Виктор ЗАДВОРНЫЙ
тверже смерти
Пожарникам Чернобыля! Николаю Васильевичу Ващуку, Василию Ивановичу Игнатенко, Виктору Николаевичу Кибенку, Владимиру Павловичу Правику,
Николаю Ивановичу Титенку, Владимиру Ивановичу Тишуре посвящается
Когда с цепи рванула сила,
ив небо молнией впилась,
иваши лица опалила,
ив пляске бешеной зашлась, когда и тучи пеплом стали под обезумевшим огнем,— вы смерть слепую обуздали на рубеже последнем том. Не бросили на поруганье
рассветный сон родных ракит, когда, вскипая, под ногами горели битум и графит.
И в небывалой огневерти вы продержались до конца,
исила ваша, тверже смерти, зажгла надеждою сердца.
Как прежде, рожь под ветром дышит. То, что пребудет на веку, за вас история допишет
ивпишет подвиг ваш — в строку...
architecxp
30
Николай БЕЛОВОЛ
Вертолетчики
I
В ПРЕЗИДИУМЕ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
За мужество и самоотверженный труд, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС и устранении ее последствий, Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями СССР большую группу наиболее отличившихся работников.
Звание Героя Советского Союза присвоено генерал-майору авиации Н. Т. Антошкину...
ВЫПИСКА из протокола заседания правительственной комиссии
«Отметить высокую организацию работы, проведенной вертолетчиками в период с 27 апреля по 2 мая 1986 г. по выполнению заданий, связанных с ликвидацией аварии на Чернобыльской атомной электростанции, самоотверженность, проявленную личным составом, высокие личные качества и инициативу генерал-майора Н. Т. Антошкина.
Председатель правительственной комиссии, заместитель Председателя Совета Министров
СССР Б. Щербина».
Из интервью Героя Советского Союза генерал-майора авиации Н. Т. Антошкина газете КВО «Ленинское знамя»
— Вертолетчики заслуживают самой высокой похвалы. Все действовали смело, мужественно, сознательно шли на риск ради решения главной задачи. Никто не хотел уходить с поля боя. Ни один не спасовал перед трудностями...
architecxp
architecxp
II
У каждого времени — свои герои.
В особой зоне не требовалось идти в рукопашную, мчаться сквозь град пуль на пулеметной тачанке, бросаться грудью на изрыгающую огонь амбразуру, идти на воздушный таран.
Да, этого не требовалось, но только в прямом смысле. А в переносном — нужно было и то, и другое, и третье, и во много раз сверх того.
Люди столкнулись с врагом страшнее чумы, наводнения, землетрясения и даже вооруженного до зубов агрессора.
Этот враг неощутим, невидим. Но он жесток, коварен, безжалостен и смертельно опасен.
После Чернобыля страшно подумать, что будет, если атомный конфликт выпустит на волю безумие сверхразрушительного ядерного джинна.
Люди и раньше задумывались над этим. Но в чисто теоретическом плане. Хиросима и Нагасаки — дела ушедших в прошлое дней. Наше правительство ведет настойчивую активную борьбу за предотвращение новой войны, ликвидацию средств массового поражения, но это воспринималось зачастую как проблемы мирового масштаба, не касающиеся близко каждого из нас.
Но вот всем нам дохнуло в лицо раскаленное жерло Чернобыльской атомной. И весь земной шар сразу почувствовал, какая это огромная, трагическая беда.
А ведь случившееся — лишь самая малая толика того, что может произойти, если пустить в ход ракетно-ядерные арсеналы.
III
Кто первым из них появился непосредственно над разрушенным реактором?
Если откровенно, то тогда, в ту памятную тревожную ночь, никому и в голову не пришло запомнить имя того самого первого летчика. Где-то в полетной документации оно значилось, как значится фамилия любого авиатора, участвующего в самых рядовых летных буднях.
