Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_3_-_Literatura_Yazyk_i_pismennost

В.М. Алексеева для отечественной синологии стало нормой сочетать ис следование памятника с его переводом: в 70 е годы издаются основные произведения этого

жанра в переводах Е.А. Серебрякова, В.Ф. Сорокина, Т.А. Малиновской. Общий очерк «Китай ский традиционный театр сицюй» впервые был написан И.В. Гайдой (1971), краткий очерк — В.Ф. Сорокиным (1979). Детальному анализу драмы ХIII–XIV вв. посвящена книга В.Ф. Со рокина «Китайская классическая драма XIII–XIV вв. Генезис. Структура. Образы. Сюжеты» (1979), в которой впервые в отечественной синологии исследуются основные аспекты драма тического жанра цзацзюй, знаменующего собой расцвет китайского традиционного театра. В книге дается характеристика основных театральных амплуа, излагаются по актам все 162 сю жета, дошедшие до наших дней. Сорокину удалось показать единство сюжетного фонда ки тайской традиционной литературы, что способствовало выработке концепции средневековой литературы как особого явления и становлению медиевистического направления в синоло гии. Согласно уже сложившейся традиции, в приложении даны словарь театральных терминов и указатель авторов и названий пьес, что позволяет значительно расширить границы исследо вательской темы.

Весьма полную картину драматургии XVII в. в статьях и в монографии «Очерк истории китай ской классической драмы в жанре цзацзюй (XIV–XVII вв.)» (1996) представила Т.А. Малинов ская. Эстетические концепции китайского классического театра — новое направление комп лексной культурологии — исследуются С.А. Серовой в работах «„Зеркало просветленного духа“ ... и эстетика... театра» (1979) и «Концепция театра Ли Дяоюаня» (1983).

Т е о р и я л и т е р а т у р ы и э с т е т и ч е с к а я м ы с л ь. Теория литературы в Китае была частью идеологической системы и во все времена служила точным барометром идеологических пристрастий. Это значит, что исследования по теории литературы были по жанру «литературной критикой» (вэньсюэ пипин), имели большое культурологическое значение и никогда не своди лись к формальному описанию жанра или даже вида словесности. В.М. Алексеев первым понял, что только традиционная теория словесности, представленная в виде предисловий, специаль

ных трактатов по отдельным жанрам, называемых «словом о поэзии ши» (ши хуа), «словом о поэзии цы» (цы хуа), «словом о мелодиях цюй» (цюй хуа), или же

ввиде комментария, может дать ученому ключ к по ниманию самого феномена китайской традиционной словесности — вэнь. В науке наметились направления

висследовании литературной мысли: изучение тради ционной эстетической мысли и теории конца XIX — начала XX в. Одной из первых была статья «Теория прозы в Китае на рубеже XIX–XX вв.» В.И. Семанова (1964), а первой монографией — «Теория изящной сло весности в Китае XIX — начала XX в.» К.И. Голыгиной (1971), в которой наряду с исследованием основных направлений и школ традиционной литературной и эс тетической мысли (Тунчэнская школа — Тунчэн пай, «Поэты цы из Чанчжоу» — Чанчжоу цы пай и др.) осо бо рассматривается переходный период — начало XX в., когда началось идеологическое разрушение тра диционной литературы на классическом литературном языке и традиционной системы литературы и когда стала создаваться новая литература и ее новая систе ма, базирующаяся только на разговорном языке (Ван

191

литературы и — шире — «словесности». Вопрос о составе традиционных антологий впервые был поставлен в статьях В.М. Алексеева на примере «Вэнь сюань» («Литературный изборник»). Этой проблеме посвящена статья И.С. Смирнова «О китайских средневековых антологиях и о предисловиях к ним» (1999).

