conflictsxxi-2015

борьбы с «международным терроризмом». В свою очередь страны Запада заинтересованы в поставках углеводородных и иных ресурсов из Алжира и не проявляют, как это имело место в Ливии и Сирии, заинтересованности в поддержке каких-либо оппозиционных движений, считая правящий режим лояльным. Этот фактор также является достаточно важным для устойчивости алжирской власти к негативному влиянию Арабской весны.

Что касается отношений Алжира с Россией, то они традиционно со времен СССР носили дружественный и партнерский характер. В рамках подписанной в 2001 г. между Алжиром и РФ Декларации о стратегическом партнерстве, наряду с экономическим и политическим сотрудничеством, осуществляется работа совместной алжирско-российской группы по борьбе с терроризмом и по вопросам безопасности. Наряду с совместными проектами в нефтегазовой сфере продолжается сотрудничество в космической области, металлургии, электроэнергетике, информационных технологиях и военно-технической сфере. Для России продолжение и углубление сотрудничества с Алжиром в данных областях, а также в совместной борьбе с исламистским терроризмом представляется стратегически важным курсом. Причем последний аспект в свете экспансии радикальных исламистов ИГИЛ в Ираке и их угроз в адрес России, а также кризиса на Украине (есть свидетельства, что радикальные исламисты из Сирии и Ливии участвовали в столкновениях на стороне «майдана» в Киеве в феврале 2014 г.) приобретает наибольшую актуальность.

Радикальный исламизм в настоящее время представляет собой некие сообщающиеся сосуды. Его боевики в зависимости от того, где больше платят, могут «переливаться» и воевать сегодня в Йемене, завтра в Сирии и Ираке и, наконец, на Украине. В этой связи к призывам лидеров украинских ультраправых националистов к чеченским радикальным исламистам активно включиться в «борьбу против России» необходимо отнестись со всей серьезностью. В этом случае возможно появление на украинской территории откликнувшихся на этот призыв радикальных исламистов, в том числе из арабских стран, и их попытки перенести свой «джихад» в Россию. В такой гипотетической ситуации для предотвращения террористических актов будет необходимо расширение сотрудни-

471

чества в этой области между Россией и Алжиром, имеющим большой опыт в подавлении исламистского терроризма.

Почему Алжир избежал радикального варианта Арабской весны

Арабская весна оказала значительное влияние на общественнополитическую ситуацию в Алжире. В то же время внутреннее со- циально-политическое положение Алжира существенным образом отличается от такового во многих других странах, затронутых «весной». Во-первых, Алжир пережил уже в недавнем прошлом «алжирскую весну» 1990-х гг., негативным результатом которой стало многолетнее противостояние с радикальными исламистскими группировками, которые продолжают свою террористическую деятельность до сих пор. Поэтому алжирское общество в своем большинстве настороженно относится к «революционным» политическим изменениям, могущим привести к повторению «черного десятилетия» исламистского террора 1990-х гг.

Во-вторых, если в Тунисе и Египте значительная часть общества поддерживала «твиттерную» революцию, начатую диссидентски настроенной и по большей части безработной молодежью, к которой затем присоединились как леводемократические, так и умеренно исламистские политические силы, то в Алжире этого не происходит. Как по вышеназванной причине опасений повторения исламистского террора, так и ввиду слабости и разобщенности оппозиции. Провозглашающие светские лозунги и требующие демократизации и смены правящего режима, партия «Объединение за культуру и демократию» и ее сторонники не пользуются широкой поддержкой населения. Наряду с этим в Алжире большая часть умеренных исламистов представлена в парламенте и поддерживает президентский курс.

В-третьих, если в Тунисе, Египте, а также в Йемене и ряде других стран «революционные силы» выступали против коррупции правящей верхушки, непотизма, произвола властей и отсутствия реальных демократических свобод, то в Алжире эти проблемы хотя и существуют, но в меньшей степени. По инициативе президента

472

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное в монографии исследование конфликтов и войн на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также проблем, тесно связанных с этим явлением политической жизни означенных регионов (безопасность и роль внешних сил, политические трансформации, роль этнических, конфессиональных, клановых и прочих факторов, рост религиозного экстремизма), позволяет сделать несколько важных выводов.

Современные конфликтные ситуации в странах Ближнего Востока и Северной Африки порождены, как правило, глубоко скрытыми внутренними факторами, а вот используют их, зачастую в своих интересах, внешние силы, что и приводит к эскалации этих конфликтов.

