Часть 2. Принципы толкования

Начните со здравого взгляда

Наш умственный настрой гораздо сильнее влияет на нашу повседневную жизнь, чем это кажется большинству людей. Кто живет, полагая, что каждый человек умышляет против них что-нибудь недоброе, тот обязательно находит людей, действительно собирающихся сделать им зло и сосредоточивает на них свое внимание. Люди, постоянно думающие о негативных сторонах жизни, без труда находят их.

Умственный настрой тем более важен при чтении произведений Елены Уайт. В этой короткой главе содержится несколько советов, которые сделают наше чтение более полезным.

Во-первых, начните изучение трудов Е. Уайт с молитвы о Божьем руководстве и понимании. Только Дух Святой, Который на протяжении веков вдохновлял служение пророков, раскрывает смысл их произведений.

Помимо того что она привносит объективную реальность присутствия Духа, сама наша просьба имеет и субъективный аспект. Наше молитвенное состояние смягчает нас, вселяя в наш разум, наше сердце и нашу жизнь искреннее желание знать Божью истину и воплощать ее в жизни.

Во-вторых, изучение книг Е. Уайт нужно начинать с открытым умом. Большинство из нас сознает, что никто не свободен от предубеждений, никто не обладает полностью открытым умом. Мы также признаем, что предубеждения присутствуют во всех сферах нашей жизни. Но данный факт вовсе не означает, что мы должны позволить предубеждениям управлять нами.

Напротив, нам следует сознавать свои пристрастия, а также их влияние на то, что мы читаем и как реагируем на прочитанное. В процессе чтения нам следует помнить, что бывает предубеждение против написанного и субъективное одобрение написанного. Люди, страдающие от сильного, скрытого предубеждения в пользу определенной идеи, склонны видеть удобные аргументы даже там, где их не существует. Отчасти это происходит из-за принятия желаемого за действительное, а отчасти из-за неосознанного или частично неосознанного преувеличения фактов. Тоже самое происходите предубеждением, направленным против какой-либо идеи. Хотя мы никогда полностью не избавимся от человеческой склонности к предубеждению, мы можем определенно признать ее как реальный факт и повлиять на нее. Поэтому, молясь о Духе, нам следует просить, чтобы Он помог нам хранить наш ум открытым и уравновешенным.

Открытым можно назвать такой ум, который в состоянии изменить свое мнение перед лицом веских доказательств. Важно, чтобы мы не брались за произведения Елены Уайт с целью найти цитаты и аргументы, подтверждающие позицию, нами уже принятую. Такая настроенность ума лишает нас возможности видеть факты в истинном свете. Единственно разумный способ читать произведения Е. Уайт ил и других авторов - исследовать истину умом. Каждый из нас должен быть готов признать свою неправоту и проявить желание изменить свои представления и свое поведение, стремясь прийти в гармонию с веским доказательством.

Елена Уайт хорошо высказала эту мысль следующими словами: "Если вы исследуете Писания для того, чтобы подтвердить собственные мнения, вы никогда не обретете истины. Исследуйте Библию для того, чтобы понять, что говорит Господь" (Наглядные уроки Христа, с. 112). Она могла бы сказать то же самое относительно своих произведений.

В-третьих, при чтении произведений Елены Уайт ум должен быть настроен на веру, а не на сомнения. Как написала г-жа Уайт, "люди, не желающие принимать свет, но предпочитающие действовать по-своему, будут изучать Свидетельства с целью найти в них что-либо воодушевляющее их дух неверия и непослушания" (Избранные вести, т. 1, с. 48). Ту же мысль мы находим в книге "Свидетельства для Церкви": "Сатана может внушать сомнения и придумывать возражения на конкретное свидетельство, посылаемое Богом, и многие считают добродетелью и признаком особого ума не верить, сомневаться и уклоняться от прямого ответа. Желающие усомниться найдут для этого множество поводов. Бог не предлагает устранить всякий повод для неверия. Он дает свидетельство, которое должно быть тщательно исследовано в духе ученичества и смиренномудрия, и всем следует принимать решение на основании неопровержимых свидетельств" (Свидетельства для Церкви, т. 3, с. 255). "Бог дает достаточно доказательств, чтобы все искренние люди, имеющие открытый ум, уверовали. Ноте, кто отворачивается от многочисленных доказательств только из-за того, что какие-то вещи они не могут уяснить своим ограниченным разумом, останутся в холодной, ледяной атмосфере неверия и сомнений и потерпят крушение в вере" (там же, т. 4, с. 232, 233).

Если люди будут ждать, пока не удалится всякий повод для сомнения, они никогда не уверуют. Это относится как к Библии, так и к произведениям Елены Уайт. Наше принятие Священного Писания и Свидетельств основывается на вере, а не на демонстрации безупречности. Похоже, Елена Уайт была права, когда написала, что "против Свидетельств, как правило, выступают люди, которые не читают их, подобно тому, как неверием в Библию хвалятся люди, имеющие слабое представление о ее учении" (Избранные вести, т. 1, с. 45, 46).

Все три фактора, относящиеся к здравому взгляду, очень и очень тесно связаны между собой. Решительное желание позволить Святому Духу вести нас к истине, естественно приведет к открытости ума и состоянию веры. Атмосфера же сомнения ведет к закрытости ума и нежеланию просить руководства Духа. Можно смело сказать, что результат нашего чтения будет в значительной степени зависеть от того, с каким настроем мы осуществляем поставленную перед собой задачу.

Сосредоточьтесь на главных вопросах

Человек может читать духовные материалы по меньшей мере двумя способами. Первый - постигать центральные темы, раскрытые или обозначенные автором, второй - исследовать новые и необычные вопросы. Первый способ можно назвать теологией центра, а второй - теологией окраин.

Читая труды Елены Уайт и Библию в течение ряда лет, я использовал второй способ. Не помышляя о последствиях, я начал собирать коллекцию библейских стихов и цитат Елены Уайт, казавшихся необычными и содержащими "новый свет", который еще никто не открывал и не подчеркивал. В этом процессе я часто искал наиболее однозначные высказывания на "новые и необычные" темы, меня заинтересовавшие, выдергивал их из контекста и составлял свои собственные компиляции. Вполне довольный этими открытиями, я поставил перед собой задачу навязать моим единоверцам "более глубокое понимание", которое я почерпнул из Библии и произведений Елены Уайт.

К сожалению, такой метод изучения очень часто создает богословие, которое не может быть признано даже Богом. Данный метод ведет к искажениям и акцентам, изначально не имевшим места в священных подлинниках. Такой метод побудил основателей одной из быстро растущих всемирных церквей крестить живых людей за умерших предков. Обратив внимание в 1 Кор. 15:29 на то, что некоторые коринфяне крестились для умерших, это современное движение сделало, по сути, неверную и давно утратившую значение концепцию главным догматом своей веры, хотя подобная практика противоречит самому смыслу крещения, как отклика веры, который следует за покаянием, о чем свидетельствует остальная часть Нового Завета. Об этой практике говорится только в одном месте Нового Завета и в том смысле, что она близка к магии и противоречит ясному учению Павла о спасении, записанному в других местах Писания. Слова апостола должны были служить предостережением. Всегда небезопасно брать текст, имеющий неясный смысл, и делать его основой учения.

Пятнадцатая глава Первого послания к Коринфянам рассматривает весьма важную тему христианской теологии - реальность телесного воскресения Христа и воскресения верующих в Него в конце времени. Эта важное учение составляет сущность Нового Завета. Однако некоторые христиане Коринфа сомневались в воскресении Христа и будущем воскресении святых. Людям, имевшим подобные сомнения, Павел ответил, что, если нет воскресения, их вера - воистину тщетная, и из всех людей они самые несчастные (запутавшиеся - англ, пер.; см. ст. 12-19).

Эта путаница привела к тому, что некоторые коринфские христиане стали креститься для мертвых. Из доводов, приведенных в пятнадцатой главе, явствует, что Павел не был сторонником крещения для мертвых. Он спрашивает коринфян, почему они делали это, если вообще не верят в воскресение тела. Павел просто указал, что они запутались, и предположил, что их собственная логика должна привести их к разумным выводам.

Мягко говоря, некоторые коринфяне запутались как в воскресении, так и в крещении. Однако в наше время нашлись люди, заявляющие, что они увидели новый свет в 1 Кор. 15:29, и использовали этот вырванный из контекста и трудный для понимания текст в качестве фундамента одной из своих основных доктрин. Если чтение сосредоточивает внимание человека на необычном и новом, то оно приводит к теологии окраин. А такая теология часто бывает далеко не библейской.

Пятнадцатую главу Первого послания к Коринфянам можно читать по-другому, а именно исследовать ее центральную тему, пронизывающую всю главу. Глава начинается так: Павел разъясняет читателям суть Евангелия, заключающуюся в том, что Христос умер за наши грехи и воскрес из мертвых (ст. 1-4). Она заканчивается обетованием о воскресении в конце времени тех, кто принял Благую весть о смерти Христа и Его воскресении ради них (ст. 51 -56). Основной темой главы является воскресение, а не крещение для мертвых. Последняя тема является лишь иллюстрацией непоследовательности коринфян. Взять иллюстрацию и сделать ее доктриной - значит допустить ошибку. Однако, упомянутая выше церковь совершила именно это. Теология окраин в состоянии помочь человеку достичь "нового света", но такой свет в конце концов скорее станет похож на тьму, если его рассматривать в контексте основного и последовательного учения Библии.

Одна из трагедий многих ревностных читателей произведений Елены Уайт заключается в том, что они склонны сосредоточиваться на чтении, руководствуясь теологией окраин. В течение своей жизни г-жа Уайт решительно выступала против такого использования ее произведений. Она предупреждала читателей "остерегаться второстепенных вопросов, которые могут увести мысли от истины" (Советы авторам и редакторам, с. 47).

И вновь она советовала: "Мы должны очень осторожно принимать все, что носит название "новый свет". Мы должны остерегаться, чтобы под видом исследования новой истины сатана не отвратил наши мысли от Христа и особых истин для настоящего времени. Мне было показано, что сатана внушает людям сосредоточивать их мысли на неясных и несущественных вопросах, на том, что не до конца открыто или не имеет значения для спасения, но выдается за увлекательную тему, "истину для настоящего времени"" (там же, с. 49). "Ангелы сатаны, - писала она в другом случае, - изобретательны на зло, и они придумают то, что некоторые назовут новым светом, чем-то современным и замечательным. В действительности они учат неуместным вопросам" (Свидетельства для проповедников, с. 229).

Учения многих ревнителей люди принимают за "новый свет" из-за их несомненной искренности и тому факту, что многое из сказанного ими может быть действительно необходимо. Как определить, когда мы находимся в центре или, словно в поисках заблудившихся гусей, забредаем на край того, что действительно важно? Елена Уайт дает ответ на этот вопрос.

Весьма важное высказывание на данную тему мы находим в книге "Воспитание". "Библия, - пишет вестница Божья, - сама себя разъясняет. Для этого необходимо один текст сравнивать с другим. Научите своих слушателей видеть цельность Библии, ее взаимосвязанность. Помогите открыть центральную, величественную тему Библии - Божий первоначальный план для мира, возникновение великой борьбы и процесс искупления. Помогите понять природу двух принципов, борющихся за превосходство, научите прослеживать их действие в истории и пророчестве до славного завершения человеческой истории. Научите наблюдать, как эта борьба проникает во все сферы человеческой деятельности, как в каждом своем поступке они сами обнаруживают ту или иную противоборствующую силу, и что, независимо от того, хотят они того или нет, им уже сейчас нужно решить, чью сторону принять" (Воспитание, с. 190, курсив мой. - Дж. Н.).

Похожая выдержка о "центральной величественной теме" Библии определяет центральную тему Священных Писаний еще точнее. "Центральной темой Библии, - читаем мы, - вокруг которой сгруппированы другие, является план искупления, восстановление в человеческой душе Божьего образа". "Рассматриваемая во свете" величественной, центральной темы Библии "каждая тема приобретает новое значение" (там же, с. 125; курсив мой. - Дж. Н.).

В таких высказываниях мы находим указания, как читать Библию и произведения Елены Уайт. Читайте, чтобы видеть широкую перспективу; читайте, чтобы найти величественную, центральную тему. Целью Божьего откровения, посланного человечеству, является спасение. Это спасение сосредоточивает нас на кресте Христовом и на нашем отношении к Богу. Все наше чтение происходит внутри этого контекста, и вопросы, самые близкие к величественной, центральной теме, являются, очевидно, более важными, чем находящиеся на ее окраинах.

Как христиане мы должны сосредоточиваться не на второстепенных, а на центральных истинах Библии и произведений Елены Уайт. Если мы будем поступать именно так, то второстепенные вопросы займут подобающее им место в контексте "величественной, центральной темы" Божьего откровения к Его народу. Кроме того, сосредоточенность, главным образом, на второстепенных вопросах христианства не только приводит к искаженному пониманию, но также создает проблемы, когда мы стремимся применить Божье наставление в повседневной жизни. Сосредоточенность на несущественном создает благоприятную почву для крайностей и фанатизма.

Напротив, чтение с позиции "величественной, центральной" темы Священного Писания помогает нам все оценивать в правильной перспективе. Это путь к духовному здоровью. Это основной вопрос, поднятый Иисусом в Евангелиях, когда Он стремился вновь привести иудеев Своего времени к пониманию того, что означает истинная религия.

Иисус был нацелен на теологию центра, а не теологию окраин. Он хочет, чтобы и мы поступали подобным образом. Мы должны не только читать все произведения Елены Уайт в перспективе "величественной, центральной темы христианства", но расширять наше понимание этой темы, прочитывая каждую книгу и каждую главу. Читать по-христиански - значит читать в перспективе великой борьбы между добром и злом, в перспективе креста Христова.

Сосредоточьте внимание на важном

"В нашей церкви произошло настоящее разделение из-за того, какой длины полотенце нужно использовать в служении ногоомовения. Лично мне нравятся короткие полотенца, но новые члены особенно смущаются, когда одни пользуются длинными полотенцами, а другие - короткими. Мне бы хотелось спросить, каким именно полотенцем пользовалась сестра Уайт. Есть ли что-нибудь в ее произведениях относительно этого вопроса? (Одна леди заявляет, будто в книге "Ранние произведения" об этом что-то сказано.) И наконец, использовались ли обычно длинные полотенца в начале провозглашения вести?" (Письмо Р. Шаффера к А. Л. Уайт, 1933, 1 ноября).

Это письмо заслуживает того, чтобы отнести его к разряду классических примеров искажения произведений Елены Уайт. Во-первых, оно преувеличивает тему, несущественную в библейском смысле, и превращает ее в спорный вопрос. Во-вторых, оно пытается разрешить вопрос, указав наличный пример Елены Уайт и на адвентистскую традицию.