Исследованию литературной мысли древности и средневековья посвящена фундаментальная работа И.С. Лисевича «Литературная мысль Китая на рубеже древности и средних веков» (1979), в которой автор знакомит с основными памятниками литературной мысли древности и раннего средневековья, и среди них — с трактатом Лю Се «Вэнь синь дяо лун» («Дракон, изваянный в сердце словес»). (Эстетические взгляды Лю Се были проанализированы В.А. Кривцовым; изд. в 1978 г.) И.С. Лисевич практически первым в России начал изучение трактата и перевел несколько глав из него (1991). Он предложил рассматривать основные категории традиционной литературной теории, общие с философской мыслью Китая, в кон тексте традиционной китайской космогонии, что значительно расширило содержание эсте тического термина и показало его космическую природу. Впервые в синологии была поставлена проблема тех черт древнего восприятия слова и поэзии, которые являются исконно китай скими и смоделированы национальным восприятием мира, времени и бытия. Чрезвычайно плодотворным приемом оказалось использование метода комплексного описания категорий древней поэтической теории и поэзии «Книги песен», которая квалифицируется исследова телем как народная лирика.

В работах по традиционной теории литературы особое место занимает анализ терминов, в том числе термина вэнь (К.И. Голыгина, И.С. Лисевич, Л.Н. Меньшиков и др.). Особой фор мой исследования традиционной литературной и эстетической мысли и ее термино логического аппарата могут считаться указатели и словари терминов, вошедшие в монографии И.С. Лисевича, К.И. Голыгиной, Б.Л. Рифтина, В.Ф. Сорокина, М.Е. Кравцовой,

С.А. Серовой и др. И хотя сводный поэтологиче ский словарь терминов еще не создан, подобные указатели терминов расширяют представление читателей о традиционной китайской литературной мысли.

Эстетическая мысль традиционного Китая развива лась главным образом как часть литературной теории и как часть теории искусств. В 70 е годы возникла тенденция создавать представление о традиционных эстетических взглядах Китая как категориях целост ной культуры. Изучение эстетической мысли Китая было начато В.А. Кривцовым в статьях «Эстетические взгляды древнего Китая», «Эстетические взгляды средневекового Китая» (1961). Исследователь одним из первых в синологической культурологии выдвинул концепцию о системном характере китайской тра диционной культуры в статье «Китайская художест венная культура как система: традиция и современ ность» (1985). Эстетические аспекты литературной теории средневековья и XIX в. исследовались в стать ях Е.В. Завадской (1985) и К.И. Голыгиной (1987), написанных для «Истории эстетической мысли». Проблеме эстетической ценности как категории фи

192

лологической культуры Китая и эстетическим аспектам распростра ненных мотивов китайской поэзии и живописи посвящены работы Е.В. Завадской.

Культурология — новая тенденция синологического литературоведения. Главное направление исследований в этой области — установление внутренних связей в комплексе единой культуры. Комплексный характер

китайской культуры подчеркивается в ряде исследований: М.В. Исаевой «Соотношение музыкальной системы „люй“ и общей теории познания в Китае» (1988), С.В. Зинина «Космос

ичеловек в китайской культуре: звезды и восемь ветров „ба фэн“» (1993), А.М. Карапетьянца «Человек и природа в конфуцианском „Четверокнижии“» (1983), Г.А. Ткаченко «Космос, музы ка, ритуал. Миф и эстетика в „Люйши чунь цю“» (1990). Работы последних лет показали, что в синологическом литературоведении формируется направление, основанное на методологии комплексного исследования литературного текста, факта, явления в контексте общих культу рологических подходов, основу которых В.М. Алексеев видел в создании «научной теории ки тайского культурного комплекса», иными словами, общей теории культуры, филологической по своей природе.

