V_A_Konev_S_I_Golenkov_Organizatsia_samostoyatelnoy_raboty_pri_izuchenii_kursa_Sotsialnaya_filosofia-1
.pdfty or fixity in some chosen forces on the supply side). Чем выше изменчивость силы предложения, тем дольше период рассматриваемого времени, незави-
симо от времени на часах [курсив Сорокина и Мертона]»…
Разные концепции времени и, прежде всего, революционные переме- ны в области самой астрономии, порожденные эйнштейновым анализом понятия одновременности, – иллюстрация операциональных по своей сути критериев времени. Если мы ищем операции, позволяющие определять время социальных событий, обнаруживается, что и сегодня далеко не все
подобные определения времени соотносимы с астрономическими или даже календарными рамками. Бриджмен, обобщив этот класс фактов, говорит, что «методы, применяемые нами для привязки времени к событиям, меня- ются с характером событий так, что время может выступать в различных облачениях». То есть социальное время отражает изменения, движение со- циальных феноменов в терминах других социальных феноменов, принятых за референтные точки. В своих повседневных действиях мы часто исполь- зуем этот способ обозначения точек времени. «Вскоре после мировой вой- ны», «Встречу вас после концерта», «когда президент Гувер занял свой пост», – все связано скорее с социальными, чем с астрономическими рефе- рентными рамками, как указание конкретных точек времени – «время ко- гда». Более того, такие соотношения гораздо выразительнее полностью равноценных им астрономических, календарных референтных точек («примерно в 1918-19 гг.», «в 11 часов пополудни», март 1929 г.), так как обычно ими устанавливается дополнительная значимость отношения меж- ду событиями и временной референтной рамкой. Например, инаугурации президента Гувера как индикатор времени, когда, скажем, были заменены две тысячи почтальонов, говорит много больше, чем констатация самого факта, что эта замена случилась в марте 1929 г. Иными словами, соотнесе- ние с календарем делается значимым, только когда оно трансформировано в социальное время. Методологическое значение этого рассмотрено ниже.
Аналогичным образом мы обозначаем протяженность времени таким определением, как «один семестр», «за рабочий день», «на время Великого поста», оперируя понятными всем протяженностями времени без упомина- ния астрономических явлений. Более того, нет жесткой связи между двумя первыми отрезками и астрономическими феноменами, поскольку социальные интервалы могут варьировать независимо. Такие обозначения, если они не пережиток очень распространенных способов идентификации отрезков вре- мени у примитивных народов, как минимум, выполняют те же функции.
Примитивные народы для обозначения времени пользуются другими средствами, взятыми из их повседневных дел, ничего общего не имеющих с социальным временем. На Мадагаскаре «варка риса» часто значит «полчаса», а «жарка саранчи» – момент. Туземцы Крестовой реки говорят: «Человек умер менее чем за время неполной прожарки маиса», т. е. меньше пятнадцати минут; «время, за которое можно приготовить пригоршню овощей».
60
Обозначения времени, в смысле и продолжительности и выражения, связаны с социальными действиями или достижениями. Периоды, свобод- ные от сколько-нибудь значимой социальной деятельности, обходят, не наделяя их каким-либо обозначением. Здесь время не продолжается – раз- рыв виден всякий раз, когда конкретный период не содержит социальных интереса или важности. Выражения времени отражают социальную жизнь группы. Названиями дней, месяцев, времен года, даже годов фиксируют ритмы жизни коллектива. Однородность социальных биений, пульсации, деятельности делает ненужными астрономические рамки. Каждая группа с собственными связями общего, понятного всем ритма деятельности отсчи- тывает свое время соответственно своему поведению. Никакие сложные расчеты, основанные на математической прецизионности и точных астро- номических наблюдениях, не нужны для синхронизации и координации социетального поведения.
