35. Патриотические и анакреонтические оды Державина. "Снигирь".

Во-первых, Державин, как все приличные литераторы того времени, восставал против галломании: "Французить перестать пора, но Русь любить!". Во-вторых, Державин жил как раз в то время, когда русская армия много и красиво побеждала. Когда поэту исполнилось 17 лет, русские войска взяли Берлин (1760), потом он насмотрелся на деяния Румянцева, Ушакова и Суворова, а под конец застал и Отечественную войну 1812 года. Суворов переходил Альпы и брал неприступный Измаил, Ушаков громил огромный турецкий флот, потеряв при этом всего 37 матросов, а Державин все эти дела воспевал. При этом многие оды перекликаются с ломоносовскими.

Эпиграф к оде "На взятие Измаила" прямо взят из Ломоносова (и перекликается в отдельных местах с "Одой на взятие Хотина"), а сама ода преисполнена образов бури, извержения вулкана и вообще конца света. Остальные оды в целом похожи. Длинный ряд державинских стихотворений о Суворове складывается в одну большую поэму о полководце. Особенно примечателен "Снигирь", написанный на смерть поководца, в коем Суворов сравнивается с простым народом: он "ездит на кляче, ест сухари, спит на соломе" и прочим образом приближается к солдатам. В общем, глубоко народный образ, типа Кутузова в "Войне и мире". Суворов беспощаден к врагам, но по-русски великодушен. В одах Державин воспевает не только полководцев, но и простых воинов. Одно из самых часто употребляемых слов - "Росс", "Россы".

Если Ломоносов противопоставлял патриотическую и анакреонтическую лирику, считая вторую чем-то низким (см. теорию трёх штилей), то Державин совмещал в своём творчестве оба направления. Вообще анакреонтическая поэзия в России появилась в 1794, когда Львов опубликовал сборник переводов Анакреонта. В 1804 Державин издаёт "Анакреонтические стихи", где собирает переложения, подражания Анакреонту и свои любовные стихи (отметим, что ему в тот момент 61 год, хе-хе). Иногда в его стихах, как отмечает Благой, сквозит подлинное чувство. "Разлуку" Державина он считает одним из самых искренних любовных стихотворений 18 века. Державин редко выходит за пределы "здоровой чувственности" (мысль Благого), хотя Карамзин в 1790-е ввёл моду на особо сентиментальные образы в стихах.

36. Сумароков. "Дмитрий-самозванец".

Трагедия о погибели Лжедмитрия aka Григория Отрепьева. Основное противостояние - Димитрий против Георгия и Пармена. Пармен – наперсник Димитрия, Георгий - жених дочери Шуйского Ксении. Кроме перечисленных персонажей, из действующих лиц есть только начальник стражи (роль типа "кушать подано. народ восстаёт. прикажете принять?") и статисты ("Бояре и прочие"). Димитрий по своей тиранской привычке хочет в жёны Ксению, а та любит Георгия. Тогда Димитрий хочет замочить Ксению с Георгием и Шуйского заодно. Последнего - вполне оправданно, ибо тот являет собой оппозицию и всеми способами подогревает протестные настроения в народе. Декларируемая цель у него вполне благая - сместить злого нехорошего тирана, угнетающего народ. В конце героев хотят казнить, тут входит начальник стражи и объявляет, что под окнами демонстрация с вилами и прочей атрибутикой. В финальной сцене Димитрий пытается зарезать Ксению, но её спасает Пармен. Уже заколов себя, он произносит: "Ах, есть ли бы со мной погибла вся вселенна!..". Хорошие люди живы и счастливы, порок наказан.

Основная оппозиция в трагедии - тиран Димитрий против сторонников гуманного самодержавия Пармена и Георгия. Последние считают, что в России возможно только самодержавие, ибо олигархия ("несчастна та страна, где множество вельмож") - плохо и беспорядок. При этом свобода и имущество - естественное право подданных, на которое посягать необязательно. Димитрий же - какой-то карикатурный злодей из последнего круга ада. Его последние слова о погибели Вселенной - вполне в духе остальной его риторики. Он, как пишет Благой, не человек, а химическая формула тиранства: "Я к ужасу привык, злодейством разъярен, наполнен варварством и кровью обагрен" (эти два стиха потом стали подписью под официальным портретом Пугачёва). Он признаёт свою душу злодейской, любит поляков и ненавидит русских. "Блаженство завсегда весьма народу вредно: / Богат быть должен царь, а государство бедно. / Ликуй, монарх, и все под ним подданство стонь! /Всегда способнее к труду нежирный конь, / Смиряемый бичом и частою ездою / И управляемый крепчайшею уздою". При этом беда его не в том, что он самозванец, а в том, что тиран (об этом говорят положительные герои). "Когда б не царствовал в России ты злонравно, Димитрий ты иль нет, сие народу равно". Или ещё: "Пускай Отрепьев он, но и среди обмана / Коль он достойный царь, достоин царска сана. / Но пользует ли нам высокий сан един? / Пускай Димитрий сей монарха росска сын, / Да есть ли качества в нем оного не видим, / Так мы монаршу кровь достойно ненавидим". Звучит чрезвычайно вольнодумно, однако при Екатерине это была правильная позиция: в Екатерине романовской крови не было, поэтому приходилось себя оправдывать особо добродетельным правлением.