Возможно, самым удивительным в письме является сообщение, что в этой общине новые члены стали свидетелями беспорядка. Мне кажется, здравомыслящие люди могли с легким сердцем уйти из такой церкви. До сих пор неутешительное число адвентистских общин регулярно представляют такие "интермедии".

В ответе У. К. Уайта на письмо Р. Шаффера вопрос рассмотрен в правильном свете. Уильям заметил, что всякий раз, когда мать "принимала участие в служении ногоомовения, она пользовалась теми полотенцами, которые давали диакониссы церкви, без всяких комментариев и критики. Я думаю, что она относилась к таким вопросам, как к маловажным" (Письмо У. К. Уайта к Р. Шафферу, 1933, 15 декабря).

Вспомните о теологии окраин. Письмо о длине полотенец, применявшихся на служении ногоомовения, является характерным примером того, как незначительный вопрос люди превращают в "новый свет". И тем не менее в этой общине он стал центральным вопросом. Следовательно, сказанное в предыдущей главе о том, что читать надо с акцентом на величественные, центральные темы Библии и произведений Елены Уайт, является очень важным.

А что если Елена Уайт действительно предпочитала какую-нибудь определенную длину полотенец для служения ногоомовения? Что это могло бы означать для Церкви? Ничего! Это было бы просто ее личным предпочтением. Слишком много адвентистов склонны ставить Елену Уайт на место Иисуса Христа. Только Иисус Христос, а не Елена Уайт является нашим примером. Если пример Елены Уайт оказывается на переднем плане нашей религии, значит она является культовой, а не христианской. Г-жа Уайт согласна с таким подходом. Поэтому, когда некоторые .руководители Церкви захотели укрепить авторитет реформы здоровья ее примером, Е. Уайт ответила, что если эта реформа основывается на ее авторитете, то она "не даст за нее ни гроша" (Рукопись 43а, 1901). Вестница Божья считала, что руководящим братьям следует основывать свое убеждение на чем-то более прочном, чем на ее личном образе жизни.

В Библии наберется почти неисчислимое количество мелочей, которым кто-то хочет придать большое значение. Один из примеров - адвентистская аргументация относительно ношения бороды.

У меня есть один документ под названием "Сорок одна библейская причина, объясняющая, почему мужчины должны отращивать бороды". Наиболее интересная причина заключается в том, что, согласно Мф. 10:30, Бог исчислил все волосы на нашей голове. Кто осмелится быть таким самонадеянным, что решится отрезать волосы, о которых Бог печется настолько, что даже ведет им счет? Другое объяснение звучит так: Бог сотворил людей с бородами, и поэтому греховно изглаживать образ Божий посредством бритья. И еще, мужчина не должен носить то, что свойственно женщине (Втор. 22:5), а женщины не имеют волос на лице. Близким по смыслу является заключение одной статьи, гласящее, что "женоподобные мужчины не войдут в Царство Божье". Решающим доводом в рукописи прозвучала мысль о том, что "Христос, наш Пример, носил бороду".

Другие адвентисты носились с идеей, что бриться в последние дни означает иметь печать зверя. "Бритье, - писал некий приверженец воздержания в документе, озаглавленном "Год 1940: еще один призыв к Церкви Остатка", - является одним из богов этого мира сегодня... Когда вы бреетесь, вы поклоняетесь не Богу, а дьяволу. Он пытался изменить четвертую заповедь; теперь он пытается изменить первую... Если вы пытаетесь улучшить дело рук Божьих бритьем, вы только испортите его, и вам придется ответить за это в самом ближайшем будущем".

Джеймс Уайт еще в 1857 году пытался положить конец религиозному увлечению вопросами бритья, сказав: "Нам следует просить извинение за то, что мы проявляем интерес к проблеме или обсуждаем ее достоинства или недостатки в "Ревью", поскольку мы не можем смотреть на нее как на библейский вопрос... Мы намерены занимать нейтральную позицию (в вопросе о бритье бороды), а нейтральность в настоящее время - это молчание" (Ревью энд Геральд, 1857, 25 июня).

Но невозможно убедить озабоченных тем или иным вопросом во всех областях теологии окраин. Один святоша позднее убеждал, что Джеймс едва ли хранил молчание в вопросе о бритье бороды. Щеголяя одной из самых густых бород, имевшихся у братьев-адвентистов, он, конечно, выступал против бритья. Такая, по меньшей мере, странная аргументация свойственна тем, кто формирует теологию окраин, выдергивая отдельные цитаты на ту или другую тему и используя свою собственную "неприступную логику" при их подборке.

Как и ожидалось, Елена Уайт была согласна со своим мужем в столь несущественной проблеме. У. К. Уайт писал в 1907 году, что "когда братья подходили к ней, выражая большую озабоченность этим вопросом (бритья), она отвечала им, что для них было бы гораздо лучше посвятить свое время и умственные способности более важным делам" (Письмо У. К. Уайта к М. Херст, 1907, 24 февраля).

Елена Уайт неоднократно отправляла людей, специализировавшихся на маловажных деталях, к центральным темам Библии, особенно плану спасения и миссии Божьего народа. Этот же подход наблюдался и в доктринальной области. Примером может послужить спор относительно значения слова "ежедневная" в Дан. 8, который более, чем на десятилетие породил разногласие между лидерами деноминации. И хотя некоторые из спорящих использовали цитаты из трудов Е. Уайт для поддержки собственной позиции, пророчица ясно сказала, что они находятся на неверном пути. "Враг нашего дела, - писала г-жа Уайт, - радуется, когда маловажным предметом он отвлекает мысли наших братьев от великих вопросов, составляющих суть нашей вести. Поскольку данный вопрос не является испытующим, я умоляю моих братьев не позволять врагу торжествовать победу и увлекать себя подобным образом" (Избранные вести, т. 1, с. 164, 165; курсив мой. - Дж. Н.).

Подобные утверждения она высказывала относительно спора по поводу закона, о котором идет речь в Послании к Галатам. Этот спор разделил Церковь в 1880-х и 1890-х годах. Он был вовсе не первостепенным, хотя определенные церковные руководители использовали произведения Е. Уайт, чтобы выделить его. Ту же самую позицию она заняла по поводу одного из самых разделяющих теологических вопросов в современном адвентизме - вопроса о человеческой природе Христа (и вновь, спорящие широко апеллировали к ее произведениям). В конце своего самого обширного исследования на эту тему вестница Божья не только предостерегала об опасности тщательно зондировать данный вопрос, но продолжала предупреждать, что "есть много вопросов, на которых нет необходимости останавливаться для возрастания в вере" (Письмо 8, 1895).

По ее мнению, найдется достаточное число ясно открытых истин, которые являются центральными для веры и плана спасения. Именно на эти истины г-жа Уайт постоянно указывала своим читателям. Она неоднократно советовала им обращать внимание только на то, что действительно важно.

Поэтому, хотя пророчица Божья и могла сделать какие-либо замечания по поводу длины полотенец для служения Вечери, бритья или закона в Послании к Галатам, эти вопросы не были для нее главными. Подобным образом, когда Иисус сказал Своим слушателям: "У вас же и волосы на голове все сочтены" (Мф. 10:30), Его интересовала не правомерность или греховность бритья, а Божья любовь и безграничная ценность каждого человеческого существа в Его глазах. Иисус постоянно подчеркивал главные жизненные вопросы и стремился акцентировать внимание иудеев Своего времени на действительно важных истинах религии. Если исследовать высказывания

Елены Уайт в полном контексте, то обязательно приходишь к выводу, что она делала то же самое.

Прежде чем завершить тему о необходимости подчеркивать в трудах Елены Уайт только важные истины, нам следует рассмотреть еще один вопрос. Он формулируется так: все ли, написанное Еленой Уайт, было вдохновлено Духом Святым? А что если, может спросить кто-то, в ее произведения попали какие-либо "не вдохновленные" идеи или факты? Данный вопрос приобретает еще большее значение, поскольку Елена Уайт заявляла, что Бог руководил ею при написании писем и во время бесед так же, как и при составлении книг и статей (см. Избранные вести, т. 3, с. 50, 51).

Стандартный ответ на поставленный вопрос заключается том, что Елена Уайт говорила и писала как на священные, так и на житейские, бытовые темы. Она писала на "общие, повседневные темы" (Письма 201, 202, год 1902) не только семейные письма, но также обсуждала общие темы в ходе ее работы с другими людьми.

Например, в 1909 году она вспомнила казус с Е. С. Белленджером, бывшим управляющим санатория Парадиз Вэлли. Он, по его словам, разуверился в Елене Уайт, потому что она сказала, что "в санатории находится сорок комнат, в то время как их там насчитывалось только тридцать восемь". Обсуждая этот случай, Елена Уайт твердо определила различие между святым и обыденным.

"Информация относительно числа комнат в санатории Парадиз Вэлли, - писала она, - не была дана в виде откровения от Господа. Это было просто человеческое мнение. Мне никогда не было открыто точное число комнат ни в одном нашем санатории, знание об этом я получала от людей, которые предположительно имели его...

Бывают случаи, когда нужно говорить обычные вещи, думать об обычном, писать обычные письма и передавать обычную информацию от одного работника к другому.

Такие слова и информация не вдохновляются особым образом Духом Божьим. Иногда люди задают вопросы, не имеющие никакого отношения к религии, и на них необходимо отвечать. Мы говорим о домах, о землях, о торговых операциях, которые должны быть совершены, об участках земли для наших учреждений, их преимуществах и недостатках.

Я получаю письма с просьбой дать совет по многим странным вопросам, но я советую только в соответствии с тем светом, который мне дан" (Избранные вести, т. 1, с. 38, 39).

Хотя различие между святым и обыденным является традиционным ответом на вопрос, было ли инспирированным все, написанное Еленой Уайт, отдельные лица предположили, что такая позиция подразумевает, будто у Елены Уайт никогда не было частных или личных сообщений на религиозные темы. Подобное предположение вызывает важный вопрос относительно Елены Уайт и библейских пророков. Руководил ли ими Бог настолько полно, что они теряли свою религиозную индивидуальность?

Этот вопрос вызывает в памяти случай с пророком Нафаном. После того как он сказал царю Давиду, что тот построит храм, была получена еще одна весть от Господа, уточнявшая, что не Давид, но сын Давида совершит его строительство (2 Цар. 7; 1 Пар. 17:1 - 15).

Здесь представлен определенный случай, в котором пророк занял религиозную позицию по очень важному вопросу, связанному с религией, - позицию, оказавшуюся просто его собственным мнением. Помня об этом, мы можем спросить себя, разве невозможно было для г-жи Уайт иметь собственное мнение по религиозным вопросам, нашедшим свое отражение в личном письме к члену семьи или другу. А как быть, если, принимая во внимание способ, каким составлялись тематические компиляции, подобное мнение в конце концов оказалось в книге?

Не создаст ли такая ситуация проблему и не уведет ли сторону? Может быть да, а может быть и нет. Все зависит

от того, как человек читает труды Елены Уайт. Вот почему в предыдущих двух главах я столь часто подчеркивал, что при чтении вдохновленных свыше материалов необходимо сосредоточивать внимание на величественных, центральных темах и выделять действительно важные, а не второстепенные мысли людей, говорящих от имени Бога.

Всякий человек, читающий труды Елены Уайт достаточно регулярно, скоро поймет, что многие темы она вновь и вновь обсуждала в разном контексте. Следовательно, то, что ее действительно интересовало, она неоднократно рассматривала в своих произведениях с многих точек зрения. Именно такие повторения, встречающиеся во всех ее произведениях, выражают суть ее вести, а не те туманные, редкие замечания, которые можно отнести к неглавным ее мыслям. Если человек читает с целью найти суть вести, а не двигаться по ее обочине, вопрос тонкого различия между святым и обыденным теряет свою актуальность. Такие читатели никак не озабочены мыслями о "серой зоне", отделяющей святое от обыденного.

В заключение мне хотелось бы предположить, что традиционное различие между святым и обыденным полезно. Но мне кажется, что важнее акцентировать внимание не только на этом отличии, но на главных и часто повторяемых темах произведений Елены Уайт. Второе правило оберегает нас от увлечения второстепенными вопросами, имеющими место в произведениях вестницы Божьей, и помогает сосредоточиться на сути ее вести для Церкви.

Учитывайте трудности передачи и восприятия вести

Процесс общения не так прост, как мы можем предположить вначале. Приведу пример из собственного опыта.

В течение нескольких лет я работал учителем в начальной школе. Мне нравилась моя работа, но дети оставались детьми: они поднимали шум и отбивались от рук. Я давно заметил одну закономерность: когда класс постепенно становился более "активным", я начинал говорить с детьми строгим тоном, и на какое-то время воцарялась тишина, но потом поведение детей становилось еще хуже и нужно было что-то сделать. В конце концов я вновь строго выговаривал им и опять указывал, как следует вести себя. Иногда я был вынужден иметь дело со всем классом. В ночь перед "большим событием" я в точности планировал, как изложу свои огорчения и пожелания.

Проблема, с которой я столкнулся в исследуемой ситуации, заключалась в том, что все дети были по-разному восприимчивы. В каждом классе имелись очень впечатлительные ребятишки. Достаточно было не так посмотреть на них, и они расстраивались. Другие дети не отличались особой чувствительностью. Образно выражаясь, их можно было бить по голове бейсбольной битой, но они никак не отреагировали бы.

Дела обстояли плохо. Надо было что-то делать, скорее всего всему классу прочитать "нотацию". Было очевидно, что, разговаривая с ними спокойно, мягко, щадя их чувствительность, я совсем не повлияю на тех, кто нуждался в более сильном вразумлении. Единственное решение представлялось таким: сформулировать мое обращение настолько убедительно, чтобы даже самые твердолобые могли его услышать. Каков оказался результат? Слабые сокрушенно слушали меня, а трудные дети вели себя так, будто я не произнес ни слова. Таким образом, общение с ними оказалось более трудным, чем я предполагал.

У Бога те же отношения с Его земными детьми. Они очень разнятся своим отношением к Евангелию: одни очень чувствительны, другие более жестки. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как это влияет на Божью способность передавать Его весть через Его пророков.

Данная тема серьезно интересовала Джеймса Уайта, когда он наблюдал за усилиями своей жены привести первых адвентистов на путь реформ. В 1868 году он писал: "Г-жа Уайт нуждается в помощи всех, кто может помочь в деле истины и реформы. Как правило, людей трудно растормошить, и едва ли это вообще удается. Одни, их немного, двигаются осторожно и правильно, другие же бегут слишком быстро... Кто видит перед собой необходимость реформ и в каждом случае занимает крайнюю позицию, не допуская снисхождения и исключений, кто слишком торопит дело, тот наверняка сведет на нет всю реформу, повредит своей собственной душе и причинит раны ближним. Такие люди не помогают г-же Уайт, а сильно обременяют ее в напряженной работе. ... Она трудится с убытком, а именно: обращается с убедительными призывами к людям, из которых лишь немногие способны чувствовать глубоко. Они занимают жесткую позицию и впадают в крайности. Затем, чтобы спасти дело от гибели по причине создавшегося положения, она вынуждена открыто обличать их за крайности. Это лучше, чем дать делу развалиться на части, но как крайности, так и обличения опасны для дела; они возлагают на г-жу Уайт тройное бремя. Возникает и такая трудность: то, что она говорит для убеждения неторопливых людей, подхватывают проворные и заходят слишком далеко. И что она говорит для предостережения неугомонных, излишне ревностных, неосторожных людей, подхватывают неторопливые и оправдывают свою чрезмерную нерасторопность" (Ревью энд Геральд, 1868, 17 марта, курсив мой. - Дж. Н.).

