6.Общая характеристика процесса расширения Европейских сообществ и Европейского Союза. Афинский договор о присоединении 2003 года.

Расширение Европейского союза — это процесс укрупнения Европейского союза (ЕС) посредством вступления в него новых государств-членов. Процесс начался с «Внутренних шести», основавших «Европейское объединение угля и стали» (предшественника ЕС) в 1952 году. С тех пор количество стран, вступивших в Союз, увеличилось до 28 государств, включая Хорватию, присоединившуюся в 2013 году.

В настоящий момент ведутся переговоры о вступлении с несколькими государствами. Иногда процесс расширения также называют Европейской интеграцией. Однако этот термин используется и когда речь идёт об усилении сотрудничества между государствами-членами ЕС, когда их правительства постепенно гармонизируют внутригосударственное законодательство.

Чтобы присоединиться к Европейскому союзу, государство-заявитель должно удовлетворять политическим и экономическим условиям, общеизвестным как Копенгагенские критерии (в честь прошедшего в Копенгагене саммита 1993 года): стабильное демократичное правительство, признающее верховенство закона и соответствующих свобод и институтов. Согласно Маастрихтскому договору каждое текущее государство-член, а также Европарламент должны прийти к согласию по поводу любого расширения.

На сегодняшний день процесс вступления сопровождается целым рядом формальных шагов, начиная с предвступительного договора и кончая ратификацией заключительного договора о вступлении. Над этими шагами осуществляет контроль Еврокомиссия (Главуправление по расширению), но актуальные переговоры проводятся между странами-членами союза и страной-кандидатом.

Ниццкий договор, лейтмотивом которого являлась подготовка ЕС к расширению, обозначил число стран-кандидатов (13) на вступление в ЕС и определил время проведения конференции, в ходе которой должны быть выработаны и утверждены условия и приблизительная дата присоединения новых членов.

Такая конференция была собрана в 2003 г., результатом которой явился новый Афинский договор от 1 февраля 2003 г. между странами ЕС и кандидатами на вступление (10 стран), ставшими полноправными членами ЕС 1 мая 2004 г.

Важнейшей частью Афинского договора является Акт относительно условий присоединения и изменений договоров, на которых основывается ЕС. Данный акт в ст. 1 подразделяет стороны Договора на существующие государства-члены Союза и новые государства-члены ЕС. В соответствии с ним, 10 новых стран присоединяются ко всем учредительным договорам ЕС и признают действующими на своей территории все акты, принятые в ЕС, в т.ч. Договор о Евросоюзе (ст. 49) и «Копенгагенские критерии» (сформулированы на саммите ЕС в Копенгагене в 1993 г.), где установлены условия принятия в ЕС.

7.Проект Договора, учреждающего Конституцию для Европы. Европейский конституционный кризис.

Конституция ЕС (полное официальное название — Договор о введении Конституции для Европы) — международный договор, призванный играть роль конституции Европейского союза и заменить все прежние учредительные акты ЕС. Подписан в Риме 29 октября 2004. В силу не вступил. В настоящее время возможность вступления его в силу не рассматривается ввиду подписания Лиссабонского договора.

Вопрос о необходимости изменения принципов управления Евросоюзом и структуры руководящих органов встал в 1990-е годы, когда стало очевидно, что в ближайшем будущем произойдёт самое масштабное в истории расширение ЕС (с 15 до 25 членов). До сих пор в ЕС при принятии важнейших решений действовал принцип консенсуса — но с расширением состава возникала вероятность того, что самые важные решения окажутся надолго заблокированными.

Решение о начале работ по созданию общеевропейской конституции было принято на саммите ЕС в декабре 2001. Рабочий орган по разработке проекта конституции получил название конвент, возглавил его бывший Президент Франции Валери Жискар д`Эстен.

Работа над проектом конституции длилась три года. Окончательный текст документа был одобрен на специальном саммите ЕС в июне 2004.

29 октября 2004 главы всех 25-ти государств-членов Евросоюза подписали в Риме новую европейскую конституцию. Уникальность этого документа состоит в том, что он появился сразу на 20-ти языках и стал самой пространной и всеобъемлющей конституцией в мире. Европейская конституция, по мнению её авторов, должна была способствовать появлению общеевропейского самосознания и сделать ЕС моделью нового миропорядка.

Церемония прошла в зале Горациев и Куриациев римского дворца Киджи на Капитолийском холме. Именно здесь 25 марта 1957 года главы Бельгии, Германии, Франции, Италии, Люксембурга и Нидерландов подписали Римский договор о ликвидации торговых барьеров, совместной экономической политике и унификации жизненных стандартов в своих странах.

