V_A_Konev_S_I_Golenkov_Organizatsia_samostoyatelnoy_raboty_pri_izuchenii_kursa_Sotsialnaya_filosofia-1

Из работы: Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы / пер. с анг. под ред. В.Н. Садовского. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. Гл. 15. Экономический историцизм. С. 121-128, 130.

I

…Изложение марксова экономического историцизма можно естест- венным образом связать с нашим сравнением Маркса и Милля. Маркс со- гласен с Миллем, что социальные явления должны объясняться историче- ски и что мы должны пытаться понять любой исторический период как ис- торический продукт предшествующего развития. Однако, как мы уже ви- дели, он не согласен с психологизмом Милля (соответствующим гегелев- скому идеализму). Вместо идеализма Гегеля и психологизма Милля в мар- ксовом учении появляется то, что сам Маркс назвал материализмом.

О марксовом материализме было сказано много совершенно несо- стоятельного. Особенно нелепо звучит часто повторяемое утверждение о том, что Маркс не признавал ничего, выходящего за пределы «низших», или «материальных», аспектов человеческой жизни. <…> Однако Маркса нельзя назвать материалистом в строгом смысле этого слова, даже несмот- ря на то, что на него сильно повлиял французский материализм восемнад- цатого века, да и сам он обычно называл себя материалистом (что, кстати, хорошо согласовывалось со значительной частью защищаемых им концеп- ций), дело в том, что в сочинениях Маркса имеются некоторые очень важ- ные места, которые вряд ли могут быть интерпретированы материалисти- чески. Следует при этом отметить, что Маркс в действительности был оза- бочен чисто философскими вопросами в значительно меньшей степени, чем, к примеру, Энгельс или Ленин. Его в основном интересовала социо- логическая и методологическая сторона анализируемых им проблем.

Широко известно место из «Капитала», в котором Маркс говорил, что «у Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги...». Оче- видно, что Маркс хотел этим сказать, что «голова», т. е. человеческое мышление, само по себе не является основанием человеческой жизни, а, скорее, представляет собой некоторого рода надстройку над материальным базисом. Аналогичная тенденция хорошо выражена в следующем утвер- ждении Маркса: «Идеальное есть не что иное, как материальное, переса- женное в человеческую голову и преобразованное в ней». Я считаю, что эти цитаты не выражают радикальной формы материализма, и этот факт, пожалуй, до сих пор недостаточно осознан. Приведенные марксовы утвер- ждения, скорее, указывают на определенную склонность Маркса к призна- нию дуализма тела и души. Марксов дуализм – это практический дуализм. Хотя теоретически психика для Маркса была, по-видимому, только другой формой (или другим аспектом и, возможно, эпифеноменом) материи, на практике она отлична от материи, поскольку она есть другая ее форма.

100

Процитированные отрывки указывают на то, что хотя наши ноги должны твердо стоять на материальной почве, наши головы – Маркс высоко ценил человеческие головы – должны быть заняты мыслями и идеями. По моему мнению, марксизм и его влияние на нашу жизнь нельзя адекватно оценить, если не признать этот дуализм.

Маркс любил свободу – настоящую свободу (а не гегелевскую «дей- ствительную свободу»). И, насколько я могу судить, он следовал извест- ному гегелевскому тождеству свободы и духа, поскольку верил, что мы можем быть свободны только как духовные существа. В то же самое время на практике он (как практический дуалист) признавал, что мы состоим из духа и плоти, и достаточно реалистически полагал, что плоть более фун- даментальна. Именно поэтому он восстал против Гегеля и именно поэтому он говорил, что у Гегеля все стоит на голове. Однако, хотя он и признавал, что материальный мир и его необходимость являются фундаментальными, он не чувствовал никакой любви к «царству необходимости», как он на- звал общество, находящееся в плену своих материальных потребностей. Он ценил духовный мир, «царство свободы» и духовную сторону «челове- ческой природы» так же сильно, как и любой христианский дуалист, и в его работах даже имеются следы ненависти и презрения к материальному. В оставшейся части этой главы я попытаюсь показать, что такое понима- ние взглядов Маркса можно вывести из его собственных текстов.

В третьем томе «Капитала» Карл Маркс очень удачно описывает ма- териальную сторону общественной жизни, особенно ее экономические ас- пекты – производство и потребление – как расширение человеческого ме- таболизма, т. е. обмена веществ между человеком и природой. Он совер- шенно определенно утверждает, что наша свобода всегда должна быть ог- раничена закономерностями этого обмена веществ. Максимальное про- движение в направлении большей свободы, говорит он, люди совершают тогда, когда они «рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой… совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это все же остается царством необходимости. По ту сторону его на- чинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истин- ное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом цар- стве необходимости как на своем базисе». Непосредственно перед этим Маркс говорит: «Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообраз- ностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства». И он заканчивает этот отрывок практическим выводом, который ясно показывает, что его единственная цель – открыть одинаковый для всех людей путь в это нематериалистиче- ское царство свободы: «Сокращение рабочего дня – основное условие».