Случай, иллюстрирующий существовавшее затруднение и описанный Джеймсом Уайт в цитируемой выше статье, относится .к совету Елены Уайт о "быстром приготовлении к работе". 21 марта 1895 года она написала большую и впечатляющую статью под таким названием (см. Принципы христианского воспитания, с. 334-367), нацеленную на исправление неправильных акцентов и отношений, имевших место в колледже в Батл-Крике. Статья содержала отдельные резкие высказывания, поскольку Елена Уайт боролась против глубоко укоренившихся неправильных представлений и, чтобы быть услышанной, хотела высказаться достаточно "громко". Она считала, что некоторые учителя стремились слишком долго задерживать учащихся в школе и по определенным предметам давать им более глубокие знания, чем требовалось. "Если бы нам предстояло прожить даже тысячу лет, - писала она, стремясь выразить свое мнение, - такая глубина знаний не была бы востребована" (там же, с. 334).

Но отдельные ревностные почитатели реформ поняли ее слова в ином смысле, и тут же впали в противоположную крайность. В результате 22 апреля г-жа Уайт написала в сдержанной форме два свидетельства, пытаясь вернуть реформаторов обратно к центру (там же, с. 368-380). "Никакое движение, - писала она, - не должно занижать уровень образования, подаваемого в нашей школе в Батл-Крике. Учащимся необходимо тренировать свои умственные способности; каждую способность следует по возможности доводить до наивысшей степени развития...

Я надеюсь, что из слов, написанных мною, никто не сделает вывода, будто образовательный уровень школы следует понизить. Наша школа должна характеризоваться добросовестным и прилежным трудом" (там же, с. 373).

Фактически Елена Уайт пыталась сказать администрации и преподавательскому составу учебного заведения, что им необходимо понять основные принципы, которые делают христианское образование действительно христианским с точки зрения качества образования. Но, как обычно, сторонники крайностей собрали все самые выразительные цитаты, говорящие в их пользу, в то время как желающие сохранить существовавшее положение, разумеется, акцентировали свое внимание на консервативных высказываниях, сделанных Е. Уайт, чтобы исправить тех, кто склоняется к фанатизму. Обе стороны проглядели намерение Елены Уайт из-за несовершенства человеческого общения и недостаточного понимания друг друга.

Другой иллюстрацией того, как Елена Уайт использовала прямые высказывания, желая привлечь чье-либо внимание, был случай с доктором Джоном Харви Келлогом, директором санатория в Батл-Крике. В 1901 году она обратила внимание группы церковных руководителей на то, что в течение некоторого времени ее беспокоит духовное состояние Келлога. "Я писала ему очень откровенно, - доложила она присутствовавшим, - и, может быть, доктор Келлог (если он здесь), я написала слишком строгие слова, ибо я чувствовала, что должна удержать вас всей силой, на какую я только способна" (Рукопись, 43а, 1901).

Читая произведения Елены Уайт, мы должны постоянно помнить о трудностях, с которыми она сталкивалась в процессе общения с людьми. Помимо того существовала связанная с данными трудностями проблема искажения смысла слов и тот факт, что разные люди с разным опытом по-разному толковали одни и те же слова.

"У разных людей разное мышление", - писала Е. Уайт относительно чтения Библии. "Разное образование и мышление приводит к тому, что одни и те же слова влияют на разных людей по-разному. Одному человеку бывает трудно в точности донести до другого ту же идею, которая ясно и отчетливо открыта ему самому, если собеседник имеет иной темперамент, иное образование и иные привычки мышления...

Авторы Библии должны были выражать свои идеи общеупотребительным языком...

Библия не была дана нам на сверхъестественном языке... Господь дал Библию на языке, понятном людям, но все человеческое несовершенно. Разные смысловые значения иногда выражаются одинаковыми словами; для каждой отдельной идеи не существует отдельного слова. Библия дана для практических целей.

Люди обладают разным уровнем мышления. Они не одинаково понимают одни и те же выражения и высказывания. Некоторые приспосабливают высказывания Писаний к их собственным мыслям и ситуациям. Предубеждения, предрассудки и страсти сильно затемняют понимание и смущают ум даже при чтении слов Священного Писания" (Избранные вести, т. 1, с. 19, 20; курсив мой. - Дж. Н.).

Сказанное Еленой Уайт о проблемах смысла и о трактовки отдельных слов применительно к Библии, относится также и к ее собственным произведениям. Передача мыслей в этом разрушенном грехом мире никогда не была легкой даже для Божьих пророков. С другой стороны, нам для спасения не нужно совершенное знание. Как неоднократно замечает Елена Уайт, Библия (и ее, Елены Уайт, труды) даны для "практических целей". Человеческий язык, несмотря на его несовершенство, достаточно выразителен, чтобы понятно передавать смысл плана спасения и христианские обязанности тем, кто искренно желает знать Божью истину (там же).

Проблемы донесения и восприятия вести, возникающие из-за неодинаковой умственной настроенности, индивидуальности и разного происхождения, объясняют также причину, по которой в Новом Завете имеется несколько жизнеописаний Христа. Нижеследующее высказывание помогает нам осознать трудность задачи, которую Бог поставил перед Собой в Своем стремлении общаться с разумными существами на грешной планете.

"Почему нам нужны, - писала Елена Уайт, - Матфей, Марк, Лука, Иоанн, Павел и другие авторы, которые несли свидетельство о жизни и служении Спасителя? Почему бы только одному из учеников не написать Евангелие и таким образом дать нам полное описание земной жизни Христа? Почему один автор выносит на свет то, о чем не упоминает другой? Почему, если эти свидетельства необходимы, не все авторы упоминают их? Потому что мышление у людей разное. Не все понимают явления одинаково" (Советы родителям, учителям и учащимся, с. 432).

Когда мы читаем произведения Елены Уайт, нам нужно помнить о проблемах донесения и восприятия вести, которые мы рассмотрели в данной главе. По меньшей мере, упомянутые факты должны сделать нас осторожными при чтении, дабы мы чрезмерно не подчеркивали ту или иную особую идею, привлекшую наше внимание при изучении Божьего совета, данного Его Церкви. Нам необходимо удостовериться, что мы читаем раскрытую Еленой Уайт тему в широкой перспективе и изучаем ее, по нашему мнению, крайние высказывания в свете тех мыслей, которые могут смягчить и уравновесить их. Подобное изучение, разумеется, следует вести, имея в виду исторический и литературный контекст каждого высказывания. Ко всем этим четырем советам мы еще вернемся в главах с 10 по 13.

Изучайте всю имеющуюся информацию на определенную тему

Мы подошли к самому важному предмету, необходимому для правильного чтения произведений Елены Уайт. Известное стихотворение003 иллюстрирует мою мысль.

Эти шестеро мужчин из Индостана,

С жаждой знания святой и неустанной,

Изучать Слона явились утром рано,

Но смотрели на него немного странно,

Озирая все от неба до травы,

Так как были все незрячие, увы

Первый сэр шагнул так близко, что о ляжку

Он ударился, упал и охнул тяжко.

Встал, пошарил по неровной твердой коже

И промолвил, важный опыт подытожив -

Мне ясна природа этого Слона!

Это может быть забор или стена.

У второго было правило свое.

Он пошел другим, извилистым путем.

И на бивень наскочив, на острие,

Закричал -- Имеем дело мы с копьем!

Это круглое и гладкое копье -

Суть наш Слон. Вот мнение мое.

Третий сэр избрал примерно тот же путь,

Но попался ему в руки толстый шланг -

Слон решил привычно хоботом махнуть.

Ну и сэру мысль простейшая пришла -

О, коллеги, на все сто уверен я -

Слон есть толстая и сильная змея!

Обошел вокруг ноги четвертый сэр.

Ха! - сказал он. Это кажется игрой.

Слишком прост для нас решаемый пример.

Мы имеем дело с грубою корой.

Я ощупал сей предмет со всех сторон.

Это - дерево с названьем кратким - Слон.

Пятый был весьма высок, и потому

До уха дотянулся он в момент.

Методично, постепенно по всему

Уху долго шарил и сказал - Брезент!

Я не знаю, для чего он здесь висит.

Но, как толстый веер, Слон имеет вид.

А шестой зашел с обратной стороны.

Он имел весьма обычный, скромный рост.

Он, конечно, не достал бы до луны,

Но спокойно ухватил Слона за хвост.

И улыбка промелькнула по лицу...

Слон - веревка, это ясно и слепцу.

Эти шестеро мужчин из Индостана

Долго спорили, ругаясь непрестанно

О предмете, называемым Слоном,

И настаивая всякий на своем.

И хоть каждый был отдельно прав отчасти,

Но в итоге ошибались все, к несчастью.

Джон Годфри Сакс

Стихотворение иллюстрирует, насколько легко, соприкоснувшись с огромным литературным наследием Елены Уайт, не увидеть всего спектра доступной информации, вышедшей из-под ее пера. Артур Уайт точно обозначил эту проблему, когда написал: "Многие склонны прийти к заблуждению в толковании смысла Свидетельств, выхватывая отдельные высказывания и утверждения из их контекста и строя на них свои убеждения. Люди делают это, хотя существуют другие отрывки, которые, будучи тщательно рассмотрены, покажут, что позиция, занятая на основании отдельно взятых утверждений, несостоятельна... Нетрудно в Библии и в трудах Елены Уайт найти отдельные предложения или параграфы и использовать их для поддержки собственных представлений, а не мыслей автора" (Елена Г. Уайт: вестница для Остатка, с. 88).

Приведенная цитата напоминает мне опыт, который я, будучи молодым пастором, пережил в местечке около Сан-Франциско. Я подружился с группой ревностных и искренних адвентистов, желавших всем сердцем следовать Библии и произведениям Елены Уайт. Если г-жа Уайт сказала что-то, они это делали. Как только они находили ее высказывания на определенную тему, у них не возникало вопросов. Они готовы были в точности исполнять то, что считали "прямым свидетельством".

Я еще помню, как первый раз посетил небольшую церковь, организованную моими друзьями. Меня застало врасплох то обстоятельство, что они преклоняли колени при каждой молитве. Община пела псалом, а затем преклоняла колени для обращения к Богу; звучала особая музыка и собирались пожертвования - община снова преклоняла колени для молитвы о дарах; пели гимн, преклоняли колени для пасторской молитвы; ведущий представлял проповедника, и они преклоняли колени в начале проповеди; после проповеди пели заключительный псалом и снова преклоняли колени для благословения.

Как гость, проповедовавший у них в тот день, я на протяжении всего служения преклонял колени вместе с общиной и ее руководителями. Будучи в некотором смущении от наблюдаемой картины, я после служения поинтересовался у основателя общины (а он считался здесь экспертом по произведениям Елены Уайт) о причине коленопреклонения при каждой молитве.

В ответ руководитель прочитал мне выдержки из второго тома "Избранных вестей": "Я получила письма, в которых прозвучал вопрос о правильной позе человека, возносящего молитву Владыке Вселенной. Откуда наши братья взяли идею, что во время молитвы к Богу они должны стоять на выпрямленных ногах?" (с. 311). Мой друг показал мне другие слова Елены Уайт о том, что "всегда правильным положением" в молитве является преклонение колен (там же; курсив мой. - Дж. Н.). "Наш долг - преклонять колени в молитве перед Богом как в общественном, так и в личном служении. Это действие показывает нашу зависимость от Бога" (там же, с. 312).

Я уверил моего друга, что убежден в необходимости благоговения и коленопреклонения во время молитвы, но я также сказал ему, что его интерпретация отрывка из книги Елены Уайт кажется мне неверной и не соответствующей общему духу ее произведений.

Друг категорически не согласился, так как он имел ее слова, и этого было достаточно. Если г-жа Уайт сказала "всегда", значит они всегда будут преклонять колени в молитве. Не было нужды снова обсуждать этот вопрос или еще что-то прочитать на данную тему. Ведь когда человек имеет "истину" относительно определенного вопроса, все, что ему остается - воплотить эту истину в жизнь. Мой друг так и делал. Я помню, что даже дома перед едой он молился на коленях.

Я вовсе не убежден, что мой друг обладал "истиной" по этому вопросу, хотя я был абсолютно уверен, что у него есть несколько "цитат" из произведений Елены Уайт в поддержку его привычки. Но между горстью цитат и истиной существует различие.

На основании чего, подумаете вы, я так уверен в своей правоте? На это не сложно ответить. Я просто продолжал читать о правильном положении во время молитвы. Мне не нужно было забираться далеко в дебри. На последней странице раздела "Положение во время молитвы" в "Избранных вестях", цитированных моим другом, я прочитал, что "не всегда необходимо склонять колени во время молитвы. Привыкайте говорить со Спасителем, когда вы одни, когда вы идете дорогой или заняты своим повседневным трудом" (там же, с. 316, курсив мой. - Дж. Н.).

Это одна из трех цитат, которую Комитет по литературному наследию Елены Уайт, составлявший "Избранные вести", сознательно поместил в конце раздела о благоговении в молитве, чтобы защитить людей от односторонности, завладевшей моим другом, односторонности, легко приводящей к фанатизму.

Когда я показал моему другу уравновешивающие утверждения о коленопреклонении и спросил, почему он настаивал именно на тех выдержках Елены Уайт, где говорится "всегда", хотя она говорила и "не всегда", он так обосновал свое мнение: утверждение "не всегда" относится к обычным людям, а не к Божьему особому народу, живущему в конце времени.

То, чем был смущен я, для него являлось верным признаком "обладания истиной" в том смысле, в каком мой друг понимал ее. Как только вы, по-своему, осознали истину, можно для удобства забыть другую половину сказанного на данную тему Еленой Уайт (или Библией) и ринуться вперед по собственному узкому пути.

Итак, мой друг был абсолютно убежден, что Божий верный Остаток, живущий в последние дни, призван восстановить молитву в том виде, какой она должна быть. Он считал себя человеком Божьим, предназначенным в определенный час повести Божий народ обратно к истине, требующей всегда преклонять колени в молитве.

