Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. - Духовная культура Китая. Том 4 - 2009

Традиционное ТРАДИЦИОННОЕ ПРАВО

право

Правовая культура древнего Китая. Основы правовой культуры древнего Китая были сформулированы в VI—I вв. до н.э. в недрах и параллельно с расцветом китайской общественной мысли. Роль правителя-вана, методы управления, которые должен был использовать ван, находились

в центре внимания всех философских школ старого Китая.

До конца I тыс. до н.э. правосознание китайской правящей элиты было озабочено (в основном в идеологическом плане) вопросом о том, какие средства управления должен в первую очередь использовать государь — нормы конфуцианского ли [2\ или наказания син [4[. Ли [2] к этому времени были записаны в основном в трех книгах: «Чжоу ли», «И ли» и «Ли цзи». Правосознание древних китайцев никогда не смешивало ли [2\ и фа [ /] (закон). Ли [2] не обладали силой закона и находились вне уголовного права (т.е. вне имеющихся текстов законов). Но ли [2\ оказывали влияние на право, и уже законы Хань стали включать в свой состав ряд положений из книг о ли [2\. Ли [2\ твердо регламентировали место индивидуума в социуме и его поведение по отношению к высшим, равным себе и низшим. Ли [2\ не были законом, в целом они не являлись и нормами обычного права, ибо выросли из ритуальной практики и этикета при дворах правителей Китая, которые отличались от обычного права. Кроме того, несоблюдение ли [2\ необязательно влекло за собой санкцию, наказание. Но ли [2\ и закон роднило требование их неукоснительного соблюдения. Ли [2] как социальные нормы были социально атрибутированы, они предполагали их включение в правовое сознание общества, его правовую культуру в целом. В китайском обществе социальное санкционирование ли [2] нашло свое жесткое отражение в том, что книги о ли [2\ были признаны каноническими, обязательными для изучения и практического следования их положениям. Ли \2\ отличались от законов тем, что они признавались государственной властью, но не были санкционированы государством. Только тогда, когда отдельные положения ли [2] оказались в сфере материального права, они приобрели силу закона. В качестве примера можно сослаться на запрет кровосмесительных связей, вошедших в число неамнистируемых преступлений. В кодексе династии Тан «Тан люй шу и» имеются ссылки на «И ли» и «Ли цзи», в которых кровосмесительные связи осуждаются как поведение животных. При формировании права древнего Китая одним из его источников, начиная с династии Хань, стали книги о ли. Императивность социальных норм ли [2] была связана с высоким идеологическим и общекультурным авторитетом Конфуция.

В обеспечении социального порядка большое место отводилось благодати (благой силе) дэ государя. Предполагалось, что ванам не подобает прибегать к наказаниям. Ваны прежде всего наставляли подданных своей благой силой дэ и только после этого наказывали. Оппоненты же утверждали примат закона и наказания; с их точки зрения, мир нуждается не только в благой силе дэ государя, как год не ограничивается только весной, мандат государя — закон, закон в руках государя — это узда и кнут, а народ — это колесница государя, которой он управляет.

Наконец, были мыслители, которые полагали, что высшие слои общества должны руководствоваться ли [2\ и подлежать управлению с помощью ли [2]; простым же народом надо управлять, прибегая к закону и наказаниям. В частности, Сюнь-цзы считал, что ученых и тех, кто находится выше их, следует направлять с помощью л« [2\ и музыки, а простой народ призывать к порядку с помощью законов. Мо Ди выступал за равное использование законов и ли [2\.

Взаимодействие государевой благодати дэ и наказаний син [4\ в ханьское время стало восприниматься как двуединство основополагающих сил природы инь [ 1] и ян [ 1]. Дун Чжун-шу полагал, что дэ — это ян [ 1], а син [4\ — это инь [I].

Правосознание эпохи увязало правосудие с космическим миропорядком. Поведение государя, получившего право на управление от Неба, влияло на состояние космоса. Если государь был несправедлив, это вызывало дождь, если он допускал ошибки — засуху, если он был небрежен, наступал зной, опрометчив — морозы. Государева апатия вызывала ветер, а если государь увлекался женщинами, то начинались наводнения. Наказания, увязанные с инь [1\, следовало осуществлять в осенне-зимний период. Важнейшим условием гармонии в природе было соответствие тяжести преступления и наказания. Сезоны осени и зимы были признаны наиболее благоприят-

карать даже за незначительные преступления, дабы суровое наказание одних служило предостережением для других, чтобы народ жил в страхе. В целом, однако, в пра-

