Идея менталитета в русской философии золотого века - Полежаев Д.В

ГЛ А В А V

« Р У С С К А Я И Д Е Я » , И Л И С В Е Р Х З А Д А Ч А С О В Р Е М Е Н Н О Й Р О С С И И (Вместо заключения)

Проблема национальной идеи России, «русская идея» сегодня вновь волнует умы многих россиян. Споры о национальной идее останутся актуальными, по-видимому, до тех пор, пока наше Отечество не обретет тот путь, который поддержит большинство его граждан и который объединит их. Смысл и способы реализации общенациональной объединительной идеи России не могут быть безразличными и для мирового сообщества, поскольку она до сих пор воспринимается как феномен мирового, вселенского масштаба. «Русская идея» в общем виде — это путь движения страны, способ ее существования в настоящем и будущем, это и «далекая» цель ее развития. «Русская идея» как великая национальная цель, мечта, идеал зависит от родовых, глубинно-психических основ и черт национального характера — менталитета, специфики исторического развития, религиозной веры народа и др.

Русская национальная идея в определенном смысле сложилась в период возникновения русской нации и российской государственности. Появление национальной идеи, понятной, доступной большинству людей и разделяемой ими, свидетельствует о мощном национальном самосознании народов, составляющих русскую нацию, то есть о понимании и приятии принципов общественного бытия, государственного устройства, духовной жизни, а также целей и путей исторического движения нации. Достаточно глубоко вопрос о русской идее был разработан в произведениях мыслителей «золотого века» русской философии — от Вл. Соловьева до А.Ф. Лосева, живших в переломные для судеб России исторические моменты.

– 281 –

Важно помнить, что «русская идея» не отторгает идей других наций, а призывает к сотрудничеству народы мира. Характерна в данном контексте мысль Н.А. Бердяева о «русской идее» как «идее коммюнитарности и братства людей и народов». Любая национальная идея имеет свои определенные преимущества (например, прагматизм «американской мечты»); основное же преимущество «русской идеи» — универсальность, по причине чего она приобретает эсхатологический характер, принимающий форму «стремления к всеобщему спасению». Человек входит в человечество через национальную индивидуальность, как национальный человек, а не отвлеченный субъект, как русский, француз, немец или англичанин. Национальный человек — больше, а не меньше, чем просто че- ловек, в нем есть родовые черты человека вообще и есть черты индивидуально-национальные.

Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни. Национальность есть положительное обогащение бытия, и за нее следует бороться, как за ценность. Уход из национальной жизни, духовное странничество — чисто русское явление, запечатленное русским национальным духом. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность — сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и ду- ховно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик. И в результате всех исторических и психологи- ческих исследований остается неразложимый и неуловимый остаток, в котором и заключена вся тайна национальной индивидуальности. Национальность — таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие.

«Русская идея» никогда не оставалась статичной. Она постоянно уточнялась духовными воителями нации, развивалась ими, впитывая чаяния и упования простых людей. Коренной пересмотр национальной идеи, ее кардинальное переосмысление, вообще говоря, невозможны в рамках данной нации. Замена национальной идеи в принципе невозможна потому, что

– 282 –

для этого должны измениться и состав нации, и ее история. Смена общественно-политического строя не меняет глубинного смысла и содержания национальной идеи, ибо, как показывает история, подобного рода историческая трансформация в подавляющем большинстве стран происходит эволюционным путем, постепенно, в течение длительного исторического периода, на протяжении которого в нее вносятся необходимые поправки и дополнения. Изменение же общественно-полити- ческого порядка революционным или насильственным путем ведет, по необходимости, и к насилию над национальной идеей, к ее грубейшему искажению и попранию.

В настоящее время в России одной из наиболее острых проблем продолжает оставаться проблема выбора исторического пути. Именно проект будущего страны формирует ее настоящее, а строя модель грядущего, выбирая свою дорогу, невозможно не учитывать характер своего прошлого. Может быть, поэтому в современной полемике о будущем России часто звучат темы, ставшие традиционными для русской мысли, начиная с XIX в.: о судьбе страны, ее особенностях и месте в мировой истории, ее соотношении с западной и восточной цивилизациями. Оживает и становится реальным фактором политического и психологического воздействия концепция «русской идеи», к которой обращаются сегодня самые разные политические движения и партии. Поэтому анализ «русской идеи», рассмотрение ее различных версий и особенностей их влияния на массовое сознание российского общества может рассматриваться как один из моментов, определяющих выбор исторического пути страны.

Тема «русской идеи», особого вселенского предназначе- ния России мощно зазвучала в российской мысли, начиная с Ф.М. Достоевского и Вл. Соловьева. Очередное рождение этой темы происходит в настоящее время. Разрушение привычных ниш социального бытия в результате «перестроек», реформ и модернизаций повлекло за собой не только массовый «культурный шок» и переоценку культурных ценностей, но и потерю устойчивой социальной идентичности десятками тысяч людей на постсоветском пространстве. Некоторые ученые определяют современное состояние страны как точку бифуркации в динамике социального развития, когда социальная сис-

– 283 –

несравнимости с опытом других народов и стран и несводимости к нему. В подобной позиции немало национального романтизма. Для ее обоснования использовались и используются как реальные исторические факты, так и легенды, предания.

