34 Рассказчик как носитель «чужого» сознания. Поэтика сказа

Наиболее распространённая форма эпического повествования – рассказ от третьего лица. Однако повествующий может выступать в произведении как некоторое «я». Персонифицированный повествователь, высказывающийся от собственного, первого лица – рассказчик. Иногда является одновременно и персонажем произведения («Максим Максимыч» в «Герое нашего времени»).

В противоположность повествователю, рассказчик находится целиком ВНУТРИ изображаемой реальности. Все основные моменты «события самого рассказывания» становятся предметом изображения, «фактами» вымышленной действительности:

- «обрамляющая» ситуация рассказывания,

- личность повествующего: либо связан биографически с персонажами, о которых ведёт рассказ (литератор в «Униженных и оскорблённых», хроникёр в «Бесах»), либо имеет особый, отнюдь не всеобъемлющий кругозор; его отличает специфическая речевая манера, прикрепленная к персонажу или изображаемая сама по себе («Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никофоровичем», ранний Чехов).

Если повествователя внутри изображенного мира никто не видит и не предполагает возможности его существования, то рассказчик непременно входит в круг зрения персонажей-слушателей (Иван Васильевич – «После бала» Толстого) или повествователя (Иван Великопольский – «Студент» Чехова).

Образ рассказчика – как характер или «языковое лицо» (Бахтин) – необходимый отличительный признак этого типа изображающего субъекта, включение же его в поле изображения обстоятельств рассказывания факультативна (пушкинский «Выстрел» - три рассказчика, две ситуации рассказывания). Если же подобная роль поручается персонажу, рассказ которого не носит никаких признаков ни его кругозора, ни его речевой манеры (история Павла Петровича в «Отцах и детях», приписанная Аркадию), это воспринимается как условный приём, цель которого – снять с автора ответственность за достоверность рассказанного. На самом деле, субъект изображения и в этой части романа Тургенева – повествователь.

Фактами своей жизни и умонастроениями многие из рассказчиков-персонажей близки (хотя и не тождественны) самим писателям (автобиографические произведения: трилогия Л.Н.Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»). Однако чаще судьба, жизненные позиции и переживания героя, ставшего рассказчиком, заметно отличаются от того, что присуще автору («Робинзон Крузо» Дефо). В ряде произведений рассказчики высказываются в манере, которая не тождественна авторской и резко с ней расходится.

Рассказчик – субъект изображения, достаточно объективированный и связанный с определенной социально-культурной и языковой средой, с позиций которой («Выстрел») он изображает других персонажей. Повествователь – носитель более нейтральной речевой стихии, общепринятых стилистических и языковых норм. Так отличается, например, речь повествователя от рассказа Мармеладова в «Преступлении и наказании».

«Посредничество» рассказчика позволяет войти ВНУТРЬ изображаемого мира и взглянуть на события глазами персонажей.

Произведения, стремящиеся непосредственно приобщить читателя к восприятию событий персонажем, часто обходятся вовсе или почти без повествователя, используя формы дневника, переписки, исповеди («Бедные люди» Достоевского, «Дневник лишнего человека» Тургенева, «Крейцерова соната» Толстого).

Поэтика сказа. Сказ – воплощение «чужого слова» в особой форме повествования. «Чужое слово» может быть поставлено в систему идейно-художественного познания действительности, и именно в силу этого различные формы стилизации под «чужое слово» приобретают содержательность. Стремление опереться на «чужую речь» - одно из проявлений тяги художника к тому, чтобы говорить с точки зрения не только повествователя, но кого-то «другого», причём этот «другой» может быть выразителем мнения широких социальных слоев. Люди, от имени которых выступает рассказчик сказа, олицетворяют какие-то сущностные стороны стихии национальной жизни. Сказовая форма повествования воплощает осознанное стремление литературы к реализации принципов народности. Художник, с одной стороны, опирается на культурно-исторический опыт образованных слоев, с другой – на непосредственные проявления массового сознания (фольклорные мотивы в сказе). Личный тон рассказчика, его психологический образ является в сказе организующим началом, периодически прерывающий ход сюжета побочными эпизодами, каламбурами и др. Сам сказ – форма особым образом организованной устной речи героя-рассказчика. В ней его точка зрения социально обусловлена, что приносит (Бахтин) «двухголосие», «разноречие» (т.к. сам рассказчик – предмет изображения для автора: у рассказчика монолог, обращенный к читателю, и ещё обрамленный речью повествоватеоя). Специфические признаки сказа – генетическая связь с фольклором (рассказчик как правило не выделяет себя из слоя широких масс, вполне закономерно, что он прибегает к образам, понятным всем+сказ – произведение, точно так же тяготеющее к устной традиции). Стилизованная под сказ речь «внелитературна», диалектична на фоне общей традиционно книжно-литературной речи. Социально закрепленный, «диалектический» сказ, однако, выходит за пределы узкой территориально замкнутой речи, в нём «народные» этимологии слова опрокидываются на фон литературной речи, обнаруживая свою каламбурную природу. От образа рассказчика всегда тянутся нити к образу автора, и специфику языковой формы, как правило, определяет характер отношений между рассказчиком и автором. В сказе автор как субъект речи не выявлен, субъект речи – повествователь, но по отношению к автору его речь – «чужая», создающая иллюзию устной. Но сказ это письменная форма, фиксирующая устную речь. Письменная форма – своего рода пустая оболочка для текста устно произносимого слова. Повествователь выступает в качестве рассказчика. Сказ имитирует речь импровизационную, заранее не обдуманную – это «внеязыковое» условие сказовой речи, подразумевающее спонтанности, созидание её в процессе говорения, непосредственность общения между говорящим и аудиторией.

Шкловский. Сказ: 1. То, что рассказывает человек.

2. То, что случайно прорывается в рассказе.

Второе – результат целеустремленных действий автора, формально отодвинутого на второй план, но тем не менее главного по отношению к рассказчику.

Примеры: см. Лескова.