13. Реформа русского стиха (Тредиаковский, Ломоносов). Карамзин.

Тредиаковский

Тредиаковский сделал исключительно важный шаг: от искусственно привнесенного в литературу учеными-монахами силлабического виршевого стиха школьной поэзии перешел к другому, более свойственному русскому языку стихотворному строю.

В русском силлабическом стихе имелось только одно обязательное ударение, связанное с рифмой и падающее обычно на предпоследний слог. В остальном ударения в стихе могли располагаться как попало, без всякой ритмической последовательности. До Тредиаковского русские поэты-силлабики не сознавали роли ударения в качестве ритмообразующего фактора.

В 1735 г. Тредиаковский опубликовал «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий». «Способ» представлял собой курс стихотворной науки, к составлению которого Тредиаковский призывал своих коллег. Вся сила нового стихосложения заключается в том, что стих складывается равномерными двухсложными стопами; строится на правильном чередовании ударных и безударных слогов.

Провозглашая новый, «тонический» принцип русского стихосложения, Тредиаковский останавливается на полпути. Он считает, что по «тоническому способу» должны составляться только самые длинные русские стихи: тринадцатисложный, «героический» стих. Все правила Тредиаковского и относятся к составлению этого стиха. Затем, с небольшими изменениями, он переносит их на одиннадцатисложный стих. Что касается более коротких стихов, заключающих в себе от четырех до девяти слогов, Тредиаковский считает, что они должны строиться по прежнему – силлабическому – принципу, т.е. стихи эти «ничего в себе стихотворного, кроме слогов и рифмы, не имеют». Чем короче был силлабических стих, тем больше он непроизвольно приближался к тоническому и тем меньше нуждался в преобразовании.

Распространил тонический принцип на все русские стихи Тредиаковский уже позднее, вслед за Ломоносовым.

Половинчатость преобразования Тредиаковского обуславливалась и тем, что он все еще продолжал оставаться связанным рядом традиционных особенностей нашей силлабической системы. Тредиаковский считал, что русский стих должен обязательно иметь женскую рифму. Мужская рифма может употребляться только в комическом и сатирическом стихе и то «что реже, то лучше». Кроме того, Тредиаковский «боялся» ямба, считая, что стихи должны излагаться только хореем.

В своем преобразовании Тредиаковский не пошел дальше тонизации традиционного длинного силлабического стиха.

Преобразования старой силлабической системы стихосложения были вызваны потребностью дать соответствующие формы тому новому содержанию, которое Тредиаковский вносил в русскую литературу.

Ломоносов

Ломоносов писал стихи еще в школьные годы. Толчком к более серьезным занятиям поэзией послужил для Ломоносова трактат Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложению российских стихов». Усвоив новый «тонический» принцип, предложенный Тредиаковским, Ломоносов занял по отношению почти ко всем остальным положениям резко отрицательную позицию.

В 1738 г. Ломоносов послал оригинальный отчет о своей учебной работе, требовавшийся от него академическим начальством. Он отправил в Петербург донесение о своих занятиях, написанное по-немецки, присоединив к нему сделанную им научную работу, написанную по-латыни, и стихотворный перевод на русский язык оды автора знаменитого «Телемака». Перевод был сделан коротким стихом. Коротким же – девятисложным – стихом написал за 4 года до этого свою первую на нашем языке «Оду о сдаче города Гданска» Тредиаковский. Но в противоположность силлабической оде Тредиаковского, Ломоносов делает свой перевод по силлабо-тоническому принципу – четырехстопным хореем, сочетает мужские и женские рифмы. Правда, перевод Ломоносова сделан хореем - размером, который Тредиаковский ценил и рекомендовал. Вскоре Ломоносов выступает с развернутой критикой «Способа» Тредиаковского. В 1739 г. Он направляет членам Российского собрания Академии наук свою новую оду «На взятие Хотина». К своей оде Ломоносов приложил теоретическое «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором он решительно распространяет силлабо-тонический принцип на всё русское стихосложение. Пафос «Письма» - стремление до конца освободить русский стих от тех условных и стеснительных пут, которые продолжал налагать на него Тредиаковский. Тредиаковский считал, что стопами должно слагать только «долгие», тринадцати- и одиннадцатисложные стихи. Он полагал, что новый «тонический» стих может состоять лишь из двухсложных стоп, преимущественно из хореев. Ломоносов протестует против всех этих ограничений. Ломоносов считает возможным составлять русские стихи не только из ямба и хорея, но и из трехсложных стоп и из сочетаний двухсложных и трехсложных стоп. Тредиаковский категорически возбранял сочетание мужских и женских рифм, рекомендовал преимущественно женскую рифму. Ломоносов возражает против того, чтобы ограничивать наши стихи одинаковым количеством слогов. Итог: Ломоносов допускает не только женские и мужские, но и дактилические рифмы. Русское стихосложение должно быть свойственно русскому языку – таков основной тезис, выдвигаемый Ломоносовым. Ломоносов называл стихи, «в которых вместо ямба или хорея можно пиррихия положить» вольными и неправильными. Несвойственность русскому стиху только чистого ямба – без пиррихиев – была указана уже современниками Ломоносова (в том числе Тредиаковским). Сам Ломоносов на практике постоянно вынужден был отступать от теоретического требования писать чистым ямбом. Вообще в этом отношении русская поэзия пошла не за Ломоносовым, а за Тредиаковским.

Карамзин

Свою стихотворную деятельность Карамзин начал с самой резкой оппозиции не только к господствующему в нашей поэзии XVIII в. стилю классицизма, но и с явным пренебрежением ко всей предшествующей ему русской поэзии.

Вызовом традиции является форма стихотворение «Поэзия» (написано в первом периоде его деятельности), написанного белым стихом. Молодой Карамзин стремился к реформе самого стихосложения, канонизированного Ломоносовым. И.И.Дмитриева в 1788г. он убеждает писать героическую поэму не шестистопным ямбом, а греческими гекзаметрами. Сам он пишет исключительно белым стихом, всячески экспериментируя в этом направлении, пытаясь перенести в русскую поэзию античные строфы, эпический размер старинных испанских рамансеро. Его попытка внести «народность» в самое стихосложение приобрела в свое время немалую популярность. Однако радикально-реформаторские тенденции Карамзина в отношении стихосложения не оказались прочными. Уже с 1792 г. Карамзин снова возвращается к каноническому рифмованному стиху.