роект Конституции упорядочивает правовые основы всех договоров, заключённых между странами Евросоюза.

Документ содержал 450 статей и 60 000 слов, что сделало европейскую конституцию сопоставимой по своему объему с наиболее масштабным и подробным конституционным актом в мире, Конституцией Индии от 1950 года.[1]

Конституция меняет структуру и функции институтов ЕС:

В Совете ЕС предусмотрена должность президента. Сейчас пост главы Совета по принципу ротации каждые полгода передаётся от одной страны ЕС другой — согласно Конституции, президент должен был назначаться Советом сроком на 2,5 года.

Предусмотрена также должность министра иностранных дел ЕС, который, по мысли авторов, должен представлять единую европейскую внешнюю политику — ныне внешнеполитические функции разделены между верховным представителем ЕС по внешней политике (с 2009 года этот пост занимает Кэтрин Эштон) и членом Еврокомиссии, ответственным за внешние связи (Бенита Ферреро-Вальднер). Однако страны — члены ЕС по-прежнему могут вырабатывать собственную позицию по любому вопросу, и глава МИД Европы сможет говорить от имени ЕС только в том случае, если будет достигнут консенсус.

Проект Конституции предполагал сокращение состава Еврокомиссии: сейчас действует принцип «одна страна — один еврокомиссар», но с 2014 года число еврокомиссаров должно было составить две трети от числа стран-членов.

Проект Конституции расширял полномочия Европарламента, который, как предполагалось, должен был не только утверждать бюджет, но и заниматься проблемами, связанными с состоянием гражданских свобод, пограничного контроля и иммиграции, сотрудничества судебных и правоохранительных структур всех стран ЕС.

Проект конституции, среди прочего, предполагал отказ от принципа консенсуса и замену его на принцип так называемого «двойного большинства»: решение по большинству вопросов (кроме вопросов внешней политики и безопасности, социального обеспечения, налогообложения и культуры, где сохраняется принцип консенсуса) считается принятым, если за него проголосовали не менее 15 стран-членов, представляющих не менее 65 % населения всего союза. У отдельных государств не будет существовать «права вето», однако, если постановление Совета ЕС вызывает недовольство одной страны, она сможет остановить его действие при условии, что её поддержат ещё как минимум 3 других государства.

Европейский конституционный кризис.

Очередной кризис ЕС вызван двумя обстоятельствами – неприятием новой Конституции ЕС Францией и Нидерландами и нежеланием Великобритании отказаться от налоговых льгот, полученных ещё правительством М. Тэтчер. Оба эти обстоятельства носят временный и политический характер и, как это неоднократно бывало в прошлом, не отменят давно сформировавшиеся тенденции к углублению и расширению интеграционных процессов в Европе. Тем не менее кризис первой половины 2005 года оказывает серьёзное влияние на повседневную жизнь Европы и перспективы её дальнейшей интеграции.

Конституционный кризис

Отрицательный результат голосования по Конституции – во Франции против её принятия проголосовало 54,9%, в Нидерландах 62% – был со значительной точностью предсказан социологическими службами, что позволяет сделать вывод о стабильности настроений электората, который принял активное участие в голосовании¹.

Обсуждение европейской Конституции и демонстрация негативного отношения к ней во Франции и Нидерландах высветили как политические и экономические просчёты руководства ЕС и некоторых стран, входящих в Союз, так и приверженность Европы выбранному курсу на интеграцию. По своей сути это отразило конфликт между менталитетом брюссельской бюрократии, чьи головы вскружили успехи европейской интеграции, и реальностями жизни в Европе. Лидеры ЕС решили увенчать разросшееся здание ЕС “супердокументом”, который придал бы Союзу новое качество и открыл новый этап его развития. Жители Европы (а евроскептики живут не только во Франции и Нидерландах) сказали о том, что их далеко не всё устраивает в процессах евростроительства и в политике собственных правительств.