восознании эпохи Хань утверждается синтез легизма и конфуцианства. Было признано, что мера наказания должна определяться не только характером преступления, но и социальным положением в системе родства субъекта и объекта преступлений. Из классических книг о ли [2] в право переносятся важнейшие положения традиционного китайского права (такие как «восемь суждений» об учете при определении меры наказания чинов и заслуг). Соотнесенность терминов родства со сроками траура по умершему родственнику включается в кодекс из «И ли». Влияние ли [2] отражается на законах, регулирующих брачные отношения. Полностью из ли [2\ вошли в право «семь [законных оснований] для развода». Ссылки на ли [2] встречаются в кодексах достаточно часто (в кодексе Тан — более 60 раз).

Соперничество ли [2] (норм поведения и ритуала) и права — не уникальное китайское явление. Все народы мира знали каноны, священные книги, бывшие источниками права. Таковы Авеста, Библия, Талмуд, Коран и т.д. У всех народов социальные нормы и обычаи всегда сосуществовали с правом, влияли на него, а их моральный авторитет был достаточно высок. В Китае социальные нормы, получившие название ли [2], были систематизированы, обработаны в духе закрепления интересов социальных верхов и записаны. В своей классово-социальной интерпретации ли [2] даже соперничали с законом и уголовным наказанием. Однако вне теоретических дискуссий жизнь доказала, что как бы ни было действенно моральное осуждение, общество не может обойтись без законов и уголовных наказаний. Поэтому, воздав должный пиетет ли [2], право восторжествовало, тем более что реально оно никогда окончательно не уступало своего места ли [2\. Государство и созданное им право выбрали из ли [2\ все, что сочли нужным, и включили это содержание в уголовные кодексы и иные формы законодательства. Но в правосознании общества и его правовой культуре роль л« [2] осталась весьма значительной. Помимо учета положений ли [2\ в материальном праве это выразилось в явлении, получившем в литературе наименование «конфуцианизация права». «Конфуцианизация права» не завершилась в эпоху Хань, поскольку в последующие столетия менялось и содержание ли [2\, и содержание традиционного китайского права.

Особенности формирования правосознания древних китайцев имели своим следствием то, что в Китае закон не защищал права индивидуума против государства, а лишь права одного индивидуума (групп индивидуумов) против другого индивидуума (групп индивидуумов). Главными признавались не отношения «государство — подданные», а более второстепенные отношения подданных с подданными. Отсутствие частных юристов (адвокатуры) и независимого от администрации (государства) суда тоже стало многовековой особенностью китайского права. Все это связано и с теоретической неразработанностью древнекитайской идеологией учения о государстве как самостоятельном институте, существующем вне обязательной прямой связи между государем и подданными.

Основные положения традиционного права. Лица. В традиционном китайском праве лица, субъекты права, рассматривались исключительно с точки зрения их принадлежности к тому или иному сословию. В разное время основные сословные группы именовались по-разному: для древности это были ван и его окружение, сановники дафу и простолюдины бай син, а также рабы; в период Хань и Тан — шижэнь, служилое и ученое сословие, шужэнь — простолюдины и рабы; при Тан—Цин — чиновничество, лица, имеющие ранги, — ю гуань, простолюдины — фаньжэнь и служилые, не имеющие рангов, различные группы людей, лишенных личной свободы, и рабы. Существовало деление всего населения на две группы — людей лично свободных (лянжэнь) и лично несвободных (цзяньжэнь). Важно подчеркнуть, что это было противопоставление всех лично свободных людей людям, лишенным личной свободы. В танско-сунское время особый статус лично несвободных людей обозначался термином сэ — «цвет», сопоставимым с древнеин-

бое этническое сословие. Неравенство перед законом в случае совершения преступлений касалось наемных работников и крестьян-арендаторов в их взаимоотношениях с хозяевами. Преступное действие. Субъектом преступления в старом Китае являлся «естественный человек» (цзыжань жэнь) вне зависимости от пола, возраста, этнической или социальной принадлежности. Это отвечает представлениям современного права о том, что субъектом преступления может быть только человек.

Объектом преступления могли стать человек или вещь. В большинстве случаев раб, если он становился объектом преступления, приравнивался к вещи. Считалось, что человеку свойственно наличие преступной воли, ее носителем полагался прежде всего низкий человек (сяо жэнь) (низкий не только социально, но и в соблюдении принятых моральных норм). К преступлению приравнивалась и утрата ли [2\. «Отмени ли [2\ вступления в брак, и путь (дао) супружеской жизни будет затруднен, а преступлений, связанных с развратным поведением, станет много. Отмени ли [2\ распития вина в волостях (сян [-?)), и порядок отношений между старшими и младшими будет нарушен, и возрастет число тяжб из-за драк и ссор».