…
Мы видим, что система обозначения времени отражает социальные дей- ствия группы. Источники ее возникновения – коллективы. Обычай их соблю- дения – социальная необходимость. Они возникают из жизненного цикла групп и, в целом, детерминированы религиозными действиями и трудовым распорядком дня. Их подкрепляет потребность в социальной координации. В сущности своей они продукт социальной интеракции. Дюркгейм точно подметил в этой связи, что «календарь выражает ритм коллективных дейст- вий, и в то же время его функция – обеспечение их регулярности».
Земледельческие народы c ритмом времени, отличным от племен охотников и пастухов, дифференцируют интервалы времени способом, не похожим на способы последних. Дни регулярного отдыха, по-видимому, неизвестны мигрирующим племенам охотников и рыболовов, пастухам- кочевникам, но их часто соблюдают первобытные земледельцы. Так и крупный город требует референтных рамок времени, совершенно иных, чем небольшая деревня. Другими словами, обозначения исчисления вре- мени в своей основе зависят от организации и функций группы. Образ жизни определяет феномены, репрезентирующие начало и конец времен года, месяцев и других единиц времени… Структура времени меняется с социальной структурой общества.
Астрономическое время однообразно, однородно; оно чисто квантита- тивно, лишено качественных свойств. Можно ли такими же характеристи- ками наделить время социальное? Очевидно, – нет. Есть выходные дни, дни исполнения определенных гражданских функций, «счастливые» и «не- счастливые» дни, религиозные дни и т. д. Промежутки времени обретают свои особые качества благодаря связи со свойствами или действиями. Это в равной мере относится к примитивным и более сложным обществам….
Едва ли нужно отмечать, что мы не касаемся вопроса истинности этих верований. Они в любом случае – социальные факты. Обнажая разные ка-
61
чества, которыми реально наделяются конкретные единицы времени, они служат указанием на то, что простая количественная мера времени не рас- скажет о свойствах, которыми члены группы наделили разные единицы времени. Количественные подходы игнорируют тот факт, что «ум человека стремится наделить необычной ценностью любой день календаря, чем-то выделяющийся». Отсюда не обязательно следует, что у социального вре- мени нет квантитативных аспектов. Однако, как представляется, оно – не чистое количество, однородное во всех своих частях, всегда сопоставимое с собой и точно измеряемое. В суждениях о времени присутствуют сооб- ражения способности, возможности, преемственности, постоянства, сход- ства. Равенство ценностей, относимых к интервалами времени, не обяза- тельно есть измеренное равенство.
Различия в качестве порождают зависимость относительных ценно- стей отрезков времени не только от их абсолютной протяженности, но и от природы и интенсивности их качеств. Количественно равные периоды времени делаются социально неравными, а неравные периоды социально выравниваются. Например, «численно равные части кальпы у индусов не считаются имеющими равную протяженность». Точно так же, Chongli из- меряют долгие периоды времени поколениями (время правления одной группы старейшин), количественно, может быть, не равные, но все же счи- тающиеся равными благодаря идентичности качественных аспектов.
В целом, можно сказать, наше исследование обнаружило к настояще- му времени следующие факты: социальное время, в отличие от времени в астрономии, обладает качествами, а не только количеством; эти качества производны от верований и обычаев группы, они также служат обнаруже- нию ритмов, пульсаций, биений обществ, в которых найдены.
Математическое время «пусто». Оно лишено признаков, лакун, слу- жащих точками начала и конца. Для календаря же требуется какая-либо отправная точка или фиксированная дата. Должно быть некое начало, спорное или нет, чтобы инициировать каждую систему отсчета времени, якобы не прерывающуюся. С этой целью «всегда прибегали к конвенцио- нально избранной дате какого-то гражданского исторического события». В
любом случае отправная точка всегда социальна или наделена глубокими социальными следствиями; это каждый раз событие, считающееся соци- ально особо значимым.
