Смысл войны

Смысл II мировой войны определяется целями великих держав, участвовавших в ней. Поскольку цели войны по мере развития событий менялись, то и смысл ее следует рассматривать как многослойное сложное явление.

1. А. Гитлер и его ближайшие сотрудники никогда не теряли из виду безумную конечную цель нацистской программы. Она заключалась в создании «Велико-германского рейха немецкой нации», котором все расовые враги были бы ис­треблены, весь континент управлялся бы из Берлина и стоял бы лицом к лицу с Америкой. Нацистская Германия прямо и непосредственно продолжала то мощное устремление к первенству в Европе (и в мире вообще), которое в про­должение веков определяло ПУТЬ германской нации. Относительно СССР А. Гит­лер в сентябре 1941 г. говорил: «Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев. Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу дальше на Восток, если нужно — за Урал. Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен. Восток будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья». Такие взгляды были свойственны очень многим немцам и другим западноевропейцам, даже если они не были поклонниками нацизма. Представления о «вечной борьбе германцев в защиту европейской культуры от азиатских орд, о культурном призвании и праве господства немцев на Восто­ке» входили в число «духовных ценностей» Германии и были широко распрос­транены. Большинство добровольцев из стран Западной Европы шло на Вос­точный фронт потому, что усматривало в этом общую задачу для всего Запада, геополитический смысл войны. Особое место в планах А. Гитлера занимала Англия. Еще в 1925 г. в книге «Майн Кампф» он мечтал о союзе с ней при веду­щей роли Германии («наши народы по расе и традициям едины»). Он не ве­рил, что Англия вступит в войну с ним из-за Польши, а когда это все-таки про­изошло, рассчитывал добиться согласия английского правительства на комп­ромиссный мир на благоприятных для Англии условиях. Именно этим объясня­ется загадка «дюнкеркского чуда», когда немцы позволили окруженной 300-ты­сячной группировке англичан спастись от истребления и переправиться через Ла-Манш, бросив все вооружение (1940 г.).

2. Диктатор Италии Б. Муссолини стремился превратить свою страну — наслед­ницу великого Рима — в Средиземноморскую империю. Поэтому его захваты были направлены своим острием на Африку и Балканы. Он разделял идею защиты Европы от Азии (т. е. мирового большевизма), но воевал в первую оче­редь ради славы и возвышения итальянского народа, которые отождествлял со своим личным престижем.

3. Долгосрочные цели японского руководства состояли в создании «Сферы процветания Великой Азии» (зоны политической федерации, экономической интеграции и культурного сотрудничества) под его главенством. Этот намечен­ный «новый порядок» подавался под зажигательными лозунгами антиколони­ализма («Азия для азиатов»). «Жизненное пространство» Японии должно было простираться на юго-западе до Индии, на юго-востоке до Австралии и Новой Зеландии и на востоке до островов Тихого океана и Новой Каледонии.

4. При правительстве Н. Чемберлена (до мая 1940 г.) участие Англии в объяв­ленной ею войне Германии было скорее символическим («странная война»). Приличия были соблюдены, и для Н. Чемберлена и его сподвижников главная цель заключалась в том, чтобы не вести никакой реальной войны. Сменивший Н. Чемберлена У. Черчилль, казалось, был настроен более решительно: ему была невыносима мысль о том, что гордая Британия может попасть в зависимость от Германии. К лету 1941 г., несмотря на упорное сопротивление в морской и воздушной борьбе с немцами, Англия стояла на грани поражения. У. Черчилль видел единственное спасение своей страны в том, чтобы произошло стол­кновение СССР и Германии. Он буквально приглашал и подталкивал И.В. Стали­на к нападению на Германию, пугая его возможным падением Англии и обещая ему в случае удара по А. Гитлеру любую помощь. Параллельно немцам подбра­сывали данные о том, что Советы начнут войну против Германии, как только она вторгнется на Британские острова. А. Гитлер принял это всерьез и 22 июня 1941 г. напал на СССР, не считая Англию более серьезным противником. У. Черчилль ликовал: его надежды стали явью! Теперь главной целью Англии в вой­не становится обеспечение прохода по Средиземному морю к громадным британским колониям в Африке и Азии. Битва за Атлантику и сражения в Се­верной Африке преследовали именно эту цель. Убедившись, что А. Гитлер на­долго увяз в российских пространствах, У. Черчилль не собирался открывать вто­рой фронт против него в Европе, несмотря на все свои обещания И.В. Сталину сде­лать это. Он писал Ф. Рузвельту: «В настоящий момент фактом первостепенной важности в ходе войны являются провал планов А. Гитлера и его потери в Рос­сии... Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не должны принимать ника­кого участия в этих событиях, за исключением того, что мы обязаны... обеспе­чить все поставки, которые мы обещали» (декабрь 1941 г.). В октябре 1942 г., когда было остановлено германское наступление под Сталинградом, У. Черчилль признавался в своем секретном меморандуме: «Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских госу­дарств. Хотя и трудно говорить об этом сейчас, я верю, что европейская семья наций сможет действовать единым фронтом, как единое целое» (то есть истинный враг Европы теперь уже не Германия, а СССР). Когда к 1944 г. стала очевидной близкая победа СССР, У. Черчилль видел ситуацию и цели Англии и США так: «Во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой; во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток». Следовательно, вторжение англо-американских войск во Францию и возобновление наступления их в Италии (июнь 1944 г.) правильно будет рас­сматривать в русле этих соображений британского премьера: весной 1944 г. со­ветские войска вышли на южном участке фронта на государственную границу.