Может быть, лишь генерал-майор авиации Антошкин Николай Тимофеевич во всей мере понимал, на что посылает экипаж вертолета, но только и он, пробившийся в Припять на легковушке сквозь плотный встречный поток автобусов, эвакуировавших оттуда население, не мог сразу представить во всей полноте степень опасности пребывания над реактором, излучающим радиацию.
32
|
Председатель правительственной комиссии Б. Щербина четко сказал |
|
|
ему: |
|
|
— |
На вас, вертолетчиков, сейчас вся надежда. Кратер надо |
|
запечатать наглухо. Сверху. Ниоткуда больше к нему не |
|
|
подступиться. Начинайте немедленно. |
|
|
Вот и все. Никаких вариантов. Начинать немедленно. Значит, |
|
|
нужно сверхбыстро провести разведку объекта, определить, что там, в |
|
|
зияющей огнедышащей прорве, как к ней подойти. Как сбрасывать в |
|
|
нее спасительный груз. |
|
|
Но самое главное — надо найти площадку для вертолетов. |
|
|
Вокруг — болотистые, песчаные, одним словом, зыбкие почвы. Где |
|
|
попало не приткнешься. Площадку за сутки не сделаешь. Л |
|
|
винтокрылые машины позарез нужны сию минуту. И он, генерал, |
|
|
должен оперативно решить эту проблему. |
|
|
В городе — асфальт. Он подходит. Но где, в каком месте? |
|
|
Николай Тимофеевич уже пустой город объезжает на машине. Ему |
|
|
приглянулась площадь, где расположен горком партии. Правда, |
|
|
мешала клумба. Но при соответственном инструктаже экипажей, их |
|
|
мастерстве — она не препятствие. |
|
|
Следующий вопрос — откуда осуществлять руководство |
|
|
полетами. |
|
|
Генерал бросил взгляд па крыши. Вот гостиница «Припять». |
|
|
Пожалуй, подойдет! Вместе с рацией поднимается на чердак, затем |
|
|
на крышу, выбирает удобную позицию, занимает ее, приступает к |
|
|
действиям. |
|
|
Вообще-то, эта работа не для начальника штаба ВВС |
|
|
Краснознаменного Киевского военного округа. У него иной круг |
|
|
обязанностей. Но в той экстремальной ситуации другого выхода не |
|
|
было. |
|
|
На рассвете 27 апреля по его вызову прямо перед окнами |
|
|
кабинетов горкома партии приземляется первая пара вызванных в |
|
|
Припять вертолетов. Ими управляли опытнейшие летчики-офицеры |
|
|
Б. Нестеров и А. Серебряков. |
|
|
— |
Произвести детальную разведку территории станции с |
|
воздуха, выбрать наиболее подходящие маршруты для сбрасывания |
|
|
мешков с песком,— получили они приказ. |
|
|
Боевые машины, проверенные в боях с душманами, впервые |
|
|
поднялись в небо, чтобы подставить свои борта под обстрел |
|
|
всепроникающей радиации. Их кабины еще не были оборудованы |
|
|
свинцовыми листами, а к респираторам еще ни у кого из экипажей не |
|
|
имелось привычки. И никто из них не читал пока ни памяток, ни |
|
|
инструкций по действиям в подобной обстановке, которые появятся |
|
architecxp |
потом, |
|
|
|
|
Они ушли па передний край чернобыльского фронта, где не требовались ни патроны, ни реактивные снаряды, где нужно было только не дрогнуть, не спасовать, принять на себя все еще неизвестную дозу облучения и вернуться с крайне необходимыми разведданными. И просто, и опасно, и страшно. Но за штурвалами — коммунисты. Если не они — так кто же?
Их взору открылась источающая сотни рентген огромная рана. Покореженная арматура, обгоревшие куски металлоконструкций, расплавившийся бетон, и подо всем этим — ужасающие черные провалы, преисподняя, откуда вырывается и потом сыплется на наши дома, сады, поля, леса адская пыль, аэрозоль, способные разрушить, погубить все живое вокруг.