Хотя я согласился с ним, что во многих церквах необходимо возродить дух благоговения, я не мог принять то, что казалось мне односторонним выводом. Что мне оставалось делать? Ответ оказался простым. Передо мной стояли две задачи: первая - продолжать чтение на эту тему, вторая - запросить Комитет по литературному наследию Елены Уайт при Генеральной конференции, нет ли у них большей информации по данному вопросу. Оба способа оправдали себя и привели к возрастанию моего понимания. И, поспешу добавить, оба способа доступны каждому человеку, у которого имеется вопрос относительно Елены Уайт и ее произведений. Не бойтесь обращаться с вашими затруднениями в Комитет по литературному наследию Елены Уайт. Сотрудники комитета обеспечат вас отличной информацией относительно общей позиции Елены Уайт по любому конкретному вопросу, а также посоветуют, откуда начать чтение, чтобы развить ваше понимание.

Вскоре я обрел более полное знание о том, какое положение в молитве подобает Божьему народу. Я не только обнаружил, что в Библии одобрялись молитвы, совершаемые без коленопреклонения (см. Мк. 11:25; Исх. 34:8), но и Елена Уайт, как она поведала своей подруге, иногда молилась "часами, лежа в своей постели" (Письмо 258, 1903). Это едва ли похоже на коленопреклонение "всегда", "как в общественном, так и в личном поклонении Богу".

Кроме того, я в конце концов прочитал письмо человека, долгое время помогавшего Елене Уайт, в котором он утверждал: "Я неоднократно присутствовал на лагерных собраниях и на сессиях Генеральной конференции, где сестра Уайт возносила молитву в собрании, при этом все, и она в том числе, стояли" (Письмо Д. Е. Робинсон к Д. Е. Дэйлишу, 1934, 4 марта).

Ссылки на некоторые молитвы, совершавшиеся стоя, приведены и в собственных, опубликованных произведениях г-жи Уайт. Например, в 1909 году на сессии Генеральной конференции Елена Уайт после выступления завершила собрание, пригласив присутствовавших встать на "ноги" для посвящения. Затем, еще стоя, она повела их в молитве "Господу Богу Израилеву" (Избранные вести, т. 1, с. 152). Вы найдете и другие подобные случаи в "Избранных вестях", т. 3, с. 266-270.

Когда мы знакомимся с полным спектром наставлений Елены Уайт на определенную тему, то зачастую картина совершенно отличается от той, что создана на части ее материалов или на отдельных цитатах. Прочитав все опубликованное о правильном положении во время молитвы, я пришел к выводу, что мой друг защищал крайнюю точку зрения, в которой отсутствует равновесие полного спектра советов Елены Уайт на затронутую тему.

Ретроспективно, рассмотрев все имевшиеся в моем распоряжении наставления по вопросу коленопреклонения в молитве, я пришел к выводу, что Елена Уайт была озабочена недостатком благоговения в адвентистской Церкви, выражавшемся в отдельных случаях в том, что общины не преклоняли колени во время основной молитвы служения. Положение для такой молитвы должно быть "всегда", где только возможно, коленопреклоненным. Но ни в одном из произведений она не настаивала на коленопреклоненном положении при благословении, тихой молитве, молитве перед едой и так далее. Ее общее учение таково, что "не всегда" необходимо преклонять колени для каждой молитвы. Похоже, это было не только ее учением, но и ее практикой.

Много раз в своем продолжительном служении Елена Уайт имела дело с людьми, принимавшими только часть ее советов. "Когда это соответствует вашей цели, - говорила она делегатам сессии Генеральной конференции в 1891 году, - вы относитесь к Свидетельствам так, будто верите им, цитируя их, чтобы усилить любое высказывание, которое вы желаете подчеркнуть. Но как обстоит дело, когда дается свет для исправления ваших личных заблуждений? Принимаете ли вы его? Когда Свидетельства противоречат вашим представлениям, вы обращаетесь с ними небрежно" (Избранные вести, т. 1, с. 43). Важно прислушиваться ко всем советам.

В связи с этим мы видим два подхода к произведениям Елены Г. Уайт. Первый собирает все подходящие к определенной теме материалы Е. Г. Уайт, другой выбирает из произведений г-жи Уайт только те предложения, параграфы и более обширные материалы, которые поддерживают определенную точку зрения. Единственно верным является первый подход. Чтобы отвечать намерениям Елены Уайт, необходимо сделать один важный шаг - читать как можно больше из всех доступных материалов на определенную тему.

Но мы должны основывать наш вывод не только на полном спектре ее мыслей относительно какого-либо вопроса. Наш вывод должен соответствовать духу всех ее произведений. К ложным выводам могут привести не только предубеждения, но также ошибочные предпосылки, ложная аргументация и другие злоупотребления трудами вестницы Божьей.

003 Стихотворение в переводе Александра Дольского

Избегайте крайностей в толковании

Стивен Н. Хаскелл, известный служитель Церкви адвентистов седьмого дня последней четверти XIX века, возвратился в Соединенные Штаты после деловой поездки в Австралию, где он обнаружил много "странных учений, проповедуемых ведущими служителями нового поколения". Как и следовало ожидать, "новые служители" так много цитировали из Свидетельств и Библии, желая доказать свою собственную точку зрения, что "всякий человек, не утвержденный в принципах адвентистской вести, мог увлечься ими".

"Я слышал такие, к примеру, странные учения, - писал Хаскелл, - что печать Божья якобы не может быть поставлена на человеке с седыми волосами или изуродованным телом, ибо в заключительной работе мы должны достичь состояния физического и духовного совершенства, когда все физические недостатки будут удалены, и мы уже не сможем умереть и так далее". Некоторые ожидали получить в этой жизни новые зубы, а "одна женщина сказала, насколько убедительным было бы для ее друзей, если бы однажды она возвратилась домой, а ее волосы полностью восстановились, и она верила, что скоро это произойдет" (Письмо С. Н. Хаскелла к Е. Г. Уайт, 1899, 3 октября). Несколько недель спустя Хаскелл столкнулся с подобным сторонником крайностей, который утверждал, что на основании Десяти Заповедей нельзя убивать ядовитых змей и вредных насекомых (см. Письмо С. Н. Хаскелла к Е. Г. Уайт, 1899, 23 ноября).

В истории христианской Церкви было много людей, дававших самые крайние толкования Божьим указаниям, а затем называвших свой фанатизм "верностью". К сожалению, то же самое относится и к адвентистской ветви христианского дерева. Склонность к крайностям является, видимо, составной частью павшей человеческой природы. Бог стремится исправить эту склонность через Своих пророков.

Одна из главных мыслей данной главы состоит в том, что, хотя произведениям Елены Уайт свойственна уравновешенность, она не всегда характерна для тех, кто их читает. Подходящим примером служит совет Елены Уайт врачу, принявшему "крайние взгляды на санитарную реформу" после прочтения ее произведений. "Санитарная реформа, - писала она доктору Крессу, - может стать причиной извращения здорового образа жизни, если занимать крайнюю позицию" (Основы здорового питания, с. 202).

Джеймс Уайт поднимает тот же самый вопрос: "Одних сатана искушает быть слишком медлительными, а других - слишком торопливыми. Труды Елены Уайт становятся сложными, а иногда вызывают недоумение, благодаря сторонникам крайностей, считающим, что единственно правильная позиция - это воспринять крайнюю точку зрения по каждому высказыванию, которое она написала или произнесла, по всем вопросам, вызывающим разные точки зрения.

Эти люди часто опираются на свое толкование определенного выражения, не задумываются о последствиях и полностью игнорируют сказанное г-жой Уайт об опасностях крайностей. Мы предлагаем, чтобы эти люди перестали опираться на некоторые сильные ее выражения, написанные с целью привести в движение медлительных, и на какое-то время сосредоточились на многочисленных предостережениях г-жи Уайт, данных специально для сторонников крайностей. Делая так, они обезопасят себя и освободят для г-жи Уайт путь, чтобы она могла открыто обращаться к тем, кого нужно побуждать к исполнению долга. Теперь любители крайностей стоят между ней и людьми, парализуют ее Свидетельства и являются причиной разделений" (Ревью энд Геральд, 1868, 17 марта, курсив мой. - Дж. Н.).

.Елена Уайт вынуждена была иметь дело со сторонниками крайностей на протяжении всего ее служения. В 1894 году она указала, что "есть люди, всегда готовые повести себя по меньшей мере странно, легко подхватывающие что-то необычное, удивительное и новое. Но Бог желает, чтобы все мы двигались спокойно, рассудительно, выбирая наши слова в соответствии с полной истиной для настоящего времени, которую требуется раскрывать людям по возможности без излишней эмоциональности, но с силой и серьезностью, ей подобающей. Мы должны остерегаться создавать крайности, остерегаться поощрять тех, кто готов кинуться и в огонь, и в воду" (Свидетельства для проповедников, с. 227, 228).

Почти четырьмя десятилетиями ранее г-жа Уайт писала, что она "видела, что многие братья и сестры воспользовались тем, что Бог показал относительно грехов и недостатков других единоверцев. Они довели до крайности значение показанного в видении и делали упор на это до тех пор, пока у многих не ослабела вера в открытое Богом" (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 166).

Трагедия заключается в том, что отдельные братья и сестры, приводя крайние высказывания в таких областях, как санитарная реформа, навязывают другим свою точку зрения относительно того, что является самым важным или недопустимым. Признать их правоту означает признать, что Елена Уайт была ложным пророком, поскольку их крайности в толковании свидетельствуют о том, что она противоречит Библии. Например, хотя Павел сказал, что "Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе" (Рим. 14:17), ретивые толкователи трудов Елены Уайт поместили вопрос о пище в самый центр ее учения, пренебрегая остальными составляющими адвентистской вести.

Сама г-жа Уайт полностью соглашалась с Павлом. Когда люди в ее время стремились сделать санитарную реформу основой адвентистского учения, поскольку, согласно словам пророчицы, эта реформа была так же тесно связана с Божьей последней вестью для мира "как рука с телом" (там же, т, 1, с. 486), она предостерегала, что "санитарная реформа тесно связана с проповедью вести третьего ангела (Откр. 14), но не является самой вестью. Наши проповедники должны преподавать санитарную реформу, но им не следует проповедовать ее вместо вести". Г-жа Уайт говорила своим читателям, что санитарная реформа играла важную "подготовительную" роль в последних событиях (там же, т. 1, с. 559). Эта идея прекрасно сочетается с ее замечанием, сделанным Б другой связи. "Последние лучи благодатного света, последняя весть милости к погибающему миру является откровением Его характера любви. Детям Бога надлежит провозгласить Его славу. Своей собственной жизнью и достоинством своего характера они должны демонстрировать всем, что сотворила для них благодать Божья" (Наглядные уроки Христа, с. 415,416).

Санитарная реформа выполняет "подготовительную" часть окончательной работы, потому что нам сложнее любить других и даже Бога, если наш желудок нездоров, если болит голова и так далее. Бог хочет наглядно показать на примере Своих детей, что преобразующая благодать действительно может сделать эгоистичных людей любящими и заботливыми. Санитарная реформа - это средство достижения цели, но она не является самоцелью. Поместить ее или другие подобные темы в центр нашей духовной жизни - значит не только не достичь присущих им целей, но лишить их надлежащего места в общей Божьей вести, переданной через Елену Уайт.

Частично наша задача при чтении произведений Елены Уайт заключается в том, чтобы избегать крайностей при толковании и понимать ее весть как гармоничное целое.

Это означает также, что нам следует читать наставления на определенную тему, учитывая оба конца спектра.

Подходящим примером является сильное высказывание г-жи Уайт о разного рода играх. "Погрузившись в развлечения, шахматные соревнования, боксерские состязания, - писала она, - студенты колледжа в Батл-Крике заявили миру, что во всем этом Христос не был их руководителем. В ответ Бог дал Свое предостережение". Сильные высказывания, подобные этому и другим, привели многих братьев к выводу, будто Бог с неодобрением относится ко всем забавам и играм в мяч. Но здесь, как и во всех крайностях при толковании, нужно проявлять осторожность. Ведь уже в следующем предложении мы читаем: "С другой стороны, меня беспокоит опасность ухода в крайность" (Принципы христианского воспитания, с. 378).

Как показывают следующие высказывания, Елена Уайт не впадала в крайности по поводу игры в мяч и других игр. Обращаясь к родителям и учителям, она писала: "Если они будут ближе к детям и покажут им, что любят их, если они проявят интерес ко всем их делам и даже спортивным забавам, иногда сами становясь детьми, то сделают своих детей счастливыми и завоюют их доверие" (там же, с. 18).

Как мы заметили в 10-й главе, прежде чем прийти к окончательному выводу по определенному вопросу, важно прочитать весь доступный материал, написанный Еленой Уайт на интересующую тему. Это означает, что необходимо рассмотреть высказывания, которые кажутся противоречивыми и не только взаимно не уравновешивающими, но иногда даже идущими в разрез одно другому. Конечно, как мы увидим в следующих двух главах, исторический и литературный контекст показывает, что для крайних высказываний Елены Уайт существует своя причина. Когда мы поймем подоплеку, почему она высказалась так или иначе, мы увидим, что утверждения, казавшиеся противоречащими, часто уравновешивают друг друга. Рассуждая подобным образом, мы будем готовы рассмотреть основные принципы изучаемого нами специфического вопроса. К важности основных принципов мы вернемся в главе 16. Между тем, давайте прочитаем третье высказывание Елены Уайт об игре в мяч и вообще об играх: "Я не осуждаю простых упражнений и игр с мячом, но при всей своей простоте они могут привести к переутомлению" (Христианский дом, с. 499). Проблема, поставленная в этом сдержанном высказывании, заключается не в самом действии, а в чрезмерном злоупотреблении игрой в мяч, поскольку оно ведет к потери времени, требует больших приготовлений и может привести к трудностям в межличностных отношениях. Она продолжала обращать внимание, что слишком часто игры в мяч приводили к необычным расходам денег, самопрославлению, жажде превосходства, любви к играм и увлеченности ими больше, чем Христом. К тому же, заметила г-жа Уайт, способ, который люди часто применяют в игре, не укрепляет ум или характер, но отвлекает от занятий и побуждает участников игр больше любить удовольствия, чем Бога (см. там же, с. 499, 500).

Когда мы читаем не диаметрально противоположные, а уравновешивающие, примиряющие выдержки на определенную тему, укрепляющие наше собственное отношение к какому-то вопросу, мы приближаемся к пониманию подлинной позиции Елены Уайт. Мораль повествования ясна. Чтобы избежать крайностей в толковании, нам нужно не только знать все, что сказано Еленой Уайт на определенную тему, но также понимать те утверждения, которые уравновешивают друг друга, находясь на полярных сторонах спектра, освещающего данную тему.

Другой полезной иллюстрацией, подчеркивающей необходимость читать с целью нахождения уравновешивающего совета на какую-либо тему, является совет об употреблении яиц. Вспомните, в главе 1 приводилось такое высказывание Елены Уайт: "Не следует подавать на стол яйца, они вредны вашим детям" (Свидетельства для Церкви, т. 2, с. 400). Она дала этот совет семье, в которой дети боролись с похотливостью. Совет относился к их особой ситуации.