Этим путем были введены такие социальные референтные рамки как смерть Александра или битва при Geza у вавилонян, олимпиады у греков, основание Рима (anno urbis conditiae – год сотворения города – лат. – При- мечание переводчика), битва при Актинуме у римлян, преследования Ди- оклетиана и рождение Христа у христиан, мифологическое основание японской империи Джимму Тенно (Jimmu Tenno) и открытие меди (эра Уэдо) в Японии, Хиджра у магометан, явление белого фазана императору Японии (эра Хакучи). Египет никогда не думал датировать летописи иначе
62
как годами правления властвующего фараона. И армяне вели летосчисле- ние годами правления царей и патриархов. В нескольких этих примерах, взятых из практически неисчерпаемого перечня, мы находим некоторое основание предположить, что народы строят свои эры в терминах опреде- ленных примечательных событий, имевших социальные последствия.
То есть мы не можем перенести на социальное время характеристику непрерывности, постулируемую ньютоновой концепцией астрономическо- го времени…
Даже сегодня очевидна распространенность «окраски» астрономиче- ского времени соображениями социальными. Достаточно вспомнить недав- но введенное «зимнее время», – экономия за счет светлого времени суток. Того же результата: увеличение числа часов светлого времени суток для от- дыха и здоровья, – можно достигнуть и просто переходом на рабочий день с 8 до 4-х часов. Но формула «с девяти до пяти» так укоренилась в нашей экономике, что сочли предпочтительным менее резко сменить числовое обозначение единиц двадцатичетырехчасового цикла. Тем самым вновь продемонстрирована конвенциональная природа обозначения времени.
У всех систем календаря есть одна общая характеристика. Они возни- кают из социальных потребностей и увековечены ими. Все периодические события в обществе, требующие в определенное время присутствия како- го-то числа людей (особенно из разных социальных группировок или из некой одной крупной социальной группы), делают необходимым какое-то общее средство обозначения времени, которое было бы понятным всем сторонам-участницам. Религиозные церемонии, ритуалы, празднования времен года, охота, военные походы, торги, межплеменные сходы и т. п., –
все требуют сложного взаимодействия множества людей в фиксированное время – источник четко определенной системы указания времени. Системы времени, принятые в малых, тесно сплоченных группах, участвующих в одном и том же социальном цикле, по мере расширения взаимодействия делаются недостаточными. Люди, собравшись вместе из разных социаль- ных и культурных условий (background), нуждаются в некой темпоральной схеме, равно понятной всем, если они намерены синхронизировать и коор- динировать свои действия.
…
Вышеизложенные аргументы можно суммировать в ряде основных положений. Систем времени много, и они различаются, в частности, своей эффективностью применения к событиям разного порядка. Нетрудно предположить, что астрономическая или даже календарная системы вре- мени лучше всего пригодны для обозначения и измерения одновременно- сти, последовательности и длительности социальных феноменов. Все сис- темы времени могут быть сведены к потребности в обеспечении синхрони- зированных и координированных действий и наблюдений лиц, образую- щих группы. Системы локального времени варьируют в соответствии с
63
разницей объема, функций и действий разных групп. С расширением меж- групповой интеракции не может не вырабатываться общая или расширен- ная система времени, чтобы преодолеть или как минимум расширить ло- кальные системы времени. Поскольку ритм социальных действий различен в разных группах или внутри одного высоко дифференцированного обще- ства, локальные системы отсчета времени более не удовлетворяют. Даже природно-биологические события (например, созревание урожая) могут оказаться недостаточными как общая референтная рамка из-за роста сфер интеракции, так как отмеченные события в разных областях не происходят одновременно. В результате общая основа была найдена в астрономиче-
ских феноменах и в более или менее широком распространении ставших конвенциональными представлениях о непрерывности времени. Так соци-
альная функция отсчета и обозначения времени как необходимого средства координации социальной деятельности послужила импульсом к появлению систем астрономического времени. Введение их стало необходимым из-за
непригодности локальных систем в обстановке растущего числа контактов и организованной интеракции с вытекающей отсюда недостаточной одно- родностью ритмов социальных действий. Астрономическое время, своего рода «эсперанто в делах времени», явление социальное. Этот процесс шел быстрее по мере урбанизации и социальной дифференциации, когда по ме- ре роста многомерности социального пространства стимулировал органи- зацию ранее хаотично варьировавших действий индивидов.