Синологическое литературоведение легко впитывало идеи, создававшиеся в других областях гуманитарных наук, что было благотворно только отчасти, так как архаическая китайская культура и словесность как часть ее требовали методологически иных подходов, выработан ных на базе типологически близких культур. Ряд областей литературоведения, созданных на «русской базе» (к примеру, на теории волшебной сказки В.Я. Проппа), некоторые теории фольклора и мифологии пришли в синологию как временное увлечение. Конец XX в. заставил исследователей обратиться к науке начала века, когда ученым была очевидна целостность

испецифичность китайской культуры. На этом настаивал еще В.П. Васильев и отчасти В.М. Алексеев. «Распад» некогда целостной культурологии на отдельные дисциплины в 40– 50 е годы привел к узкой специализации ученых, отражающей и копирующей модели рус ского литературоведения. В определенной степени так строилась подготовка молодых ученых

иименно так писались кандидатские диссертации. Отличительной чертой русской синологической школы в конце XX в. стало создание новых моделей культуры и новых методологий исследования культуры и словесности Китая в контексте как исторически типологических культур, так и их цивилизационых особенностей.

К.И. Голыгина

Изучение новой и современной литературы. Современ ная литература Китая (соответствующая новейшему периоду истории) формировалась еще в недрах старой литературной системы, но приобрела свои отличительные признаки лишь в начале XX в. В китайской филологии этот период получил наиме нование «новая литература» (синь вэньсюэ).

«Новая литература» в Китае родилась в ходе начав шейся в 1917 г. «литературной революции» и утвер дилась под мощным воздействием демократическо го общественно политического «движения 4 мая» (у сы юньдун) 1919 г. Самым заметным ее признаком стало почти повсеместное использование разговор ного языка байхуа (дотоле применявшегося лишь в популярных романах и народных песнях), а наи более существенным — распространение пришед ших с Запада и из Японии идей, новых литератур ных форм и стилей.

193

«Новой литературе» предшествовал период XIX — начала XX в., который подготовил быстрый, стремительный переход к новой системе литературы и, главное, к новому художественному сознанию. В прозе и поэзии XIX — начала XX в. фактически уже были предприняты попытки создания новых литературных форм, нового литературного языка и даже нового художественного метода. Этот этап литературного

развития наиболее полно исследован в работах В.И. Семанова.

Развитие новых тенденций В.И. Семанов наиболее обстоятельно исследует в монографии «Эволюция китайского романа. Конец XVIII — начало XX в.» (1970). Во главу угла он ставит просветительские тенденции, начало которых усматривает в классических романах второй поло вины XVIII в., а расцвет — в прозе от конца XIX до первого десятилетия XX в. Ее виднейшим представителям Ли Бао цзя и У Во яо посвящена значительная часть книги. Созданные ими и их единомышленниками «обличительные романы» (цяньцзэ сяошо), среди которых выделяются «Гуаньчан сяньсин цзи» («Наше чиновничество») Ли Бао цзя, «Эрши нянь муду чжи гуай сяньчжуан» («Странные события за двадцать лет») У Во яо, «Не хай хуа» («Цветы в море зла») Цзэн Пу, отображают упадок китайской монархии, разложение бюрократического аппарата, конфликт честного человека с общественной средой. В них ощущается, в той или иной степени, воздействие реформаторских идей рубежа XIX–XX вв. — идей Кан Ю вэя, Лян Ци чао, Чжан Тай яня, Янь Фу, исследованием которых занимались наши историки общественной мысли.

Одновременно, указывает В.И. Семанов, стало заметно и влияние западной культуры, в том числе литературы. Наряду с переводами философских и политических трудов появляются и пе реложения романов, пьес, стихов европейских писателей на классический литературный язык. Однако архаизированная форма таких переложений не позволяла читателям полностью оценить характер перемен в западной литературе и ее принципиальное отличие от все еще традиционной китайской. Как отмечает Семанов в предисловии к переводу названного выше романа Цзэн Пу, западная действительность впервые стала предметом изображения в китайской прозе. В поэзии

ожизни других стран, о политических событиях в мире заговорил поэт и дипломат Хуан Цзунь сянь, творчеству которого посвящена кандидатская диссертация Н.А. Петрова. Облик другой представительницы поэзии этого периода, казненной за антимонархическую деятельность, вос создан Т.С. Заяц в книге «Цю Цзинь. Жизнь и творчество» (1984).