Расширение ЕС и конституционный кризис

Начнём с просчётов и причин того масштабного, но несмертельного кризиса, в котором, без всякого сомнения, оказался Евросоюз. Его главной причиной стало несоответствие неоправданно опережающих время общеевропейских интеграционных процессов степени готовности многих европейских стран адаптироваться к ним. Жители этих стран склонны легитимизировать эти процессы, что требует как минимум признания их соответствующим интересам не граждан ЕС, а пока всё ещё просто французов, голландцев и других представителей стран, входящих в Союз. Каждое отдельное суверенное государство сохраняет свою собственную Конституцию, свои собственные экономические и социальные законы, свои культурные традиции, сложившиеся веками. Жители “старой Европы”, которые добились своего благосостояния ценой упорной работы и множества жертв, не слишком готовы делиться полученными благами с живущими в более бедных государствах, принятых в ЕС в мае 2004 года.

Весной 2004 года, буквально накануне официального их вступления в ЕС, Жак Делор – главный прораб “европейского строительства” в 1980 и 1990-е годы – заявил: “Мы поторопились с их принятием”. Теперь рядовые граждане двух государств-членов ЕС заявили своим лидерам: “Это вы поторопились”. Восточные европейцы не восприняты как “свои”, и здесь проходит главный водораздел между двумя регионами Европы, который так или иначе будет проявляться в отношениях между государствами-членами ЕС, расположенными по обе стороны от этой линии.

Вместе с тем это и сигнал, оповещающий об опасном разрыве, возникшем между мотивами действий стратегов европейской интеграции и менталитетом “человека с улицы”. Похоже, что в Западной Европе население устало от перемен в ЕС. Договор о Европейском Союзе принимался и ратифицировался в трёх вариантах – Маастрихтском (1992 г.), Амстердамском (1997 г.) и Ниццском (2000 г.). Теперь предложен четвёртый вариант – Конституция, которая отменяет и заменяет все предшествующие основополагающие договоры. А перед этим был подписан и также прошёл ратификацию Договор о вступлении в ЕС десяти государств ЦВЕ и Средиземноморья. Между тем на протяжении последних 15 лет экономическое и социальное положение в большинстве стран ЕС, включая Германию, Францию, Италию и ряд других, характеризуется большей частью такими показателями, как низкие темпы роста, высокий уровень безработицы, превышение установленных порогов инфляции и внутреннего государственного долга.

Следствием усталости и недовольства населения стало заметное снижение уровня его поддержки европейской интеграции и политики институтов ЕС. Амбициозные планы дальнейшей территориальной экспансии ЕС на восток и юго-восток, а равно и его превращения в некое подобие супергосударства с дальнейшей передачей ему изрядных порций национально-государственного суверенитета, вызывают раздражение и неприятие на уровне общественного мнения. Этот фактор также всё больше будет сказываться на внутренних межгосударственных отношениях в ЕС.

Руководство Союза пошло по намеченному пути одновременного расширения и углубления интеграции, не обеспечив себя анализом возможных провалов, что в итоге привело к обострению издавна существовавшего конфликта двух вúдений Европы – Европы, в основе которой лежит работающая либеральная экономическая модель, и Европы политической солидарности. В принципе здесь нет ничего удивительного. В исторической перспективе процесс образования и распада государств непрерывен и чаще всего достаточно болезнен. Сто лет назад в мире было чуть больше полусотни государств, сегодня их в четыре раза больше. Процесс изменений политической карты мира требует высокого политического искусства и учёта огромного количества внешних и внутренних факторов. Трудная задача создания новой нации “европейцев” – а Конституция направлена на достижение именно этой цели – входит и ещё долго будет входить в противоречие с привычным национальным менталитетом².

Европейцы в конечном счёте не возражают против расширения ЕС. Им импонирует территориальный размах созданного ими самими “наднационального” государства, количество новых звёзд на синем флаге ЕС, которое уже достигло половины американских, они гордятся ощущением себя как “земли обетованной”, куда стремятся бедные европейские соседи. Европейцев вполне устраивает свобода передвижения, отсутствие границ и даже существование общей валюты, хотя жалобы на рост цен после введения евро до сих пор достаточно внятно звучат в Европе. Однако нравится им такое положение до того момента, пока оно не отражается на их благосостоянии, безопасности, наконец, на сохранении национального менталитета во всех его проявлениях.

Результаты референдума ясно отразили естественные трудности интеграции. Наблюдая за внешними перипетиями становления ЕС, мы стали забывать, что европейская интеграция, по сути, лишь одна из бесконечного числа форм современного развития, в основе которого лежит непрерывный научно-технический прогресс, который подрывает любую традиционность и локальную замкнутость, стирает национальные различия.