Можно ли прекратить такого рода сложносоставные, с применением насилия конфликты? Есть ли способы их урегулирования?

Мировая практика знает разные варианты прекращения военных действий, вызванных гражданской междоусобицей, противостоянием на этнической либо конфессиональной почве, наконец (что в последние годы происходит, к счастью, все реже), войной между двумя и более государствами. Так, конфликт может быть приостановлен, «заморожен» (это иллюстрируется М. А. Володиной в ее главе о западносахарской проблеме), в лучшем случае – урегулирован. Чаще всего это происходит под давлением «третьей силы», посредников, миротворцев или же в том случае, когда военный запал у обеих враждующих сторон иссякает, и они «созревают» для начала переговорного процесса.

Устав ООН предусматривает использование мер невоенного характера для мирного разрешения конфликтов. Но именно воен- но-силовые методы остаются, как показывает практика XXI века, важнейшим инструментом управления конфликтами. К ним охотно прибегают региональные «центры силы» (Саудовская Аравия, Израиль, Турция), и их методы включают в себя весьма широкий на-

474

бор средств: от военной помощи, продажи оружия, военного вмешательства (как это сделала Саудовская Аравия в Бахрейне) до мер силового давления на конфликтующие стороны.

Конкретные случаи применения различных методов в ходе конфликтов свидетельствуют о том, что нет универсальных рецептов для их разрешения. Кроме того, как бы красиво не выглядели концептуальные разработки, жизнь всегда вносит коррективы, и многие казавшиеся внешне вполне логичными и теоретически проработанными схемы не дают желаемых результатов.

Так, в последние годы все труднее становится применить к конфликтным ситуациям формат традиционных ооновских операций по поддержанию мира. Часто невозможно разъединить враждующие стороны, создать буферные зоны, поскольку практически во всех внутригосударственных конфликтах (особенно если они принимают обличие гражданских войн или этноконфессиональных, клановых столкновений) отсутствует сплошная линия соприкосновения сторон, а есть чересполосное противостояние мелких отрядов. Кроме того, иногда нельзя добиться предусмотренного операциями классического ооновского типа согласия всех противоборствующих сторон на развертывание миротворцев, которые обеспечивали бы осуществление соглашения, достигнутого сторонами; отсутствует и правовая база такого рода операций.

Сложности возникают и при включении механизма разрешения конфликта, который подразумевает вмешательство «третьей стороны» (в этом качестве, как правило, выступают региональные либо глобальные державы), действующей обычно извне. К тому же такие внешние участники, вовлекающиеся во внутригосударственный конфликт под лозунгами его разрешения, концентрируются при помощи порой успешных военных операций на краткосрочных задачах, заключая сделки с местными политическими элитами в ущерб долгосрочным решениям.

Как показывает практика, более эффективно мирному процессу могут содействовать иные структуры: региональные организации; неформальные группы (как, например, «нормандский формат», задействованный для разрешения нынешнего кризиса на Украине; или же Минская Группа ОБСЕ, усилиями которой удается не допустить возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе на

475

линии соприкосновения армянских и азербайджанских военных); односторонние политические действия, предпринятые вне каналов ООН; частные лица; неправительственные и финансовые организации. Роль последних особенно важна в период постконфликтной реконструкции.

Заслуживает в этой связи внимательного изучения рассмотренная в главе Е. Мелкумян конфликтная стратегия Совета сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ), который предпринял несколько попыток урегулирования конфликтных ситуаций как между государствами-членами, так и шире – в регионе Ближнего Востока. В период Арабской весны ССАГЗ выступила с инициативой по урегулированию ситуации в Йемене, что в тот период позволило предотвратить начало гражданской войны в этой стране.

В2011 г. ССАГЗ ввел военные формирования из состава своих объединенных сил в Бахрейн, участвующий в этой организации, что позволило стабилизировать там ситуацию. Политика ССАГЗ в отношении сирийского кризиса менялась под воздействием развивающихся в этой стране событий: начав с призыва к правящему режиму вступить в диалог с оппозицией и урегулировать кризис политическим путем, она эволюционировала в сторону непризнания законности действий президента Асада и оказания поддержки оппозиционным силам. Другое дело, что во взаимоотношениях ССАГЗ с Ираном превалировали элементы конфликтности, и попытки нового иранского президента Рухани нормализовать отношения с соседними арабскими государствами не были успешными.