Следует подчеркнуть: из работ наших авторов явствует, что отмеченные (не являющиеся, впро чем, единственными) новаторские черты в литературе конца XIX — начала XX в. проявились лишь в отдельных ее разновидностях («обличительный роман», «проза о современных событиях», политическая поэзия, публицистика), причем главным образом в сфере тематики идейного и социального зву чания. Художественная же структура, обрисовка персона жей, язык в основном оставались в рамках литературы традиционной. Это тем более относится к таким популяр ным жанрам, как авантюрный, любовный, фантастиче ский романы, лирическая поэзия. Время возникновения подлинно «новой» литературы еще только приближалось.

В России, раздираемой гражданской войной и социаль ными потрясениями, литературные и культурные ас пекты «движения 4 мая» 1919 г. были замечены и оценены не сразу, тем более что китайские издания доходили редко и с опозданием. В 20 е годы можно отметить лишь несколько корреспонденций из Пекина и рецензий на новые книги. Одна из них принадлежит В.М. Алексееву. В журнале «Восток» (1925, кн. 5) была опубликована его статья «Изучаете ли вы новую поэзию?». «Под таким заголовком, — пишет Алексеев, — появилось объявление

особрании стихотворений новых китайских поэтов,

194

данных“. <...> Сборники снабжены предисловиями выдающихся рефор мистов: Ху Ши, Лю Янь лина и др. Таким образом поэзия, рискующая непосредственным обая

нием, пропагандируется и навязывается обществу». До конца 30 х годов практически единст венным известным у нас поэтом был проживавший в СССР и представлявший Китай в меж дународном левом литературном движении Эми Сяо (Сяо Сань). Зато в 1929 г. одновременно

вМоскве и Ленинграде вышли два сборника переводов рассказов и повестей современных авторов с предисловиями и послесловиями; благодаря им наш читатель узнал имена Лу Синя, Юй Да фу, Чжан Цзы пина и других, менее известных представителей новой литературы. В 1930–1931 гг. появилось несколько журнальных публикаций Б.А. Васильева и Г. Кара Мурзы,

втом числе статья Г. Кара Мурзы для 5 го тома «Литературной энциклопедии». Это можно счи тать началом серьезного изучения новой китайской литературы.

В этих материалах основное внимание уделялось идейно политическим аспектам новой лите ратуры, ее связи с революционным движением, влиянию иностранной литературы. В сжатой форме характеризовались ведущие творческие объединения и союзы, видные прозаики и поэты, главным образом левой ориентации, интернациональные связи новой литературы, отмечалось влияние русской и советской литературы на ее развитие. Отдельные статьи в энциклопедии по священы Лу Синю и Мао Дуню, ставшим в 30 е годы наиболее переводимыми у нас китайскими писателями. Здесь следует отметить большое предисловие В. Рудмана к вышедшему в 1937 г. переводу романа Мао Дуня «Цзые» («Перед рассветом»). То была фактически первая попытка не только раскрыть идейные и социальные аспекты произведения, показать его место в револю ционной литературе Китая, одной из вершин которой он бесспорно являлся, но и проанализи ровать — пусть не всегда доказательно — его художественную ткань, дать читателю представ ление об эстетическом уровне революционной литературы.

Целую волну откликов в прессе вызвала смерть в октябре 1936 г. основоположника новой китайской литературы Лу Синя. Отклики носили в основном общественно политический, а не литературоведческий характер. Спустя два года вышла подготовленная под руководством и с участием В.М. Алексеева книга, посвященная памяти великого писателя (1938). Большую ее часть составляют переводы рассказов Лу Синя, а также статей — главным образом идеологи

ческого характера — китайских коммунистов Ван Мина

иЭми Сяо. Лишь в статье А. Шпринцина «Лу Синь

ивопросы китайского языка и письменности» речь шла о проблемах чисто литературных.