Рассматривать европейскую интеграцию необходимо лишь как определённую стадию и политико-экономическую форму процесса современного развития в определённое время и в определённом месте. Европа, в силу того что она развивалась быстрее других, а также в силу ряда относительно случайных исторических причин ушла далеко вперёд и приступила к объединению. Однако та же история учит, что такие процессы просто не могут идти гладко и без каких-то реакций.

Во-первых, они часто предполагают, что многое из того, за что люди жертвовали своей жизнью, перестаёт быть важным. Для многих такая девальвация равнозначна полной потере смысла всей жизни. Люди умирали за независимость своей страны, а теперь эта независимость добровольно отдаётся неизвестно кому и зачем. Люди все силы отдавали сохранению своего родного языка, а теперь их дети и внуки предпочитают говорить на плохом английском.

Во-вторых, внешнее выражение глубинного процесса развития никогда не бывает полностью адекватным его внутреннему содержанию, что всегда вызывает определённый протест. Трудно представить себе все перипетии работы европейских институтов, однако, когда они запрещают французам делать какой-то сорт сыра, а чехам некоторые виды сосисок, возникает ощущение дискомфорта и абсурда.

В-третьих, эти процессы неравномерны. Когда-то парижане уже считали себя французами, а крестьяне в глубокой провинции продолжали ощущать себя просто овернцами или гасконцами. Точно так же и сегодня какая-то часть европейских обществ забежала далеко вперёд и оторвалась от других. Это одна из причин усиления движения против интеграции в Европе, что абсолютно естественно и нормально. Это лишь плата за слишком быстрое движение, за иногда возникающие уродливые формы интеграции, за отрыв политических элит от своих народов, которые лишь частично идентифицируют себя с пока ещё абстрактным европейским целым и по-прежнему мыслят национальными, а иногда и националистическими категориями.

Процесс успешной экономической интеграции и расширения ЕС вызвал очевидную эйфорию у руководства Евросоюза по поводу успехов становления европейского государства. Амбиции далеко опередили реальности повседневной жизни, вылившиеся в “нет” Конституции во Франции и Нидерландах. Расширение ЕС достаточно чётко показало, что экономическое выравнивание Европы происходит значительно медленнее политического объединения. Своими голосами против жители этих стран выразили страх перед ростом безработицы, притоком дешёвой рабочей силы из Восточной Европы, перед созданием новых каналов для наркотрафика и незаконной иммиграции, дальнейшей исламизацией христианской Европы. Решительное “нет” было сказано идее федерализма в качестве скорой реальной перспективы, усиления унификации и регламентации повседневной жизни.

Конституционный кризис или кризис ЕС?

Итоги референдума отразили не только издержки европейской интеграции, но и более глубокие общественные и экономические проблемы современной Европы. Одна из них – страх перед легальной и нелегальной иммиграцией. Он основан на тревожных демографических тенденциях в Европе. К 2050 году население Европейского Союза сократится на 13%. Одновременно идёт быстрое старение населения. Повышение пенсионного возраста может дать лишь весьма ограниченный экономический эффект. Качество труда пожилых людей, естественно, невысоко. Главная проблема состоит в том, что им сложно менять привычные навыки работы, приобретать новые знания и идти в ногу с резко ускорившимся научно-техническим прогрессом. Положение усугубляется тем, что значительная часть молодёжи с прохладцей относится к труду и не желает работать на тех условиях, которые предлагает им экономическая система. Поэтому нехватка рабочей силы сочетается с неприемлемо высокой безработицей. Руководство ЕС пытается смягчить демографические проблемы при помощи управляемой экономической иммиграции. Согласно оценкам экспертов, до 2050 года в страны ЕС может быть привлечено до 30 миллионов человек, главным образом из стран Северной Африки. Однако эта политика имеет свои теневые стороны. Во-первых, уровень квалификации иммигрантов низок, и они могут быть производительно использованы лишь в ограниченном числе отраслей. Во-вторых, приток столь значительного числа людей с иной культурой неизбежно обострит уже существующие проблемы межэтнических отношений. В-третьих, с точки зрения многих в Европе, это не будет способствовать укреплению устоев собственно европейской христианской цивилизации.