Но многие поняли его как абсолютное запрещение. В результате доктор Д. Н. Кресс, добросовестный врач, служивший миссионером в Австралии, полностью отказался от употребления яиц и многих других продуктов. Его скудный рацион в конце концов привел его к несбалансированному питанию, серьезно подорвавшему его здоровье.

В результате в мае 1901 года Елена Уайт написала д-ру Крессу: "Не впадайте в крайности относительно санитарной реформы... Позаботьтесь о том, чтобы приобрести яйца от здоровой птицы. Употребляйте их вареными или же сырыми. А еще лучше смешивайте сырые яйца с наилучшим незабродившим виноградным соком. Это даст вашему организму то, в чем он нуждается. Ни на мгновение не сомневайтесь в правильности такого питания... Я говорю, что молоко и яйца должны быть включены в ваше питание... Вам грозит опасность занять слишком радикальную позицию относительно санитарной реформы и предписать себе рацион, который не обеспечит поддержание ваших сил... Вы поставили себя в опасное положение, придерживаясь слишком радикальной точки зрения относительно санитарной реформы, и предписываете себе диету, которая не подкрепит вас... В яйцах содержатся такие элементы, которые оказывают целительное действие, нейтрализующее различные вредные вещества. И хотя предостережения против употребления этих видов пищи были даны семьям, где дети занимались мастурбацией, мы не должны отказываться от употребления куриных яиц, если за птицей осуществляется хороший уход" (Письмо 37, 1901; многое из этого письма помещено в книге "Основы здорового питания", с. 204). Обратите внимание на контекст данного совета и на то, как Елена Уайт решила столь специфическую проблему. Оцените также принципы, изложенные Еленой Уайт. Например, лучше всего есть яйца от "кур, за которыми осуществляется хороший уход и которых правильно кормят". В следующих главах мы обратимся к вопросам согласования с контекстом и к важности принципов, но вначале вернемся ненадолго к доктору Крессу. Он ответил Елене Уайт в следующем месяце. "Я знаю, - писал доктор, - что категоричная точка зрения относительно употребления молока и яиц, которой я держался, подвергла меня опасности впасть в крайности, и я очень благодарен Господу, что Он исправил меня... Теперь, со своей стороны, я делаю все возможное, чтобы тщательно исполнить указание, посланное мне Богом через вас. Я употребляю яйца и молоко без угрызений совести. Прежде я не мог этого есть, не осуждая себя, и я действительно считаю, что у меня есть надежда восстановить здоровье, иначе Господь не послал бы мне эту весть" (Письмо д-ра Д. Н. Кресса к Е. Г Уайт, 1901,28 июня).

Сорок три года спустя Кресс вспомнил об этом опыте: "Некоторые честные души впадают в крайность, читая кое-какие высказывания Елены Уайт относительно употребления отдельных животных продуктов, особенно молока и яиц". Рассказывая о собственных крайностях, он сказал: "Мое здоровье стало таким слабым, что я едва не умер... Сестра Уайт видела меня в видении и написала мне несколько писем о причине моего состояния. Она убеждала меня изменить мои привычки питания... Получив от нее весть, я сразу перестроил свою диету и начал употреблять яйца и молоко. С Божьим благословением я поправился... Это случилось сорок лет назад. Теперь мне восемьдесят два года, но я вполне способен работать по три часа в день в моем офисе в санатории. За милостиво дарованное мне здоровье я признателен вестям, которые были посланы мне в тот момент, когда с человеческой точки зрения исцеление было просто невозможно. Я до сих пор следую указанию и употребляю молоко и яйца" (Неопубликованная рукопись д-ра Д. Н. Кресса, 1944,6 января).

Д-р Кресс до конца своей жизни был благодарен Елене Уайт за то, что она отвела его от крайности в толковании ее произведений.

Учитывайте время и место

Это был мой первый день на посту директора столичной средней школы, а также разгар моды на мини-юбки. Я никогда не забуду первый телефонный звонок, раздавшийся в моем кабинете. "Брат Найт, - воззвал ко мне женский голос с другого конца провода, - мы так благодарны, что у нас, наконец, появился директор, способный навести порядок!"

Из разговора я вскоре понял, что, по мнению этой дамы, ее дочь носила слишком короткие юбки. Моей первой мыслью было задать вопрос, почему она сама ничего с этим не сделает, но Господь помог мне попридержать язык, пока женщина, не переставая, говорила о коротких юбках. Хотя я удержал язык от замечаний по данному поводу, оказалось невозможным удержать на привязи мысли. Я узнал от этой мамаши, что в некоторых школах существовало такое правило: юбки не выше пяти сантиметров над коленом. И тут передо мной возникла неприятная мысленная сценка, как я обхожу территорию школы с линейкой в руке и останавливаю школьниц, чтобы замерить длину юбки.

Пока родительница произносила свою речь, мои мысли продолжали блуждать. Я представил себе девочку ростом 1м 80 см. Если юбка на пять сантиметров выше колена, она выглядит достаточно длинной. Но в десятом классе у меня училась одна девочка ростом всего 1м 45см. Подол юбки на пять сантиметров выше ее колена оказался бы посредине между коленом и талией. Затем я вспомнил совет, данный

Еленой Уайт в 1860-е годы, чтобы женщины укорачивали свои юбки на 20-22 сантиметра, и мне в голову пришла интересная мысль: укоротить юбки, модные в конце 1960-х и начале 1970-х годов, на 20-22 сантиметра означало бы поднять их нижний край на уровень пояса.

Теперь вы, наверное, спрашиваете себя, с какой целью я привел эту иллюстрацию. Она довольно проста. Нужно учитывать время, когда Елена Уайт давала свои наставления, и при каких обстоятельствах они были даны. Она писала их вовсе не в изоляции. Большинство советов отвечали на конкретные проблемы, с которыми сталкивались отдельные люди или группы в довольно специфическом историческом контексте.

Не требуется большой проницательности, чтобы понять главное: цитировать Елену Уайт относительно укорачивания платьев на восемь или девять дюймов в эпоху мини-юбок совсем неуместно. Это очевидно. Но, что очень важно, в случае многих других высказываний отнюдь не ясно, относятся ли они конкретно к какому-нибудь определенному человеку, жившему в другое время и в другом месте? Чтобы сделать подобный анализ, необходимо изучить первоначальный совет в его историческом контексте. Несколько следующих глав помогут нам в этом.

Между прочим, почему г-жа Уайт предлагала женщинам укорачивать юбки? Потому что в ее дни юбки шили столь длинными, что они волочились по земле и собирали грязь мостовых, запруженных конскими повозками. Такие юбки создавали женщинам и прочие неудобства, на которые неоднократно указывала Елена Уайт и другие реформаторы ее дней. Она писала так: "Один из расточительных и вредных капризов моды - юбка, которая волочится по земле. Неопрятность, неудобство, скованность в движениях, вред для здоровья - все это справедливо в отношении длинной юбки" (Служение исцеления, с. 291).

То, что считалось правильным при жизни Е. Уайт, обычно не отвечает требованиям нашего времени. Разумеется, можно вспомнить некоторые традиционные культуры, живущие до сих пор понятиями XIX века. В таких культурах данный совет годится без адаптации. Но в большинстве сегодняшних культур он должен быть адаптирован. Нужная адаптация частично показана в цитате из книги "Служение исцеления", приведенной нами выше. Если проблема с волочившейся юбкой заключалась в том, что она была неопрятна, неудобна, сковывала движения, вредила здоровью, то допустимо предположить, что принципами правильной одежды в данном случае являются опрятность, удобство, свобода в движениях, полезность для здоровья. Такие принципы универсальны, хотя идея укорачивания юбок имеет отношение к определенному времени и месту. Дальнейшее чтение Библии и произведений Елены Уайт открывает другие принципы ношения одежды, которые можно применить к нашим дням. На ум приходит, например, скромность.

Вы, может быть, удивитесь, что моя школа все же позаботилась о проблеме мини-юбок. Конечно, мы не стали бездумно применять увещевание Елены Уайт об укорачивании юбок, и я не бегал по школе, измеряя расстояние между коленом школьниц и подолом юбки. Наоборот, мы взяли на вооружение принципы, открытые в Библии и трудах Елены Уайт и применили их к нашему времени и месту. Мы собрали наших юных леди вместе и сказали им, что верим их вкусу, благоразумию и ожидаем, что их одежда всегда будет чистой, опрятной, скромной и так далее. Однако темой настоящей главы не является извлечение принципов из произведений Елены Уайт. Мы вернемся к этому предмету в главе 16.

Другой полезной иллюстрацией о необходимости учитывать время и место является совет г-жи Уайт об ухаживании молодых людей. В 1897 году она так писала об учащихся Авондэйлской школы в Австралии: "Мы не позволим и не сможем позволить школе никакого ухаживания или существования привязанности между девочками и мальчиками" (Письмо 193,1897). В том же году она писала: "Мы стараемся противодействовать [в Авондэйле] всему, что похоже на фаворитизм, привязанности и ухаживания. Мы сказали учащимся, что ни в малейшей степени не позволим проникновению этого в их школьные дела. В данном вопросе мы непоколебимы, как скала" (Письмо 145, 1897).

В Авондэйле это высказывание поместили среди школьных объявлений. Нет сомнения, С. У. Ирвин, директор Авондэйлской школы с 1903 по 1908 гг., был действительно непоколебим, как скала, в вопросе ухаживания молодых людей. В 1913 году Ирвина, тогда работавшего президентом в Калифорнийском тихоокеанском унионном колледже, попросили прочитать рукопись готовившейся к изданию книги "Советы родителям, учителям и учащимся".

Ирвин был шокирован, когда не нашел в новой книге строгого увещевания о недопустимости ухаживания между учащимися, которое он проводил в жизнь. Вместо этого увещевания он нашел гораздо более мягкое высказывание со следующими изменениями: "Во всех наших взаимоотношениях с учащимися необходимо принимать во внимание их возраст и характер. Нельзя одинаково обращаться с малышами и людьми постарше. Есть обстоятельства, при которых благоразумным юношам и девушкам, занимающим правильную позицию, могут быть предоставлены кое-какие преимущества; но их ни в коем случае нельзя давать более юным студентам. Необходимо принимать во внимание возраст, условия жизни и склад ума. Мы должны быть осмотрительны во всей нашей работе. Но нам не следует ослаблять ни нашу твердость и бдительность в работе со студентами всех возрастов, ни нашу строгость в запрещении неполезных и неразумных взаимоотношений юных и не зрелых учащихся" (Советы родителям, учителям и учащимся, с. 101).

Изменение стиля высказывания в сравнении с первоначальным наставлением на ту же тему встревожило Ирвина. Он написал У. К. Уайт, что это назидание стало "чем-то совершенно новым" и что он оказался "в растерянности, не зная, как согласовать его с наставлениями, которые сестра Уайт написала по поводу других случаев и которые полностью согласуются между собой" (Письмо С. У. Ирвина к У. К. Уайт, 1913, 12 февраля).

Ирвин не учел различия обстоятельств, при которых Елена Уайт дала, казалось бы, совсем другое наставление. Ее назидание в Авондэйлской школе в 1897 году сосредоточивало внимание на ситуации, когда почти половине учащихся едва исполнилось 16 лет. Но в 1913 году большинство учащихся колледжа деноминации стали старше, опытнее и более зрелыми. Елена Уайт, давая общий совет Церкви в целом, приняла во внимание изменившиеся обстоятельства.

Ответ У. К. Уайт Ирвину проливает свет на важность времени и места в наставлениях Елены Уайт. "Одной из самых трудных проблем при подготовке трудов матери к публикации, - писал ее сын Уильям, - являются материалы, в которых ей представлены условия семьи, церкви или учреждения, а предостережения и увещевания даются с учетом этих условий. В таких случаях мать пишет ясно и убедительно, не изменяя своего изложения представленной ей ситуации, и для нас - великое благословение изучать это увещевание, когда мы сталкиваемся с подобными обстоятельствами. Но когда мы берем написанное ею и публикуем материал без какого-либо описания ситуации и особой ссылки на условия, при которых были даны свидетельства, всегда существует вероятность применить наставление совершенно в других обстоятельствах.

В нашей работе возникает очень много затруднений; когда мы используем материалы, написанные матерью по поводу диеты или употребления лекарств, а также на многие другие темы, о которых вы знаете сами. Если появляется необходимость дать наставление какой-нибудь личности, семье или церкви, - наставление, показывающее, как нужно действовать правильно, но условия при этом отличаются от тех условий, при которых совет был дан первоначально, делается исключение или предлагается другой совет ввиду изменившихся условий, что зачастую представляется неожиданностью для людей, считавших первое изучаемое ими наставление, универсальным" (Письмо У. К. Уайта С. В. Ирвину, 1913, 18 февраля; курсив мой. - Дж. Н.).

Никогда не будет лишним подчеркнуть, что время и место являются решающими факторами для нашего понимания произведений Е. Уайт. В связи с этим г-жа Уайт писала: " Что касается свидетельств, то ничего не следует игнорировать, ничего нельзя отбрасывать, но необходимо учитывать время и место. Ничего не надо делать несвоевременно. О некоторых материалах следует умолчать, потому что кое-кто может неправильно использовать посланный свет" (Избранные вести, т. 1, с. 57; курсив мой. - Дж. Н.). Единственный способ неверно использовать ее произведения - это не принимать во внимание время и место их написания, а значит считать каждый совет применимым при всех обстоятельствах.

Учет времени и места также важен при толковании Библии. Например, большинство христиан не разуваются, входя в церковь, хотя Бог Сам повелел Моисею делать это при встрече с Ним (см. Исх. 3:5).

Такие, к примеру, вещи, как советы включить в школьное воспитание приобретение девушками навыка "запрягать лошадь и ездить на ней", чтобы "они были лучше приспособлены к превратностям жизни" (Воспитание, с. 216, 217), или предостережение, данное в 1894 году молодым и пожилым, избегать увлечения "велосипедным безумием" (Свидетельства для Церкви, т. 8, с. 51, 52), или совет, данный в 1902 году администратору не покупать автомобиль для доставки пациентов от железной дороги до санатория, потому что это будет ненужной тратой средств и может явиться "искушением для других делать то же самое" (Письмо 158, 1902) - все это, ясно, обусловлено временем и местом. Однако есть другие высказывания, тоже обусловленные временем и местом, но не столь явно (особенно в тех областях, где мы склонны чувствовать себя сведущими). И все-таки нам никогда не следует терять из вида подобную возможность.

Вопрос времени и места в произведениях Елены Уайт имеет еще один аспект: исторический контекст для многих ее советов является сугубо личным, поскольку она писала человеку, учитывая определенные условия его жизни. Всегда помните, что за каждым наставлением стоит специфическая ситуация с ее особенностями и человек с его личными возможностями и проблемами. Таким образом и ситуация может или не может соответствовать положению, в котором вы находитесь, и совет может или не может применяться к нам в данных обстоятельствах.