Такая позиция Англии и США по отношению к своему союзнику — СССР тра­диционно осуждалась советской историографией как «коварство» и даже «пре­дательство» буржуазными демократиями общего дела — борьбы с фашиз­мом, проявление их «классового эгоизма». Современная патриотическая мысль трактует поведение англо-американцев как геополитическую закономер­ность, выражение извечной русофобии Запада. Либеральная историогра­фия видит корень вопроса в другом: Англия и США справедливо опасались экспорта коммунизма в Европу и Азию на штыках Советских войск, что озна­чало бы крушение цивилизации в их понимании и торжество тоталитаризма. Кроме того, для проведения масштабных операций на континенте требовалось такое превосходство над немцами, которого в 1942 — 1943 гг. у них не было. Западному менталитету чужда была готовность к огромным жертвам ради по­мощи союзнику. Поэтому почти всю войну они сражались на второстепенных театрах военных действий и одерживали победы лишь при многократном пере­весе сил в их пользу. Так или иначе, их сдержанность в отношении откры­тия второго фронта в Европе дала результат, противоположный ожидае­мому: И.В. Сталин действительно захватил пол-Европы и коммунизировал достав­шуюся ему часть. А союзники уже ничего не могли поделать с неимоверно уси­лившимся (в том числе и с их материальной помощью) партнером-соперником. Мировое общественное мнение было на его стороне — он воспринимался как герой-освободитель от гитлеровского рабства.

5. США в условиях начавшейся II мировой войны сначала пытались следо­вать линии поведения на неучастие в европейском конфликте (как в I миро­вой войне до 1917 г.) Они оказывали помощь Британии и СССР, но отклоняли любые предложения о посылке войск в Европу. Удар Японии по базе амери­канского флота Перл-Харбор (декабрь 1941 г.) вынудил США стать воюю­щей стороной. Действия американцев в Северной Африке (с ноября 1942 г.) и в Сицилии-Италии (с июля 1943 г.) совместно с англичанами преследовали цель очищения и охраны средиземноморского пути. В Германии их расценивали как булавочные уколы по сравнению с теми сражениями, которые немцам прихо­дилось вести на восточном фронте. Аналогично на американские операции смотрели в Москве и в самих США. При наступлении в Сицилии огромную по­мощь американцам оказала итальянская мафия, чье могущество до этого было подорвано фашизмом. В северную Италию англо-американские войска вступи­ли лишь в апреле 1945 г. когда военная мощь Германии была уже сокрушена армией И.В. Сталина. Действия США на тихоокеанском фронте имели гораздо бо­лее значимый результат: разгром у атолла Мидуэй (1942 г.) вынудил японцев отказаться от наступательных операций. Высадка англо-американцев в се­верной Франции (июнь 1944 г.), как уже говорилось, нацелена была на спасе­ние как можно большей территории Европы от советского продвижения. Очень важной была также идеологическая цель — США и Англия сражались за все­общий принцип демократии и ее ценности, за самоопределение народов и пра­ва человека, за возможность любому государству выбирать ту форму правле­ния, при которой хотели бы жить его граждане (Атлантическая Хартия, август 1941 г.) Правда, если для США антиколониализм был в числе важнейших це­лей внешней политики, Англия пыталась не допустить ликвидации своей коло­ниальной империи. Но утрата колоний все-таки стала для нее ценой за воен­ную победу над поджигателями войны.

