§ 2. Значение международного договора в регулировании

международных отношений

С.В. ШУЛЬГА

Среди тех правовых систем и отраслей, в которых договор играет значимую роль в процессе регламентации общественных отношений, международное (публичное) право (далее - международное право) занимает особое место. Международный публично-правовой договор (далее - международный договор) является основным правовым источником в международно-правовой системе, и поэтому современное международное право по своей природе в значительной степени представляется договорным.

Доктрина науки международного права определяет международный договор как устную или письменную форму закрепления результатов согласования свободных и добровольных волеизъявлений субъектов международного права, порождающих их взаимные права и обязанности. Нельзя не признать справедливость высказываний И.И. Лукашука по поводу значения международных договоров в системе международно-правового регулирования, который полагал, что "международный договор - это основная форма международно-правового общения между государствами и важнейший метод его регулирования, ибо международный договор есть результат взаимодействия сторон и призван выражать их интересы" <1>.

--------------------------------

<1> Лукашук И.И. Стороны в международных договорах. М., 1966. С. 4.

Важно обратить внимание на то, что международный договор может стать источником международного права только в том случае, если субъекты при его заключении изъявляли свою волю добровольно и свободно при отсутствии в их действиях порока воли. Порок воли объективируется в форме негативного влияния на поведение субъектов международного договора путем морального или физического на них воздействия, введения их в заблуждение, использования беспомощного состояния, подкупа в процессе заключения международного договора. В этом случае международный договор признается или должен быть признан юридически недействительным, а его нормы - ничтожными. Это является своего рода гарантией правовой чистоты международных договорных правовых норм <1>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Ващенко В.А. Прекращение международного договора на основании подразумеваемого права на денонсацию // Международное публичное и частное право. 2016. N 5; Канашевский В.А. Определение применимого права к договору международной воздушной перевозки пассажиров в российской судебной практике // Журнал российского права. 2015. N 10; Гидирим В.А. Применение Венской конвенции о праве международных договоров для толкования налоговых соглашений // Налоги. 2015. N 4.

Специфика международного договора как основного источника международного права заключается в том, что он создается самими субъектами международного права и не является результатом правотворческой деятельности какого-либо надгосударственного органа, требующего от субъектов международного права придерживаться установленных им правил поведения в сфере международных договорных отношений. Этим международное право принципиально отличается от внутригосударственных (национальных) отраслей права, где основные субъекты - физические и юридические лица - обязаны следовать в сфере публичных общественных отношений воле правотворца-законодателя.

Сказанное выше свидетельствует о первичности субъектов международного права, прежде всего - договорного права как его части, и о вторичности международного договора как международно-правового источника, создаваемого самими международно-правовыми субъектами. В публичном внутригосударственном (национальном) праве нормы могут быть первичными по отношению к субъектам - адресатам нормативных предписаний. В связи с этим во внутригосударственных (национальных) правовых системах возможны случаи наличия норм права при отсутствии того субъекта права, общественные отношения с участием которого подлежат урегулированию именно этой правовой нормой (показательным примером служит конституционно-правовая норма гл. 9 Конституции РФ 1993 г. о Конституционном Собрании).

Международный договор имеет консолидирующее мировое сообщество значение, так как действует целый ряд международных договоров, заключение и соблюдение которых отвечают общечеловеческим интересам и ценностям, а также потребностям всех государств, каждого общества, нации, этнической группы. Это, прежде всего, международные договоры по разоружению, правам человека, а также международные договоры, предназначенные для равного обеспечения всеми видами международной безопасности, признаваемыми в том числе и в договорном порядке (военной, экономической, политической, экологической, демографической, информационной и энергетической). Именно о таких международных договорах А. Фердросс говорил, что они представляют "единство воли всех их участников по определенному предмету" <1>. Не вызывает сомнения, что чем чаще будет проявляться такое единство воли, тем эффективнее будет правовая регламентация международных отношений и тем более возрастет значение самого международного договора как гаранта миропорядка (международного правопорядка).

--------------------------------

<1> Фердросс А. Международное право. М., 1959. С. 119.