Иллюстрацией сказанному вполне послужит дело М. Л. Андриасена, ведущего адвентистского богослова 1930-х и 1940-х годов. Опыт Андриасена иллюстрирует положение человека, откровенно признающего, что он зашел в крайность в вопросе санитарной реформы, а затем усугубил свою проблему, применив к себе высказывание о переедании. Пусть Андриасен сам расскажет свою историю.

"Я познакомился с санитарной реформой в начале столетия. Мы приняли реформу всерьез и, причем, в ее крайнем значении. Я жил практически только на граноле (подслащенная овсянка, подсушенная в духовке) и воде... Я не употреблял ни молока, ни яиц, ни масла (в течение ряда лет). Моей старшей дочери было десять лет, когда я впервые попробовал масло. Конечно, мы не ели мяса, молока, масла, яиц и почти не употребляли соли и сахара. У нас не было никаких запасов, кроме гранолы. Я был помешан на граноле. Я никогда не принимал приглашения на обед. Я носил свою гранолу с собой в мешочке, продавал гранолу. Это была часть санитарной реформы. Я ел свою гранолу и запивал ее водой три раза в день. Затем кто-то мне подсказал, что лучше есть два раза, и я стал употреблять гранолу дважды в день...

Но через какое-то время я устал от овсянки и подумал, что хорошо было бы есть ее с изюмом. И поэтому с некоторой тревогой и беспокойством я купил немного изюма. Теперь это была гранола с изюмом, но совесть бичевала меня, и я отказался от изюма. Затем я купил ананас и съел его. В итоге мой рот покрылся болячками. Я решил, что это было наказанием за то, что я ел ананасы. Я вновь вернулся к граноле. Затем я прочитал в произведениях сестры Уайт, что люди в целом едят слишком много. Я отнес это к моему ежедневному двухразовому питанию гранолой. Само по себе это высказывание было верным, но оно относилось к другим обстоятельствам. Я сократил употребление гранолы и с тех пор жил, в основном, на граноле и ел немного простых овощей и арахиса. Это продолжалось не день, не месяц или год, а в течение десяти лет.

Делая это, мы были серьезны и честны. Мы полагали, что поступаем правильно, следуя свидетельству - не свидетельству в его широком применении, а только в его узком смысле, в котором немногие следуют ему в настоящее время. Принципы Свидетельств, относящиеся к санитарной реформе, верны и применимы теперь, как и тогда при подобных обстоятельствах. Пусть никто не пренебрегает Свидетельствами. Они даны Богом. Но пусть все проявят осмотрительность и не применяют советы Елены Уайт в обстоятельствах, которые отличаются от тех, при которых эти советы были даны" (М.Л. Андриасен. Неопубликованная рукопись, 1948, 30 ноября; курсив мой. - Дж. Н.).

Ясно, что Андриасен был искренним человеком, но также ясно, что он был не прав, применяя к себе высказывание Елены Уайт о переедании. Со временем он стал больше понимать, как читать произведения Елены Уайт. Он не только перестал держаться крайностей в вопросе питания, но осознал специфические личные обстоятельства, которые стоят позади многих ее высказываний, не имевших отношения ни к нему, ни к его времени. Андриасен увидел также, что изменились даже общие контексты. В итоге, когда Андриасен понял, что пастеризация и охлаждение "изменили условия" хранения многих продуктов, которые раньше он считал нездоровыми, он отказался от многих крайностей в санитарной реформе. Андриасен постепенно понял, что время и место имели решающее значение в понимании наставлений Елены Уайт (см. там же).

К сожалению, в нашей Церкви многое, касающееся исторической обстановки написания произведений Елены Уайт, не опубликовано. Моя книга "Мифы в адвентизме: толкование трудов Елены Уайт, образование и сопутствующие вопросы" в некоторой степени осветила историческую обстановку. Книга "История нашей вести здоровья" Дореса Робинсона также внесла свой вклад в этом направлении. Пол Гордон дополнительно освещает этот вопрос в труде, который он предварительно назвал "Историческая обстановка написания Свидетельств". Весьма полезны для общей информации книги Гари Лэнда "Мир Елены Уайт" и Отто Л. Беттмана "Добрые старые времена - они были невыносимы!". Книга Беттмана особенно увлекательна, потому что в ней красочно изображен мир, в котором жила Елена Уайт.

Научайте каждое высказывание в его литературном контексте

В главе 12 мы обратили внимание на то, что советы Елены Уайт важно понимать в их первоначальном историческом контексте. В настоящей главе мы рассмотрим важность чтения ее высказываний в их литературном обрамлении.

Люди слишком часто основывали свое понимание учений г-жи Уайт на отрывке из какого-то параграфа или на отдельном высказывании, выхваченном из контекста. Именно по этой причине она писала: "Многие братья изучают Писания с целью доказать правильность собственных идей. Они меняют смысл Божьего Слова, чтобы приспособить его к своему мнению. Точно так же люди поступают со свидетельствами, посылаемыми Богом. Они цитируют одну половину предложения, отбрасывая другую, которая, если ее процитировать, доказала бы ложность их рассуждений. Бог ведет борьбу с людьми, искажающими Писания, чтобы приноровить их к собственным предвзятым идеям" (Избранные вести, т. 3, с. 82). Вновь она высказывает свое мнение о тех, кто, "выхватывая... утверждения из общего текста и нарушая логический ход мысли, создает впечатление, что" ее "произведения поддерживают то, что на самом деле они фактически осуждают" (Письмо 208, 1906).

Елену Уайт неоднократно огорчали люди, выдергивавшие "предложение тут или там из правильной логической цепи и применявшие его по своему усмотрению". Эти "бедные души", отмечала она, "были озадачены, тогда как, если бы они читали по порядку все написанное, то поняли бы истинное значение и не были бы подвержены подобному заблуждению" (Избранные вести, т. 1, с. 44). В другом случае она пришла к выводу, что "выдержки" из ее произведений "могут создать иное впечатление, чем при чтении в их первоначальной связи" (там же, с. 58).

У. К. Уайт часто имел дело с людьми, использовавшими материал вне его литературного контекста. В 1904 году он отметил, что "часто неправильное понимание объяснялось неправильным применением выхваченных отрывков из Свидетельств, тогда как, если бы прочитывалось все Свидетельство или весь параграф, то выработалось бы впечатление, полностью отличное оттого, что создается при чтении отобранных предложений" (Письмо У. К. Уайта к У. С. Садлеру, 1904, 20 января).

В 1911 году Уильям Уайт сделал одно из своих самых откровенных заявлений на эту тему. Он написал письмо брату Брисбину, который сделал в виде буклета компиляцию из произведений Елены Уайт о санитарной реформе. В мае того года Брисбин прислал письмо, выражая удивление по поводу того, что он не получил ответа на прежний запрос относительно его компиляции, и, спрашивая, "запрещено ли в "Свидетельствах для Церкви" делать компиляцию из произведений сестры Уайт".

В октябре У. Уайт написал, что он замедлил с ответом по одной причине: его мать "не желала читать материал, который" Брисбин "выбрал из ее произведений" для буклета по санитарной реформе.

В части отношения г-жи Уайт к подбираемым выдержкам из ее произведений для составления личной компиляции У. К. Уайт сказал следующее: "Сестра Уайт придерживается того мнения, что для правильного понимания ее труды следует читать только в общем тексте. Она говорит, что Бог не поручал ей писать притчи. Более того, она чувствует, что делу истины наносится ущерб, когда люди выбирают из ее произведений короткие отрывки, цитируя ее сильнейшие высказывания, освещающие одну сторону вопроса. В то же время они не принимают во внимание другие относящиеся к делу отрывки, тогда как освещение других сторон вопроса также необходимо для уравновешенного и цельного представления о ее учениях.

Г-жа Уайт говорит: "Если эти защитники санитарной реформы целиком возьмут мои книги, в которых представлены все стороны излагаемых вопросов, или если они будут изучать мои статьи, как единое целое, то непременно извлекут драгоценные истины... Но если они возьмут предложение здесь, параграф там, несколько строк еще где-то и соединят их вместе, как подсказывает им их фантазия или их суждение, то они могут серьезно исказить мое учение и дать людям неверное представление о санитарной реформе или о предмете, с которым имеют дело"" (Письмо У. К. Уайта к У. Л. Брисбину, 1911, 10 октября).

Подходящим примером использования предложений без учета контекста может послужить вопрос об употреблении фруктов и овощей. "Неполезно есть фрукты и овощи за один прием пищи", - читаем мы в книге "Служение исцеления" (с. 299). Некоторые братья и сестры, взяв это утверждение из литературного контекста, сделали его правилом, обязательным для всех. Но им следовало бы продолжить чтение. В следующих фразах сказано: "Если пищеварение ослаблено, употребление фруктов и овощей вместе часто является причиной недомогания и снижения умственной деятельности". Для таких людей, делает она вывод, "лучше употреблять фрукты во время одного приема пищи, а овощи - во время другого" (там же, с. 299, 300; курсив мой. - Дж. Н.).

Еще в одном случае она давала такой совет: "Если мы желаем сохранить свое здоровье в наилучшем состоянии, нам необходимо избегать одновременного употребления фруктов и овощей. Если пищеварительная система ослаблена, и мозг будет помрачен, мысли станут путаться, и человек окажется неспособным к напряженной умственной деятельности. Ешьте фрукты отдельно, а овощи - отдельно..." (Основы здорового питания, с. 395).

Артур Уайт, бывший руководитель Комитета по литературному наследию Елены Уайт, комментируя эти цитаты, отмечает, что, "поскольку Елена Уайт упоминает об ослабленном пищеварении, дело зайдет слишком далеко, если сделать ее совет неукоснительным и жестким правилом, которое должно выполняться при всех обстоятельствах. Но мы абсолютно точно знаем, что, по ее мнению, фрукты, если они доступны, - самая лучшая еда (см. Основы здорового питания, с. 333). На той же самой странице она предлагает употребление фруктов вместо сдобных кондитерских изделий, пирогов, сладких блюд и так далее".

Артур Уайт развивает свою мысль, указывая, что в 1872 году в дневнике "она пишет о пребывании в Колорадо и упоминает, что на завтрак они ели зеленый горошек, кукурузу, сдобные булочки и груши. Очевидно, в комбинации этой пищи для нее не было проблем, но для некоторых людей они могли быть..."

"В незначительных случаях, связанных с диетой", - сделал он вывод, - применение советов Елены Уайт "может быть разным у разных людей, и это будет зависеть от того, какие виды пищи или какую комбинацию пищи переносит их организм. Что может быть неблагоразумно для одного, вполне приемлемо для другого" (Письмо А. Л. Уайта к О. Уилхелму, 1966, 13 мая).

Литературный контекст меняет дело. Это относится к вопросу употребления фруктов и овощей во время одного приема пищи. В своих основных высказываниях на данную тему г-жа Уайт не советует такое питание людям с ослабленным пищеварением.

Другой иллюстрацией того, как литературный контекст придает иной смысл высказыванию, является часто цитируемое утверждение Елены Уайт: "Со страстным желанием Христос ждет этого в Своей Церкви. Когда характер Христа полностью отобразится в Его народе, Он придет, чтобы назвать их Своими" (Наглядные уроки Христа, с. 69).

Очень много людей читают эту выдержку без внимательного исследования ее литературного контекста. В результате они ставят пришествие Христа в зависимость от совершенства Церкви, хотя речь в данном литературном отрывке идет совершенно о другом. Они не только "выдергивают" высказывание из контекста "Наглядных уроков", но приводят другие утверждения из таких книг, как "Основы здорового питания" и "Свидетельства для Церкви", в отрыве от их более широкого смыслового фона, создавая искаженное и даже опасное богословие. Подобный метод толкнул многих читателей (включая меня) на путь саморазрушения в их христианском опыте. Но они избежали бы множества проблем, если бы внимательнее прочитали две предыдущие страницы перед вышеупомянутой выдержкой из "Наглядных уроков". Елена Уайт ясно говорит, что Христос стремится воспроизвести Себя в сердцах людей, и что принявшие Его откажутся от эгоистичной жизни сатанинского царства. Эти люди больше уподобятся Христу, потому что они приняли "Дух Христа - Дух бескорыстной любви и служения другим". Е. Уайт говорит, что в итоге "ваша любовь будет становиться все совершеннее. Все более и более вы будете уподобляться Христу во всем, что есть чистое, благородное и прекрасное" (Наглядные уроки, с. 67, 68). Следовательно, ссылка на совершенное воспроизведение характера Христа в ее литературном контексте означает не призыв к монашескому уединению, а призыв позволить Иисусу проявлять Его любовь в нашей повседневной жизни.

Литературный контекст существенно меняет дело в понимании подобных высказываний. К сожалению, даже в "официальных" компиляциях иногда печатаются подобные высказывания без крайне важного литературного контекста (см. например, События последних дней, с. 39). И хотя это понятно, учитывая цель и ограниченные рамки всех компиляций, существование таких примеров убедительно показывает необходимость любой ценой обращаться к первоначальному источнику, чтобы как можно ближе подойти к подлинному значению высказываний Елены Уайт. Официальные компиляции дают ссылку на первоначальный источник, что облегчает задачу. Изучение литературных контекстов, относящихся к важным высказываниям, при добросовестном чтении произведений Елены Уайт - это не роскошь, которую можно себе позволить или не позволить, а необходимость.

Невозможно переоценить важность изучения статей и книг Елены Уайт в их контексте в сравнении с простым чтением тематических компиляций или подборок цитат на ту или иную тему через использование "Полного тематического указателя произведений Елены Уайт" или лазерного диска с "Опубликованными произведениями Елены Уайт". Исключительное использование только "Указателя" и компактного диска - это самое худшее, что когда-либо случается при изучении произведений Елены Уайт. Такие средства бывают нужны, но ими следует пользоваться только в том случае, если мы много читаем, что помогает нам лучше знать не только литературный контекст отдельных высказываний Елены Уайт, но также лучше видеть общую гармоничную целостность ее произведений.

Представления Елены Уайт об идеале и реальности

Елена Уайт часто страдала оттого, что отдельные читатели "выбирают из Свидетельств категоричные выражения и, не учитывая обстоятельств, при которых были даны эти предостережения и предупреждения, применяют их в каждом случае... Выдергивая из Свидетельств отдельные цитаты, они относят их ко всем подряд и скорее внушают отвращение, чем приобретают души" (Избранные вести, т. 3, с. 285, 286).

Данное замечание не только убедительно подчеркивает тот факт, что при чтении наставлений Елены Уайт мы должны принимать во внимание исторический контекст ее советов, но также указывает, что одни ее высказывания звучат ярче и убедительнее, чем другие. Эта мысль приводит нас к пониманию того, что в произведениях г-жи Уайт присутствует понимание идеала и реальности.

