3. Советская экономика

Советская экономика при Брежневе представляла собой непростой феномен, который нельзя определить однозначно термином «застой». Ориентация Брежнева на стабильность и отказ от реформ имела под собой обоснование, заключающееся в росте экономики. С 1970 по 1988 гг. общее промышленное производство в СССР возросло в 2,38 раза против 1,32 раза в Великобритании, 1,33 – в ФРГ, 1,48 – во Франции, 1,68 – в США, 2,0 – в Японии. Среднегодовые темпы роста общественного производства постепенно снижались, но это было, бесспорно, связано с возрастанием его абсолютных объемов. Объем законченного общественного продукта в СССР за 1960 г. был превышен в 1970 в 2,1 раза, в 1980 – в 3,5, а в 1988 – в 4,7 раза. За эти годы значительно усилилась энергетическая база – были построены Братская, Красноярская, Усть-Илимская, Саяно-Шушенская ГЭС, сеть атомных промышленных станций. Хотя существуют известные сомнения в необходимости и безопасности этих сооружений, никто не придумал других реальных способов обеспечивать гигантские потребности страны в энергии. Политическое руководство СССР придавало огромное значение реализации 15 крупнейших народнохозяйственных программ, в числе которых были создание Западно-Сибирского территориально-производственного комплекса и возведение Байкало-Амурской магистрали.

Сущность экономической политики Брежнева заключалась в сохранении достигнутых темпов производства и экстенсивном расширении производственных мощностей. Брежнев в этом отношении стал преемником и носителем сталинской политики индустриализации, хотя он был в курсе всех основных событий и направлений научно-технического прогресса на Западе и многое воспринимал положительно. Генсек оказался не в состоянии осознать необходимость качественного переустройства советской экономики в русле требований новой научно-технической революции. Руководство СССР во главе с Брежневым «проспало» информационную революцию – компьютеризацию. Второй космический прорыв в науке и производстве не удался. В то время как США, Западная Европа и Япония приступили к постиндустриальной модернизации, советская экономика оставалась на рельсах традиционализма. Именно в этом заключается самый, может быть, главный методологический просчет брежневского руководства, ибо все, что не развивается, – останавливается и умирает. Буквального застоя в экономике не было, до системного кризиса было еще далеко, но негативная тенденция замедления социально-экономического развития четко обозначилась.

В начале своей карьеры Брежнев не только не имел своей программы действий, но даже не стремился ее сформировать, осмыслить, что было достаточно редким случаем даже в отечественной истории. По общему мнению, он был типичным консерватором-традиционалистом в политике. Главная идея, которая пронизывает все решения Брежнева, – это стабильность кадров, общества, партии, системы в целом. В беседе с чехословацким деятелем Александром Дубчеком он прямо сказал в ответ на его рассуждения о демократическом социализме: «Нe говори мне о социализме. Что имеем – держим». Эти слова и деятельность генсека убеждают в том, что он, по большому счету, был не идейным коммунистом, а скорее прагматиком и технократом, работающим в предлагаемых условиях и волею судьбы попавшим на самый верх политического Олимпа.

Брежнев значительно укрепил власть коммунистической политической элиты, официально именовавшейся номенклатурой. Важнейшим элементом системы был партийный аппарат, который подменял выборные партийные и советские органы и руководил всеми политическими организациями. Этот аппарат при ЦК составил более 4 тыс. человек, работавших в более чем 20 отделах ЦК. Параллельно функционировало около 100 министерств и ведомств. Всего управленческим трудом занималось 18 млн. человек. Советский депутатский корпус всех уровней формировался исключительно партийными органами. Советская власть выполняла функцию ширмы для всевластия аппарата партии-государства.