рота». Он имел значительный успех в России и за рубежом, хотя большинство ветеранов афганской войны сочли его помпезны исторически неточным.

Джалалуддин возобновил блокаду Хоста. Конгрессмен Чарли Уилсон, один из самых активных спонсоров моджахедов, побывал у него в гостях и провозгласил его «олицетворением великодушия»361. Джалалуддин захватил Хост в апреле 1991 года, спустя два года после вывода советских войск. Потом он перешел на сторону талибов и продолжал поддерживать их после 11 сентября 2001 года. Герой Чарли Уилсона стал номером три в американском списке самых опасных террористов362.

Панджшер

Операции 40-й армии в Панджшерском ущелье поразили воображение и русских, и иностранцев. Там были проведены девять крупных операций, хотя на этот счет есть споры. Операции проводились по схожей модели. 40_я армия входила в долину, рассредоточивалась, по не могла добиться решающей победы над Масудом в силу его способности ускользать удара. Затем русские покидали территорию, оставляя ее афганским военным и чиновникам. Тогда Масуд возвращался. Он убивал, переманивал к себе или изгонял представителей режима, все надо было начинать

заново. Тем не менее русские все время сохранили в долине некую точку опоры. Помимо военного городка в , Анавевторой батальон 345~гоотдельного парашютно-десантного полка устроил двадцать застав в низовьях долины. На каждой служило до дюжины солдат командованием лейтенанта. Снабжали их обычно вертолетами, и дело это было опасным: хотя у людей Масуда не было«Стингеров», они успешно применяли тяжелые пулеметы, так что местная вертолетная эскадрилья потеряла почти треть машин. Регулярно происходили и несчастные случаи

— солдаты наступали на мины или попадали под пулю снайпера. При

правоверные, но не фанатичные мусульмане-сунниты, которые часто конфликтуют с пуштунами, живущими южнее. По этой долине Александр

добывали себе пропитание, собирая дань с богатых караванов из Китая, проходивших по долине— здесь до XX века пролегал один из главных торговых путей из Кабула на север. Художники европейского Возрождения

пользовались лазуритом, добываемым в верховьях долины, для изготовления голубой краски, которой писали одеяния мадонн. Шахты даже во время войны приносили более пяти миллионов долларов в год. Они были тщательно замаскированы и защищены от атак с воздуха. Добыча велась с

уничтожить их, но ничего не вышло363.

Когда построили дорогу через перевал Саланг, долина утратила значимость в качестве торгового пути. Тем не менее ее опасная близость к главной авиабазе в Баграме, к главному пути снабжения через Гиндукуш по туннелю Саланг и собственно к Кабулу, делала здешних партизан источником постоянного раздражения для русских с первого до последнего дня оккупации.

Подход к долине со стороны Шомали, в девяноста километрах от Кабула, выглядит неприступным. От Чарикара тянется узкое ущелье Даланг Санг. Вдоль него, в двадцати метрах внизу, пенятся воды реки Панджшер, а дорога льнет к крутому каменистому склону слева. По этой узкой дороге и шли советские войска в первые пять лет войны.

На выходе из ущелья открывается долина. В ее низовьях растут виноград, тутовые и абрикосовые деревья, пшеница и кукуруза. Река богата рыбой. Кишлаки разбросаны вдоль реки и в предгорьях, многие представляют собой всего одну улицу. Нередко в кишлаке есть небольшая крепость, а жилые дома обнесены стенами.

От Чарикара до верховий долины— более 150 километров364. При русских дорога заканчивалась через85 километров. Дальше приходилось идти или ехать в седле по все более неровной местности, вплоть до самых ледников Гиндукуша у самой границы с Пакистаном и Китаем, которые поднимаются на три-шесть километров365. Покинуть эти горы можно по одному из двух перевалов, которые и обозначают конец долины: перевал Хавак (3670 метров), ведущий к северным равнинам, и перевал Анджоман (4430 метров), ведущий к Бадахшану, окраинной северо-восточной провинции страны. Даже летом преодолеть эти горы трудно, а зимой они вообще практически закрыты. Именно по этим перевалам решительные люди доставляли товары, оружие и боеприпасы для восставших.

гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады под командованием капитана Леонида Хабарова. С ними было около тысячи афганских военных и милиционеров. Согласно плану, советские войска должны были по мере продвижения блокировать кишлаки, а афганские — обыскивать и досматривать их. Масуд мог выставить едва ли более тысячи человек,

вооруженных в основном устаревшими винтовками и еще не успевши обустроить оборонительные сооружения. Они заминировали единственную дорогу, ведущую в долину, уничтожили мосты и готовились атаковать пришельцев из засады.

Сначала все шло гладко. Советские солдаты разминировали дороги, наводили мосты и двигались вперед. Если дорога полностью приходила в негодность, они ехали по речному руслу. Они быстро добрались до штабквартиры Масуда в кишлаке Пасишах-Мардан. Повстанцы покинули ее в

Это была первая операция, в которой мы столкнулись с серьезным сопротивлением. На нас устраивали засады, дороги подрывали. Конечно, я не совсем понимал, что происходит, я тогда был только сержантом. Мы проехали сколько смогли и высадились. Покинув кишлак, где находилась штаб-квартира Масуда, мы отправились в самый конец долины Панджшер. Дальше за все время войны никто не заходил: это было прямо у границы с Пакистаном.

По пути назад по горным перевалам на наш батальон напали. В правофланговом взводе погибли тринадцать человек. Мой собственный взвод был во главе колонны на пути туда, так что на обратном пути мы стали замыкающими. Мы остановились на ночь, и нам пришлось выдержать несколько нападений моджахедов. В те дни они пользовались простым оружием, зачастую самодельным. Минометы у них появились потом. Нам противостояло небольшое их число, может быть, всего несколько десятков. Все время, но не ночью, у нас было вертолетное прикрытие. За время долгого перехода большая часть раций вырубилась, аккумуляторы сели. Но я был знаком с устройством раций еще до войны и выключал свое радио,

когда оно находилось вне зоны приема или когда сигнал блокировали горы. Поэтому у меня было достаточно заряда, чтобы вызвать вертолеты, когда понадобится… Нам

потребовалось некоторое время, чтобы уйти от негибкой тактики, которой нас учили для ведения войны в Европе. Хотя наша бригада была сформирована для операций в пустыне и в горах, практика отличалась от теории. После первой Панджшерской операции я спросил командира нашей роты капитана Хабарова, стоит ли продвигаться неуклюжими колоннами, которые могли застрять по пути и часто не могли

развернуться. Не будет ли лучше перебрасывать войска вертолетами? И конечно, со временем мы научились это делать366.

Русские сочли операцию успешной. Повстанцы же решили, что верх одержали они. Один афганский историк утверждал, что в долине в то время находились всего две сотни вооруженных повстанцев, а единственным их противотанковым оружием были три гранатомета. Они, мол, сознательно не сопротивлялись первоначальному продвижению русских, но бросились на них, как только те стали отводить войска из гор. Газета мятежников «Зов джихада» сообщила, что было убито сто советских и афганских солдат, захвачены десять орудий, повреждены восемь танков и других машин, тогда как мятежники потеряли всего четыре человека. Кроме того, погибли двадцать пять мирных жителей367.

* * *

Вполне естественно, что Масуд воспользовался перемирием1983-1984 годов, чтобы набрать и перевооружить бойцов. Советская разведка подсчитала, что к этому моменту он собрал уже три с половиной тысячи боевиков. Пятьсот защищали вход в долину, еще две тысячи действовали

Под давлением афганского руководства весной1984 года Москва решила раз и навсегда разобраться с Масудом. На этот раз предполагалось задействовать одиннадцать тысяч советских и2боо афганских солдат, а также двести самолетов и 190 вертолетов.

Впереди шли отряды спецназа. Они обнаружили, что мятежники оставили свои позиции, однако русские решили не прекращать операцию, поскольку бомбардировщики с кассетными и фугасными бомбами уж покинули свои базы в Советском Союзе369. Авианалет длился около двух часов.