Совершение большинства преступлений полагалось следствием наличия у субъекта преступления преступной воли, осознанного желания (намерения) совершить преступление. В целом ряде случаев традиционное китайское право само наличие умысла (моу) приравнивало к совершению преступного деяния. Китайский теоретик права Чжан Пэй, живший при династии Цзинь (265—419), писал: «Двух людей, советовавшихся друг с другом о совершении преступного действия, называют злоумышленниками, людьми, действовавшими предумышленно (моу)». Помимо умысла (моу) традиционное китайское право выделяло преднамеренность (гу | /], гу и). Преднамеренность предполагала, что преступник совершал преступное деяние, «зная, что делает». Преступные действия могли быть и непреднамеренными — по неосторожности (нечаянно, небрежно — гоши или по ошибке — ши [26]). Неосторожность (небрежность), нечаянные действия предполагали, что у преступника не было намерения совершить преступление.

Совершение преступления группой лиц предполагало выделение главаря (шоу [ 7]) и пособников (цун). Оперируя в ряде случаев понятием «неоконченное преступление», традиционное китайское право недостаточно разработало такие этапы анализа преступного действия, как приготовление к совершению преступления и покушение.

Особенностью старого китайского права стало выделение особой группы не подлежащих амнистии преступлений, направленных против государя, государства и моральных устоев общества (в значительной своей части пришедших в право из ли [2\). Эти преступления, совокупно именуемые ши э — «десять зол» или «десять злодеяний», — были вычленены из массы преступных действий к VI в. н.э. В литературе встречаются разные их наименования; приведем варианты переводов Е.И. Кычанова (ниже — Е.К.), В.М. Рыбакова (В.Р.) и Н.П. Свистуновой (Н.С.).

Моу фань — заговор о мятеже против государя (Е.К.), умысел переворота (Н.С.), умысел восстания против (В.Р.). Преступление по-китайски трактовалось как умысел повредить алтари Земли и Злаков (моу вэй шэ цзи); реально это было преступление, направленное против императора и династии.

Моу да ни — великое непокорство, бунт (Е.К.), умысел великого непокорства (Н.С.), умысел великой строптивости (В.Р.). Умысел состоял в разрушении храма предков государя, гробницы его предков и императорского дворца.

Моу пань — заговор, измена (Е.К.), умысел измены (Н.С.), умысел измены (В.Р.). Имелась в виду государственная измена.

При совершении всех этих трех групп преступлений, направленных против императора, символов его власти, дворца, храма его предков, против государства, властей, включая измену и переход на сторону врага, уже сам умысел был приравнен к совершению преступного действия и наказывал-

родственных отношений (Н.С.), злостная строптивость (В.Р.). Эта группа преступлений касалась нарушений основ сяо (убийство, причинение ранения или избиение близких родственников старшего поколения) и не подлежала прощению при «обычных амнистиях» (чан шэ).

Бу дао — несправедливость, порочность (Е.К.), бесчеловечность (Н.С.), извращения (В.Р.). Имелось в виду убийство в одной семье трех человек сразу, из которых ни один не совершил преступления, наказуемого смертной казнью; жестокие формы убийства с расчленением тела жертвы; использование колдовства для причинения вреда другому лицу; хранение и использование ядов в преступных целях.

Да бу цзин — выражение великого непочтения (Е.К.), высочайшая непочтительность (Н.С.), великая непочтительность (В.Р.). Она означала кражу или небрежное отношение с вещами императора или предназначенными императору, включая императорскую печать и печати императрицы и вдовствующих императриц (матерей и бабушки); злословие в адрес императора, сопротивление послу с императорским указом.

Бу сяо — выражение сыновней непочтительности, непочтение к родителям (Е.К.), сыновняя непочтительность (Н.С.), сыновняя непочтительность (В.Р.): оскорбление деда, бабки, отца, матери, мужа или донос на них; плохое содержание родителей, деда, бабки, раздел имущества при их жизни; нарушение траура (вступление в брак во время траура, ношение праздничной одежды во время траура, веселье во время траура и т.п.); сокрытие смерти старших родственников.

