именно наличие заданной цели превращает информацию в пропаганду, а вовсе не то, правда это или ложь»78.

В справедливости данного суждения, высказанного более 60 лет тому назад, российскому руководству пришлось убедиться в августе 2008 г. во время «операции по принуждению к миру», которая явилась ответом на агрессию Грузии в отношении Южной Осетии. Впервые в новейшей истории наша страна оказалась в конфликте с сопредельным независимым государством, вместе с которым еще двадцать лет назад входила в состав мощной державы под названием СССР.

Принуждение к миру в августе 2008 г.: информационная война

Для нашей книги крайне важен анализ той ситуации, которая сложилась в сфере информационного обеспечения деятельности главыгосударства, таккак в 2008г.состояласьсмена личностей на этом высшем должностном посту. 2 марта 2008 г. Президентом России был избран Д. А. Медведев. Именно он предложил на пост председателя Правительства РФ кандидатуру Владимира Путина, который в мае того же года и занял эту должность. Произошедшая персональная перестановка двух главных лиц отечественной политики образовала ту уникальную конфигурацию власти в стране, которую назовут «дуумвиратом», «тандемом». При этом личностный фактор присутствия В. В. Путина как политика номер один в номенклатуре ответственных лиц высшего руководства никуда не исчез при новом Президенте РФ.

Агрессия Грузии против Южной Осетии сопровождалась массированной атакой мировых СМИ на позицию России. Дело доходило до прямых подлогов и откровенного вранья. Тем более неожиданным для мирового сообщества оказалось жесткое заявление Дмитрия Медведева, заявившего о начале операции по принуждению к миру. Естественно, что в условиях военного конфликта оно было сделано уже после того, как российские войска начали операцию по очистке Южной Осетии и вошли на территорию Грузии. Международный кризис, который исподволь готовился режимом Михаила Саакашвили при прямой поддержке СШАинекоторыхихсоюзниковпоНАТО,перешелвоструюфазу

78 Лайнбарджер П. Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания. М., 2013. С. 175.

120

в ночь с 7 на 8 августа 2008 г. Дата была выбрана не случайно. Именно 8 августа должны были открыться летние Олимпийские игры в Пекине, куда в качестве официального гостя отбывал Владимир Путин в ранге премьер-министра.

Расчет авторов грузинского вторжения был прямолинейно прост. Во-первых, информационный фон, каким являлось открытие Олимпиады, мог перекрыть сообщения о вторжении грузинских захватчиков в Южную Осетию. Во -вторых, был очевиден расчет на то, что, оставшись в Москве один, Дмитрий Медведев вряд ли решится на какие-либо решительные действия безконсультацийсостаршимчленомтандема,отдаленногоотнего несколькими тысячами километров. Фактор времени играл в данном кризисе (как, впрочем, и в любом другом) существенную роль. Надежда на блиц-криг, к счастью, не оправдалась. Профессионализм российских военных, быстрота и решительность, с которыми они отбили атаки грузинской армии и перешли в контрнаступление, окончательно спутали для режима Михаила Саакашвили все карты, в том числе и информационные. Пришлось на ходу менять концепцию информационного обеспечения вторжения в Южную Осетию.

Когда стал очевиден перелом в конфликте в пользу России, а также Южной Осетии и Абхазии, то была запущена легенда о том, что это именно наша страна спровоцировала Грузию на жесткие ответные меры и воспользовалась ситуацией для вторжения и захвата исконно грузинских территорий 79 . Уроки теоретиков пропаганды не прошли для иностранных медиаоппонентов России бесследно. Мощная информационная атака на нашу страну была сконцентрирована на небольшом по протяжению отрезке во времени. Фактически она длилась не более недели, начиная с даты вторжения Грузии в Южную Осетию. В этой развязанной информационной войне участвовали крупнейшие мировые СМИ, в том числе и такие влиятельные, как телеканал CNN, информационное агентство Reuters, радио BBC и т. д. Сам Саакашвили дал за это время более 20 интервью ведущим

79 Подобное «перекладывание с больной головы на здоровую» — один из излюбленных приемов антироссийской пропаганды. Шесть лет спустя он был повсеместно применен как официальными структурами Запада и США, так и иностранными СМИ, обвинявшими нашу страну в эскалации конфликта на Украине.