6. На протяжении 1939 — 1945 гг. цели СССР во II Мировой войне тоже не были однозначными и неизменными. В 1939 — 1941 гг. на первый план вышли геополитические приоритеты. Принять участие в надвигавшемся мировом кон­фликте СССР готовился с лета 1939 г., прорабатывая условия договора с Гер­манией. Советская сторона (которую тогда представлял В.М. Молотов — народный комиссар иностранных дел) выступила с инициативой дополнения пакта о ненападении секретным протоколом. В нем платой за советский нейтрали­тет при вторжении Германии в Польшу было согласие немецкой стороны при­знать «сферой влияния» СССР все граничившие с ним на западе государства. СССР вступил во II мировую войну 17 сентября 1939 г., напав на Польшу с востока и оккупировав уступленные ей в 1921 г. земли, населенные в основном украинцами и белорусами. К 1941 г. СССР ликвидировал независимые госу­дарства Прибалтики и присоединил их к своей территории; возвратил Бессара­бию, отторгнутую Румынией в 1918 г., и захватил никогда не принадлежавшую России Буковину; провел тяжелую войну с Финляндией и получил от нее важ­ные в стратегическом отношении территории. Это был настоящий геополити­ческий реванш. Под красным знаменем коммунизма СССР силой вернул себе все российские имперские приобретения ХVIII — ХIХ вв., и даже сверх того. Ис­ключение составила упорно сопротивлявшаяся Финляндия, сумевшая, хотя и с потерями для себя, отстоять свою независимость. Дальнейшие аппетиты СССР нацелены были на Балканы и черноморские проливы, что опять-таки заставля­ет вспомнить об имперских притязаниях дореволюционной России (осуще­ствить их помешало противодействие Германии). Но, расширяя свою террито­рию, СССР никогда не упускал из виду более масштабную цель — восполь­зовавшись развязанной при его участии мировой войной, совершить бро­сок в Европу и ликвидировать в ней капиталистический строй. По поводу объявления 3 сентября 1939 г. войны Германии со стороны Англии и Франции И.В. Сталин с удовлетворением говорил в узком кругу: «Мы непрочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было бы расшатано положение богатейших капиталистических стран... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались». В июле 1940 г. В.М. Молотов в беседе с министром иностран­ных дел Литвы Креве-Мицкявичусом заявил: «... гениальный Ленин не оши­бался, уверяя нас, что вторая мировая война позволит нам завоевать власть во всей Европе, как первая мировая война позволила захватить власть в Рос­сии. Сегодня мы поддерживаем Германию, однако ровно настолько, чтобы удер­жать ее от принятия предложений о мире до тех пор, пока голодающие массы воюющих наций не расстанутся с иллюзиями и не поднимутся против своих руководителей... В этот момент... мы придем со свежими силами, хорошо под­готовленные, и на территории Западной Европы, как я думаю, где-нибудь око­ло Рейна, произойдет решающая битва между пролетариатом и загнивающей буржуазией, которая и решит навсегда судьбу Европы...» Еще до нападения Германии на Польшу И.В. Сталин принял решение готовиться к выполнению этой исторической миссии: внеочередная сессия Верховного Совета СССР 1 сентяб­ря 1939 г. приняла закон о введении всеобщей воинской обязанности и понизи­ла призывной возраст с 21 года до 19 лет (для некоторых категорий — 18 лет). Это означало резкое увеличение в течение двух лет численности армии, то есть тайную мобилизацию, так как призыву подлежали все, кто раньше не служил. К 21 июня 1941 г. численность Красной Армии составила 5,5 млн. человек, не считая войск НКВД. Пустить ее в ход, то есть бросить на запад, нужно было до осени 1941 г., поскольку срок службы по закону составлял два года. Проводя массовый призыв осенью 1939 г., И.В. Сталин устанавливал для себя макси­мально возможный срок нападения на Германию и ее союзников — лето 1941 г. В 1939 — 1941 гг. в СССР развернулась бешеная подготовка к войне. Со­отношение сил на 22 июня 1941 г.:

Вооружения Германия СССР

Танки 3648 24000

Из них тяжелых и средних 0 1862

Самолеты 2510 23245

Артиллерия 7146 св. 148000

Основные положения советской военной доктрины сводились к следующе­му: а) Красная Армия — самая нападающая армия; б) война будет вестись на тер­ритории врага и закончится полным разгромом противника при малых потерях с собственной стороны; в) восстания пролетариата в тылу противника поддер­жат борьбу Красной Армии; г) подготовка к войне исчерпывается подготовкой к нападению; д) оборонительные меры не предусматриваются и даже запрещают­ся; е) возможность вторжения противника на территорию СССР исключена.

В эти годы в СССР не только ничего не предпринималось для обороны стра­ны, но даже то, что было создано ранее, активно разрушалось (прекращение производства мин, ликвидация партизанских баз, демонтаж укрепрайонов, раз­минирование мостов, снятие колючей проволоки на границе и т.д.). Одновре­менно шла усиленная переброска войск к западным рубежам, невиданная кон­центрация танков и авиации в местах будущего вторжения. Пропаганда, агитация, печать и все воспитание были перестроены в «наступательном духе». Истинный масштаб военных приготовлений удалось скрыть от будущего про­тивника. А. Гитлер был уверен, что СССР — «колосс на глиняных ногах» и что «Ста­лин — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии». В ре­зультате германское руководство не представляло себе всей сложности буду­щего похода на Восток, ожидая быстрых побед. В то же время И.В. Сталин не верил в то, что Германия нападет на СССР, не покончив с Англией. По его справед­ливому рассуждению, повторять ошибку 1914 г. и вести войну на два фронта было бы слишком большим безумием со стороны А. Гитлера. Хотя советская раз­ведка добыла максимально возможный объем информации о намерениях Гер­мании на лето 1941 г., информация эта была очень противоречивой и не дава­ла однозначного ответа. Именно поэтому удар А. Гитлера по СССР 22 июня 1941 г. оказался внезапным и сорвал все планы Сталина. Красная Армия находи­лась в завершающей стадии своего развертывания и оказалась совершенно неготовой ни к обороне, ни к наступлению. В этом состоит главная причина катастрофических поражений ее в начальный период войны.