И снова мы должны назвать имя В.М. Алексеева, воз главившего работу по опубликованию большого тома «Китай. История, экономика, культура, героическая борьба за национальную независимость» (1940). Проб лемам литературы в нем посвящены две статьи: Н. Пет рова — «Новая и новейшая литература Китая» и Эми Сяо — «Литература и искусство Китая в борьбе за на циональную независимость». Первая представляет собой довольно беглый (и не свободный от неточностей) обзор развития китайской литературы с XVIII в. до начала вой ны с Японией, притом с краткими заметками о наиболее известных авторах. Зато вторая довольно живо и кон кретно рассказывает о патриотическом воодушевлении

итворческих достижениях китайской интеллигенции — прозаиков, поэтов, драматургов, музыкантов, кинемато графистов в первые годы войны с Японией. Этой теме

195

скромными. Наш читатель получил представление о радикальных переменах в литературе, не разрывно связанных с политическими и социальными переменами, о новых идеологических процессах и новой тематике. Были названы имена ряда ее творцов, даны их краткие характе ристики, переведены некоторые — не всегда лучшие — произведения. Но все сказанное от носится лишь к левому флангу этой литературы, как правило непосредственно связанному с литературными организациями, именовавшими себя революционными. Остальные писате ли, включая сторонников несомненно демократических и патриотических убеждений, не го воря уже о либералах, прозападниках, модернистах, оставались вне поля зрения. Достаточно сказать, что один из несомненно крупнейших писателей конца 20 — 30 х годов, автор десятка романов и множества других произведений, возглавивший в 1938 г. Всекитайскую ассоциацию работников литературы и искусства по отпору врагу (ВАРЛИ), Лао Шэ впервые был представлен (одним рассказом и биографической справкой) нашим читателям лишь в 1944 м.

Новый этап изучения литературы современного Китая начался в самом конце 40 х годов, накануне и сразу после создания КНР. Он отмечен серией статей О. Фишман («Вестник ЛГУ»), Л. Эйдлина (журнал «Знамя», академические научные сообщения), Н. Федоренко (журнал «Боль шевик») и тогда еще студента В. Петрова (журнал «Звезда»). Тогда же стал нарастать поток переводов, в основном произведений последних лет, созданных в Освобожденных (контроли руемых коммунистами) районах Китая. Среди них были романы Дин Лин, Чжао Шу ли, Чжоу Ли бо и множество произведений малых жанров — рассказов, стихов, очерков; как правило, переводы сопровождались вступительными статьями, рецензиями.

В 1953 г. появилась первая книга о современной китайской литературе — «Очерки современной китайской литературы» Н.Т. Федоренко. Первую половину книги составили портреты осно воположников и корифеев новой литературы 20–40 х годов: Лу Синя, Мао Дуня и Го Мо жо. И если имена Лу Синя и Мао Дуня были уже более или менее известны в России, то о Го Мо жо — поэте, драматурге, ученом, общественном деятеле — столь подробно рассказывалось впервые. Другие виднейшие писатели тех десятилетий были вновь обойдены вниманием. Затем

196

Спустя три года Федоренко на базе этого труда выпустил новую книгу — «Китайская литература. Очерки по истории...» (1956), более чем в два раза превосходящую первые очерки по объему. Была добавлена большая глава «Литературное наследство», представляющая собой краткий очерк исто рии китайской литературы на протяжении почти трех тысячелетий. Автор особо подчеркивает свойственные ее виднейшим представителям черты

