2.3. Был ли Эйнштейн создателем "новой","недогматической" религии?

Отношение великого преобразователя естествознания к религии всегда вызывало интерес: по этому вопросу к нему обращались и журналисты, и служители культа. И Эйнштейн давал обычно ясный, недвусмысленный ответ - он не скрывал своих атеистических убеждений. При заполнении официальных анкет он постоянно именовал себя "неверующим" или "порвавшим с религией".

Теологии не оставляют попыток использовать его имя в интересах фидеизма (религиозное учение, ставящее веру над разумом), стремясь представить его создателем пусть необычной, "новой", но все же религиозности, привязать его мировоззрение хоть в каком-то отношении к религии.

Для нас представляет интерес критический анализ двух статей о отношении к религии, опубликованных теологами в связи со 100-летием со дня рождения естествоиспытателя.

Одна из них принадлежит перу Р.Д.Моррисону и имеет весьма примечательное название "Альберт Эйнштейн: единая методологическая основа науки и религии".

Моррисон не стремится уцепиться за те или иные отдельные высказывания великого преобразователя естествознания, которые можно было бы истолковать в пользу религии. Нет он претендует на другое: на создание концептуальной схемы, аргументированной, убедительной.

Суть рассуждений теолога сводится к следующему: Эйнштейн отклоняет идею всесильного личного бога по двум обстоятельствам. Во-первых, из-за "веры" во всеобщую причинность, господствующую в мире. Ученый, якобы, "сознавая недоказуемость этого постулата", все же верил в то, что причинность является "правилом" природы, ее "законом", имеющим "абсолютно всеобщее значение". Он был настолько "пропитан" идеей упорядоченной закономерности, которую наука открывает в природе, что "не оставлял рядом с этой закономерностью места причинам иного порядка".

Эйнштейн, по утверждению Моррисона, не мог представить себе бога, наделенного человеческими страстями и производящего свой суд по человеческому образцу; он также не был в состоянии совместить существование всесильного и всеблагого с наличием в мире страданий и несправедливости. Эйнштейн, пишет теолог, был пантеистом спинозистского толка.

Создавая у читателя видимость объективного анализа отношения великого ученого к религии, Моррисон постепенно подготавливает переход к такой интерпретации его взглядов, которая носила бы уже четкий фидеистский характер. Для осуществления этого перехода богослов использует неточное употребление Эйнштейном термина "религиозность". Моррисон пишет, что Эйнштейн видит "истинную" религиозность в освобождении от эгоистических желаний и устремлений к сверхличному идеалу. А затем теолог делает страстно желаемый "вывод", что якобы, по убеждению великого ученого, религия, наука и философия имеют единое методологическое основание, которое состоит в стремлении к высочайшему, нравственному идеалу и возможно более глубокому постижению космических единств.

Отмечая радикальное отличие взглядов Эйнштейна от традиционного иудаистско-христианских представлений о теистическом боге, Моррисон все же именует эти взгляды "теологией" и объявляет великого ученого создателем "новой религиозности".

Итак, согласно Моррисону, Эйнштейн обосновал методологическое единство религиозной веры и научного знания, создал недогматическую религиозность, совместимую с научным методом.

Вторая статья в том же номере журнала "Дзюгон" принадлежит Д.Р.Фаулеру, теологу из Маркеттского университета г.Милуоки (США). Она называется "Космическая религия Эйнштейна". Ее автор менее оптимистичен в оценке значения творчества великого ученого для религии, чем Моррисон. Выдвинул положение, будто Эйнштейн своей концепцией космической религии пытался создать учение о "научной религии", решить вопрос о месте религии в научную эпоху.

Анализ отношения Эйнштейна к религии следует осуществлять с учетом его общих философских воззрений. А они, как показывают научные исследования, были по своему духу стихийно-материалистическими.

Материалистически решая основной вопрос философии, признавая познаваемость мира, господство всеобщей причинности в природе, Эйнштейн не мог не отрицать основные религиозные догмы - веру в бога, чудеса, бессмертие души, загробное воздаяние и т.п. Это отрицание вытекало из его философских убеждений и научного творчества.

В известной статье "Наука и религия" Эйнштейн писал: "Для того, кто всецело убежден в универсальности действия закона причинности, идея о существе, способном вмешиваться в ход мировых событий, абсолютно невозможна: Такой человек ничуть не нуждается в религии страха. Социальная, или моральная, религия также не нужна ему. Для него бог, вознаграждающий за заслуги и карающий за грехи, немыслим по той простой причине, что поступки людей определяются внешней и внутренней необходимостью, вследствие чего перед богом люди могут отвечать за свои деяния не более, чем неодушевленный предмет за то движение, в которое он оказывается вовлеченным".