121

мировым медиа, тогда как записи или изложения выступлений российских руководителей и высших должностных лиц появились в публичном западном дискурсе только тогда, когда ситуация начала меняться в пользу нашей страны.

В свою очередь, российское информационное пространство находилось под контролем руководства страны. Аудитория могла слышать, видеть и читать выступления Д. Медведева, В. Путина, С. Лаврова, представителей Министерства обороны и Генерального штаба. Конечно, не обошлось и без критики действий руководителей страны из лагеря так называемых либеральных СМИ («Новая газета», журнал «Th e New Times», радио «Эхо Москвы»). Однако как раз их реакция была предсказуемой и понятной (прежде всего по мотивам критики). А вот агрессивная информационная позиция западных СМИ оказалась во многом неожиданной для россиян и высшего руководства страны. «Всякая война, — пишет историк Р. Медведев, — сопровождается потоком дезинформации, и прежде всего к такой дезинформации прибегает страна-агрессор. Настоящая стена лжи прикрывала 7, 8 и 9 августа агрессивные действия грузинской армии»80.

Причины подобной информационной политики в августе 2008 г. со стороны подавляющего большинства иностранных СМИ и журналистовнамвидятсявтом,что,нежелаянапрямуюоказывать военную поддержку режиму М. Саакашвили в Грузии, Запад выбрал политику морального и пропагандистского соучастия в международном конфликте на стороне той власти, которая была явно антироссийской. При подобной установке вопрос о правдивом и объективном освещении событий в Южной Осетии и Грузии даже не стоял. Это была типичная локальная информационная война. В ней применялись старые, проверенные временем и практикой методы манипулятивного воздействия на мировое общественное мнение. Факты, которые свидетельствовали о том, что именно Грузия выступала в качестве агрессора, в интерпретации «не наших» медиа выглядели абсолютно противоположным образом. Об этом феномене много раз писали исследователи информационных и психологических

80 Медведев Р. Дмитрий Медведев: двойная прочность власти. М., 2010. С. 226.

122

войн. Так, уже цитировавшийся нами П. Лайнбарджер указывал: «Интерпретация не можетбыть истиннойили ложной— точно так же, как ‘‘форд’’ не может быть ванильным или клубничным на вкус. Понятие ‘‘истина’’ и ‘‘интерпретация’’ несовместимы»81.

В подобной ситуации информационное сопровождение антикризисной коммуникации с участием Президента РФ и Председателя Правительства РФ было максимальным благодаря российским СМИ, которые были буквально переполнены необходимыми комментариями и заявлениями как первых двух лиц государства, так и федеральными чиновниками самого высокогоранга,неговоряужеодипломатах,политикахивоенных. В ответ на мощный информационный прессинг Запада мы ответили собственными пропагандистскими усилиями. И здесь важно отметить, что именно обращение к неоспоримым фактам, документам (видео- и аудиозаписям), свидетельствам очевидцев со стороны российских СМИ в корне изменило ситуацию. Удвоенный личностный фактор участия тандема повысил эффективность подобного информационного сопровождения организованной антикризисной коммуникации. Ведь не случайно тот же П. Лайнбарджер замечал: «Пропаганда использует логикуи факты, но их нельзя привести в такую точку, когда у вас возникает вопрос: ‘‘Что это — пропаганда или истина?’’. Почти вся эффективная пропаганда — не важно какая — правдива. Просто она использует пропаганду выборочно»82.