патриотизма, народолюбия, сочувствие угнетенным, а также высокое художественное мастер ство, разнообразие форм, сюжетов и образов. По мнению автора, «это и есть драгоценное на следие новой литературы» (более конкретно тема преемственности в книге не развивается). Новой в книге явилась и глава «Литературная революция» — рассказ о первых двух десятилетиях новой литературы. Речь идет о литературных процессах, проходивших главным образом на ее левом фланге. Видное место в разделе занимает творчество Дин Лин — писательницы, чье имя, уже через год ставшее одиозным, быстро исчезнет из наших изданий и даже библиографий. Таково было следствие тех идеологических кампаний, которые все чаще развертывались в КНР, непосредственно затрагивая литературу и отражаясь на писательских судьбах. О первых идео логических чистках рассказывается в главе «Борьба против буржуазного влияния на литературу

илитературоведение». Кроме того, в книге появилась глава «Драматургия», а к числу худож ников, удостоенных персональных очерков, добавились Лао Шэ, прозаик Чжао Шу ли и поэт Ай Цин (еще одна будущая жертва репрессий). При всех ограничениях, которые наложило время на книгу Н. Федоренко, она не только оказалась самым представительным обзором ли тературы Китая того времени, но и по сей день остается едва ли не единственным обобщающим трудом по современной китайской литературе.

Ей предшествовала объемлющая тот же круг тем, но несколько иная по характеру изложения книга Л. Эйдлина «Китайская литература наших дней» (1953). В нее включены разделы о классике и о современной литературе (20–30 е годы); в последнем речь идет почти исклю чительно о Лу Сине. Но в основной части, посвященной «литературе наших дней» (а ее появ ление датируется автором по выступлению Мао Цзэ дуна на совещании по вопросам лите ратуры и искусства в 1942 г.), изложение льется единым потоком, не дробясь на этапы и жанры, без выделения отдельных фигур. Оно подчинено скорее ритму социальных процессов: в стране произошло то то и то то, и вот как это отразилось в литературе. Автором подбираются те про изведения, где эти явления, по его мнению, нашли наиболее адекватное отражение. Он упо минает как романы общепризнанных писателей, так и рассказы авторов, ни в чем себя в даль нейшем не проявивших. Книга явно перегружена идео логией — отражение того обстоятельства, что она писа лась в начале 50 х годов. Тема партийного руководства

иего благотворного влияния на литературное творчест

во непрерывно возникает на всем протяжении книги. В то же время сам автор как бы не замечает недостатков разбираемых им произведений, не видит в молодой литературе КНР никаких «болезней роста». Следует признать, что на протяжении 50 х годов соблюдалась молчаливая установка говорить — в книгах, вступитель ных статьях к многочисленным переводам, в рецензи ях — о новой литературе только положительно, разве что указывая на «длинноты», «композиционную рых лость». Исключения допускались в тех случаях, когда тот или иной автор либо литературное явление под вергались в КНР критике на официальном уровне, но об этом старались писать поменьше.

Помимо названных книг и многочисленных статей и брошюр в 50 е годы вышли две работы о новой поэ зии: небольшой критико биографический очерк В. Пет рова «Ай Цин...» (1954) и исследование С. Марковой

197

книга в серии «Жизнь замечательных людей» «Лу Синь» (1957), затем монография В. Сорокина

ораннем периоде творчества писателя «Формирование мировоззрения Лу Синя» (1958) и наи более значительный по объему труд Л. Позднеевой «Лу Синь. Жизнь и творчество (1881–1936)» (1959), наконец, книга В. Петрова «Лу Синь. Очерк жизни и творчества» (1960). Как явствует из заголовков, две последние работы однотипны: они охватывают основные этапы жизненного и творческого пути писателя, рассказывают о его идейной эволюции, участии в литературной и идеологической борьбе, раскрывают образный строй его художественной прозы, тематику его публицистики, связи с мировой, особенно с русской и советской, литературой. В основном сходны и подходы, и оценки, совпадающие с установившимися к тому времени в Китае.