Международные договоры выполняют также функции кодификаторов международного права, так как в них содержатся нормы, вносящие элемент единообразия методов правового регулирования разных по содержанию международных отношений, что обеспечивает, по сути, миропорядок (международный правопорядок) в глобальном, мировом масштабе. По мнению Д. Анцилотти, "правопорядок - это совокупность норм, заимствующих свою обязательную силу из единой основной нормы" <1>. Оценивая международное право как "правопорядок сообщества государств" <2>, он назвал международный договор, посредством которого этот правопорядок достигается, "соглашением среди равных" <3>.

--------------------------------

<1> Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. С. 58.

<2> Там же. С. 59.

<3> Там же. С. 60.

Очевидно, что наиболее точно определил предназначение и цели международного договора Э. де Ваттель, который полагал, что "международный договор покоится на равенстве сторон, свободе их волеизъявлений и ведет к установлению мира" <1>.

--------------------------------

<1> Ваттель Э. де. Право народов, или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М., 1960. С. 7.

В настоящее время порядок заключения, исполнения и прекращения международных договоров регламентируется нормами Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. (далее - Венская конвенция 1969 г.). Венская конвенция 1986 г., содержащая нормативные положения, предназначенные для регулирования международных договорных отношений между государствами и международными организациями, а также между международными организациями без участия государств, заключена, но не вступила в силу.

Венская конвенция 1969 г. закрепила принципы международного договорного права, чем внесла существенный вклад не только в усовершенствование правового механизма регулирования международных договорных отношений, но и в процесс кодификации международного договорного права, унификации форм, видов и способов международного договорно-правового регулирования.

Законодательство Российской Федерации в части, касающейся правового регулирования отношений, возникающих в связи с заключением, исполнением и прекращением международных договоров Российской Федерации, приведено в соответствие с Венской конвенцией 1969 г. в том числе и посредством принятия 15 июля 1995 г. Федерального закона N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации".

Российская Федерация является участником значительного количества универсальных, региональных, субрегиональных и межрегиональных двусторонних, а также многосторонних, срочных и бессрочных международных договоров. Участие России в международных договорах обусловлено практическим использованием ею потенциала внешнего аспекта своего полного и исключительного государственного суверенитета в системе международных правоотношений либо осуществляется в силу реализации Российской Федерацией статуса государства - продолжателя Союза Советских Социалистических Республик, определенная часть международных договорных прав и обязательств которого перешли к России в конце 1991 и в 1992 г. С учетом вышеизложенного актуальны практические проблемы участия России в соответствующих международных договорах. При этом надлежит учесть и то обстоятельство, что проблематика выполнения Россией и другими государствами своих, а также универсальных международных договорно-правовых обязательств отражает общие тенденции развития международного договорного права как отрасли международно-правовой системы, а также дефекты международно-правового регулирования соответствующих международных отношений.

Большинство международных договоров, подписантом которых является Россия, заключено на условиях ad referendum, то есть с последующей их ратификацией. Нередко между подписанием международного договора, его рассмотрением в парламенте и принятием принципиального решения о целесообразности его ратификации или об отказе в таковой проходит значительный период времени. Это порождает серьезную проблему исполнения двустороннего международного договора, особенно при условии, если контрагент (соучастник) двустороннего международного договора ратифицировал его, то есть официально подтвердил необходимость участия в нем и выразил готовность исполнять его требования, что в одностороннем порядке для ратифицировавшей международный договор стороны является невозможным. Подобная ситуация может возникнуть на стадии исполнения многостороннего международного договора, когда от решения о его ратификации только одним государством зависит его исполнение всеми другими его участниками. Как поступать государству - участнику международного договора, если принятие решения о его ратификации и вступлении в силу затягивается во времени?

Ответ на данный вопрос заключен в норме ст. 18 Венской конвенции 1969 г. - в таких случаях "государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы международный договор его объекта и цели, если оно подписало международный договор или обменялось документами, образующими договор, под условием его ратификации, принятия или утверждения, до тех пор, пока оно не стало его участником" <1>. Таким образом, по смыслу нормативного содержания указанной международно-правовой нормы и исходя из ее редакции государство обязано воздерживаться от совершения любых действий, непосредственно направленных на исполнение международного договора в основной его части, при сохранении права этого государства осуществлять подготовительные к выполнению его требований мероприятия, но не более того.

--------------------------------

<1> Венская конвенция о праве международных договоров. М., 1970. С. 12.