Серьёзной проблемой для Европы становится и процесс изменения ментальности её обитателей. В последние десятилетия Западная Европа, как и весь остальной мир, оказалась охваченной процессом всестороннего самоутверждения личности, становящейся всё более независимой от общества и государства. В ходе развития этого процесса западноевропейская цивилизация понесла определённые потери. Были затронуты её тысячелетние устои – церковь, христианская мораль и семья. Церковь утратила не только большинство своих прихожан, но и духовное влияние на общество в целом. Такие традиционные ценности, как любовь к ближнему, честность, справедливость, обязательность, трудолюбие, стремление к совершенству, обесцениваются. Это оказывает глубокое воздействие на общий климат в обществе, межличностные отношения, деловую этику. Индивидуализация ослабляет всю пирамиду власти, начиная с монархий и высших республиканских органов и кончая органами местного самоуправления. Особенно наглядно это проявляется в падении общественного статуса политических партий и резком ухудшении профессиональных качеств политических лидеров. Парадокс заключается в том, что процесс индивидуализации в Западной Европе достаточно продвинут для того, чтобы быть в состоянии размыть традиционные общественные устои, но не достиг ещё того уровня зрелости, который присущ индивидуалистическим обществам США, Великобритании и других англосаксонских стран. Современные формы общественных связей, сочетающие корпоративные и государственные иерархии и широчайшие неформальные сети, пока ещё не утвердились в странах ЕС, особенно только что вступивших в интеграционную группировку.

Необходимо констатировать, что в кризисе оказалась и европейская социальная модель. Сложившаяся после Второй мировой войны, эта модель является предметом гордости самих западноевропейцев и зависти большей части остального человечества. Она гармонично соединяет в себе созидательные возможности рыночной экономики и гуманистический потенциал социальной солидарности. Стержнем модели является государство. Оно сосредоточило в своих руках крупную долю национального богатства, осуществляет активное регулирование экономики, перераспределяет значительную часть национального дохода и содержит разветвлённую систему социального обеспечения. В течение нескольких десятилетий европейская социальная модель обеспечивала высокие темпы экономического развития, “классовый мир” и высокое качество жизни. Западноевропейская социальная модель служила одной из важнейших предпосылок исключения войны из жизни Европейского Союза и реализации специфически европейского типа интеграции. Роль и влияние Западной Европы в мировой экономике и политике неуклонно возрастали. Эта тенденция дала трещину в начале 1990-х годов.

Успехи экономической интеграции в первые десятилетия существования Союза заслонили от руководящих европейских институтов многоаспектность этого процесса. Социальная политика рассматривалась лишь в качестве сателлита экономической, а её целью многие считали нейтрализацию негативных социальных последствий экономических процессов. Такого рода экономический детерминизм продолжает тормозить идущие в Европе процессы социальной интеграции.

Бурный рост международного кредитно-денежного обращения и трансграничного движения капиталов в конце концов вывели эту сферу из-под контроля правительств. Глобализация мировой экономики стала одной из главных причин ослабления государства как общественного института. Это не могло не отразиться и на внутренней роли западноевропейских государств. Дирижистская экономика и дорогостоящая система социального обеспечения стали пробуксовывать. Темпы экономического роста замедлились. Особую тревогу вызывает усиливающееся отставание Западной Европы в области высоких технологий. Со временем стало очевидно, что западноевропейская социальная модель перестала соответствовать новым объективным условиям в Европе и мире и явно проигрывает в соревновании со своим извечным соперником – альтернативной индивидуалистической либеральной моделью, существующей в США и других англосаксонских странах.

Всё более очевидным становится и то, что социальная модель может быть создана только на основе сочетания решения экономических и социальных проблем, что создаёт предпосылки для доверия населения к власти на основе ясного понимания политики государства и её последствий. Последнее расширение ЕС расшатало социально-экономический фундамент Евросоюза, усилив опасения населения за своё материальное положение и уровень социального обеспечения. Внутренние социальные реформы, проводимые в таких странах ЕС, как Франция, Германия, Италия, вызвали социальные конфликты и массовые выступления, которые фактически слились с протестами “евроскептиков”, выступивших против Конституции и дальнейшего процесса расширения Союза. Это позволяет рассматривать итоги референдумов во Франции и Нидерландах не только как выступление против политики ЕС, но и как голосование против политики собственных правительств.

В Европе существуют опасения и относительно неуклонного ослабления её позиций в мировой экономике. Международное влияние Европейского Союза зиждется главным образом на его экономической мощи. В настоящее время на его долю приходится более 20% мирового валового внутреннего продукта и около 35% мировой торговли. Согласно оценке Французского института международных отношений, при сохранении существующих тенденций к 2050 году 45% мирового ВВП будет производиться в Китае, 31% – в США и только 17% – в Европейском Союзе. Доли Китая, США и Европейского Союза в мировой торговле составят соответственно 51, 17 и 17%. Политические последствия этих сдвигов очевидны.