Вцелом же в условиях обострения ситуации в регионе Ближнего Востока государства ССАГЗ уделяют повышенное внимание вопросам обеспечения безопасности и консолидации своих рядов, успешно преодолевая возникающие между ними противоречия, что можно только приветствовать.

Что касается йеменского конфликта, то досконально проанализировавший его в своей главе С. Н. Серебров приходит к выводу о том, что причины недостаточной эффективности уникального международного плана мирного урегулирования йеменского кризиса, принятого по инициативе ССАГЗ и пользовавшегося беспрецедентной поддержкой со стороны СБ ООН в 2011–2014 гг., заключались в том, что планом были недооценены глубина кризиса по-

476

литической системы Йемена и сила негативных настроений в обществе по отношению к режиму. Давняя ангажированность ведущих кураторов проекта в лице КСА и США в политическом соперничестве в Йемене сыграла самую негативную роль в имплементарной фазе проекта. Инициативы ССАГЗ, с одной стороны, предотвратили вероятную вспышку гражданской войны, а с другой – подтолкнули революционно настроенную городскую молодежь ко втягиванию в борьбу за власть, которая велась между старыми элитами с широким вовлечением племен. Сыграл свою роль и «парад регионализмов», когда игнорирование Инициативой проблемы Юга способствовало де-факто ее стремительному переходу в необратимый сепаратизм.

Содержащаяся в монографии (в, частности, в главах В. В. Наумкина, Д. Б. Малышевой, В. А. Кузнецова, А. В. Сарабьева) теоретическая основа для анализа специфики происходящих в современном арабском мире конфликтов позволяет не только выявить особенности процессов трансформации в «глубоко разделенных», по выражению В. В. Наумкина, обществах Ближнего Востока и Северной Африки, оказываемые на них международные влияния, но и систематизировать общие понятия по политической и религиозной конфликтологии, применить их ко всему арабо-мусульманскому миру. Несомненный интерес представляют также предложенные С. Н. Серебровым методы анализа динамично меняющейся и подверженной конфликтам политической ситуации в Йемене, что позволяет дифференцировать и анализировать ведущие тренды развития.

Активность всевозможных исламистских группировок, о которой много говорится в монографии (например, в написанной А. В. Демченко главе о роли ХАМАС в израильско-палестинском конфликте), не затеняет других важных угроз региональной безопасности, усиливающих свой деструктивный потенциал по мере затухания Арабской весны, ставшей символом – к сожалению, так и не реализованным – устремлений арабских стран к построению общества, основанного на принципах демократии и социальной справедливости. Речь идет о таких угрозах и вызовах, как разгул террористической активности, о волнах трансграничной преступности, росте криминалитета. Хаос в регионе Ближнего Востока и

477

Северной Африки, вызванный как «революциями», конфликтами, так и иностранными вмешательствами, нанес сокрушительный удар по правоохранительным органам, армии, силам правопорядка, в целом по структурам государств, многие из которых обнаруживают полную недееспособность. Нелегальный товарооборот и нелегальная миграция, наркоторговля, контрабанда нефти, похищения людей с целью выкупа – вот те реалии (например, Северной Африки, о которой предметно говорится в главе В. А. Кузнецова), которые подтачивают государственность, подпитывают конфликтогенность. «Послекаддафиевская» Ливия (как показано в главе

А.Б. Подцероба) превратилась в «транзитный коридор» торговли людьми, и через нее пошли людские потоки нелегалов из Тропической Африки. Важно также отметить, что сохранение подобной ситуации, как подчеркнуто в монографии, идет на пользу, прежде всего, «повелителям бурь» – транснациональным террористиче-

ским структурам наподобие «Аль-Каиды» или «Исламского государства»1.

Но, разумеется, не только вышеозначенные факторы питают в регионе конфликтогенность. Такие явления в экономическом развитии арабских стран, как нестабильность, структурные диспропорции, демографические проблемы, противоречивость целей и задач проводимых властью экономических реформ (они проанализированы в интересной и необходимой по смыслу работы главе

А.О. Филоника), также создают основу для развития конфликтов. Об этом, в частности, говорит исследованный А. О. Филоником процесс дезорганизации экономической системы в Сирии в ходе продолжающегося там внутреннего конфликта.