Летали без оглядки на запас горючего, внимание — туда, вниз, надо все схватить, учесть, чтобы тем, кто пойдет сюда за ними, ничего не могло сорвать выполнение боевой задачи — «бомбометания» по точечной, сравнительно малоразмерной с высоты цели. Многим вертолетчикам приходилось в горах Афганистана штурмовать различные объекты. Но атомный реактор — еще никогда.
Возвратились экипажи с обилием информации. Может быть, им показалось, а возможно, так и было,— над кратером вроде бы наблюдалось свечение воздуха. Ученые скажут: это от интенсивного излучения, что, разумеется, мало утешило летчиков, но они духом не падали, рвались к новым стартам.
Привезенные ими данные, сопоставленные с еще раньше доставленными военным летчиком I класса капитаном С. Володиным, который раньше всех прошелся над АЭС, когда еще здесь и приземлиться негде было, легли в основу маршрутов для сброса мешков с песком.
Сложность в решение задачи вносили две 150-метровые трубы АЭС. Как с ними быть? Обходить или подниматься выше?
Впервом случае — с меньших высот сбрасывание точнее, зато больше риск столкновения. Во втором — трубы не препятствие. Но хуже для прицельности. В конце концов рассудили: выше полет — ниже уровень радиации, а это, безусловно, главное.
Впробной засыпке песка в мешки — совершенно новом Для вертолетчиков деле — принял участие и Николай Тимофеевич. Насыпали. Погрузили на борт. И вертолет, ведомый Борисом Александровичем Нестеровым, ушел к развороченному блоку. Па секунды завис над ним. Бортмеханик открыл дверцу и вместе с летчиком-штурманом начал сбрасывать мешки вниз. Они ударялись
оторчащие железные остовы, лопались, их содержимое тут же просыпалось дальше.
architecxp
34
architecxp
— Возить нам не перевозить,— сказал сам себе полковник Нестеров.
Так было положено начало «пломбированию» четвертого больного зуба станции.
Экипажи шли один за другим. Кувыркались, летели па блок песчаные «бомбы». Но к концу дня 27 апреля стало ясно, что пропасть бездонна, таким способом ее не закрыть, даже элементарного — мешков — для этого не хватит. Следовало решить, как быть дальше?
В тот первый день никого не волновала степень облучения. Сколько песка необходимо перебросить и в чем — это заботило всех прежде всего.
И никому не приходило в голову, что они рискуют жизнью, совершают подвиг.
IV
В первый день было произведено 93 сброса. Во второй — 186. Каким образом?
Мешки — по шесть-семь — с помощью самодельных сеток стали соединять в пакеты. Но как сбросить их сквозь люк? Потребовалось разработать самооткрывающийся замок. Поломали головы армейские умельцы — придумали. И пошло дело веселее, точность попадания возросла, мощность единоразового залета повысилась.
Количество вылетов к реактору, как боевых, проставлено на специальном стенде против фамилий командиров экипажей. Поначалу самые большие цифры были у Л. Войтко, Ю. Яковлева, А. Серебрякова.
Нет такого типа вертолета, на котором не летал бы полковник Серебряков Александр Иванович. У него первый класс. Но он не отражает уровня его подготовки. Она гораздо выше. Чудеса пилотажа над АЭС — лучшее тому свидетельство. Только за один день 28 апреля он совершил 22 вылета, сбросил 30 тонн груза.
Как коммунист, он подавал пример подлинной самоотверженности, мужества и героизма. Точно так же, как и вожак временно созданной партийной организации вертолетного подразделения Леонид Васильевич Войтко, который со своим экипажем за короткий срок сбросил в ненасытную пасть 60 тонн песка.
В этом коллективе был лозунг: «Все силы, энергию, а если потребуется, и жизнь — для выполнения правительственного задания!».