101

По моему мнению, приведенный отрывок не оставляет никаких со- мнений относительно того, что я назвал практическим дуализмом марксова взгляда на жизнь. Вместе с Гегелем Маркс считал, что свобода является целью исторического развития. Однако он признавал, что мы не являемся чисто духовными существами, что мы не обладаем ни полной свободой, ни способностью когда-либо достичь ее, что мы всегда будем не в состоянии целиком освободить себя от необходимых условий нашего метаболизма и, следовательно, от производительного труда. Все, чего мы можем достиг- нуть, – это улучшить тяжелейшие и недостойные условия труда, сделать их более достойными человека, уравнять их и уменьшить объем тяжелой работы до такого уровня, чтобы мы все могли быть свободны какую-то часть нашей жизни. Я считаю, что это и есть центральная идея марксова «взгляда на жизнь» – центральная в том числе и потому, что мне она ка- жется наиболее влиятельной из всех его идей.

Эту центральную идею марксизма следует соединить с методологиче- ским детерминизмом Маркса, который мы обсуждали ранее (в главе 13). Согласно этой концепции, научное понимание общества и научное исто- рическое предсказание возможны лишь постольку, поскольку общество детерминировано своим прошлым. Отсюда следует, что наука может иметь дело только с царством необходимости. Если бы люди могли когда-нибудь стать совершенно свободными, то это означало бы конец исторического пророчества, а вместе с ним и науки об обществе. «Свободная» духовная деятельность как таковая, если бы она могла существовать, была бы вне досягаемости науки, которая всегда должна искать причины, или опреде- ляющие факторы. Наука может иметь дело с психической жизнью только в той мере, в которой наши мысли и идеи обусловлены, детерминированы «царством необходимости» – материальными и, прежде всего, экономиче- скими условиями нашей жизни, нашим обменом веществ. Мысли и идеи могут изучаться наукой только посредством рассмотрения, с одной сторо- ны, материальных условий их возникновения, т. е. экономических условий жизни людей, породивших их, и, с другой стороны, материальных условий их усвоения, т. е. экономических условий жизни людей, которые их вос- приняли. Следовательно, с научной, или каузальной, точки зрения, мысли и идеи должны быть поняты как «идеологические надстройки над эконо- мическим базисом». Маркс, в противоположность Гегелю, утверждал, что ключ к истории, даже к истории идей, должен быть найден в развитии от- ношений между людьми и их естественным окружением, материальным миром, иначе говоря, в их экономической, а не духовной жизни. Именно поэтому мы можем охарактеризовать марксову разновидность историциз- ма как экономизм, как противоположность гегелевскому идеализму или миллевскому психологизму. Однако было бы совершенно неправильно отождествлять марксов экономизм с тем видом материализма, который подразумевает уничижительное отношение к человеческой духовной жиз-

102

ни. Марксово видение «царства свободы», т. е. частичного, но равного ос- вобождения людей от пут их материальной природы, можно, скорее, оха- рактеризовать как идеалистическое.

Понимаемый таким образом марксов взгляд на жизнь, по-видимому, является достаточно последовательным, и я считаю, что при таком пони- мании исчезают явные противоречия и затруднения, которые были выяв- лены при его частично детерминистской и частично лябертарианской ин- терпретации.

II

Влияние того, что я назвал марксовым дуализмом и научным детер- минизмом, на исторические взгляды Маркса представляется достаточно очевидным. Наука истории, которая для него тождественна науке об обще- стве в целом, должна исследовать законы, согласно которым развивается обмен веществ между человеком и природой. Ее центральной задачей должно быть объяснение развития условий производства. Социальные от- ношения имеют историческое значение только в той мере, в которой они связаны с процессом производства – воздействуя на него или, возможно, испытывая его воздействия. «Как первобытный человек, чтобы удовлетво- рять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный че- ловек, должен во всех общественных формах и при всех возможных спо- собах производства. С развитием человека расширяется это царство есте- ственной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расширяются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения». Таков, кратко говоря, и есть марксов взгляд на чело- веческую историю.

… Предполагается только, что наука об обществе должна совпадать с историей развития экономических условий общества, обычно называемых Марксом «условиями производства».