Когда Елена Уайт показывает идеал, она часто использует самые категоричные выражения. Она будто старается говорить как можно громче, чтобы быть услышанной. Одно такое утверждение мы находим в книге "Принципы христианского воспитания". "Никогда, - увещевала г-жа Уайт, - в этой стране или любой другой стране молодым людям не может быть дано правильного воспитания, если учебные заведения не будут удалены от городов на большие расстояния" (с. 312; курсив мой. - Дж. Н.).

Это пример одного из сильнейших утверждений вестницы Божьей. Оно не только непреклонно, но кажется универсальным для всякого времени и места. Нет более сильного слова, чем "никогда". В самом строгом смысле оно не допускает исключений. Та же категоричность звучит в указании места - "в этой стране или любой другой стране". Ясные слова не допускают исключения. Создается впечатление, что мы имеем дело с универсальным запрещением строить школы в городах. Но здесь сказано даже больше. Такие школы должны быть не просто удалены от городов, но "удалены от них на большие расстояния".

Категоричный тон языка в принципе не допускает исключения.

В этой связи важно рассмотреть исторический контекст, на фоне которого было дано высказывание. В соответствии с приведенной в книге ссылкой указанный совет был впервые опубликован в 1894 году (см. Принципы христианского воспитания, с. 327). Во введении к статье на странице 310 указано, что Елена Уайт говорила о месте, выбираемом для "Австралийской библейской школы" (впоследствии известной как Авондэйлская школа или Авондэйлский колледж).

До создания Авондэйлской школы адвентистские колледжи во многих отношениях оставляли желать лучшего. Первая официальная адвентистская школа была учреждена в Батл-Крике, штат Мичиган, в начале 1870-х. В учебном плане колледжа Батл-Крика преобладало изучение общеобразовательных предметов, мало времени отводилось изучению Библии и еще меньше приобретению практических навыков. К тому же колледж имел менее десяти акров прилегающей территории. Другие ведущие адвентистские школы в Северной Америке, образованные в 1880-х гг., в значительной степени следовали примеру колледжа в Батл-Крике.

Создавая Авондэйлскую школу, Елена Уайт надеялась сформировать новый подход к адвентистскому образованию. В результате она настаивала на открытии школы, в которой упор делался бы на изучении Библии, миссионерской деятельности и практических занятиях, а изучение "классической" литературы с ее акцентом на древних греческих и латинских авторах, отошло бы на второй план. Как мы прочитали выше, Е. Уайт также настаивала, чтобы школа находилась в сельской местности. В результате школа была основана вблизи небольшого селения Курабонг на 1450 акрах земли. По совету Елены Уайт основатели школы расположили ее на "значительном расстоянии" от города.

Елена Уайт была в восторге от нового учреждения. Позднее в различных контекстах она называла школу в Авондэйле "наглядным уроком", "образцовой школой", "показательной школой" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 374; Письмо 88, 1900; Рукопись, с. 186, 1898; Советы родителям, учителям и учащимся, с. 349). В 1900 г. она утверждала, что "школа в Авондэйле является образцом для других школ, которые будут учреждены среди нашего народа" (Рукопись 92, 1900).

И Авондэйл стал образцом для адвентистских школ по всему миру. Колледж Батл-Крика продал свои несколько акров и вновь был организован как миссионерский колледж Эммануил (теперь Университет Андрюса) в местечке Бериен Спрингс, штат Мичиган, а колледж Хелдсбург в Калифорнии был перенесен из города на вершину горы Хоуэл, где он стал Тихоокеанским унионным колледжем. Оба учебных заведения были удалены "на большое расстояние" от городов. Помимо этих школ создавались новые учреждения по образцу Авондэйлского колледжа на больших площадях в сельской местности.

Но это были исключения. Например, к 1909 году адвентистская работа развернулась в больших городах, поскольку в них жили семьи, не имевшие возможности посылать своих детей в учебные заведения, расположенные в сельской местности. В итоге, Елена Уайт посоветовала строить школы в городах. "Насколько это возможно, - читаем мы, - школы должны создаваться за городом. Но в городах есть много детей, которые не могут посещать школы за городом, и ради них школы следует открывать в городах, как и в сельской местности" (Свидетельства для Церкви, т. 9, с. 201; курсив мой. - Дж. Н.).

Вы вправе задать вопрос, как один и тот же человек может заявлять, что правильное образование "никогда" не будет возможным в Австралии "или любой другой стране, если учебные заведения не будут удалены от городов на большие расстояния" (Принципы христианского воспитания, с. 312) и все же ратовать за создание школ в городах.

Ответ заключается в том, что обучение детей в сельской местности являлось идеалом, к которому Церковь должна была стремиться "по мере возможности". Однако суровые жизненные обстоятельства для кого-то делают такое образование невозможным. Следовательно, реальность диктовала компромисс, поскольку дети из бедных семей также должны были получить христианское образование. Елена Уайт понимала и принимала конфликт между идеалом и реальностью.

К сожалению, многие ее читатели не учитывают этот факт. Они просто акцентируют свое внимание на самых "сильных" высказываниях г-жи Уайт, выражающих идеал, и игнорируют умеренные ее выражения. В результате, как мы отметили выше, "выдергивая из Свидетельств отдельные цитаты, они относят их ко всем подряд и скорее внушают отвращение, чем приобретают души" (Избранные вести, т. 3, с. 286).

Елена Уайт имела более уравновешенную точку зрения, чем многие ее так называемые последователи. Истинные последователи, применяя совет вестницы Божьей, должны учесть ее понимание конфликта между идеальным и реальным.

Другая иллюстрация гибкости произведений Елены Уайт имеет отношение к основанию в начале XX века нового Вашингтонского подготовительного колледжа (в настоящее время Колумбийский унионный колледж). Это учебное заведение и примыкающий к нему Вашингтонский санаторий располагались на площади в 50 акров в предместье столицы страны. Каждое учреждение занимало по 25 акров. На небольшой территории была построена школа, и она не была удалена на "большое расстояние" от города. Следовательно, школа едва ли соответствовала Авондэйлскому образцу.

Все же Елена Уайт сказала адвентистам: "Приобретение этой земли было Господним провидением". Несколько дней спустя она написала: "Местность, которая была приобретена для нашей школы и нашего санатория, - лучшее из того, что только можно пожелать. Земля напоминает показанную мне Господом... На ней достаточно места для школы и санатория, они не будут стеснять друг друга" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 397).

Мы вправе спросить: "Как такое может быть?" Налицо вроде бы принципиальное противоречие. Прежде чем спешить с выводами, нам следует обратить внимание на слова Е. Уайт о том, что "земля хорошо приспособлена для цели, ради которой она будет использоваться" (там же; курсив мой. - Дж. Н.).

Слово "цель" является здесь ключевым. С самого начала Вашингтонская школа предназначалась для иной цели в сравнении с Авондэйлской и прочими адвентистскими образовательными учреждениями. Следовательно, условия для размещения она имела другие.

Елена Уайт отличалась большой гибкостью при применении ее советов. Она, к примеру, писала, что "мы делаем большую ошибку, не рассматривая тщательно цель, ради которой была учреждена каждая наша школа" (Советы

родителям, учителям и учащимся, с. 203, 204). Вестница Божья никогда не была косным человеком. Итак, несмотря на высшую оценку, данную Е. Уайт Авондэйлской школе, она заявила в 1901 году, что "Господь не предназначал какой-нибудь один, особый, точный план организации образования" (Избранные вести, т. 3, с. 227). Вновь в 1907 году она написала относительно Медисонской школы, которая под началом самых ревностных реформаторов в области образования делала все возможное, чтобы следовать Авондэйлскому "образцу", что "для организации школ на новых полях не может быть предложено никакого точного образца. Климат, окружающая обстановка, положение страны и средства, находящиеся в распоряжении, - все это влияет на процесс организации" (Советы родителям, учителям и учащимся, с. 531).

В заключение я повторяю, что Елена Уайт была более гибкой в толковании своих произведений, чем многие об этом думают. Ее интересовали не только контекстуальные факторы при применении наставлений к различным ситуациям, она также четко понимала различие между идеальным Божьим планом и реальными человеческими возможностями, которые иногда неизбежно влекли за собой отклонение от идеала. По этой причине важно, чтобы мы не акцентировали внимание только на "самых сильных выражениях" из ее произведений и не стремились "относить их к каждому человеку" (Избранные вести, т. 3, с. 285, 286).

Здравый смысл

Известно, что адвентисты седьмого дня расходятся во мнениях и даже спорят относительно некоторых наставлений Елены Уайт. Эта ситуация особым образом относится к высказываниям, кажущимся столь откровенными и ясными. Одно такое высказывание находим в томе 3 "Свидетельства для Церкви": "Родители должны быть единственными учителями своих детей, пока им не исполнится восемь или десять лет" (с. 137; курсив мой. - Дж. Н.).

Эту выдержку Можно отлично использовать для однозначного толкования. Ведь она звучит вполне категорично. Она не допускает условий, намеков или исключений. Не содержа смягчающих союзов "если", "и", "или", "но", выдержка ясно утверждает, что "родители должны быть единственными учителями своих детей, пока им не исполнится восемь или десять лет". Г-жа Уайт впервые опубликовала это высказывание в 1872 году. Тот факт, что оно вновь появилось в 1882 и 1913 гг., несомненно и, видимо, безусловно подтвердило эти слова.

Однако довольно интересно отметить, что споры вокруг этого высказывания дали нам возможность получить, пожалуй, самую лучшую информацию о том, как Елена Уайт толковала свои собственные произведения.

В 1902 году адвентисты, жившие неподалеку от санатория Святой Елены в Северной Калифорнии, построили церковную школу. Ее посещали дети старшего возраста, в то время как беспечные родители-адвентисты позволяли своим младшим детям бегать по округе, не заботясь об их правильном обучении и воспитании. Некоторые члены школьного совета попечителей считали, что им следует построить классную комнату для младших детей, но другие полагали, что этого не стоит делать, так как Елена Уайт ясно учила, что "родители должны быть единственными учителями своих детей, пока им не исполнится восемь или десять лет".

Одни члены совета, очевидно, чувствовали, что важнее оказать какую-нибудь помощь беспризорным детям, чем держаться буквы закона. Другие же члены совета считали незыблемым, "прямым" свидетельством высказывание Елены Уайт, которому следует повиноваться.

Мягко говоря, школьный совет во мнениях разделился. Самый интересный факт этой истории заключается в том, что школа располагалась на земле, принадлежавшей Елене Уайт. Следовательно, совет мог попросить личной с ней встречи, чтобы обсудить вопрос о возрасте детей, начинающих посещать школу, и об ответственности Церкви за воспитание малых детей. К счастью, вся беседа была записана, отпечатана и помещена в фонд рукописей Елены Уайт (см. Рукопись 7,1904 - многое из нее было взято для "Избранных вестей", т. 3, с. 214-226).

Сама беседа является одним из самых замечательных документов, входящих в состав трудов Елены Уайт. В ней ясно зафиксированы некоторые принципы, использованные Еленой Уайт для толкования собственных советов в реальной жизненной ситуации. Этот документ должны прочитать все, изучающие ее произведения.

В начале беседы Елена Уайт вновь подтвердила свою позицию о том, что в идеале школой для малых детей должна оставаться семья. "Дом, - сказала она, - является и семейной церковью, и семейной школой" (Избранные вести, т. 3, с. 214). Это идеал, который человек находит в ее произведениях. Церковь и школа как учреждения должны дополнять работу здоровой семьи. Таков идеал.

Но, как мы видели в предыдущей главе, идеал не всегда воплощается в реальность. Или, говоря другими словами, реальность часто не соответствует идеалу. Так, Елена Уайт продолжала в беседе: "Матери должны уметь мудро наставлять своих детей, пока они малы. Если бы каждая мать была способна делать это и желала посвятить время обучению детей урокам, которые они должны усвоить в ранней жизни, тогда всех детей можно было бы воспитывать в домашней школе до восьми, девяти и десяти лет" (там же, с. 214, 215; курсив мой. - Дж. Н.).

Теперь нам становится ясно, как г-жа Уайт считается с реальностью, которая меняет категоричный и безусловный характер ее высказываний о том, что родители должны быть единственными учителями своих детей до исполнения им 8-10 лет. В идеале матери "должны" действовать как лучшие учителя. Но коль скоро Елена Уайт использует такие слова, как "если" и "тогда", ясно, что она считается с реальностью. Она определенно имеет в виду, что не все матери способны к этому и не все этого желают. Но "если бы" они были способны и пожелали, то "всех детей можно было бы воспитывать в домашней школе".

По мере продолжения беседы Е. Уайт вновь проявляет реалистический взгляд на вещи. К сожалению, заметила она, многие отцы и матери несерьезно относятся к своим обязанностям. Было бы лучше, если бы они не стали родителями. Но поскольку они неблагоразумно поступили, рождая детей в этот мир, Церковь сама должна уделить внимание воспитанию детей. Елена Уайт считала, что христианская община несет ответственность за воспитание таких заброшенных детей. Она пошла еще дальше, заявив, что Церкви необходимо пересмотреть свои идеи относительно создания детских садов.

Во время беседы г-жа Уайт отметила: "Бог ждет от нас чуткого отношения к этим проблемам" (там же, с. 215). У Елены Уайт вызывали тревогу читатели, занимавшие непреклонную позицию в отношении ее произведений и стремившиеся следовать букве ее вести, упуская из вида основные принципы. Она неодобрительно отнеслась к словам и позиции своих непреклонных толкователей, когда заявила: "Меня сильно беспокоит, когда люди говорят: "Если сестра Уайт сказала то-то и то-то, мы должны безоговорочно принимать ее весть"". Затем она добавила: "Бог хочет, чтобы все мы имели здравый смысл и рассуждали, руководствуясь им. Условия меняются в зависимости от обстоятельств. Обстоятельства меняют соотношение вещей" (там же, с. 217; курсив мой. - Дж. Н.). Елену Уайт можно назвать какой угодно, только не непреклонной в толковании ее собственных произведений, и очень важно, чтобы мы осознали это.

Частично проблема заключается в том, что мы "выхватываем" цитату Елены Уайт только потому, что она звучит ясно и убедительно, и применяем ее в ситуации, к которой она не подходит. Поступая так, мы иногда не только противоречим христианским принципам, но превращаем в бессмыслицу сам ее совет и раздражаем людей. Отсюда взволнованное высказывание Е. Уайт о людях, которые берут одно из ее высказываний и "не разобравшись, применяют его". Елена Уайт не сомневалась, что бессмысленное использование ее идей может причинить вред. Неудивительно поэтому, что ею высказано следующее пожелание: "Бог хочет, чтобы все мы имели здравый смысл", когда используем выдержки из ее произведений, даже если она высказывалась крайне безоговорочно и убедительно.

