная местные условия жизни.

Впредыдущем заседании г<осподин> Аджи Абла нашёл открытую поддержкувГвардийскомОсмане, анаэтотразвТютюнджиШерфеддине. Остальные гласные, следуя пословице «молчание – золото» внимательно слушали. Как ни старался доказывать г<осподин> Пачаджи, что столь серьёзное дело, где замешан крупный денежный интерес и личности, следует решать закрытой баллотировкой, но Аджи Абла и слышать не хотел об этом. За сим, вставанием и сидением, произошло баллотирование, но мы, признаться, не поняли, что собственно было поставлено на баллотировку. Да это, собственно, и не важно. В чём состояло постановление Думы, узнаем позже.

Вовсёмэтомделехарактерноповедениег<оспод> ПачаджииАджи Аблы. Первый заявляет о неподлежащем расходовании общественных сумм и, чтобы не стеснять г<оспод> гласных, просит решить вопрос закрытой баллотировкой; второй употребляет всё своё красноречие

ивлияние, чтобы не допустить самое обсуждение возбуждённого вопроса, и слышать не хочет о закрытой баллотировке. Кто прав, пусть судит беспристрастное общественное мнение.

Наши гласные, вообще люди почтенные сами по себе, не зная не только законов, но даже Городового Положения и его духа, не решились открыто поддержать г<осподина> Пачаджи в его предложении о закрытойбаллотировке. Тутестьнекотороеизвинение, номынепонимаем упорного молчания г<осподина> Давыдовича, который по своим знаниям и по положению мог бы сказать веское, разъясняющее слово.

315

Не понимаем, почему он молчал и не объяснил что следовало? Один из наших репортёров сообщил нам, что в день заседания г<осподин> Давыдович страдал лихорадкой; сезон уж такой наступает… Но всетаки, даже при лихорадке, он мог, как член Управы, сказать три слова, именно: существует постановление Думы, до сегодняшнего числа не отменённое, о том, что «все денежные вопросы свыше 25 руб<лей> решать не иначе, как закрытой баллотировкой».

Мы добавим ещё, что постановление это состоялось по предложению того же г<осподина> Аджи Аблы… Наведите справку в делах Думы.

ДевятьлеттомуназадпоповодупоездокпокойногомудеррисаМуртаза Эфенди в Симферополь по делам вакфа и медресе общественный суд при ближайшем участии г<осподина> Аджи Аблы требовал от него отчёта в поездках, в целях и деньгах. Старик был доведён до слёз.

Но раз – вакуфное или общественное дело – спросит, узнать следует. Восемь лет назад, когда бывший голова уехал из города на три недели, Дума по инициативе того же почтенного Аджи Аблы уменьшило жалованье головы на триста рублей, мотивируя это продолжительной отлучкой. И это совершенно правильно с точки зрения принципа

службы. Берёшь деньги – служи, и делу конец.

Таких примеров мы можем привести ещё десяток и другой. Во всех этих случаях Аджи Абла как влиятельный и деловой татарин играл главную роль, похвально стремясь к общественной экономии, порядку и честности. Тем труднее нам понять мотивы и основания его поведения на заседаниях по делу, возбуждённому г<осподином> Пачаджи.

Общественное мнение было бы вполне удовлетворено, если бы он объяснил это, а мы с большой охотой поместили бы его письмо. Будем ждать, ибо общественный деятель должен работать гласно, ясно, а не за занавеской.

Новые книги972

Мы получили недавно вышедшие в свет две книжки г<осподина> Каюм Насырова973 из Казани. Одна книжка «Русская Азбука» самоучитель для татар; другая«Календарь» нататарскомязыке, издаваемый г<осподином> Насыровым уже более 18 лет.

Приветствуем г<осподина> Насырова как автора многих, и, надо заметить, лучших книг светского характера на татарском языке.

К календарю приложена обстоятельная статья для матерей о кормлении и воспитании детей.

316

1890, 2 марта. – № 8

Горим974

Не думайте, что я говорю о пожаре: наши имущества целы, но мы горим сами; горим незаметно, но быстро и неуклонно!

В истекшем 1889 г. по записям бахчисарайского городового врача г<осподина> Раковщика среди татарского населения было 247 смертей от разных болезней и в числе их 50 смертей от чахотки!