Наряду с этим трактовка нормативных положений ст. 18 Венской конвенции 1969 г. не предполагает каких бы то ни было временных пределов рассмотрения вопроса о ратификации заключенного международного договора и оставляет право его решения исключительно и полностью за соответствующим государством. На этом основании следует сделать вывод, что заключенный международный договор может вообще не вступить в силу в связи с отказом в его ратификации необходимым для этого количеством государств, а участники международного договора не ограничены во времени в процессе принятия решения о его ратификации, поэтому международный договор может вступить в силу значительно позднее времени его подписания <1>. Это объективно порождает возможность реализации заинтересованными государствами своего предусмотренного Венской конвенцией 1969 г. права заблокировать исполнение ранее заключенных международных договоров в угоду политической конъюнктуре <2>.

--------------------------------

<1> Примером этому служит второй по счету российско-американский Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений - СНВ-2 (далее - Договор), подписанный Президентом РФ (Б.Н. Ельциным) и Президентом США (Д. Бушем - старшим) 4 января 1993 г. Этот Договор был заведомо более выгодным американской стороне, так как в результате его выполнения порог обороноспособности России значительно снижался. США ратифицировали Договор в течение двух недель после его заключения. Государственная Дума и Совет Федерации Федерального Собрания РФ, изучив аналитические данные Министерства обороны РФ, решали вопрос о возможности его ратификации до весны 2000 г., после чего ратифицировали его (см. Федеральный закон от 4 мая 2000 г. N 56-ФЗ) при условии восстановления прежнего уровня военной защищенности государства и преодоления последствий ослабления его обороноспособности за счет принятия мер, не противоречащих положениям Договора.

<2> См.: Бальхаева С.Б. Принцип pacta tertiis nec nocent nec procunt в праве международных договоров // Журнал российского права. 2018. N 3.

Одной из наиболее насущных проблем практического исполнения международного договора является соотношение его норм и норм внутригосударственного (национального) законодательства, обеспечивающего выполнение международного договора. Вполне вероятно, что может сложиться такая ситуация, когда исполнение международного договора будет затруднено или станет невозможным в связи с наличием норм внутригосударственного (национального) права, препятствующих государству, его компетентным учреждениям и органам, а также уполномоченным должностным лицам совершать действия, направленные на соблюдение нормативных предписаний международного договора, участником которого является данное государство, или организовывать мероприятия, предназначенные для выполнения содержащихся в положениях международного договора требований. В этом случае государство должно определить собственную концепцию соотношения своей правовой системы и законодательства с международно-правовой системой.

В связи с этим необходимо отметить, что Российская Федерация прошла длительный по времени, неординарный историко-правовой путь в поисках оптимального варианта соотношения права национального и международного. Так, если до принятия Конституции РФ в 1993 г. Россия придерживалась дуалистической теории примата внутригосударственного права, то со вступлением в силу нормы ч. 4 ст. 15 гл. 1 разд. 1 Конституции Россия стала приверженцем прямо противоположной - монистической - концепции преимущественной юридической силы установленных международным договором Российской Федерации правил в их соотношении с теми положениями российских законов, которые предусматривают иные варианты поведения субъектов права в аналогичном месте, времени и пространстве.

В последующем правоприменительная практика создала предпосылки для внесения в 2016 г. законодателем изменений и дополнений в федеральное законодательство Российской Федерации, позволивших Конституционному Суду РФ выносить постановления, на основании которых компетентные органы государственной власти Российской Федерации и уполномоченные должностные лица освобождаются от необходимости исполнения постановлений Европейского суда по правам человека, реализация которых на территории России будет вызывать не согласующиеся с Конституцией России и российским конституционным законодательством правовые последствия. Кроме того, Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" предписывает компетентным органам государственной власти и уполномоченным должностным лицам Российской Федерации заключать от имени Российской Федерации только те международные договоры, исполнение которых не будет вызывать негативных последствий для государства и общества, не будет противоречить национальным и государственным интересам России, а также ее Конституции, правовой системе и законодательству.

При данных обстоятельствах представляется возможным отметить появление признаков перехода Российской Федерации к реализации дуалистической концепции (теории) соотношения международного права и права Российской Федерации. Все правовые аспекты роли международных договоров в регулировании международных отношений с участием Российской Федерации, а также их общего влияния на обеспечение миропорядка (международного правопорядка) в целом необходимо исследовать через призму оценок места международного договора не только среди источников международного права, но и в правовой системе Российской Федерации с учетом подлежащих рассмотрению проблем, порожденных заключением и исполнением международных договоров.