Бу му — несогласие, разногласия (Е.К.), отсутствие родственной любви (Н.С.), вражда (В.Р.): умысел убить или продать родственника, по которому по закону носишь траур, донос на мужа и нанесение побоев мужу, донос на старших родственников, по которым носишь траур.

Бу и — несправедливость (Е.К.), неправедность, отсутствие чувства долга (Н.С.), нарушение долга (В.Р.): преступления между людьми, не состоящими в кровном родстве, но связанными нормами ли [2]; убийство подчиненным начальника, учеником — учителя; несоблюдение женой траура по мужу или вступление во второй брак во время ношения траура.

Нэйлуань — кровосмесительные половые связи (Е.К.), кровосмешение (Н.С.), внутренний хаос (В.Р.): кровосмесительные связи между родственниками, по которым следует носить пятимесячный траур и более продолжительный, интимная связь с наложницей деда или отца.

В сфере должностных преступлений китайское право выделяло сы цзуй — преступления частного характера, лично-корыстные преступления, и гун цзуй — преступления общественного характера, лично-бескорыстные преступления (Н.С.). Первые могли быть совершены чиновником в пределах его служебной компетенции и были обусловлены его личным интересом или пристрастностью. Преступления гун цзуй предполагали неверное ведение дел чиновником, нарушение им его служебных прерогатив, но при этом личный интерес в преступных действиях чиновника отсутствовал. В принципе это были небрежность (например, порча казенного имущества) или ошибка, допущенная в ходе исполнения дела общественного характера.

В учение о преступлении старое китайское право ввело понятие лю цзан — шесть способов незаконного присвоения имущества. Сюда относились тайная кража, ограбление, незаконные приобретения в сфере служебной деятельности, взятка с нарушением закона, взятка без нарушения закона, приобретение имущества с использованием служебного положения. Отдельно было выделено должностное преступление юн [2\ — использование должностным лицом в личных интересах людей, отбывающих трудовую повинность, и «взятие в долг» у подчиненных средств транспорта. Преступное деяние должностного лица, именовавшееся жэнь, означало взятие в аренду или в наем у подчиненного каких-либо материальных ценностей.

Китайское право выделяло в качестве самостоятельного преступления ци со — вымогательство, различая простое вымогательство и вымогательство с применением силы. Вымогательство не всегда отличалось от «приобретения или отдачи без согласия» (цюй юй бу хэ) путем запугивания

китайское право допускало, что если обстоятельства сговора и его цели были ясны, то «и один человек мог считаться за двоих».

Наказание рассматривалось как ответное действие (бао [4]), как возмездие за совершенное преступление. При династии Хань термин бао означал вынесение приговора и определение меры наказания. Преступление было как бы отомщено наказанием. Наказание должно было быть неотвратимым и служить для устрашения потенциальных преступников. Считалось, что нельзя «не предать смерти убийцу, не наказать того, кто ранил человека», «накажи одного человека, и люди Поднебесной испугаются».

С течением времени разные виды смертной казни, членовредительных наказаний, порки сложились в «пять видов наказаний» — у син, очевидно в подражание учению о «пяти первоэлементах». Пять видов наказаний окончательно сложились при династии Северная Вэй после реформы 431 г. Стандартная форма «пяти видов наказаний» была установлена при династии Суй и воспринята династией Тан. У син включали наказания битьем толстыми и тонкими палками, каторгой, ссылкой и смертной казнью. Для изготовления палок использовался кустарник из семейства вересковых, бамбуковые палки для телесных наказаний стали использоваться только при династии Цин. Число ударов палкой варьировалось при разных династиях, но в основном тонкими палками (чи [<"?]) наносили от 10 до 50 ударов, толстыми (чжан) — от 60 до 100. Наказание каторжными работами (ту \4\) назначалось на срок до трех лет (один год, полтора, два, два с половиной и три). Работы, на которые привлекались каторжные, были самыми разнообразными — строительство дорог, ремонт городских стен, работа на соляных промыслах, в шахтах и т.п. На каторжанина надевали шейную колодку (кангу) или сковывали ноги железной цепью. Работали как по месту жительства, так и в других районах страны. Ссылка (лю) была трех видов: на расстояние в две, две с половиной и три тысячи ли [Щ. В разные эпохи она могла сопровождаться каторжными работами. Тяжесть ссылки состояла в том, что осужденный не мог возвратиться на родину, ссылка сравнивалась «с потоком воды, который, пробежав, никогда не возвращается обратно». Ссыльного могли сопровождать жена и наложница и близкие кровные родственники от деда до внука.