Знаете ли, что говорят эти цифры? Незнающие пусть слушают: в Бахчисарае число мусульман едва ли превышает 8 тысяч душ обоего пола; это значит 32 смертных случая на тысячу и 6 смертей на тысячу душ от чахотки специально.

Имея в виду, что, несомненно, не все смертные случаи известны врачу, ибо не все больные обращаются к медицинскому пособию, надо допустить до 40 смертных случаев на тысячу вообще и 8–9 от чахотки специально!

Это ужасные, неслыханные, возмутительные цифры, вполне понятные, если справиться со статистикой. Во Франции, Англии, Швейцарии и Швеции с тысячи умирает ежегодно 17–21 человек. Хотя в числе причин смерти и в тех странах чахотка играет видную роль. Для всех стран и народов Аллах один, а какая громадная разница в деятельности Азраиля – Ангела Смерти, отбирающего наши души!

Аллах Велик; Он справедлив и милостив ко всем. Поэтому я глубоко верую, что бедствие наше и болезни призываем мы сами своим тупым невежеством и равнодушием к медицине, гигиене и предрасположенностям. Оно и понятно: неосторожный с водой – тонет; неосторожный с огнём – горит.

Что же делать? Сорок тысяч врачей всех народов и стран подтверждают, что чахотка заразительна. Бросьте обыкновение покупать, продавать и носить одежду и домашние вещи, остающиеся после умерших от чахотки, а также других заразных болезней, каковы оспа, тиф, дифтерит, скарлатина, корь и другие. Часть вещей можно обезвредить, дезинфицировать, но лучше всего, без всякого сожаления, сжечь

и просить Бога о здравии для оставшихся. Вещи чахоточных, бывшие

вупотреблении, нужно предать огню без исключений. Заразительная болезнь – это враг общий и общественный. Поэтому на помощь бедным должна прийти общественная касса, вознаграждая за сжигаемые вещи беднейших людей. Нет специальных сумм – надо их иметь. Бу-

317

дем платить особый налог на предмет предупреждения, пресечения и охраны от заразы.

Увы, рассчитывать на самодеятельность невежества в этом направлении не приходится. К тому же зло пустило столь глубокие, широкие корни, что без решительных административных мер весь Бахчисарай быстро перегорит на медленном огне чахотки, не говоря о других болезнях.

Нам лично известны два семейства, где при совершенно здоровых родителях от чахоточной заразы друг за дружкой сошли в могилу три сестры в одном и два брата-атлета в другом, причём третий брат тоже уже поражён!

От проказы, холеры, чумы принимаются правительствами общие меры борьбы и предупреждения. Почтительнее думаем, что чахотка, не менее заразительная, но в общем более губительная и постоянно действующая, заслуживает не меньшего внимания правительства и учёных. Холера, чума иногда щадят, но чахотка не знает пощады!

Исмаил.

Местные дела975

Заседание Думы 19 февраля продолжает служить темой разговоров976.

Гласный Пачаджи при прениях с Аджи Аблой, указав на дорогую поставку им, Аблою, строительных материалов для город<ской> Управы, предложил ему скинуть в пользу города 30% и получить наличные деньги от него, причём г<осподин> Пачаджи обязывался получать остальные 70% по счёту по мере возможности и не стесняя городскую кассу.

Мы не знаем, дорого или дешево доставлены Аджи Аблою материалы. С другой стороны, хотя г<осподин> Аджи Абла и гласный, но прежде всего он «купец» и если дают «три», то нельзя претендовать, что он не взял «два». Купить подешевле, продать подороже – основание всей коммерции, и не Аджи Абле изменять его. Мы полагаем, что г<осподин> Пачаджи должен был обратиться в несколько иной форме

свопросом к Городской Управе и ревизионной комиссии.

Всамом деле практика нашего самоуправления представляет в этом случае тоже странный факт. Например, отдавая жалкую лавчонку или право копания глины, кила в аренду по 24 или 60 руб<лей> за год делаются формальные торги при Управе, в усиленном составе членов, пред зерцалом и т. д. Результаты торга докладываются Думе

318

на утверждение. Бедный торговец бузы или шашлыков или цыган, желающий копать глину, киль, ждут с трепетом согласия Думы о принятии от них 2–3 р<ублей> арендной платы в месяц. А между тем, когда покупается на 6–7 тысяч лесных и строительных материалов, Управа не считает нужным делать торги и забирает сколь чего нужно у г<осподина> Аджи Аблы. Чем объяснить эти несообразные, противоречивые явления? Почему ревизия ничего этого не замечает, когда порядок хозяйства и составляет главную цель ревизии? Претендовать на г<осподина> Аджи Аблу, как, видимо, желает г<осподин> Пачаджи, нет оснований; кто же сам себе враг? Но было бы желательно, чтобы г<оспода> гласные и Управа, да и городской голова, обратили внимание на ту простую вещь, что формальные, перед зерцалом торги на тысячи руб<лей> более интересны, чем торги на лавчонку из 24–36 р<ублей> аренды в год! Кажется, ясно.