Локальные системы времени качественны, пронизаны выраженными местными значениями. Система времени, предназначенная для преодоле- ния этого качества разных локальных систем, по необходимости должна абстрагироваться от индивидуальных свойств различающихся систем. От-
сюда важный для нас социальный элемент определения концепции чисто квантитативного, однообразного и однородного времени; одномерное ас- трономическое время было, в сущности, заменено многомерным социаль- ным временем.
Чтобы облегчить и обогатить исследования сферы социальной дина- мики, нужно восстановить понятие социального времени как помощника, если не преемника, времени астрономического. Поиск социальных перио-
дичностей на базе безусловного принятия астрономических критериев времени, может быть, в основном был безуспешен именно потому, что со- циальные феномены охватывают «символические», а не «эмпирические» равенства и неравенства. Социальные процессы, кажущиеся сейчас ли- шенными периодичностей по астрономическим меркам, могут оказаться по характеру вполне периодичными в терминах времени социального. По меньшей мере, это целесообразно проверить. Могут возразить, будто такие попытки дадут просто соотношения разных наборов социальных явлений. Разумным это возражение будет, только если игнорировать факт, что обычные процедуры охватывают лишь корреляции астрономических (или
64
календарных) и социальных феноменов. Более того, есть ли теоретические основания, явные или подразумеваемые, сформулированные или нет, ожи-
дать корреляций астрономических и социальных последовательностей в событиях? И, наконец, какова возможная значимость таких корреляций, если их удастся установить? Факт – но насколько известно нам, его по- следствия постоянно игнорируются – что когда социальные и астрономи-
ческие («время») феномены взаимосвязаны, должны быть установлены другие социальные корреляты тех же астрономических феноменов, пре- жде чем эти отношения обретут какую-либо научную форму. В против-
ном случае они – всего лишь ряды эмпирических данных, теоретически бесплодные. Если мы хотим расширить наше знание темпоральных аспек- тов социальных перемен и процессов, мы должны шире трактовать нашу категорию времени, включив в нее понятие социального времени.
Вопросы к тексту
1.На каком основании, по мнению Сорокина и Мертона, возникают системы социального времени?
2.Какими характеристиками философы наделяли «онтологическое»
время?
3.Какими характеристиками обладает психологическое время?
4.Какими характеристиками обладает «экономическое» время?
5.Из какой потребности, по мнению авторов статьи, возник кален-
дарь?
6.Календарь фиксирует время астрономическое или социальное? Ар- гументируйте свою позицию.
Задание к тексту Используя приведенный выше текст, дайте сравнительную характе-
ристику астрономического (физического) и социального времени.
65
Тема 3. Философия общества
Социальное отношение и его структура. Понятие общества как цело- стной системы в философии и социологии. Категория общественно- экономической формации в марксистской философии и ее функции в по- знании социальной реальности.
Основные сферы общественной жизни и способы их организации. Экономическая (хозяйственная) жизнь общества и ее общественные
формы. Структура общественного производства. Экономическая структура общества. К. Маркс и М. Вебер о факторах экономического развития.
Сфера общения и ее общественные формы. Типы социальных групп и социальных общностей. Социальная структура общества. Проблема соци- альной дифференциации и социального равенства. Социальная мобиль- ность. Закрытое и открытое общество.
Сфера социального управления и ее общественные формы. Социаль- ный институт и его характеристики. Государство как политический инсти- тут. Политика и общественная жизнь.
Методические рекомендации по освоению темы
Основное в этой теме: понять общество как систему общественных отношений.
Знать, что такое социальное отношение и какова его структура; что такое социальный инстиут и каковы его характеристики; что такое госу- дарство; различные сферы социальной жизни.
Уметь анализировать позицию различных авторов в понимании об- щества как системы, их методологические подходы к обществу
При подготовке к семинарскому занятию по этой теме следует повто- рить материал, представленный на стр. 18-22 настоящего пособия, а также просмотреть лекции, учебную и дополнительную литературу.
Учебная литература
Конев В.А. Социальная философия: учебное пособие. Самара: Изд-во
«Самарский университет», 2006. Раздел IV. § 19-24. С. 133-203.