Смертная казнь осуществлялась двумя способами — удавлением и обезглавливанием. Удавление считалось более легким наказанием, так как после казни не нарушалась целостность тела казненного. С начала правления династии Ляо (X в.) стал применяться еще один вид смертной казни — линчи (разрезание на куски). Это был жестокий вид казни — от четвертования до срезания мягких тканей с тела казнимого постепенно в течение нескольких дней. Смертной казнью карались, по кодексу Тан, 233 преступления, по кодексу Сун — 293, Юань — 135, Мин — 282.

В кодексах большое значение имело понятие «степень наказания» (син дэн, дэн). Во многих случаях в статьях кодекса мера наказания не определяется одним из видов у син, а говорится, что наказание увеличивается (цзя) или уменьшается (цзянь [12]) на одну, две и т.д. степени. Основные наказания составляли 20 степеней.

Наряду с основными существовали сопутствующие (цзи син) и дополнительные наказания, конфискации (могуань) и разжалование чиновников (чу мин). Частью чу мин было наказание снятием с занимаемой должности (мянь со цзюй гуань) и лишением должностей (мянъ гуань). Разжалование, даже полное, действовало только в течение определенного срока (при Тан — шесть лет). Мера наказания в китайских кодексах всегда указывалась точно, т.е. не было допустимых за данное преступление мер наказания «от — до».

Традиционное китайское право исходило из того, что наказание должно накладываться с учетом всей совокупности обстоятельств совершения преступления (цин [2]) и с учетом социального положения и места преступника в системе родства (если объектом преступления стал родственник). Мера наказания зависела от разницы в поколениях или в возрасте в пределах одного поколения. Родством определялось попадание человека, не совершавшего преступления, под обще-

ством объяснялась норма старого китайского права сян жун инь, т.е. обязанность родственников укрывать друг друга в случае совершения одним из них преступления (содействие в избежании ареста, бегстве и т.п.)

При назначении меры наказания учитывался возраст и физическое состояние осужденного. Возраст освобождал не от любого наказания. Лица в возрасте 90 лет и старше и 7 лет и младше освобождались от уголовных наказаний за любые преступления, но их имущество подлежало конфискации и передаче в казну (в казенное рабство), если они попадали под общесемейную ответственность. Лица старше 80 и младше 10 лет имели право подачи прошения на высочайшее имя (шан цин), если они за совершенное ими преступление заслуживали смертной казни. Лица в возрасте от 70 до 80 лет и от 15 лет и младше в случае наказания их ссылкой и менее тяжкими мерами наказания имели право на откуп от наказания (шу \12\). При вынесении меры наказания принимался также во внимание пол преступника. Женщины не подлежали наказанию ссылкой — их подвергали порке и оставляли на принудительные работы по месту жительства.

Китайское право определяло три вида инвалидности:

дуцзи — слепые на оба глаза, лишенные двух конечностей, сумасшедшие и тяжелобольные. Эта группа инвалидов в случае совершения преступления, наказуемого смертной казнью, имела право подать прошение на высочайшее имя; фэйцзи — лица без одной конечности, с переломом позвоночника, немые, лилипуты, слабоумные.

Они имели право на откуп от наказания за все преступления, кроме наказуемых смертной казнью; цаньцзи — лишенные одного глаза, глухие, лишенные двух пальцев на руке или трех пальцев на руках и ногах, лишенные большого пальца на руке и ноге, лица, больные стригущим лишаем, с хроническими свищами и зобом. Они получали смягчение наказания.

По закону, если лицо не было престарелым или инвалидом в момент совершения преступления, а преступление было раскрыто и преступник осужден, когда он уже стал престарелым или инвалидом, его возраст и инвалидность должны были быть приняты во внимание при определении меры наказания.

Социальный статус осуждаемого также принимался во внимание целым рядом законоположений. Первым из них следует назвать ба и — «восемь суждений» или «восемь оснований для рассмотрения дела в особом порядке» (Н.С.). Источником ба и явилась книга «Чжоу ли». Для лиц, в отношении которых могло быть использовано положение о ба и, привилегия (в случае если они совершили преступление, наказуемое смертной казнью) состояла в том, что дело передавалось в высшие инстанции с просьбой «вынести суждение» (цин и); отсюда и произошел термин баи — «восемь суждений». Было выделено восемь групп лиц, имевших право на привилегию:

родственники императора (цинь), те, кто долгое время служил императору (гу [7]),

благородные мужи, поступки которых могли служить образцом для подражания (сянь [2]), способные в делах управления и командования войсками (нэн), имеющие воинские заслуги (гун [5]),

знатные (гуй [5]), т.е. чиновники, имевшие ранги первой—третьей степени или почетные должности первого и второго рангов, усердные на гражданской и военной службе (цинь [4\),

«гости» (бинь) — потомки прежде царствовавших в Китае династий.