В принципе, система стереотипов восприятия той или иной нации почти всегда создает целостный миф о ней, и русские не являются здесь исключением. Мифология является одним из ключей к пониманию мировоззрения и его развития. Национальная мифология в этом смысле является ключом к национальному сознанию. Миф о нации создается не только «изнутри», но и «извне»: в мифотему о России внесли свою лепту многие западные путешественники, писатели, историки. Примеров можно привести великое множество: скажем, отношение к России как к «стране-сказке», населенной «народом-бра- том», «народом-художником», сложившееся у немецкого поэта Р.М. Рильке. А вот зарисовка иных впечатлений от русского народа в берлинской революционной листовке 1848 г.: «...помните ли вы со времен освободительных войн наших друзей? Спросите своих отцов, дядей, тетушек и дедушек, как великолепно эти наши друзья умели воровать и грабить, мародерствовать и угонять. Помните ли вы еще казаков на низких лошадях с высокими седлами, увешанных котелками, чайниками, сковородками, утварью из серебра и золота? И эти казаки, башкиры, калмыки, татары и т. д. десятками тысяч горят скотским желанием вновь разграбить Германию и нашу едва рожденную свободу, нашу культуру, наше благосостояние, унич- тожить, опустошить наши поля и кладовые, убить наших братьев, обесчестить наших матерей...»1. Очень красноречивая и исчерпывающая характеристика... «Загадочная русская душа» привлекла к себе многих исследователей, пытавшихся ответить на вопрос об особенностях русского национального характера. Разумеется, творение национального мифа, образа народа, имело место и в самой России.

Н.П. Бугаенко замечает, что «конструирование» мифов, в рамках формирования социальной утопии, было раньше и ос-

__________

1 Война Германии против Советского Союза 1941—1945: Документальная экспозиция / Под ред. проф. Р. Рюрупа. Русский вариант. Berlin: ArgonVerlag GmbH, 1992. С. 12.

– 285 –

мяти, и стереотип играет роль такого ярлыка. Национальные же мифы предлагают систему подобных стереотипов.

Очевидно, что «русская идея» не умерла, у нее есть не только настоящее, но и реальное будущее. Если во времена В.С. Соловьева о «русской идее» спорили и рассуждали в философских кружках и обществах, то сегодня упоминания о ней можно услышать в речах и публичных выступлениях российских политиков. Не менее очевидно, что «русская идея», как и любой другой социальный миф, в той или иной мере выполняет ряд социальных функций: аксиологическую (установление общих ценностей), телеологическую (на уровне «коллективного бессознательного»), коммуникативно-интегративную (миф сплачивает людей, дает им возможность общаться в русле единой идеи), компенсаторную (миф избавляет от чувства неудовлетворенности) и т. д. — в этом смысле миф принципиально не может быть «отменен». Вместе с тем, по нашему убеждению, актуализация «русской идеи» в наше время является симптомом болезни, знаком российской слабости. То, что было здоровой реакцией на агрессивный европоцентризм во времена раннего славянофильства в первой половине XIX в., стало в XXI в. болезненным чувством национального «комплекса неполноценности». Миллионы людей вдруг ощутили себя людьми второго сорта. Отсюда — националистическая реакция внутри страны, ориентация на уникальность национального пути, поиски национальной идентичности и, как результат этого, набирающее силу крайнее антизападничество.

Восприятие «русской идеи», основанной во многом на исторических стереотипах, как ответа на все вызовы современной эпохи не оправданно. «Русская идея» — форма проявления национального интереса, который может выступать в самых разных «ипостасях»: как индивидуальное сознание, как идеология и как политическая практика. Но такая форма выражения интереса перестает быть эффективной с рациональной точ- ки зрения, когда русскую идею интерпретируют как возвышение своеобразия и самобытности России, в рамках которых перестают действовать общие закономерности цивилизационного и культурного развития. История стран и народов показывает, что «великие» национальные идеи всегда возникали в эпохи кризисов, являясь средством первоначальной консоли-

– 287 –

дации нации для преодоления кризисных процессов и попыткой поиска путей выхода из кризиса. Однако, национальная идея — это не панацея от социальных бед. Ведь в реальности человек и, тем более, страна связаны с целой системой социальных вызовов и цепочкой последовательных выборов в различных областях жизни, совокупность которых и определяет в конечном итоге социальные последствия.

Возрождение общего интереса к «русской идее» вызвано, в том числе, и поисками объединяющей национальной идеи, которая смогла бы занять место государственной идеологии. Правда, «русская идея» вызывает множество споров и дискуссий, так что о ее объединительном эффекте однозначно утверждать сегодня рано. Такой подход вызван идеологическим и политическим вакуумом, образовавшимся после крушения коммунистической системы. Предлагаемые сегодня трактовки «русской идеи» откровенно идеальны, почти все они оперируют не «сущим», а «должным», и это является достаточно ясным указанием на то, что «русская идея» стала устойчивым мифом национального самосознания.