Международный договор имеет две предпосылки своего возникновения. Первая объективируется наличием крайней необходимости в его заключении и принятии ранее не существовавших международно-правовых договорных норм, когда отсутствие механизмов международно-правового договорного регулирования по определенному предмету и объекту может способствовать возникновению реальной угрозы всеобщему миру и глобальной международной безопасности, сохранение, обеспечение и защита которых юридическими средствами являются главным гуманитарным предназначением международного права <1>.

--------------------------------

<1> Например, советско-американские устные договоренности, достигнутые в процессе телефонного разговора между главами СССР и США в 1962 г., на основании которых был прекращен так называемый Карибский кризис, разразившийся в связи с размещением советских ракет с ядерными боеголовками на Кубе и аналогичных американских ракет в Турции.

Второй причиной заключения международного договора является наличие необходимости трансформации международных обычно-правовых механизмов регулирования международных отношений в международно-правовые договорные механизмы их регулирования. Суть этого международно-правового явления состоит в том, что международный договор "вырастает" из международного обычая, который служит основанием для возникновения будущего международного договора, так как предмет и объект как обычно-правового, так и договорно-правового регулирования в данном случае остаются неизменными, а обычные международные правовые нормы заменяются договорными нормами <1>.

--------------------------------

<1> Так, неписаная международно-правовая норма, обеспечивавшая в течение тысячелетий неприкосновенность официальных представителей государства за рубежом в силу сложившегося международного правового обычая и в случае отсутствия специального двустороннего соглашения, выполненного в письменной форме, трансформировалась в универсальную писаную единую договорную норму соответственно Венской конвенции о дипломатических сношениях государств 1961 г. и Венской конвенции о консульских сношениях государств 1963 г.; в 1975 г. с принятием Международной конвенции об обязательной регистрации космических объектов, запускаемых в космическое пространство, действовавший до этого с 1957 г. международный правовой обычай регистрации этих объектов в запускающих государствах был заменен на писаную международно-правовую договорную норму, регулирующую их регистрацию в договорном порядке и установившую обязанность параллельной регистрации этих объектов в Секретариате Организации Объединенных Наций.

При этом замена обычно-правовых механизмов регулирования международных отношений на договорно-правовые сохраняет адекватный уровень правовой регламентации международных отношений, так как методы договорного и обычного правового регулирования по единому для них предмету и объекту влекут одинаковые правовые последствия, а меры международно-правовой ответственности за нарушение как договорной, так и обычной международно-правовой нормы одинаковы по своим негативным правовым последствиям в равной степени для любого субъекта международного права.

Необходимо подчеркнуть, что обязанность выполнения и договорной (конвенционной), и обычной международно-правовой нормы всеми без исключения субъектами международного права в одинаковой степени обусловливается наличием соответствующего, носящего императивный характер и обладающего обратной юридической силой, основного принципа jus cogens generalis современного международного права - добросовестного выполнения международных правовых обязательств, прежде всего договорных (pacta sunt servanda), закрепленного в Уставе Организации Объединенных Наций в 1945 г., в Декларации об основных принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций в 1970 г., в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в 1975 г., а также в Венской конвенции 1969 г. (ст. ст. 26, 27). Вышеизложенное свидетельствует о том, что надлежащее исполнение международных договоров обеспечено на глобальном, универсальном уровне. В силу приведенных аргументов можно также констатировать и существование правовой защиты международных договоров от неисполнения, что наделяет международные договоры юридическими признаками правовых соглашений особого рода (sui generis).

Тем не менее несмотря на действие нормы ст. 27 Венской конвенции 1969 г., а также принятой, но не вступившей в силу нормы ст. 27 Венской конвенции 1986 г., в соответствии с которыми провозглашен принцип запрета ссылки на внутригосударственное (национальное) законодательство государств и на правила международной организации как на правовое основание невыполнения международного договора, проблемы реализации международных договоров в системе международно-правового регулирования остаются.

Действительно, недостаточно соблюсти все юридические формальности и заключить международный договор, пусть даже и важнейший с точки зрения объективных общецивилизационных ценностей. Важнее выработать правовые средства и способы, в силу апробации и применения которых участники международных договорно-правовых отношений были бы правомерно и во всеобщее благо принуждены исполнять заключенное международное соглашение (договор) полно, всесторонне и надлежащим образом.