Причем им руководствовались не только крылатые бойцы но и все, кто им помогал на земле. В том числе и корректировщики, чей
наблюдательный пункт располагался на крыше здания, непосредственно у реактора. Ни разу не слышали командиры экипажей, чтобы дрогнул голос, сообщавший: «До объекта пятьдесят, тридцать, двадцать, пять метров... Сброс!»
Одним из тех, кто бесстрашно наводил вертолеты на цель, был и полковник Любомир Владимирович Минка.
От зари до зари гудят винтокрылые машины в небе Чернобыля. А правительственная комиссия недовольна — мало грузов сбрасывают.
Надо повысить интенсивность «бомбометания». Но как, за счет
чего?
Генерал нашелся. Вспомнил о старых, уже никому не нужных авиационных емкостях. По вместительности они ни в какое сравнение не идут с мешками и пакетами. Сэкономится время выброски. Надо срочно собрать их, доставить сюда, придумать способ крепления к вертолетам.
Конечно, такая идея для своего воплощения требовала времени. Обошлись. Все было сделано в течение суток. 30 апреля перекрыли цифру сброшенного ранее в несколько раз. И все равно было мало.
Ввоенном деле успех достигается применением новой техники
итехнологии в сочетании с точной тактикой действий. Об этом здесь пока не думали. Но недаром же Николай Тимофеевич закончил две академии — Военно-Воздушную имени Ю. А. Гагарина и Генерального штаба, служил в Белорусском, Одесском, Туркестанском военных округах, награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени!
Он стал искать тактическое решение вставшей перед ним задачи. Вспомнил прославленного аса Великой Отечественной генерала Ивана Полбина, его знаменитую «вертушку» — замкнутый круг над вражеским объектом, в котором одни самолеты, сбросив бомбы, выходят из пике, а следующие за ними входят в него.
Поистине фронтовой опыт — нестареющее оружие.
Николай Тимофеевич рассчитал вертолетную «вертушку», способы захода и выхода из нее.
1 мая над дышащим радиацией вулканом «вертушка» завертелась. В жерло низвергался с неба беспрерывный поток свинца, песка, глины и бора.
Втот день в 19.00 при очередном подведении итогов дня после доклада генерала Антошкина о количестве сброшенного в прожорливое жерло загрузочного материала впервые с начала аварии раздались бурные аплодисменты. Всему личному составу вертолетчиков была объявлена благодарность.
architecxp
36
1 мая реактор был заглушен. Для этого потребовалось 5 тысяч тонн грузов.
Но на этом работа вертолетчиков, получившая высокую оценку правительственной комиссии, не закончилась.
V
Измерение температуры и радиации четвертого энергоблока, отбор проб аэрозолей в его расположении, аэрофотосъемка и другие задачи выполнить без использования вертолетов было невозможно.
Вертолетами управляют люди в военных мундирах с голубыми погонами.
Они уже давно взлетают со специальной площадки в Чернобыле, для них были созданы более-менее сносные бытовые условия.
В очередной сводке Совет Министров СССР сообщил:
«В течение 10 мая продолжались работы по ликвидации последствий аварии. В результате принятых мер существенно снизилась температура внутри реактора...»
Но как можно было в то время определить, сколько градусов там, в самом сердце кратера? А сделать это после его засыпки было крайне важно, чтобы узнать, не грозит ли новая беда.
Ипришли к выводу, что это под силу только вертолетчикам. Надо на тросе подвесить термопару и опустить ее в атомную топку. Конечно, придется зависнуть над ним на какое-то время, принять на себя мощный заряд излучения. Но другого выхода нет.
Кто пойдет па такое рискованное дело?
— Каждый готов,— ответил генерал Антошкин.
Идействительно, добровольцев на ответственное задание было много. Выбор пал на военного летчика-снайпера, коммуниста, полковника Волкозубова Николая Андреевича.