Логичными выглядят и рассуждения И. Д. Звягельской об архаизации в арабском мире, которые порождаются конфликтами внутри традиционного или полутрадиционного общества, а далее усиливают конфликты разного рода. Под архаизацией автор пони-

мает воскрешение традиционных практик, образов, элементов

1 Например, по данным ООН, за 2014 г. «Исламское государство» получило за захваченных заложников от 35 до 45 млн долл., а «Аль-Каида» и ее отделение «Аль-Каида Аравийского полуострова» – от 25 до 30 млн долл. См.: Панкратенко И. Торжество лицемерия. «Арабская весна» порождает Большой криминал // Регнум [сайт], 08.02.2015. URL: http://www.regnum.ru/news/1893004.html.

478

культуры прошлого, которое не означает возвращения к древности, а носит манипулятивный характер. За счет частичного вытеснения более современных элементов культуры и возрождения идеализированных представлений о социальных связях и отношениях прошлого, встраиваемых в современную жизнь, решаются часто важнейшие для общества или элиты задачи. В результате навязываются нормы, которые способны отнять у государства легитимное право на использование военной силы, заместить прагматическую стратегию мифами и псевдоисторическим вздором, фрагментировать общество и привести его к катастрофе.

Архаизация в современных обществах, активизирующаяся под воздействием конфликтов, мятежей и революций, которые разрушают или ослабляют существующие институты, ведут к хаосу и неопределенности, является универсальным явлением. Именно в современных конфликтах обращение к практикам прошлого, позволяющим частично компенсировать утраченную стабильность и социальную уверенность, может обернуться опасным разрушением самого общества. Об этом свидетельствуют, прежде всего, гражданские войны, в которых всякие правила ведения военных действий прекращают свое существование, высвобождая агрессивную энергию отдельных личностей и целых общин. На Ближнем Востоке в результате трансформаций, новых и застарелых конфликтов всегда существовавшие элементы архаизации играют все более очевидную политическую роль.

Всвою очередь, в главах, написанных А. В. Сарабьевым,

И.Х. Миняжетдиновым, С. Н. Серебровым, Б. В. Долговым, внутренние конфликты в Ливане, Ираке, Йемене, Сирии рассматриваются как процессы кризиса системы. Этот кризис проявляется в разного рода политических, религиозных и племенных противостояниях, которые оказываются – при известном стечении обстоятельств – способными дойти до состояния открытого вооруженного конфликта.

Так вот в проведенном С. Н. Серебровым исследовании причин йеменских конфликтов, поставивших под удар национальное единство и целостность государства еще до начала «йеменской весны» февраля 2011 г., социокультурные факторы весьма органично поставлены в центр всей кризисной проблематики Йемена. На приме-

479

ре анализа «проблемы юга» и саадского конфликта – двух наиболее острых проблем этой страны, показано превращение борьбы за новую формулу идентичности, сплетенную из архаичных, модернистских, религиозных и светских элементов плюралистического по своей природе и существенно разделенного этноса. Революционный подъем способствовал тому, чтобы проблема идентичности опередила в массовом сознании насущные задачи экономического развития и восстановления давно подорванной политической стабильности.

Фактор политического ислама, проходящий красной нитью через всю монографию, рассмотрен в главе не только как инструмент деструктивного воздействия на ситуацию в Йемене (как на Юге – против социалистов, так и на Севере – против зейдитского меньшинства) изнутри, но и как способ структурирования новой внешней политики. Присоединение Йемена к запущенной в 2001 г. глобальной антитеррористической кампании США, в которой приоритет был отдан борьбе с «Аль-Каидой Аравийского полуострова», базировавшейся в Йемене, привело к разбалансировке системы региональных отношений, но не только. Показанный в главе механизм трансформации экзогенного фактора в стремительный раскол властной коалиции в Йемене, приведший в итоге к ускоренному краху всей сложившейся там модели правления, вполне укладывается в закономерности эпохи начавшегося глобализма.

Вглаве Б. В. Долгова, исследовавшего причины возникновения

ипродолжения противостояния вооруженной сирийской оппозиции с властями, аргументированно доказано, что, в отличие от переживших Арабскую весну Туниса, Египта, Йемена, в Сирии, несмотря на присутствие определенных внутренних проблем, соци- ально-экономического кризиса как причины социального протеста не было. Главным фактором конфликта в этой стране явилась поддержка внешними силами радикальной сирийской оппозиции, представленной в основном исламистскими группировками.

В. М. Ахмедов, анализируя в своей главе исторические условия

исоциально-политические причины возникновения в Сирии вооруженной исламистской оппозиции в ходе сирийского конфликта, акцентирует внимание именно на его религиозной составляющей. В главе дается краткая характеристика основных отрядов воору-

480