Это тем более важно потому, что количественно и по объему международные договорно-правовые отношения существенно превышают международные правоотношения, находящиеся под регулятивным воздействием международного обычая и иных источников международного права. При данных обстоятельствах международный договор может рассматриваться в качестве реального и решающего фактора обеспечения международного правопорядка (миропорядка), поэтому устранение причин, не позволяющих соблюдать и выполнять их в должной мере, представляет задачу первостепенной важности <1>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Даниленко Г.М. Обычай в современном международном праве. М., 1988; Черниченко С.В. Международное право: современные теоретические проблемы. М., 1993; Курс международного права. М., 1990; Талалаев А.Н. Право международных договоров: договоры с участием международных организаций. М., 1989; и др.

Одна из проблем эффективного и последовательного исполнения заключенных и действующих (вступивших в силу) международных договоров может возникнуть при присоединении к подобным договорам субъектов международного права, заявляющих оговорку. В соответствии с нормой п. "е" ч. 1 ст. 2 "Употребление терминов" ч. 1 "Введение" Венской конвенции 1969 г. "оговорка" означает одностороннее заявление в любой формулировке и под любым наименованием, сделанное государством при подписании, ратификации, принятии или утверждении договора или присоединении к нему, посредством которого оно желает исключить или изменить юридическое действие определенных положений договора в их применении к данному государству".

На этом основании теория и практика международного права определяют оговорку как явно выраженную форму заявления присоединяющейся к исполняемому международному договору стороны о необязательности для себя определенной, закрепленной в этом международном договоре группы международно-правовых норм, что означает одностороннее ограничение заявляющей оговорку стороной объема своей международной правосубъектности в сфере международных правоотношений, порожденных существованием и функционированием этого международного договора <1>.

--------------------------------

<1> В качестве примера можно привести присоединение Финляндии к международному договору 1952 г. об образовании Северного Совета - субрегионального межгосударственного объединения Швеции, Норвегии, Дании и Исландии. Финляндия, будучи с 1947 г. постоянно нейтральным государством, присоединившись к Северному Совету в 1955 г., официально заявила оговорку о своем неучастии в обсуждении военно-политического блока вопросов, ограничив свою деятельность в Северном Совете решением социально-экономических, экологических, этнографических и схожих с ними вопросов. Данная оговорка логически следовала из международно-правового статуса Финляндии как постоянно нейтрального государства, которым это государство и остается. Другим примером служит оговорка, заявленная Союзом Советских Социалистических Республик при вступлении в 1990 г. на его территории в силу Венской конвенции 1980 г. "О международных договорах международной купли-продажи товаров". Согласно оговорке международные договоры купли-продажи товаров, оказания услуг и выполнения работ, заключенные советскими хозяйствующими субъектами со своими иностранными контрагентами в устной форме, на территории СССР и за его пределами в рамках их исполнения признаются юридически недействительными, их нормы - ничтожными и не порождающими никаких правовых последствий. В 1992 году Российская Федерация, являясь государством - продолжателем СССР и отвечая по договорным обязательствам последнего, подтвердила действительность данной оговорки молчаливым согласием с ней.

При заявлении такого рода оговорки возможно снижение общего уровня эффективности и продуктивности правового регулирования международных правоотношений, формирующихся в рамках действия одного международного договора, в связи с наличием разных оснований заявления оговорок участниками этого международного договора по определению объема, количества и качества международно-правовых договорных положений, объявленных участниками этого международного договора предметом заявленных оговорок. Определенное количество заявленных оговорок может стать причиной парализации действия большей части норм международного договора или даже всего международного договора.

В свете обсуждаемых проблем договорного международно-правового регулирования следует упомянуть также об институте эстоппеля. Эстоппель - это запрещение стороне - участнице международного договора принять позицию, которая является противоположной той, которую она явно или молчаливо приняла и занимает относительно договорных обязательств, предмета договора, форм, способов и методов его исполнения, других условий и обстоятельств, вытекающих из международного договора или порожденных последним. Другими словами, если участник международного договора при его заключении или на этапе его исполнения придерживался одной точки зрения и проявлял ее явно или молчаливо, а затем изменил ее на принципиально иную, то исходя из содержания и смысла международного договорно-правового института эстоппеля такие действия могут быть признаны неправомерными. В то же время международное право не ограничивает субъекта в возможности изменить свою позицию в рамках достигнутых договоренностей по тем или иным причинам.

