architecxp

Светлана ЙОВЕНКО

взрыв

ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПОЭМЫ

* * *

Жилось нам легко, все давалось как в дар,

но выброс достал нас —

пожар!

В цветущих садах тяжелеет нектар,

а ветер — набатом:

пожар!

Ночь тихо возносит в созвездий чертоги влюбленных, поэтов;

сопят лежебоки,— вращает мечты мироздания ось...

Но око огня прозирает насквозь — все:

лень нашу матушку, впавшую в детство, невежество сильных (читай:

самоедство), свободу от всех,

лихоимства родство,— Уж если роптать,

Уж если роптать, то пенять — на кого?!

Взгляни на себя! — на округлую вялость, где боли гражданской почти не осталось, не поле духовное —

architecxp

248

сплошь целина, где дума души

в сорняках не видна,— разбудит ли сердце хоть этот удар:

пожар!

* * *

...Бегут (завернув по дороге к сберкассам...) — кто верхом, кто низом, кто возом, кто ВАЗом,—

как шустрые крысы бегут с корабля,— безродные, л и ш н и е, шкуру спасают!..

Народ — защищается.

Эти ж — не знают, что их,

даже мертвых, не примет земля!

* * *

Вскрикнула Земля лебяжьим криком:

—Защити от ярости-беды! — Вышла мать, темна иконным ликом:

—Кто ж, сынок, пойдет, когда не ты?..

Небо полыхнуло, как жар-птица:

—Защити от ярости-беды! — Вышла с малой крохой молодица:

—Кто ж, родной, пойдет, когда не ты?..

—

И уже — ни сына, ни супруга. Встали там, где вспороты поля,

мужество и боль —

равны друг другу. Дух и Воля. Небо и Земля.

architecxp

* * *

...Люди в халатах белых, мой вам поклон земной!

Кто вы — солдаты боли? Аисты милосердья?

Это сквозь ваше сердце — линия передовой,

где, не мигая, шарят пустые глазницы смерти.

Сколько живых кровинок сквозь микроскоп кричит,

что суждена всего лишь треть отведенной жизни.

Входит в поэму слово — жуткое: «лейкоцит».

И обжигает горло, словно глоток на тризне...

Фельдшеры и медсестры, санитары, врачи,

племя студентов чистых, вставших у изголовья,—

вы отстоять сумели вахту свою в ночи.

Ваши святые души — вечный укор суесловью.

Кто-то возом, кто-то ВАЗом,

а герой пока не назван. Он по краю смерти ходит, он пожарников выводит. А у «скорой»-то, ребята, ноги сами — словно вата, сердце — смертно, в горле — дым...

Эти песни — молодым.

...Люди в палатах белых, подонками были б мы,

если б забыть сумели

architecxp

250

горечь вашей юдоли! Люди в саванах белых,

в черных объятьях тьмы, хватит навеки

слез нам ваших сирот...

и боли.

* * *

В этот май все цветет, словно бредит — безоглядно, бесстыже, бездонно!..

И с включенными фарами едет вдоль садов за колонной колонна.

Фары в лица: туда и оттуда. О процессия боли... Доколе?

Сколько мчится в автобусах люда:

из судьбы — в непроглядность юдоли!

На вокзал, в онкоцентр, в неизвестность. Стали местом свиданий больницы...

Растревоженным ульем — окрестность, где незримого мы очевидцы.

Как мытарства постигнуть мне эти?! Налегке — без вещей и работы...

Как родителям горько! А дети — любопытны, резвы... Желтороты.

Вновь спидометр печали мотает: пыль дороги — дороги — дороги...

А по Киеву шепот гуляет неизвестности, страха, тревоги.

* * *

Пусть небо, как хрупкий ранет, раскололось,—

в нем ясность! — ведь срок полугласности

вышел.

Кто храбрых нашептываний —

architecxp

да не слышал?! Но сам ты...

Но где же

твой собственный голос?!

Ты, тягу земную не тщась перевесить, все бури отводишь —

по громоотводу...

Но, если дыханье не в силах возвысить, что совесть промолвит —

тебе и народу?

Пусть сердце поэта до дна раскололось —

так нож расщепляет обитель жемчужин,—

на вече народном подъемля свой голос,

я славлю!..

Но голос проклятьем остужен.

* * *

«Важна в науке только цель, а жертвы...» — Так ли, академик? Мы о дремучести. Ужель она страшнее эпидемий?!

Людей — в резекторскую? Тьмы причин: отчаяние, скука...

На ядерный порог зимы ужель толкает нас наука?!

Бесценна жизнь, но для того, кто это знает, не для хамов: разинь бездумных торжество —

итонет «Адмирал Нахимов»,

ипоезд — под откос летит,

итеррикон — надгробьем станет...

Мгновенья смертного магнит к себе не худших — лучших тянет!

...Убьют. И не за хлеба шмат — за видео или за шмотки,

architecxp

252

как наркоман, акселерат убьет — из-за бутылки водки!

Спокойно. Подло. Не за честь — за положенье в «высшем свете»...

За все, чего и нет,— а есть, в ответе — мы. И судьи — дети.

...Живем излишне сыто, всем довольны, погрязая в лени?.. Короче — никаких проблем?! Довольно самоослеплений!

«Жертв требует наука»?! Где, какого идола тупая плывет колода по воде и ждет осанны, выдыбая?!

Нет, жертвы требуют от нас усвоить ужас их уроков...

Но сон души не выжечь враз — ты, век, не жалуешь пророков.

Хоть запоздало назови всех тех, кого не именуешь!.. Храм совести на их крови возносится

не для меня лишь.

* * *

Райком не спит. Все телефоны — всшибку: здесь, как на фронте, лаконичность дел...

У сыновей нет права на ошибку, когда пожар над отчиной взлетел.

Вот женщина читает письма, тщетно воюя со слезами, губы гнет:

из Курска, из Норильска, из Тайшета спешит сюда народ. Какой народ!!

Посылки, переводы, бандероли: одежда, чай, обувка для детей...

Какая сила милосердье к боли