Россия рассматривается как место реализации и материализации принципиально новой, неосуществлявшейся ранее исторической модели (сегодня, например, все чаще говорят о «третьем пути» — не западном и не восточном, не традиционном и не модернистском и т. д.). Причем сложившиеся, наличные формы российской жизни обычно подвергаются резкой критике, а «подлинная» Россия, которая может стать источником новой реальности, помещается либо в прошлое, либо в будущее. В этом смысле «русская идея» сродни эйдосам Платона, которые, хотя и служат неумолимыми и неизменными «матрицами» вещей, все же никогда не могут воплотиться в них полностью. Так и «русская идея», несмотря на столетия своего существования, ни разу не воплотилась в реальность, с точки зрения современников. Никто не сказал применительно к настоящему: вот она, «русская идея» в своем реальном становлении. «Русская идея» похожа на ускользающую от человека линию горизонта или на представление о счастье: перебирая в памяти прошедшее, мы найдем в нем много счастливых дней, но как бы хорош ни был день, проживаемый нами сегодня, счастливым мы его назовем лишь тогда, когда он останется позади. Более счастливыми в

– 288 –

нашем представлении могут быть только будущие события. Настоящее в русской традиции всегда воспринимается критично. Различные версии «русской идеи» дают некую вневременную, внеисторическую идеальную модель «России вообще», ее идеальный образ как «стихии, чуждой Западу» (Ф. Тютчев), антиевропейскую и антилиберальную утопию, характерную для русского исторического сознания и мышления.

Ясно, что реально существующая национальная традиция не целиком становится базисом последующего развития. Всегда осуществляется своеобразная субъективная интерпретация национального наследия, избирательность, когда проект будущего строится лишь на некоторых элементах традиции, которые выделяются в результате проделанной критической и оценочной работы. Российская интеллектуальная история демонстрирует эволюцию «русской идеи» в сторону национализма (в различных его трактовках) и авторитаризма (самодержавия). Поэтому представляется важным осмысление проблемы «русской идеи» в контексте феномена менталитета, выступающего глубинно-психической и этнокультурной основой социальноисторических процессов.

Современные представления отечественных ученых об особенностях функционирования такого феномена, как менталитет, в достаточной степени отражают сложившуюся сегодня в России социально-культурную ситуацию. Общая смена парадигмы социального развития с естественнонаучной на гуманитарную или гуманистическую, со статусно-ориенти- рованной на личностно-ориентированную привела к значи- тельным изменениям в общей политической, экономической, культурной и иных сферах общества и государства. Попытка объяснить поведение целого народа некоторым, достаточно обширным (и в то же время ограниченным), набором конкретных социально-личностных качеств, как уже под- черкивалось, может быть оправдана соблазном быстрого осмысления современных социальных процессов, в том числе продолжающегося системного кризиса в России. Попытки духовно-идеологического обоснования современной социаль- но-политической ситуации приводят к актуализации науч- ных исследований на различных направлениях отечественной философской мысли.

– 289 –

Основной задачей функционирования менталитета является выделение того или иного социума с попыткой глубинного исторического обоснования этого обособления. В этом же, на наш взгляд, заключается главная причина такого «научного возвышения» категории «менталитет» как в отечественных общественных науках, так и в обыденном массовом сознании. Трудность для современных исследователей, напомним, представляет то, что само понятие недостаточно прочно в категориальном смысле закрепилось в научном аппарате отечественного социально-гуманитарного знания.

Понятие «менталитет» используется для характеристики глубинной духовной стороны жизни нации, общества, народа. Менталитет, по нашему мнению, — это устойчивая во «времени большой длительности» система внутренних глубинно-психических социокультурных установок восприятия, оценки и поведения, формирующаяся и функционирующая как под воздействием данных внешних, социальных факторов, так и в ходе длительного исторического влияния (в результате которого социальные установки становятся фиксированными). Менталитет можно определить и как сформированную под влиянием относительно постоянных географических, геополитических, социальных и иных факторов систему стереотипов мышления, чувственно-эмоцио- нальных реакций и поведения, являющуюся выражением определенной системы иерархически соподчиненных приоритетов и ценностей1. В этой связи выделяется менталитет того или иного этноса как совокупность его общих черт на разных ступенях исторического развития, определяемых достаточно постоянными географическими и геополитическими условиями.

Что касается реальных эмпирически устанавливаемых черт социального поведения и мышления народа в конкретных исторических условиях, то их можно охарактеризовать как менталитет народа в данный исторический момент. Менталитет этноса включает в себя такие черты, которые способны обеспечить выживание данной нации как социальной общности — истори- чески сложившейся на определенной территории устойчивой со-

__________

1 Шулындин Б.П. Мир и Россия в ХХI веке: тенденции века двадцатого // Мир в III тысячелетии. Диалог мировоззрений: Материалы V Всерос. науч.-богословского симп. Н. Новгород: Изд-во ВВАГС, 1999. С. 15.

– 290 –