Можно сказать, что эти теоретические размышления были подтверждены реальными практическими действиями всей отечественной медиасистемы, ангажированной на защиту информационного суверенитета страны в условиях августовского конфликта 2008 г. Мобилизую щую роль в этом процессе, несомненно, сыграл лично премьер-министр В. В. Путин.

После возвращения из Пекина Владимир Путин достаточно резко включился в информационную кризисную ситуацию. Приехав во Владикавказ, столицу Северной Осетии, премьерминистрвыступилсвесьмарешительнымзаявлением.Местобыло выбрано не случайно, так как именно этот город являлся фактическим перевалочным пунктом для российских войск,

81Лайнбарджер П. Указ. соч. С. 178.

82Лайнбарджер П. Указ. соч. С. 178.

123

направлявшихся в Южную Осетию. Здесь же концентрировались и те беженцы, которые покинули приграничную республику в результате грузинской агрессии. Тон и смысл заявления Владимира Путина были очень серьезными: «Действия Грузии — преступны, а России — полностью легитимны. Действия грузинских властей в Южной Осетии — это, конечно, преступление, и прежде всего это преступление против собственного народа»83.

Дальнейшие его интервью и комментарии, а также публичные выступления были выдержаны в весьма резких тонах, особенно те, в которых он касался личности М. Саакашвили. В этом смысле российский премьер-министр справедливо выстраивал собственную линию информационного поведения по принципу контраста. Как известно, «в политической сфере лидер, ‘‘раздувший’’ свою личность через идентификацию со своим постом или почувствовавший себя представителем коллективной воли, испытывает чувство самоуверенности, всемогущества, впадает в мегаломанию, граничащую с самообожествлением»84. Данный пассаж совершенно очевидно характеризует личность грузинского лидера, чьи психопатические черты личности предопределили его неадекватные действия и решения. На этом фоне уверенное и решительное поведение Владимира Путина (впрочем, как и Дмитрия Медведева) выглядело контрастом в пользунашихлидеров.Бытьможет,отчастипоэтомузначительное личное участие их обоих в информационном обеспечении контрмер с российской стороны имело такой позитивный результат.

Во второй половине августа 2008 г. состоялась серия встреч Д. Медведева и В. Путина в Москве с главами наиболее крупных информационных агентств (иногда они выступали вдвоем). Их целью было не только разъяснение позиции России в произошедшем конфликте, но и объяснение как причин его возникновения, так и тех резонов, которыми руководствовался непосредственно Президент РФ, принимая решение о начале операции «по принуждению к миру». Историк оценивает

83Цит. по: Хатчинс К. Путин. М., 2012. С. 399.

84Одайник В. Психология политики: политические и социальные идеи Карла Густава Юнга. СПб., 2010. С. 38.

124

эффективность подобных мер следующим образом: «Невозможно было игнорировать эти беседы, хотя они и появлялись в печати с большими сокращениями, а в более полном объеме — только на сайтах в Интернете. Возросли активность, а также интерес зрителей и к российским телевизионным каналам, работающим как на русскоязычную, так и на англоязычную аудиторию за пределами России»85.

Подобный прием позволял повысить эффективность предпринимаемых российским медиасообществом усилий, направленных на нейтрализацию возможных негативных последствий информационного противостояния России и Запада в контексте пятидневной войны августа 2008 г.

Стоит упомянуть и еще об одном объективном обстоятельстве, которое фактически дезавуировало случившийся конфликт (не только в информационной сфере). Речь идет о начавшемся мировом финансовом кризисе, который самым резким образом сменил повестку дня мировых СМИ. История конфликта России и сопредельнойГрузииужеосенью2008г.«ушла»спервыхпозиций втехмедиа,которыеэтойситуациейцеленаправленнозанимались. Однако усвоенные ими «уроки» информационной войны не были забыты ни с той, ни с другой стороны. Они вернутся в повестку дня профессионального журналистского сообщества в другое время, в другом месте.

85 Медведев Р. Дмитрий Медведев: двойная прочность власти. С. 229.

125