Kairzhanov_A_K_Palaeoturcica_Manikheystvo_Buddizm_Khristianstvo_Ocherki_po_yazykovedeniyu_Kritika_Perevody_2-e_izd_ispr

архаичного язычества, народного представления - практики

чятеЭити(тиб. mi chos •религия людей') и сложной религиозной системы - ыиА(тиб. lha chos 'религия богов'). Религия waиh осмысляется либо как смесь шаманских и анимистических веро­ ваний, либо как смесь индуизма и философии будцийской шко­ лы уцйяh r(буддийский орден в Тибете). На самом деле h - исконная тибетская религия, повлиявшая на развитие пришед­ шего в VII в. в Тибет буддизма. Они оказывали друг на друга пер­ манентное мияние, и сформировалась своеобразная «система сообщающихся сосудов», приносящая взаимное духовное обога­ щение [63). Такое бинарное сакральное сосrояние способствова­ ло скорейшему и безболезненному восприятию махаянского пан­ теона, а затем и переосмыслению функцийряда бодхисатв, таких как Авалокитешвара, ставшего духовным покровителем Тибета, Вайрочана - покровителя Хотана, Манджурши - покровителя демонов вод и др. Тибетцы на окраинах каганата приняли участие в формировании нового напрамения буддизма - нrО тА hе.

М.И. Воробьева-Десяrовская пишет, что «буддийские ман­ тры и дхарани, сходные по форме с заклинаниями и воинскими кличами тибетских племен, равно как и прочих горцев и кочев­ ников, обитавших в Восrочном Туркестане и на прилегающих терриrориях, легко могли включить в свой состав эти закли­ нания. Именно поэтому дхарани из Восrочного Туркестана...

апокрифичны и не следуют правилам составления индийской дхарани и мантр». Далее она указывает, что «йогический транс напоминал транс шаманов, хорошо знакомый тибещам...», и делает следующее обобщение: «Поэтому, с одной стороны, ти­ бещылегко могли воспринять эти стороны буддийской практи­ ки, найденные в Дуньхуане, коrорые показывают, чrо станоме­ ние тантризма как основногонапрамения тибетского буддизма в последующий период началось в годы пребывания тибетцев в Восrочном Туркестане. Таким образом, тибещы также внесли свой вклад в формирование центрально-азиатского буддизма и заложили основы тантризма, использовав местные наджра­ янские традиции» (64, с. 187) . Для этого М . И. Воробьева-Деся­ товская приводит доказательства из письмеННЪiх исrочников, из которых явствует, что тибетцы в VII-VIII вв. «продолжали

иок

Итак, буддизм, манихейство, несторианское христианство сосуществовали в едином вмещающем и кормящем ландшафте,

и каждая религия боролась за души местных этносов. Буддий­ ские авторы Турфана и Тарима, чтобы быть более успешными в своих миссионерских действиях, превращались в настоящих вольнодумцев, создавая оригинальные тюркские сочинения, пытались перетянуть на свою сторону людей. Наше «панорам­

ное» видение проблемы позволяет сделать следующие широкие обобщения.

лр I -нрп<4 . ЭйIи­ннs жIЭпIи

На окраинных землях тюркского каганата, в Западном и Вос­ точном Туркестане параллельно существовали как минимум два мировоззрения: древнеарийский культ Митры-бон и разные формы буддизма - кашмирский тантризм, китайская форма чан-буддизма созерцания и индийские хинаяна и махаяна. Все эти сакральные течения были, по своей сути, прозелитически­ ми и распространялись в оазисах бассейна Тарима и Забайкалье.

В Яркенде и Хотане восторжествовала махаяна, которая затем была вытеснена воинствующим исламом, в Куче, Карашаре и Турфане утвердилась хинаяна, которая мирно уживалась с нес­ торианским христианством, а в Забайкалье распространилась бон - религия предков и потомков Чингисхана. С христиан­ ством религия бон находила общий язык, но китайские учения тюрки, тибещы и монголы почему-то отвергали, это коснулось и чан-буддизма. Это бьmо не случайным явлением, потому что с Китаем и китайцами у тюрков комплиментарность была отри­ цательной, а вот с Тибетом - положительной, но с конкретным тибещем отношения становились нейтральными, то есть пере­ ходили в прагматическую плоскость общения [43, с. 382].

2.2. Древнетюркские тексты будцийского содержания

Коллекция древнетюркских рукописных и ксилографиче­ ских памятников письменности составляет либо фрагменты, либо относительно полные списки тех или иных произведений,

чda

которые в той или иной степени отражали буддийский канон. Кроме того, сюда нужно оrnести апокрифы и сочинения, ко­

торые были предназначения для чтения и были идеологически связаны с буддизмом, то есть в большей или меньшей степени

имелиоmошенияне толькос буддизмом, но и сдругими религи­ озными системами или сектантскими течениями внутри миро­ вых религий. Буддийские памятники письменности написаны в подавляющем количестве так называемым уйгурским курсивом, в меньшем числе - руническим письмом, или встречаются тек­ сты на бумаге и на отдельных предметах и иссеченные на ска­ лаходиночные надписи. Например, на правом берегу реки Или, в ущелье Тайгак имеется надпись, выполненная письмом брах­ ми и буквами греческого алфавита [66, с. 51]. Так, например, руническую надпись обнаруживаем на монете из Монголии: «qum•s b•qsy qutlu y bolzun» - «да будет благословен Кумаш-бак­ ши» [68]. Эгимология имени неясна, что касается b • qsy, то это

слово обозначает 'буддийский вероучитель, наставник' [69, 5, с. 501], которое встречается в «Сутре золотого блеска» (Х в.) [70, с. 82] и в древнетюркских манихейских текстах VIII-IX вв. Эrо слово имело широкое хождение в ycrnoй речи тюркских наро­ дов, приобретшее устойчивое значение •лекарь, занимающийся лечением больных от разных недугов' (71, 2, с. 56].

Летом 1969 r. Ф.Х. Арсланова вела раскопки могильника, рас­ положенного на правом берегу Иртыша, вблизи с. Зевакино Ше­ монаихинского района Восточно-Казахстанской области. Бьmа обнаружена находка в кургане No 146 - бронзовое зеркало с рунической надписью (IX-X вв.). Палеографическое сопостав­ ление надписи показало, что она ближе всего оrnосится к ени­ сейскому варианту рунического письма. Текст внешней зоны: isi

/kUn ; s ; n / sasar / quty / Ь • s оеr /. - Перевод: «Знатная женщина освобождается от своего [чувства] зависти [гнева]. Ее счастли­

вый удел [ее благость] наступает». Текст внутренней зоны: jabci

/jagran / s(?)IU /. - Перевод: «Ябчи - рыжий ... дракон» [72,

с. 306-315]. Весьма верояrnа связь словаjаЬсi с рядом терминов,

передающих значение 'ярко-красный, пурпурный цвет' (jarin, japkil, japkin, japtin) [12, с. 257]. По-видимому, предпочтительнее перевод - «огненный (ярко)-красный ... дракон». Как отмеча-

ваи

ке

нвр