Тридцать с лишним лет он отдал небу, награжден орденами и медалями. Не раз попадал в. критические ситуации и с честью выходил из них.
Правда, приставка «снайпер» к зависанию над реактором отношения не имела — она характеризовала его с точки зрения ведения огня из бортового оружия. Но о выдержке, хладнокровии, хорошем глазомере — свидетельствовала.
— Вы понимаете, на что идете? — спросили его.
— Вполне,— кратко ответил он.
architecxp
Тут все дело в том, что, кроме радиационного, над кратером стоял столб мощного теплового облучения, которое способно резко ухудшить аэродинамические качества вертолета. Что это значит —
architecxp
объяснить нетрудно: можно быстро оказаться в том самом песке, который до этого приходилось сбрасывать. А оттуда обратного хода нет. Хотя бы потому, что зависать-то надо на высоте триста метров. Грохнешься — что останется?
Ничто не испугало отважного летчика. Вначале он провел испытание с тросом. Нет, сразу попасть в круг, имеющий диаметр развороченного жерла, ему не удалось. Мешала раскачка троса. Подумали немного — и оснастили его специальными грузами, закрепленными через равные промежутки. Вроде бы стало получаться.
Выделили двух корректировщиков. Провели несколько тренировок. Пришли к выводу, что можно приступать к делу.
И вот необычная операция началась.
Заняли свои места корректировщики: — один на крыше все той же гостиницы «Припять», второй в вертолете, зависшем в определенном месте в стороне.
Волкозуб вышел на четвертый энергоблок в точно рассчитанное время на высоте 400 метров. Термопара висела на тросе длиной 300 метров. Выждал, пока замедлится ее колебание,— и начал спуск, медленный, плавный, спокойный. Внимательно слушал корректировщиков, подправлял снижение так, чтобы прибор оказался над самой серединой кратера. 50 метров — замер. 30 метров
— замер, 10 метров — замер, 0 метров — замер.
Шесть долгих, утомительных, самых напряженных за всю свою летную жизнь минут висел буквально над пеклом Николаи Андреевич Волкозуб. Висел, не дрогнув, проявив такое самообладание, которое сродни лишь летчикам-фронтовикам, ходившим в лобовую атаку на врага.
Эти минуты казались ему вечностью, но, как он признается, у него не было времени на переживания — полная сосредоточенность, все усилия на управление машиной. Он выполнял боевую задачу. И подчинял ей всего себя.
Это было 9 мая 1986 года.
VI
Мы летели вручать переходящее Красное знамя Военного совета КВО «За мужество и самоотверженность, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС».
Командующий войсками округа генерал-полковник В.В. Осипов, член Военного совета — начальник Политуправления генерал-лейтенант Арапов В. Ф. в районе станции не отрываясь смотрели на землю сквозь иллюминаторы. Внизу заброшенные села
38
и опустевшие поселки, тихие берега Киевского моря. Они бывали здесь много раз, встречались с участниками ликвидации аварии, вручали им награды, подарки и грамоты, заботились об их быте, питании, здоровье.
Это бывало так часто, что вертолет командующего уже не поддавался дезактивации. Только ни он сам, ни экипаж в составе командира майора В. Жука, летчика-штурмана С.Украинца, бортмеханика А. Славинского не обращали на это внимания.
Всем было не до себя. Общая беда, общее горе — вместе его и переносить.
— Родина никогда не забудет вашего подвига во имя жизни людей! — такими словами закончил тогда свое выступление командующий войсками округа.
И вот Указ Президиума Верховного Совета СССРНазваны Герои Советского Союза. И погибшие, и ныне
здравствующие. Тысячи людей — военных и гражданских — награждены орденами и медалями. И среди них — славные вертолетчики, которые в самые первые шесть дней после аварии приняли на себя весь удар радиации, совершали и продолжают совершать подвиг, равный фронтовому.
architecxp