Конечно, были и различия — в акцентах, в осмыслении разных сторон многогранной твор ческой деятельности Лу Синя, его отдельных произведений. Позднеева наибольшее внимание уделила публицистике писателя, порой в духе времени (книга писалась в первой половине 50 х годов) неправомерно выпячивая некоторые аспекты. В книге В. Петрова привлекают взве шенность и точность характеристик, тщательная документированность положений, особенно при изложении позиции Лу Синя в литературных дискуссиях тех лет и в рассказе о его работе как пропагандиста русской и советской литературы в Китае. Выделяется также подробный и убеди тельный анализ такого сложного произведения, как «Е цао» («Дикие травы»).

В книге В. Сорокина были впервые подробно проанализированы ранние научно публицисти ческие и историко литературные работы Лу Синя и его первые художественные опыты, включая малоизвестный рассказ «Хуайцзю» («Былое»). Можно также отметить удачную характеристику гениальной повести «А Кью чжэн чжуань» («Подлинная история А кью») как «исполненного патриотической боли изображения исторически обусловленных недостатков национального характера китайцев».

Несколько позже (1967) появилась работа В.И. Семанова «Лу Синь и его предшественники», в которой творчество Лу Синя сопоставляется с так называемой «обличительной прозой» начала столетия. Это тщательное, порой изобретательное сопоставление на разных уровнях — идейно тематическом, образном, языковом — позволило ярче показать как новаторство писателя, так и нити, связы вающие его с традицией. Впервые был поставлен вопрос

овлиянии на раннего Лу Синя западноевропейской

эстетики. Книга вызвала интерес исследователей и была переведена в США и Китае. Заслуживает упоминания также содержательная статья В.В. Петрова «Лу Синь и китайская поэзия» (1958) — поэзия, оставленная други ми авторами без должного внимания.

Нельзя, наконец, не сказать о статье Л.З. Эйдлина «О сюжетной прозе Лу Синя» — вступлении к лусинев скому тому в «Библиотеке всемирной литературы» (1971). Это лучшее, что написано у нас о Лу Сине — художнике и человеке, написано — при всей неизбеж ной сжатости — красочно, тонко, ассоциативно и убеди тельно.

Литературной деятельности соратника Лу Синя, видно го деятеля компартии Цюй Цю бо посвящена моногра фия 1964 г. М.Е. Шнейдера «Творческий путь Цюй Цю бо (1899–1935)». Цюй Цю бо показан как ведущий теоретик левого литературного движения начала 30 х го

198

классической культуры. Рассказано в книге и о литературно критическом и публицистическом творчестве Цюй Цю бо.

Одной из центральных фигур литературной жизни Китая на протяжении многих десятилетий был Мао Дунь, творческое наследие которого исследовано в книге В. Сорокина «Творческий путь Мао Дуня» (1962). Эта книга впервые открыла русскому читателю большой объем и разносторонний характер литературной деятельности Мао Дуня, хотя облик художника представлен в ней недостаточно полно, порой упрощенно из за отсутствия в Москве многих материалов и слабой в то время изученности творчества писателя в самом Китае. Стержнем книги является тема «Мао Дунь как пропагандист реалистического искусства, создатель тео рии „значимого“ искусства, пытавшийся претворить свои идеи на практике». В книге охарак теризованы — главным образом с идейно тематической стороны — основные произведения писателя 20–40 х годов (позднее он отказался от художественного творчества). Большое коли чество работ о Мао Дуне вышло в связи со 100 летием писателя в 1996 г.