Философия: учебник. / отв. ред. В.Д. Губин, Т.Ю. Сидорина, В.П. Фи- латов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Тон-Остожье, 2000. Ч. III. Гл. 1. С. 355383; Гл. 2. С. 384-395; Гл. 4. С. 413-433.
Философия: учебник / ред. В.Д. Губин, Т.Ю. Сидорина, В.П. Филатов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Гардарики, 2004. Ч. III. Гл. 16. С. 455-482; Гл. 17. С. 482-495; Гл. 19. С. 526-545.
66
Дополнительная литература
Булгаков С.Н. Философия хозяйства // Булгаков С.Н. Соч. в 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1993. Гл. 1. «Проблема философии хозяйства». С. 53-88; Гл. 6. «Хозяйство как синтез свободы и необходимости». С. 212-237.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Из- бранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 61-207.
Зиммель Г. Как возможно общество. Общение. Социальная диффе- ренциация // Зиммель Г. Избранное в 2 т. Т. 2. М.: Юрист, 1996. С. 301465, 486-500, 509-528.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. в 9 т. Т. 2. М.: Политиздат, 1985. С. 14-41.
Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. в 9 т. Т. 4. М.: Политиздат, 1985. С. 136-140.
Марксистско-ленинская теория исторического процесса: Историче- ский процесс: действительность, материальная основа, первичное и вто- ричное. М.: Наука, 1981. Раздел второй. Гл. 1. Деятельность и обществен- ные отношения. С. 79-119; Раздел третий. Гл. 1. Общественное производ- ство, его виды, структура, функции. С. 255-274; Раздел четвертый. Гл. 3. Экономический базис и надстройка. С. 422-450.
Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. Т. 2. М.: Феникс, Международный фонд «культурная инициатива», 1992. Гл. 15-17. С. 131158.
Шпенглер О. Человек и техника / отв. ред. С.Я. Левит, Л.Т. Мильская; сост. С.Я. Левит // Культурология. ХХ век: антология. М.: Юрист, 1995.
С. 432-453.
Хайдеггер М. Вопрос о технике // Хайдеггер М. Время и бытие: Ста- тьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 221-237.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государ- ства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. Гл. IX. Варварство и цивилизация // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. в 9 т. М.: Политиздат, 1987.
Т. 6. С. 105-243.
Основательному усвоению этой темы поможет анализ некоторых тек- стов. Отвечая на вопросы в конце каждого текста и выполняя задания, Вы сможете раскрыть не только философскую позицию автора, но и суть фи- лософского подхода к данной теме. Смотрите также тексты на сайте www.philosophy.ssu.samara.ru в разделе «Exlibris».
67
Из работы: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 93-96, 186187, 188, 189-191, 193-195, 196-199, 200, 202-208.
…Как исторически объяснить тот факт, что деятельность, которая во Флоренции ХIV и ХV вв., в центре тогдашнего капиталистического разви- тия, на этом рынке денег и капиталов всех великих держав того времени, казалась сомнительной с моральной точки зрения – в лучшем случае ее только терпели, – в провинциальной мелкобуржуазной Пенсильвании ХVIII в., стране, где из-за простого недостатка денег постоянно возникала угроза экономического краха и возвращения к натуральному обмену, где не было и следа крупных промышленных предприятий, а банки находи- лись на самой ранней стадии своего развития, считалась смыслом и содер- жанием высоконравственного жизненного поведения, к которому надле- жит всячески стремиться? Усматривать здесь «отражение» в идеологиче- ской надстройке «материальных» условий было бы просто нелепо. Какой же круг идей способствовал тому, что деятельность, направленная внешне только на получение прибыли, стала подводиться под категорию «призва- ния», по отношению к которому индивид ощущает известное обязатель- ство? Ибо именно эта идея служила этической основой и опорой жизнен- ного поведения предпринимателей «нового стиля».