Таким образом, международный договорно-правовой институт эстоппеля не предусматривает и не предполагает точных правовых параметров применения, и возможность его реализации всецело зависит от субъективной воли сторон по международному договору. В частности, это непосредственно касается проблемы определения временного срока, в пределах которого субъект международного права и соответствующего международного договора сохраняет возможность изменения своей позиции и по истечении которого он уже так поступить не может. Исключением являются случаи применения эстоппеля, если это специально оговорено или непосредственно предусмотрено соответствующим международным договором, что на практике происходит весьма редко.

Действующее международное право предоставляет возможность субъектам вступившего в силу международного договора объявить о том, что он полностью или частично утратил для его участника обязательный характер, если коренным образом изменились те конкретные обстоятельства, которые способствовали возникновению существенной заинтересованности субъекта международного права в заключении того или иного международного договора (институт clausula rebus sic stantibus, то есть изменение оснований заключения международного договора).

Венская конвенция 1969 г. допускает использование участником международного договора своего права ссылаться на данный международный договорно-правовой институт как на основание прекращения выполнения международного договора только в двух случаях: а) если наличие обстоятельств, предусмотренных институтом clausula rebus sic stantibus, составляет существенное основание соглашения субъекта международного права на обязательность для себя всего или части международного договора, участником которого он является; б) если последствия наступления этих обстоятельств коренным образом изменили или изменяют обязательность участника международного договора выполнять те договорные обязательства, которые все еще подлежат исполнению по этому международному договору.

В связи с этим очень важно установить, какое основание соглашения субъекта международного права является существенным, коренным для него. Вместе с тем необходимо определить, в какой степени последствия наступления этих обстоятельств влияют на те международные договорные правовые обязательства участника международного договора, которые в любом случае подлежат исполнению им. Данные обстоятельства невозможно оценить однозначно, что может повлечь ненадлежащее соблюдение договорной дисциплины сторонами соответствующего международного договора.

Добросовестное по смыслу принципа pacta sunt servanda в системе основных принципов jus cogens generalis современного международного права исполнение международных договоров, а также единообразное понимание их содержания и целей зависят в том числе и от объективного, всестороннего и надлежащего их толкования. Актуальным представляется решение задачи выработки необходимых критериев и механизмов обеспечения должного единообразного подхода ко всем известным видам официального и неофициального толкования международного договора, таким как аутентичное, нормативное, логическое, историческое, системное, грамматическое и др.

Наконец, вызывает определенную озабоченность и решение проблемы признания недействительности международного договора. Научная доктрина международного права детерминирует два вида недействительности международного договора - абсолютную и относительную. Абсолютная объективируется несоответствием договора основным принципам международного права, наличием у его участников "порока юридической воли" при его заключении, относительная характеризуется его заключением с явными нарушениями норм внутригосударственного (национального) права в части, касающейся компетенции лиц, заключающих его, а также самого порядка заключения.

Тем не менее в подобных ситуациях субъектам международного права следует руководствоваться нормативными положениями ч. 1 ст. 46 "Положения внутреннего права, касающиеся компетенции заключать договоры" разд. 2 "Недействительность договоров" ч. V "Недействительность, прекращение и приостановление действия договоров" Венской конвенции 1969 г., которая устанавливает, что "государство не вправе ссылаться на то обстоятельство, что его согласие на обязательность для него договора было выражено в нарушение того или иного положения его внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, как на основание недействительности его согласия, если только данное нарушение не было явным и не касалось нормы его внутреннего права особо важного значения" <1>.

--------------------------------

<1> Старженецкий В.В. Временное применение международного договора, противоречащего национальному праву: невозможное возможно? // Международное правосудие. 2015. N 3.

Кроме того, относительная недействительность международного договора может быть установлена при возникновении ситуации, когда сторона по международному договору объявляет о том, что ее соглашение на обязательность для себя всего или части международного договора было ошибочным, тем более если это соглашение касается факта или обстоятельства, сложившихся на момент заключения международного договора и представляющих существенную основу для выражения этой стороной своего согласия на обязательность этого международного договора для себя.

Подводя итог, надлежит констатировать, что обеспечение мира и безопасности определяется качественным международным договорно-правовым регулированием международных отношений. Международное право во многом ценно тем, что в основе своей является договорным.