Контрольные вопросы

1. Проанализируйте социологический подход к межэтническим отношениям?

2. Каковы условия формирования этнической толерантности?

3. Каковы причины возникновения этнического парадокса современности?

4. Назовите и охарактеризуйте модели межэтнических отношений, сформировавшиеся в ходе развития полиэтнических государств.

Хрестоматийная часть

Изучите выдержки из статьи Г.К. Лейшкалне «Русскоязычное население Латвии: проблемы интеграции в общество». Охарактеризуйте особенности межэтнических отношений в современной Латвии.

«Незадолго до распада СССР и образования самостоятельного латвийского государства в Латвии проживало до 905,5 тыс. русских (30,4%). Удельный вес русскоязычных жителей превышал 40%, в то время как латыши составляли немногим больше половины всех жителей республики. Столь неблагоприятное количественное соотношение национального состава, с точки зрения автохтонного этноса, драматически повлияло на этнополитическую ситуацию страны уже на начальной стадии самостоятельного развития. «Национальный вопрос», который подспудно, латентно существовал и раньше, получил не просто «выход» на поверхность общественно-политической жизни, но и резко обострился в новой ситуации. Он ясно выразил открытый раскол общества, как в идейно-политическом, так и в культурно-психологическом отношениях. Этот вопрос обнаружил связь, во-первых, с проблемой идейно-политической интеграции всех общин в единое гражданское общество, необходимость преодоления этнического раскола общества; во-вторых, с проблемами сугубо этническими, т.е. психологическими, культурными, нравственными и политическими, затрагивающими каждую национальную группу в отдельности.

В таких условиях начала формироваться государственная национальная политика, которая по существу была и остается по содержанию культурно-языковой и опирается на идею иерархии языков, а именно – преимущественному на охрану культурно-языковой самобытности латышского народа. В рамках Закона о языке (1989, 1992 гг.) латышскому языку был присвоен статус единственного государственного языка, а русский язык могли использовать русскоязычные граждане (и неграждане) в частной сфере общества – в быту, деловых отношениях и т.д. Язык и языковая политика фактически становятся рычагами «строительства» гражданского общества, преодоления этнического раскола. Латышский язык получает огромный спектр функций, не только социолингвистических, но и идеологических, политических в рамках всего общества. В 1995 г. начинается процесс «натурализации» в условиях, когда только 20% нелатышей владели латышским языком, а закон о гражданстве (1994 г.) требовал знания этого языка. Исключение делалось только для тех нелатышей, которые являлись гражданами Латвийской Республики до 1940 г., а также их потомки.

Латвийские власти декларировали, что, связывая проблему гражданства с проблемой усвоения латышского языка, исходили из того, что это приведет к осознанию новым поколением ценностей гражданского общества, развитию толерантности и политической культуры, а также одновременно сохранению национальной идентичности и интеграции в латвийское общество. Тем не менее, результаты многих исследований, равно как и неоднократные акции протеста, свидетельствуют о том, что введение реформы образования пока способствовало только большему расколу, как между этнолингвистическими группами, так и между государством и обществом, преимущественно его русскоговорящей частью. Например, исследование "Интеграция инородной молодежи в латвийское общество" показало: несмотря на то, что острые столкновения между латышами и русскими на бытовом, будничном уровне не происходят, разрыв на уровне групповых отношений углубился. Характеризуя свои отношения с латышами, только 3% русскоязычных школьников и 1% родителей назвали их враждебными, но 20% школьников признают, что в последние полгода (этот период совпадает со школьными демонстрациями) они ухудшились.

Конфликт между государством и русскоязычной общиной решался не по сути его основного вопроса, а именно: необходимости учить латышский язык, но подменился вопросом о том, как, когда и насколько интенсивно следует преподавать этот язык. Для полноценного перехода на билингвальное обучение большое значение имеет мотивация овладения другим языком. До сих пор желание жителей Латвии изучать латышский язык было подчинено достижению утилитарных целей. Так, в исследовании "Интеграция инородной молодежи в латвийское общество в контексте реформы" при ответе на вопрос: "Почему, на Ваш взгляд, надо знать латышский язык?", только 18% учеников, 31 % родителей, 46% учителей высказались, что всем жителям Латвии надо знать латышский язык. Самой сильной мотивацией овладения латышским языком для русскоязычных школьников является перспектива получения хорошей работы (74%) или образования – 73%. Мировой опыт показывает, что, как правило, могут быть две мотивации билингвизма: инструментальная, при которой второй язык осваивается для достижения личных целей, и интегративная, при которой индивид желает присоединиться к иноязычной группе или идентифицировать себя с ней. Превалирующая часть исследователей билингвизма признают, что более мощным стимулом не только для освоения языка, но и для широкого применения в дальнейшей жизни, является интегративная мотивация, к тому же утилитарный подход обычно носит кратковременный характер. Однако, для того чтобы такая интегративная мотивация появилась у латвийских русскоязычных, им необходимо чувствовать принадлежность к этому государству, необходимо принять его цели и конституциональный порядок».

