История и наука

Историческое развитие науки напоминает пунктирную линию эволюции жизни. Точно так же, как в ходе эволюции длительные периоды постепенного накопления незаметных, мелких изменений уже существующих видов сменяются короткими интервалами взрывоподобного появления множества совершенно новых видов, так и в науке постепенное развитие существующих теорий время от времени прерывается внезапным появлением совершенно новых, революционных гипотез и теорий.

Отвечая на вопрос «Зачем нужна история науки?», Айзек Азимов, писатель-фантаст и автор книг по истории естествознания писал в предисловии к своему сборнику историко-научных эссе:

«Наука обретает реальный смысл, когда ее рассматривают не как отвлеченную данность, а как итог работы всех поколений — и нынешнего, и тех, кого уже нет. Никакое научное положение, ни одно наблюдение, ни одна идея не существуют сами по себе. Любая идея есть результат усилий, затраченных кем-то, и, пока вы не узнаете, кто был этот человек, в какой стране он трудился, что он считал истиной, а что заблуждением, пока вы не узнаете все это, вы не сможете по-настоящему понять тот или иной научный тезис или факт, ту или иную идею».¹

Необходимость внимательного изучения и вдумчивого осмысления истории науки обусловлена тем, что любая научная теория не является абсолютной истиной, и всегда предполагает возможность дальнейшего усовершенствования.

Классификация наук

Современная система научного знания предполагает принципиальное разделение естественных и гуманитарных наук. Предметом исследования естествознания (физики, химии, астрономии, биологии и т.д.) является природный мир, то есть совокупность взаимосвязанных явлений и процессов, существующих объективно, то есть, не зависимо от познающего их субъекта. Гуманитарные науки (философия, история, культурология и др.) имеют предметом своего исследования человека и различные формы человеческой деятельности. Вследствие очевидного различия в предметах исследования естественные и гуманитарные науки («науки о Природе» и «науки о Духе») различаются методами научных изысканий. В качестве основного методологического инструмента естествознание использует генерализацию, то есть подведение единичных событий (фактов), в которых обнаруживается нечто общее, под некое универсальное правило которое формулируется в виде абстрактного закона: «все тела, лишенные опоры падают на землю, причем ускорение свободного падения не зависит от массы падающего тела». Методом гуманитарных наук, изучающих уникальные события и личностные взаимоотношения, в противоположность естественнонаучной генерализации является индивидуация, то есть поиск смысла в единичном, индивидуальном, не подпадающем под действие общего закона. Философ Сократ, французская революция или сонет Шекспира интересны сами по себе и не сводимы к каким-либо общим закономерностям.

Несоответствие методов исследования исследуемому предмету неизбежно приводит к смысловой аберрации научной теории. В качестве примечательного примера намеренного искажения смысла естественнонаучной теории с целью ее «гуманитарного» опровержения приведем следующий пассаж из сочинений русского философа Василия Васильевича Розанова:

«Заботится ли солнце о земле? Не из чего не видно: оно ее “притягивает прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадратам расстояний”. Таким образом, 1-й ответ о солнце и о земле Коперника был глуп. Он “сосчитал”. Но “счет” в применении к нравственному явлению я нахожу просто глупым. Он просто ответил глупо, негодно. С этого глупого ответа Коперника на нравственный вопрос о планете и солнце началась пошлость планеты и опустошение Небес».¹

Следует отметить, что Розанов не счел возможным скрывать осуществленную им подмену понятий: естествоиспытатели Коперник и Галилей описывая механическое движение солнца, занимались изучением принципиально иного феномена, нежели то Солнце, к которому, с точки зрения гуманитария, может быть отнесен нравственный вопрос о его «заботе» о земле.

Развитие науки предполагает разра­ботку специальных методов, обеспечивающих возможность исследования но­вых объектов безотносительно к возможностям их практического освоения. Такие объекты, как правило, не известны заранее, поскольку выходят за их границы повседневной прак­тики и не фиксируются ее методами. Метод в науке часто служит условием фикса­ции объекта исследования