Эйнштейн действительно был почитателем учения выдающегося философа ХVII столетия Спинозы. Оно представляло собою материалистический пантеизм, сливал понятия "бог" и "природа". В этом смысле и употреблял термин "бог" Эйнштейн, когда пользовался им, смысле, который совершенно неприемлем для религиозной веры. Л.Инфельд, ближайший ученик великого ученого, писал, что, "когда Эйнштейн говорит о боге, он всегда имеет в виду внутреннюю связь и логическую простоту законов природы. Я назвал бы это "материалистическим подходом к богу".

Совершенно несостоятельна попытка Моррисона приписать Эйнштейну обоснование методологического единства между религиозной верой и научным знанием, ссылаясь на употребляемый им термин "религиозность".

Ученый пользовался этим термином, но не вкладывал в него соответствующее ему, исторически выработанное содержание. Он считал "религиозным" человека, освобождающегося от оков своего эгоизма и вооружающего себя мыслями и стремлениями преимущественно сверхличного характера. Такое понимание "религиозности" представляет верующим человека, живущего высокими общественными идеалами.

Эйнштейн писал, что я не могу найти выражения лучше, чем "религия", для обозначения веры и рациональную природу реальности, по крайней мере той ее части, которая доступна человеческому сознанию:

Эйнштейн предполагал, что за отдельные его высказывания могут ухватиться церковники.

Но и нечеткое употребление Эйнштейном термина "религиозность" не дает никаких оснований для вывода Моррисона об утверждении великим естествоиспытателем методологического единства науки, философии и религии.

Вкладывая в термин "религиозность" несвойственное ему содержание, Эйнштейн трактовал его как ориентацию человека на деятельность, направленную на воплощение в жизнь земного, естественного, посюстороннего идеала.

Именно поэтому он давал высочайшую оценку тем людям, которые ставили во главу угла своей деятельности борьбу за идеалы социальной справедливости.

Эйнштейн твердо верил в силу разума и науки, и для него разум был верой, несущей свет и спасение. Этот свет, по его утверждению, должен служить улучшению земной жизни человечества.

Естествоиспытатель выступал против попыток совмещения научного знания и религиозной веры. Наука и религия несовместимы, и, по его мнению, нетрудно понять, почему церковь различных направлений "всегда боролась с наукой и преследовала ее приверженцев".

Никаких доказательств наличия единого методологического основания у науки и религии Эйнштейн не предпринимал и не мог предпринять. Это противоречило бы его философским убеждениям, его научному творчеству. Грубую фальсификацию совершает Д.Р.Фаулер, когда приписывает Эйнштейну стремление путем использования понятий "космическое религиозное чувство" создать концепцию "научной религии". В небольшой статье "О науке" он писал, что его "религиозное чувство - это почтительное восхищение тем порядком, который царит в небольшой части реальности, доступной нашему слабому разуму".

Объективный анализ высказываний Эйнштейна позволяет сделать вывод, что "космическая религия", "космическое религиозное чувство" у него - это не что иное, как глубокое эмоциональное отношение к сверкающей красоте, гармонии Вселенной, восхищение стройностью раскрываются возвышенной деятельностью человеческого разума. "Космическая религия" естествоиспытателя - это "религия" без веры в сверхъестественные силы бога, чудеса, бессмертие души, загробное воздаяние: Что же остается в такой "религии" от исторического явления религии? Кроме терминологически нечеткого, ошибочно использованного понятия, пожалуй, ничего.

Не соответствуют действительности и утверждения теологов о том, что Эйнштейн видел в религии основу нравственности, высокого морального поведения людей.

Концы с концами у фидеистов никак не сходятся. Тщетны все попытки представить великого ученого создателем "научной", или "недогматической", религии.

* * *

Таким образом, конфликты религии и науки, сточки зрения ряда, богословов, были обусловлены тем, что обе стороны претендовали на слишком многое: теологи требовали от ученых, чтобы их данные согласовывались с религиозными представлениями о мире; ученые, со своей стороны, утверждали, что их исследования и достижения доказывают ложность представлений о существовании Бога. Такое положение, отмечают многие представители христианства, было невыгодным как для теологии, так и для науки.

Список литературы.

1. Владимиров С.В., Волков В.А. Разум против догмы. - М., Наука, 1982г.

2. Скибицкий М.М. Мировоззрение, естествознание, теология. -М., Политиздат, 1986г.

3. Девятова С.В. Религия и наука: шаг к примирению? - М., Изд-во МГУ, 1993г.

4. Маркова Л.А. Наука и религия: проблемы границы. Институт РАИ-СП5, Алетейя, 2000г.