Исследователи отмечают отсутствие четкого круга лиц, пользовавшихся привилегией ба и. Норма ба и не распространялась на виновных в совершении одного из десяти неамнистируемых преступлений.

Дела лиц, к которым применялась норма ба и, докладывались императору, и, если он давал согласие на осуществление следствия, дело обсуждалось на особом совещании, решение которого до-

ной казнью — подать прошение на высочайшее имя. Если лица, пользовавшиеся правами ба и или шан цин, заслуживали наказания ссылкой и менее тяжкими мерами наказания, наказание им автоматически уменьшалось на одну степень. Чиновники седьмого ранга и выше и их ближайшие родственники имели привилегию цзянь[12\ — уменьшение меры наказания на одну степень, если речь шла о наказании ссылкой или менее тяжкой мерой наказания.

Лица, обладавшие привилегиями ба и, шан цин и цзянь \12\, а также имеющие ранги женщины, наложницы чиновников, престарелые и малолетние имели право на откуп от наказания (шу \12\). Откуп осуществлялся медью, медными деньгами, ассигнациями, серебром, при династии Мин — отработками.

Существенной привилегией при наказании чиновников являлась норма гуань дан — «расплата чином»; существовала разработанная такса зачета (дан [7]) чина (гуань [5]).

Таким образом, названные выше традиционные нормы старого китайского права составляли систему привилегий, которая избавляла высшие слои общества, прежде всего дальнюю и близкую родню императора, чиновничество и их родственников, от прямого применения к ним мер наказания, предусмотренных уголовными законами. Здесь следует сказать и об институте «тени» (инь [/]), осуществлявшем социально-правовую и уголовно-правовую функции. Чиновник своим рангом оказывал протекцию своим сыновьям, внукам и близким родственникам. В уголов- но-правовом аспекте «тень» тенедателя могла стать основанием для смягчения меры наказания, а в ряде случаев даже избавления от наказания. Традиционное китайское право, как и право других древних и средневековых обществ, было «правом-привилегией», в котором неравенство лиц в системах родственных отношений и отношений социальных было закреплено законом.

На стыке учения о наказании и применения наказания находились нормы коллективной ответственности — общесемейной (юань цзо) и общеслужебной (лянь цзо). Общесемейная ответственность наступала при осуждении виновных в антигосударственных преступлениях. Казнь самого преступника считалась недостаточной, поэтому казнили или конфисковали имущество и обращали в рабство его ближайших кровных родственников. Общеслужебная ответственность распространялась на лиц, связанных с осужденным общей службой. Совершивший преступление считался главарем, а лица, связанные с ним службой, особенно знавшие о его преступлении и не донесшие о нем, — пособниками. За преступление чиновника отвечал и его начальник, допустивший своими действиями или бездействием совершение преступления.

При установлении личной ответственности обвиняемого следователь и судья должны были установить его личную вину в соответствии с тремя позициями — зачинщик, главарь или пособник. Китайское право полагало преступление групповым, если имел место умысел и составление плана совершения преступления (в противном случае преступление могло быть квалифицировано как «совпадение действий» его участников). При наличии умысла тот, кому принадлежал умысел совершения преступления (цзао и), считался главарем (шоу[1\), а прочие пособниками (цун). Если преступление было совершено членами одной семьи, главарем всегда признавался старший в семье мужчина, даже если умысел совершить преступление принадлежал женщине. В служебной сфере главарем также считался начальник. В ряде случаев зачинщик мог быть сочтен пособником (например, если кому-то принадлежал умысел совершить хищение, но он сам в хищении не участвовал и доли из похищенного имущества не получал). В драке зачинщиком мог быть признан, в зависимости от обстоятельств, тот, кто затеял драку, тот, кто нанес самый тяжелый удар, тот, кто нанес жертве последний удар. В случаях групповых преступлений, когда кодекс не выделял главаря и пособников, это обозначалось словом «все» (цзе [5]); к числу таких преступлений относились умысел убить старшего родственника, похищение людей, изнасилование и т.п.

Амнистии (шэ) объявлялись императорским указом. Поводом для них были события в императорском доме — восшествие на престол, смена девиза царствования, объявление наследника престо-