См. : Лейшкалне Г.К. Русскоязычное население Латвии: проблемы интеграции в общество // Социол. исслед. – 2005. - №9. – С.86-90.

Обострению межэтнических отношений существенно способствует влияние СМИ. Воспользуйтесь текстом экспертного заключения на информационное издание, распространяемое на территории России и Белоруссии, написанное автором данного учебного пособия. Попытайтесь оценить современный уровень российско-украинских отношений, степень влияния националистической информации на взаимоотношения народов.

ОТЗЫВ

эксперта на информационный бюллетень N

В условиях усиления этнической конфликтогенности на постсоветском пространстве заметно возросла степень деликатности проблем, обсуждаемых в средствах массовой информации – история развития народов, межэтнические отношения, влияние этнического фактора на политические установки и поведение и др. Эти вопросы требуют предельной осторожности, взвешенности суждений, так как относятся к сокровенным проявлениям человеческой психики, переживаются. Все этническое подвержено значительной мифологизации и идеологизации.

В этой связи рецензируемое издание отличается конфронтационной направленностью содержания, акцентированием претензий, как к государственным структурам РФ, так и к русскому этносу в целом. В статьях, посвященных истории взаимоотношений Украины и России, научные факты перемешиваются с односторонними оценками украинского и русского национального самосознания, материал об исторических деятелях прошлого со случаями новейшей истории. Процитируем статью с символическим названием «Феномен бандерофобии в русском сознании»: «Бендеровец» тип антирусский по определению именно из-за своего украинства». Призыв к русскому народу: «Надо подняться над племенными комплексами, над национальной ограниченностью».

N предлагает тенденциозно подобранные факты с полным набором признаков искаженного восприятия действительности. Это и сильная эмоциональная окраска материала, основанная на чувствах враждебности, недоверия («Восточная Украина истекала кровью под сапогом красной Москвы»). Это и упрощение информации, ее крайняя избирательность, схематизация при оценке фактов («русская ментальность воспринимает высокий уровень украинского национального сознания как шовинистическую русофобию, нормой же считает почти полное отсутствие у украинцев национального сознания», «свободолюбивых украинцев хотели сделать бесправными и молчаливыми батраками на своей земле»). Создается «дьявольский образ врага» («садист, изверг и детоубица мог вызвать у европейски воспитанного гетмана ужас и страх за свой народ»). В распространении подобной искаженной информации коренится значительная опасность для российско-украинских отношений, так как важнейшим фактором возникновения конфликта является восприятие ситуации как конфликтной.

Газета повествует о деятельности организации X, «которая борется за присоединение всех украинских этнических земель к Украине всеми доступными средствами» (хотя и оговариваются, что это юношеский максимализм). Прошедшие специальную подготовку члены ложатся под колеса милицейских автобусов. Сама организация представляет собой жесткую структуру, где есть «крестный отец», «всевидящий глаз», «домоклов меч». Сильная метафоричность используемой печатной речи также свидетельствует о пропаганде межэтнической напряженности.

Хотя материал издания и носит завуалированный манипулятивный характер, он, тем не менее, соотносится со статьей 282 Уголовного кодекса РФ, предусматривающей ответственность за действия по возбуждению национальной вражды с использованием средств массовой информации. Ряд международных правовых актов четко прописывают положения, которые нарушаются в содержании N:

• о том, что «право свободно выражать свои мысли посредством печати налагает особые обязанности и особую ответственность, сопряженную с некоторыми ограничениями... в связи с охраной общественного порядка и нравственностью населения» (Международный пакт о гражданских и политических правах, статья 19, 20).

• о климате взаимного уважения, понимания, сотрудничества между народами… решения проблем с помощью диалога, основанного на принципах верховенства закона» (Документ Копенгагенского Совещания по человеческому измерению СБСЕ, 36. 1991 г.).

• «создание обстановки терпимости и диалога необходимо для того, чтобы культурное разнообразие было источником и фактором обогащения, а не раскола» (Рамочная Конвенция о защите национальных меньшинств»).