В ряде случаев указывалось на то, что – основным принципом совре- менного хозяйства следует считать «экономический рационализм» – так, в частности, полагает Зомбарт, который развивает эту мысль в своих подчас очень плодотворных и убедительных исследованиях. Это, несомненно, спра- ведливо, если под экономическим рационализмом понимать такое повыше- ние производительности труда, которое достигается посредством научно обоснованного расчленения производственного процесса, способствующего устранению «органического» предела, установленного природой. Подобным процессом рационализации в области техники и экономики, несомненно, обусловлена и значительная часть «жизненных идеалов» современного бур- жуазного общества: труд, направленный на создание рационального способа распределения материальных благ, без сомнения, являл собой для представи- телей «капиталистического духа» одну из главных целей. Достаточно озна- комиться хотя бы с тем, что Франклин сообщает о своих усилиях по улучше- нию коммунального хозяйства Филадельфии, чтобы полностью ощутить эту очевидную истину. Радость и гордость капиталистического предпринимателя от сознания того, что при его участии многим людям «дана работа», что он содействовал экономическому «процветанию родного города» в том ориен- тированном на количественный рост населения и торговли смысле, который капитализм вкладывает в понятие процветания, – все это, безусловно, являет- ся составной частью той специфической и, несомненно, «идеалистической» радости жизни, которая характеризует представителей современного пред-
68
принимательства. Столь же несомненной фундаментальной особенностью капиталистического частного хозяйства является то, что оно рационализиро- вано на основе строгого расчета, планомерно и трезво направлено на реали- зацию поставленной перед ним цели; этим оно отличается от хозяйства жи- вущих сегодняшним днем крестьян, от привилегий и рутины старых цеховых мастеров и от «авантюристического капитализма», ориентированного на по- литическую удачу и иррациональную спекуляцию.
Создается впечатление, что развитие «капиталистического духа» может
быть легче всего понято в рамках общего развития рационализма и должно быть выведено из его принципиального подхода к последним вопросам бы- тия. В этом случае историческое значение протестантизма сводилось бы к тому, что он сыграл известную роль в качестве «предтечи» чисто рационали- стического мировоззрения. Однако при первой же серьезной попытке такого рода становится очевидным, что подобная упрощенная постановка проблемы невозможна хотя бы по одному тому, что общая история рационализма от- нюдь не является совокупностью параллельно прогрессирующих рационали- заций отдельных сторон жизни. Рационализация частного права, например,
если понимать под этим упрощение юридических понятий и расчленение юридического материала, достигла своей высшей формы в римском праве поздней античности и была наименее развитой в ряде достигших наиболь- шей экономической рационализации стран, в частности в Англии, где рецеп-
ция римского права в свое время потерпела неудачу ввиду решительного противодействия со стороны мощной юридической корпорации, тогда как в католических странах Южной Европы римское право пустило глубокие кор- ни. Чисто посюсторонняя рациональная философия ХVIII в. нашла свое при- станище отнюдь не только (и даже не преимущественно) в наиболее разви- тых капиталистически странах. Вольтерьянство и поныне еще является об- щим достоянием высших и – что практически более важно – средних слоев населения именно романских католических стран. Если же под «практиче- ским рационализмом» понимать тот тип жизненного поведения, который ба-
зируется на сознательной оценке мироздания и отношении к нему с точки зрения посюсторонних интересов отдельной личности, то этот стиль жизни как в прошлом, так и в настоящем типичен для народов liberum arbitrum (сво- бодной воли – лат.), входит в плоть и кровь итальянцев и французов. Между тем мы уже могли убедиться в том, что отнюдь не на этой почве сформиро- валось то отношение человека к своему «признанию» как цели жизни, кото- рое является необходимой предпосылкой для развития капитализма. Ибо жизнь можно «рационализировать» с весьма различных точек зрения и в са- мых различных направлениях (этот простой часто забываемый тезис нужно было бы ставить во главу угла каждого исследования проблемы «рациона- лизма»). «Рационализм» – историческое понятие, заключающее в себе целый мир противоположностей. Нам надлежит здесь выяснить, какой дух породил ту конкретную форму «рационального» мышления и «рациональной» жизни,
69