Н.Д. Тамарченко.

СОЦИАЛЬНО-КРИМИНАЛЬ­НЫЙ РОМАН - литературный жанр (тип произведения), сложив­шийся в эпоху позднего романтиз­ма (особенно во Франции и в Анг­лии, где это направление в 1830-е гг. проявляло преимущественный интерес к социальным пробле­мам) и существующий (в сильно трансформированном виде) до сих пор.

Истоки жанра, по-видимому, - в готическом романе; его ближай­шие предшественники - предро- мантическая драма (“Разбойники” Шиллера) и романтические исто­рии о "благородных разбойниках” (“Ринальдо Ринальдини” Вульпи- уса, “Жан Сбогар” Нодье, “Дубров­ский” Пушкина), а также трактов­ка криминальных тем и мотивов в произведениях так наз. “неистовой школы" (“Мертвый осел и гильоти­нированная женщина” Жюля Жа- нена, “Последний день пригово­ренного к смерти" Гюго, “Палач” и “Красная гостиница” Бальзака). Подлинные же создатели С.-к.р. - зрелый Бальзак (“Отец Горио", “Блеск и нищета куртизанок"), Э.Сю (“Парижские тайны”), отчас­ти А.Дюма (“Граф Монте-Кристо”), а также Гюго (“Отверженные”) и

Диккенс (“Оливер Твист”, “Наш общий друг”). В русской литерату­ре сюда относится, например, опубликованный в 1860-е гг. роман Вс. Крестовского “Петербургские трущобы". К этому жанру близки (хотя к нему и не принадлежат) романы Достоевского, особенно ранний роман “Униженные и ос­корбленные” и один из поздних - “Подросток", отмеченные влияни­ем Диккенса (в “Подростке” есть сходство с “Большими надежда­ми"). Определенная связь с этой традицией усматривалась и в “Преступлении и наказании” (в ча­стности, роман)сопоставляли с “Отверженными”).

Для жанра характерны: [1] под­черкнутый урбанизм и вместе с тем острая и универсальная кри­тика современной цивилизации, противопоставление ей девствен­ной природы и идиллической пат­риархальности; [2] проистекаю­щая отсюда полнота обзора всех сфер городской жизни, включая такие ее полюса, как высший свет и криминальное “дно”; [3] стрем­ление увидеть концентрированное выражение основных противоре­чий и отрицательных свойств со­временного общества одинаково в преступности и в государственной системе борьбы с нею (отсюда включение в роман эпизодов пре­ступлений, сыска, следствия и суда, изображение тюрем и т.д.);

4. особая сюжетная роль одного героя (иногда - остающегося в тени “тайного благодетеля” основ­ных персонажей) - роль разреши­теля социальных противоречий и

восстановителя попранной спра­ведливости (такой герой, как пра­вило, знатен и непременно богат); с персонажем этого типа бывает связана постановка нравственно­философских проблем преступле­ния и наказания, соотношения че­ловеческого и Божьего суда и т.п.;

4. обязательное прохождение главного героя - в той или иной форме - через смерть как условие его последующего духовного воз­рождения и возвышения; [6] нако­нец, прямое воплощение в сюжет­ной структуре - в категориях слу­чая и судьбы (необходимости) - авторской концепции теодицеи, т.е. в данном случае - провиден­циального смысла биографии ве- ₄ дущего героя.

К концу XX в. этот жанр уже в значительной мере теряет свою продуктивность, хотя в русской ли­тературе с ним тесно связано та­кое произведение, как роман Л.Н. Толстого “Воскресение”. Поворот в судьбе жанра отмечен, в част­ности, изящной полупародийной стилизацией Р.Л. Стивенсона “Приключения принца Флоризеля".

В первую очередь утрачивается стержень социально-криминаль­ного романа - двойственная фи­гура главного героя с загадочной биографией и функцией защитни­ка и спасителя униженных и оскор­бленных, а также - соответствен­но - орудия Божьей кары по отно­шению к подлинным преступникам и злодеям. Остается демонстра­ция проблематичности преступле­ния и наказания как явлений и ка­тегорий одновременно соци­альных (общественно обусловлен­ных и объяснимых) и моральных (требующих ответственной и одно­значной нравственной оценки). В отличие от классического детекти­ва и подобно тому, как это проис­ходило в классических образцах С.-к. р., преступление не обяза­тельно должно быть убийством; сюжетная тайна (если она есть) может касаться не преступления, а возмездия; процесс расследова­ния, а тем самым и противобор­ство сыщика и преступника опре­деляющей роли здесь не играют (ср., например, значение этого мотива в “Отверженных"). Зато чрезвычайно важны связь пре­ступления со всей системой обще­ственного устройства, с одной сто­роны, и нравственно-психологи­ческие аспекты преступления и наказания, - с другой. Таковы мно­гие произведения Ж.Сименона, Ф.Дюрренматта, романы У. Фолк­нера “Осквернитель праха”,

А.Мердок “Дитя слова” и др.

Лит.: Цехновицер О.В. Достоевский и социально-криминальный роман 1860-1870 годов II Уч. зап. Ленингр. ун­та. 1939. № 47. Вып. 4. С. 373-303; Цей­тлин А.Г. “Преступление и наказание” и “Les misnrables”. Социологические па­раллели // Литература и марксизм. 1928. Кн. 5. С. 20-58; Тамарченко Н.Д. Тема преступления у Пушкина, Гюга и Достоевского // Ф.М, Достоевский, Н.А. Некрасов (Сб. научн. трудов). Л., 1974. С. 23-40; Тамарченко НД. Достоевский, Мэтьюрин и Гюго (О жанровых истоках и связях “Преступления и наказания”) / / Проблемы жанра в истории зарубеж­ной литературы. Свердловск, 1979.