Основные силы двинулись в четыре часа19 апреля. Впереди шли

саперы. Тридцатого апреля серьезно пострадал2-й батальон 682-го мотострелкового полка: его командир приказал батальону войти в ущелье, ведущее к выходу из долины, до того, как были захвачены командные высоты. Сначала батальон не встречал сопротивления. Солдаты ослабили бдительность, и вскоре на них напали с трех сторон. В схватке батальон потерял 53 человека убитыми (среди них двенадцать офицеров), 58 получили ранения. Рядовой Николай Князев описал последствия.

Взвод, в котором я тогда служил, нес службу по охране командного пункта полка в Бараке, в долине Панджшер. Утром

ущелью. Затем, дождавшись сумерек, пешком отправились дальше. Во главе с взводным нас было человек десять солдат. Пробирались по горным тропам довольно долго и медленно, ведь там сплошные валуны и террасы, поэтому трудно было определить пройденное расстояние. Казалось, что идем мы целую вечность. Через какое-то время мы увидели странное мерцание в темноте, по команде командира взвода залегли, но скоро поняли, что этот свет пробивается через триплексы БМП. Только двинулись дальше, как с нее по нам начали стрелять из пулемета Калашникова. Арутюнов пустил ракету, мы стали

контуженные механик-водитель и зампотех батальона майор Кононенко. Тронулись дальше. Через некоторое время навстречу нам вышли отправленные перед нами в тот район разведчики. Они вынесли несколько тел погибших. Все как-то сразу сникли. Кажется, там был и труп нашего комбата, капитана Александра Федоровича Королева. Уже рассвело, когда мы вышли к кишлаку… Проходя между домами по центральной улице кишлака, мы услышали шум моторов, а несколько секунд спустя мы увидели две выдвигающиеся БМП нашего батальона. На броне грудой были свалены трупы погибших ребят. Из этой кучи-малы в разные стороны торчали руки и ноги. Тут же были навалены разбитые рации, АГСы. За

«броней» шли уцелевшие в бою солдаты. На их лица было страшно смотреть. Они были отрешенными, не выражали никаких эмоций, они были какие-то неживые…

С этой группой мы повернули назад и через некоторое время вышли к бронегруппе полка… В это время неподалеку от нас сели вертушки. В нашу сторону двинулась группа старших офицеров, среди которых я заметил и генералов. Один из них приказал вышедшим ребятам построиться. Офицер подошел к плохо что соображавшим еще ребятам, от которых несло сладковатым трупным запахом, — сутки они пролежали среди убитых (даже не представляю, что творилось у них в головах). «Суки! Лидеры! Вы здесь стоите, сволочи, а там ваши братья лежат! Почему вы здесь?!» — вот так он к ним обратился. В таком же духе прочитал им нотацию и с чувством

выполненного долга удалился. А ребята стояли молча и отрешенно — может, они его вообще даже и не слышали.

К вечеру пришел приказ грузиться на броню, и мы опять отправились туда, откуда вернулись утром, — к месту вчерашнего боя. Нам приказали собирать тела погибших.

Представьте себе открытую площадку площадью примерно сто на сто метров. Посередине протекает речка. Справа — ровная площадка, небольшие терраски и высотка, примерно 200-300 метров. Слева от реки— тропа, тоже на открытом месте, с одной ее стороны— отвесная стена скальника, с другой — обрыв к реке.

Сразу стало ясно, что мы на месте — стоял тяжелый трупный запах, ребята пролежали почти двое суток, а в это

наткнулись на труп сержанта из«дембелей», он был без обеих ног: то ли подрыв, то ли очередь из ДШК. Пятеро или шестеро ребят лежали вповалку в естественном укрытии на террасах. Они попали или под очередь из ДШК, или когда «духи» стали забрасывать ребят гранатами. Так они и лежали все вместе там, где настигла их смерть. Мы переправляли трупы, как во сне, механически. Вид тел был ужасен. Вдруг мы услышали слабые стоны немного в отдалении от площадки, у тальника. Осторожно пошли на звук и наткнулись на еще живого солдата. У него была отстрелена голень, она висела на