В скобках можно отметить, что марксистский термин «производство»

определенно замысливался для использования в достаточно широком смысле, охватывающем весь экономический процесс, включая распределе- ние и потребление. Однако распределению и потреблению Маркс и его по- следователи никогда не уделяли много внимания. Их в основном интере- совало производство в узком смысле этого слова. Это еще один пример наивной историческо-генетической установки – веры, согласно которой наука должна интересоваться только причинами и даже в мире сотворен- ных человеком вещей должна спрашивать «Кто это сделал?» и «Из чего это сделано?», а не «Кто собирается использовать это?» и «Для чего это предназначено?»

103

III

Переходя к оценке и критике марксова «исторического материализма» или, точнее, той его части, которая была рассмотрена до сих пор, мы мо- жем выделить два различных аспекта. Первый – это историцизм, т. е. кон- цепция, согласно которой область наук об обществе совпадает с областью применения исторического, или эволюционистского, метода и, в особенно- сти, исторического пророчества. Эта концепция, по-моему, должна быть отброшена. Второй – это экономизм (или «материализм»), т. е. утвержде- ние, согласно которому экономическая организация общества, организация нашего обмена веществ с природой, является фундаментальной для всех социальных институтов, особенно для их исторического развития. Это ут- верждение, по моему мнению, совершенно верно, если мы принимаем обычный, достаточно неопределенный смысл слова «фундаментальный», не придавая ему слишком большого значения. Другими словами, нет ника- кого сомнения, что практически все социальные исследования – институ- циональные или исторические – могут выиграть, если они проводятся под углом зрения их координации с «экономическими условиями» общества. Даже история такой абстрактной науки, как математика, не является ис- ключением. В этом смысле можно сказать, что экономизм Маркса пред- ставляет весьма ценный прогресс в методах социальной науки.

Однако, как я уже отмечал ранее, мы не должны принимать термин «фундаментальный» слишком всерьез. Сам Маркс, безусловно, не делал это. Благодаря своему гегельянскому воспитанию, он находился под впе- чатлением античного различения «действительности» и «видимости», а также соответствующего различения того, что является «существенным», и того, что является «случайным». Свое собственное достижение в этой об- ласти в сопоставлении с Гегелем (и Кантом) Маркс склонен был видеть в отождествлении «действительности» – с материальным миром (включая человеческий метаболизм) и «видимости» с миром мыслей или идей. Та- ким образом, согласно Марксу, все мысли и идеи должны были быть объ- яснены при помощи сведения их к стоящей за ними сущностной реально- сти, т. е. экономическим условиям. Этот философский взгляд, конечно, не намного лучше, чем любая другая форма эссенциализма. И его последст- вия в области метода должны были привести к перекосу в сторону эконо-

мизма. Дело в том, что хотя общее значение марксова экономизма едва ли можно переоценить, очень легко переоценить важность экономических условий в каждом конкретном случае. Некоторое знание экономических условий может внести значительный вклад, к примеру, в историю развития математических проблем, но знание самих проблем математики значи- тельно более важно для этой цели. Действительно, можно написать очень хорошую историю развития математических проблем, вообще не ссылаясь на их «экономические основания»…

104

Однако это только один пример опасности переоценки экономизма. Часто экономизм понимают очень широко – как концепцию, согласно ко- торой всякое социальное развитие зависит от развития экономических от- ношений и, в особенности, от развития физических, или материальных, средств производства. Такая концепция является несомненно ложной. Су- ществует взаимодействие между экономическими условиями и идеями, а не просто односторонняя зависимость последних от первых. Мы могли бы, пожалуй, даже сказать, что некоторые «идеи», а именно те, которые со- ставляют наше научное знание, более фундаментальны, чем большая часть сложных материальных средств производства. Это можно подкрепить сле- дующими соображениями. Представьте себе, что наша экономическая сис- тема, включая всю промышленность и все социальные организации, унич- тожена, но техническое и научное знание сохранилось. В этом случае по- требовалось бы не так уж много времени для восстановления промышлен- ности (конечно, в меньшем масштабе и после гибели многих людей от го- лода). Вообразите теперь, что исчезли все наши знания, а материальные вещи сохранились. Это равносильно тому, что случилось бы, если бы ди- кое племя поселилось в высокоиндустриальной, но покинутой ее жителями стране. Это вскоре привело бы к полному исчезновению всех материаль- ных следов цивилизации.