В 1967 г. была издана монография А. Антиповского «Раннее творчество Лао Шэ» — крупнейше го писателя, не принадлежавшего к левому лагерю. В ней освещается первое (из четырех) деся тилетие его творчества — до начала антияпонской войны. Тогда писатель создал ряд наиболее весомых из своих романов, и Антиповский рассказывает о каждом из них, сочетая изложение содержания с комментариями, в которых прослеживается стремление показать устойчивость, несмотря на жанровое и тематическое разнообразие, как гуманистических, так и обличительных тенденций в его произведениях. Читатель впервые узнал о считавшемся ранее идейно неприем лемым сатирическом романе «Мао чэн цзи» («Записки о Кошачьем городе»), который вскоре в переводе В. Семанова стал самым читаемым у нас китайским произведением: читатели увидели в нем провозвестие трагедии «культурной революции» (вэньхуа гэмин), жертвой которой стал его создатель. Лао Шэ в книге Антиповского подан как «отдельно взятый писатель» — писатель в отрыве от литературных и идеологических процессов тех лет. Задача же раскрыть для иностранцев своеобразие художественного мастерства писателя весьма сложна, ибо оно заключалось в первую очередь в мастерском владении живой пекинской речью.

Значительно позже (1983) вышло исследование О.П. Боло тиной «Лао Шэ. Творчество военных лет. 1937–1949», где он представлен не только как писатель, но и как гражда нин: он являлся руководителем ВАРЛИ, и об этом впервые подробно говорится в этой книге. Впервые же в числе других прозаических произведений (драматургия и поэзия тех лет О.П. Болотиной не затрагиваются) анализируется самое значительное, и не только по объему, произведение Лао Шэ — трилогия «Сы ши тун тан» («Четыре поколения одной семьи»). Вызывает сожаление, что оно остается неизвестным русскому читателю хотя бы в авторской сокращенной версии.

Мало представлена в нашем литературоведении еще одна из центральных фигур литературы 30–40 х годов — Ба Цзинь, хотя переводов его книг у нас вышло достаточно. Но кроме вступительных статей к переводам (главным образом В. Петрова) ему посвящена лишь одна не большая книга Л.А. Никольской «Ба Цзинь. Очерк творчества» (1976), дающая лишь конспективное пред ставление об этом плодовитом и многостороннем пи сателе.

199

торое было принято относить (как показывает автор, с большой долей условности) к роман тическому течению. Вторая часть — моноэтюд о Юй Да фу, новеллисте, эссеисте, поэте, до середины 30 х годов занимавшем видное место на литературной арене. Автор определяет харак терную особенность творчества писателя как пристрастие к «исповедальному жанру», к «сенти ментально лирической прозе с ее спонтанностью и недоговоренностью». Суждения Аджима мудовой и убедительны, и оригинальны, до нее столь подробно и основательно об этих сюжетах никто не писал. Следует отметить и то, что ко времени выхода книги исчезла необходимость учитывать мнение китайского литературоведения: в КНР полыхала «культурная революция».

Реакция наших ученых не заставила себя ждать — сначала в журнальных и затем в книжных публикациях. «Культурная революция» развернулась в 1966 г., а уже через два года вышла монография, подготовленная группой литературоведов под коллективным псевдонимом И.М. Надеев (1969). В ней подвергнуты критике взгляды и установки Мао Цзэ дуна в сфере литературы и искусства, охарактеризованные как немарксистские (позже — «антимарк систские»), а также репрессивные кампании против деятелей культуры. Показано, что не существовало никакой «черной линии» в литературе, что писатели КНР неизменно стремились служить народу, произнесены добрые слова о подвергшихся гонениям. Осуждению подверглось нигилистическое отношение организаторов «культрева» к отечественной и мировой культуре. Более подробно и основательно этот круг вопросов разработан в книге С. Марковой о положении творческой интеллигенции в Китае — «Маоизм и интеллигенция» (1974) и в кол лективной монографии 1978 г. «Судьбы культуры КНР (1949–1974)». О жалком положении литературы в тот период, о вульгаризаторских концепциях и порочной практике ее тогдашних руководителей говорилось и в многочисленных статьях, и в книге А. Желоховцева «Литера турная теория и политическая борьба в КНР» (1979), по жанру фактически явившейся сбор ником статей.

Но и позитивное изучение новой литературы отнюдь не прекращалось: продолжали выходить книги, статьи, переводы, проводились научные конференции. За предыдущее десятилетие были

200