Можем уверить г<оспод> общественных деятелей, что при покупке лесных и других материалов на несколько тысяч руб<лей>, они найдут поставщиков из Севастополя, Симферополя и более дальних мест, которые и кредит откроют, и процент возьмут самый маленький, раз только будут торги и конкуренция. На 7 тысяч по 10–15% скидки составит до 1000 руб<лей>, которые городу очень и очень пригодятся.

1890, 11 марта. – № 9

В прошлом номере газеты мы привели Высочайше утвержденое <…>977

В прошлом номере газеты мы привели Высочайше утверждённое мнениеГосударственногоСоветаобизменениипорядкаизбраниячленов Оренбургского Духовного Собрания. В силу нового закона председательствующий в Собрании муфти будет назначаться по представлению господина Министра внутренних дел Высочайшею властью, а члены собрания, т. е. казии, по представлению муфтия г<осподином> Министром внутренних дел, причём в течение шести лет со дня издания настоящего закона в казии могут быть назначаемы лица, познания которых в русском языке ограничиваются простою грамотностью.

Так как и до сего оренбургский муфтий не избирался народом, а назначался Высочайшей властью, то изменение касается главным образом порядка назначения казиев – членов Духов<ного> Собрания, избравшихся до сих пор собранием мусульман г. Казани. Но самым существенным нововведением закона следует признать «образова-

319

тельный ценз», поставленный условием для назначения в казии, хотя на первое шестилетие ценз этот ограничен лишь «простою грамотностью».

По закону, обнародованному в 1888 году, в члены Духовного Собрания могли быть допускаемы лица, прошедшие курс, равный четырём классам гимназии или по меньшей мере курсу двухклассного городского училища ведомства Министерства народного просвещения. Закон этот должен был войти в силу начиная с 1 января будущего 1891 г., но вышеприведённоеновоеузаконение, уменьшаянапервоевремянорму ценза, изменяет, однако, самый порядок назначения казиев. В этом отношении закон приравнивает Оренб<ургское> Духов<ное> Собрание к Закавказским Духов<ным> правлениям, где муфтии, казии и члены губернских мечлисов978 назначаются от правительства. На выборных началах остаётся лишь наше Таврическое Духов<ное> Прав<ление>, избираемое собранием мусульманского духовенства, дворянства и волостными старшинами из мусульман.

Главным положением нового закона, как мы заметили, следует считать установление принципа «образовательного ценза» для членов Духов<ного> Собрания. Благая цель закона столь очевидна, что говорить об этом излишне. Но, зная хорошо положение нашего духовенства, мы думаем, небесполезно будет обратить внимание на практическое осуществление закона.

Исходяизтогоположения, чтопростаяграмотаизнаниекакогобыто ни было языка без научной подготовки не даёт «умственного развития», «широкогокругозора», мынедумаем, чтобыпростаяграмотностьчленов духовного собрания существенно повлияла на служебную их деятельность. Это же, вероятно, предвидит и законодатель, ограничивая ценз «простой грамотой» лишь на первые 6 лет. Далее придётся, вероятно, применить закон 1888 года, требующий от казиев знание курса четырёх первых классов гимназии, если к тому времени успехи жизни дадут нам крайне желательных просвещённых духовников.

Так как круг деятельности наших духов<ных>. правлений довольно обширен; так как просвещённый казий – богослов принесёт нам во сто крат более пользы, чем неразвитой, недальновидный, то думаем, что все мыслящие мусульмане весьма сочувственно отнесутся к новому закону. Но если бы, сверх ожидания, в ближайшем будущем не явились бы лица, способные и достойные получить места членов-ка- зиев, с достаточным умственным развитием, то почтительнейше смеем думать, что помочь делу всё же будет возможно.

320