Ирония заключается в том, что история марксизма сама предоставляет нам пример, который явно фальсифицирует защищаемый марксизмом и явно преувеличенный экономизм. Марксова идея «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» имела большое значение накануне русской революции и оказала значительное влияние на экономические условия того времени. Однако, когда русская революция произошла, ситуация стала очень труд- ной просто потому, что, как признавал сам Ленин, не было дальнейших конструктивных идей (см. главу 13). Тогда Ленин ввел несколько новых идей, которые можно было бы кратко резюмировать в лозунге: «Социа- лизм – это диктатура пролетариата плюс широчайшее внедрение совре- менной электрической техники». Именно эта новая идея легла в основу развития России, изменившего весь экономический и материальный фун- дамент шестой части мира. В очень тяжелых условиях были преодолены огромные материальные трудности и принесены бесчисленные материаль- ные жертвы, чтобы изменить или, скорее, построить из ничего более или менее удовлетворительные условия производства. И движущей силой это- го развития был энтузиазм по поводу идеи. Этот пример показывает, что идеи в определенных ситуациях могут революционизировать экономиче- ские условия в стране, а вовсе не формируются соответствующими соци- альными условиями. Используя марксову терминологию, мы могли бы сказать, что Маркс недооценил силу царства свободы и его шансы на по- беду над царством необходимости.

105

…Моя критика марксова «исторического материализма», конечно, не должна пониматься как выражение какого-либо предпочтения гегелевско- го «идеализма» марксову «материализму». Надеюсь, всем ясно, что в кон-

фликте между материализмом и идеализмом мои симпатии находятся на стороне Маркса. Я хотел только показать, что марксово «материалистиче- ское понимание истории», несмотря на всю его ценность, не следует вос- принимать слишком всерьез. Мы должны относиться к нему лишь как к весьма ценному предложению рассматривать вещи в отношении к их эко- номическим основаниям.

Вопросы к тексту

1.На каком основании Поппер относит Маркса к историцистам, а его исторический материализм – к историцистской концепции («экономи- ческий историцизм»)?

2.В чём, по мнению Поппера, состоит марксов дуализм и марксов на- учный детерминизм?

3.В чем, по его мнению, ценность марксова экономизма («материа- лизма»)?

4.В чем ограниченность экономизма Маркса?

5.Какова в целом оценка Поппером экономического материализма Маркса?

Задание по тексту Подумайте, насколько основательна критика Поппером историче-

ского материализма Маркса.

106

Вопросы для самопроверки по разделу «Социальная философия»

1.Социальная философия в системе философии и научного знания. Предмет социальной философии.

2.Специфика социального знания и познания. Характеристики социаль- ного знания.

3.Специфические закономерности социокультурного мира.

4.Понятие «социальное отношение». Структура социального отношения.

5.Понятие о социальном пространстве и социальном времени.

6.Общество как целостность: социальный атомизм, социальный орга- низм, социальная система.

7.Общество как моноцентрическая целостность (на примере теории об- щественно-экономической формации К. Маркса).

8.Общество как полицентрическая целостность (на примере теории соци- альной стратификации П.А. Сорокина).

9.Понятие «социальный институт». Генезис социальных институтов. Общественная жизнь как совокупность социальных институтов.

10.Государство как социальный институт управления. Понятие о «право- вом государстве» и «гражданском обществе».

11.Право как социальный институт.

12.Мораль как социальный институт.

13.Понятие об общении. Онтологические основания общения. Общение и общественные отношения. Общение и общность. Механизмы форми- рования общности.

14.Понятие «история» в науке и философии. Философия истории: пробле- ма предмета и метода.

15.Основные концепции философии истории: история как поступательное развитие (Аврелий Августин, Гегель, Маркс); концепции локальных цивилизаций (Данилевский, Шпенглер, Тойнби); концепция «осевого времени» Ясперса.

16.Проблема общественного развития: закон или смысл. Проблема смысла истории.

17.Человек как проблема философии. Человек как предмет философии. Проблема сущности человека.

18.Проблема самоопределения человека. Смысл жизни как онтологиче- ское основание самоопределения человека. Механизмы самоопределе- ния человека. Свобода человека и судьба.

19.Способы включения человека в общественную жизнь: функционер и личность. Типы личности.

20.Понятие культуры. Культура и природа. Культура и общество. Культу- ра и цивилизация.

21.Морфология культуры. Формы и категории культуры. Исторические типы культуры.

107

________________________________________________________________

Редактор Е.А. Будячевская Компьютерная верстка, макет Т.В. Кондратьевой

Подписано в печать 22.04.10. Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная.

Усл.-печ. л. 6,28; уч.-изд. л. 6,75. Гарнитура Times.

Тираж 300 экз. Заказ № Издательство «Самарский университет», 443011, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.

Тел. 8 (846) 334-54-23

Отпечатано на УОП СамГУ

108