Возможно, самым ярким примером пагубного нарушения здравого смысла при использовании совета Елены Уайт явился случай, имевший место в школе Солюси на территории нынешней Зимбабве. Первые миссионеры прибыли туда в 1894 году. Приняв серьезно и безоговорочно совет Елены Уайт о необходимости избегать вредных лекарств, они, как верные подвижники санитарной реформы, отказались принимать хинин во время вспышки малярии в 1898 году. В результате из семи человек в живых остались только трое, причем двое из них потом лечились от малярии в Кейптауне. Оставшийся невредимым миссионер оказался "неверным". Он применял хинин на том основании, что лучше употреблять вредное лекарство, чем умереть от болезни. Иначе говоря, он использовал здравый смысл перед лицом серьезной реальности, которая свела на нет абсолютный идеал. В результате этот миссионер еще долго служил и свидетельствовал в Солюси.

Я помню, как посетил в Солюси могилы этих "верных" подвижников санитарной реформы. Стоя со склоненной головой, я ярче чем прежде понимал, насколько серьезными последствиями чревато пренебрежение советом Елены Уайт использовать здравый смысл, применяя вдохновенные наставления.

Интересен такой факт: однажды к Елене Уайт подошел миссионер, трудившийся в Южной Океании. Он потерял старшего сына из-за малярии, отказавшись дать ему хинин на том основании, что вестница Божья говорила о вредности этого и других лекарств.

""Согрешил бы я, - спрашивал он ее, - если бы дал мальчику хинин, зная, что нет другого способа остановить малярию, и зная, что он умрет без этого лекарства?". Г-жа Уайт ответила: "Нет, от нас требуется делать все, что в наших силах"" (Избранные вести, т. 2, с. 282).

Если здравый смысл не применяется в физической сфере, в результате чего наступают пагубные последствия, это сразу становится очевидным для всех. Но только вечность будет хранить запись о вреде в духовной сфере, причиненном людьми, которые неумолимо и бессмысленно доводили до крайности цитаты из Библии и произведений Елены Уайт и которые, в конце концов, "внушили отвращение" людям и увели их от Бога своим экстремизмом (см. Избранные вести, т. 3, с. 285-287). Мы вернемся к этой теме в нашей последней главе.

Найдите основные принципы

В июле 1894 года Елена Уайт направила письмо руководству Церкви в Батл-Крике, штат Мичиган, в котором осудила покупку велосипедов и езду на них (Свидетельства для Церкви, т. 8, с. 50-53). На первый взгляд кажется странным, что такой вроде бы незначительный вопрос стал довольно важным для пророчицы Божьей. Он кажется тем более странным, когда мы узнаем, что вопрос о велосипедах был особым образом открыт в видении.

Как применять этот совет сегодня? Означает ли он, что адвентисты седьмого дня не должны иметь собственных велосипедов?

Отвечая, нам следует вначале исследовать исторический контекст (см. главу 12). В 1894 году производство велосипедов только начиналось, и их приобретение превратилось в причуду. Ими пользовались не как экономичным видом транспорта, а просто ради того, чтобы шагать в ногу с модой, участвовать в велосипедных гонках или гордо разъезжать по городу. По вечерам на велосипеды навешивались японские фонарики. Езда на велосипеде означала, что вы занимаете достаточно высокую ступеньку общественной лестницы.

Выдержки из статьи под заголовком: "Когда весь мир ехал на колесах" помогут нам познакомиться с историческим контекстом совета относительно приобретения велосипедов. "К концу прошлого века, - читаем мы, - американцев увлекла всепоглощающая страсть, оставлявшая им мало времени и денег на что-нибудь другое... Каким же было это большое новое развлечение? В поисках ответа лавочникам достаточно было выглянуть из окна и понаблюдать, как их недавние покупатели со свистом проносятся мимо. Америка открыла для себя велосипед, и каждый изощрялся, как мог, пользуясь свободой передвижения, которую тот давал... Вначале велосипед был игрушкой богатых людей. Общество в целом и знаменитости в частности оказались на колесах...

Самый лучший из первых велосипедов стоил 150 долларов - цена, сравнимая с ценой современного автомобиля... Каждый член семьи хотел иметь "колеса", и часто сбережения целой семьи уходили на удовлетворение этих желаний" (Ридерз дайджест, 1951, декабрь).

Давая подобную информацию, социальный историк Д. С. Фурнас замечает, что "в начале 1890-х годов одним из зрелищ Гарден Сити, на Лонг Айлэнд, была элегантная г-жа Берк-Роуч в ее серо-белом костюме для велосипедной езды на покрытом серебром велосипеде. Ослепительный велосипед, на котором ездила Лилиан Рассел в Центральном парке, был украшен золотом" (Американцы, с. 810).

В свете исторического контекста высказывание Елены Уайт, сделанное в 1894 г. относительно велосипедов, приобретает новое значение. "Казалось, - писала она, - все помешались на велосипедах. На потворство этому увлечению тратились деньги, которые с гораздо большей пользой могли быть вложены в строительство молитвенных домов там, где в них есть великая нужда... Казалось, будто колдовское влияние, подобно волне, нахлынуло на наш народ... Сатана целеустремленно работает, побуждая наших людей тратить время и деньги на удовлетворение мнимых нужд. Это есть разновидность идолопоклонства... В то время как сотни людей жаждут хлеба, в то время как повсюду царят голод и болезни... будут ли утверждающие, что любят Бога и служат Ему, поступать как люди во дни, Ноя, идя вослед влечению своего сердца?..

Я видела, что отдельные братья и сестры стремятся к превосходству, стараясь обойти друг друга в быстрой велосипедной гонке. Среди них царил дух борьбы за то, кто будет больший... Мой Наставник сказал: "Все это оскорбительно для Бога. Тут и там души гибнут из-за недостатка хлеба жизни и воды спасения". Когда сатана терпит поражение на одном направлении, он с готовностью предлагает другие замыслы и планы, которые кажутся привлекательными и необходимыми, но они поглощают деньги, внимание и возбуждают себялюбие, так что лукавый одерживает верх над теми, кого легко склонить к пустым и эгоистичным прихотям..."

"Какое бремя несут эти люди, - спрашивает вестница Божья, - ради продвижения дела Божьего?.. Является ли подобное размещение средств и нелепые велосипедные гонки по улицам Батл-Крика доказательством истинности вашей веры в то время, когда последнее торжественное предупреждение должно возвещаться людям, стоящим на самом пороге вечного мира?" (Свидетельства для Церкви, т. 8, с. 51, 52).

Совет относительно велосипедов явно относится к определенному времени. Через несколько лет велосипеды стали довольно недорогим видом транспорта, доступным молодым людям и малоимущим, а по мере развития промышленности внимание и помыслы устремились на четырехколесного преемника скромного велосипеда.

Таким образом совет относительно велосипедов остался без практического применения. Или его еще можно применять? Конечно, отдельные специфические детали наставления не имеют больше значения, но принципы, на которых покоится это наставление, остались вполне приемлемыми на все времена.

Каковы же эти принципы? Во-первых, христиане не вправе тратить средства на эгоистичные удовольствия. Во-вторых, христиане не должны искать и добиваться превосходства над другими людьми, делая то, что порождает дух борьбы и соревнования. В-третьих, главные ценности христиан следует связывать с грядущим Царством и со стремлением помогать ближним в данный период истории. И в-четвертых, сатана всегда будет строить козни, дабы направить христиан на путь эгоистичного самоугождения.

Эти принципы неизменны. Они относятся к каждому месту и каждому веку земной истории. В 1894 году велосипеды были просто точкой соприкосновения перечисленных принципов с ситуацией, сложившейся в Батл-Крике. Особенности времени и места меняются, но универсальные принципы остаются постоянными.

На нас, христиан, возложена обязанность не только читать Божье наставление, обращенное к нам, но и верно применять его в нашей личной жизни. Следовательно, наша первая задача - отыскивать принципы христианской жизни через направляемое Духом изучение Библии и произведений Елены Уайт.

Наша вторая задача - соотносить найденные нами принципы с нашей личной жизнью и социальным контекстом. Для этого нам необходимо понимать историческую ситуацию, первоначально вызвавшую наставление. Эта информация поможет нам увидеть различие между универсальными принципами, лежащими в основе вдохновенного высказывания, и деталями, характеризующими проблему в историческое время и в историческом месте.

В-третьих, нам необходимо хорошо понимать текущую ситуацию, к которой мы собираемся применить универсальные принципы. Только имея такое понимание, можно разумно воплотить пророческие принципы в нашей повседневной жизни, в наших школах, церквах и других сферах нашей культуры.

Без понимания не может быть места применению. Но понимание подразумевает использование разума и здравого смысла, как мы уже выяснили в 15 главе. Главная проблема, с которой все мы сталкиваемся, это равновесие между верой во вдохновленные свыше свидетельства и данным нам Богом разумом. Одна полярная крайность - бездумно полагаться на пророческий авторитет (при разрешении любого вопроса говорить: "Я имею цитату"), а другая крайность - неумеренно опираться на рассудок, лишь бы оправдать или извинить любой наш поступок. Вдохновенное наставление должно всегда руководить нашим разумом. С другой стороны, нам всегда следует с помощью нашего разума понимать и применять истину, содержащуюся в наставлении.

Полагаться только на вдохновленные свыше писания или только на рациональное суждение - значит допускать фатальную ошибку. Когда мы стремимся понять Бога и применить Его мудрость в нашей практической повседневной жизни, авторитетное откровение и освященный разум идут рука об руку. Бог дал нам способность здравого мышления, и Он ожидает, что мы будем использовать эту способность для Его славы (Ис. 1:18; Воспитание, с. 17). Вдохновенное наставление предлагает основные принципы, которые определяют границы и направление нашего здравого мышления, в то время как само мышление делает нас способными применять этот совет к нашим уникальным и вечно меняющимся обстоятельствам.

Христианская жизнь - это динамичный опыт, неразрывно связанный со здравым смыслом и мышлением и влияющий на мысли человека. Поэтому христианство является нравственным свершением, благодаря которому люди несут ответственность перед Богом. Жесткость и непреклонность мысли и действия являются полной противоположностью живого христианства. Задача христианина - исследовать Божьи откровения, а затем стремиться воплотить их в повседневную жизнь, не искажая смысла их основных принципов. Для этого требуется личное посвящение и чуткость к руководству Святого Духа.

Елена Уайт жила и стремилась руководить адвентистской Церковью на основе постоянной связи с живым Духом. Иисус, обладавший гибкой манерой общения, мог соприкасаться со всеми классами людей, поэтому Он служит примером такого же отношения. Его легко адаптировавшаяся жизнь, основанная на Божественных принципах, а также Его учения разорвали ветхий бурдюк фарисейства.

Можно добавить, что Нагорная проповедь - это отличный пример некоторых идей, представленных в настоящей главе. В конце главы 5 Евангелия от Матфея Иисус в каждой из шести иллюстраций стремился направить внимание Своих слушателей к принципиальной сути Закона и применению его в их собственной жизни.

Невербальное вдохновение

"Я считал и твердо верил, что каждое слово, сказанное вами публично или наедине, каждое письмо, написанное вами в связи с каким-либо обстоятельством или со всеми обстоятельствам сразу, были так же вдохновлены Богом, как Десять Заповедей. Я держался этой точки зрения с непоколебимой настойчивостью вопреки бесчисленным возражениям многих братьев, занимавших видное положение в нашей Церкви", - писал доктор Давид Полсон Елене Уайт 19 апреля 1906 года. Глубоко озабоченный характером вдохновения Елены Уайт доктор Полсон желал знать, должен ли он и впредь держаться такой неукоснительной точки зрения. По ходу он поднял вопрос о вербальной инспирации и связанных с этим вопросах о непогрешимости и безошибочности. Поскольку правильное понимание поставленных вопросов крайне важно при чтении произведений Елены Уайт и Библии, в этой главе мы рассмотрим каждый из них.

Г-жа Уайт ответила Полсону 14 июня 1906 года. "Мой брат, - написала она, - ты прилежно изучал мои труды и нигде не встретил подобных заявлений с моей стороны [относительно вербальной инспирации], нет таких высказываний и у основоположников нашего дела". Елена Уайт продолжала пояснять д-ру Полсону вопрос инспирации ее произведений, ссылаясь на инспирацию библейских авторов. Хотя Бог вдохновлял библейские истины, они были "выражены словами человеческого языка". Библия для нее представляла "единение Божественного и человеческого начал". И хотя "свидетельство передается через несовершенные средства человеческого языка, оно остается свидетельством Божьим" (Избранные вести, т. 1, с. 24-26).

Со временем такое же мнение постоянно прослеживалось в Свидетельствах Елены Уайт. "Библия, - писала она в 1886 году, - написана вдохновленными свыше людьми, но она не является Божьей формой мышления и выражения мыслей. Она скорее представляет образец человеческого мышления. Бог не представлен в ней как Писатель... Библейские авторы были Его писцами, но не Его пером...

Бог вдохновлял не слова Библии, а людей. Божественное вдохновение действует не на слова человека или его выражения, а на самого человека, который под влиянием Святого Духа наполняется мыслями. Но слова получают отпечаток человеческого мышления. Передаются Божественные мысли. Божественный ум и Божественная воля соединяются с человеческим умом и человеческой волей. Так, изречения человека становятся Словом Божьим" (там же, с. 21).

Данное высказывание абсолютно ясно и проникновенно, как любое другое высказывание г-жи Уайт на тему противопоставления вербального вдохновения и вдохновения мысли. О своем собственном опыте она писала: "Хотя в описании видений я также зависима от Духа Господня, как и при их получении, однако виденное мною я описываю своими словами, если только это не слова ангела. Последние я всегда оформляю как цитату" (там же, с. 37).

Позицию о противопоставлении инспирации мысли и вербальной инспирации, которую поддерживала вестница Божья, Церковь официально приняла на сессии Генеральной конференции в 1883 году. "Мы верим, - так звучит часть резолюции, принятой на этой сессии, - что свет, посланный Богом Его слугам, передается посредством просвещения их разума через передачу мыслей, а не [за редким исключением] самих слов, которыми должна быть выражена идея" (Ревью энд Геральд, 1883, 27 ноября).

Однако эту позицию было легче утвердить большинством голосов, чем полностью принять. Так, У. К. Уайт писал позднее, что в конце XIX века теория вербальной инспирации имела широкое принятие в адвентизме. В результате принятия этой теории, добавил он, "в нашу работу без конца привносились постоянно умножавшиеся сомнения и затруднения" (Избранные вести, т. 3, с. 454).

Проблематичная суть вопроса показана на жизни Д. М. Кэнрайта, в одно время ведущего служителя Церкви, но ставшего ее основным критиком между 1887 и 1919 годами Кэнрайт ожесточенно противостал Елене Уайт. Его книга, изданная в 1919 году и направленная против вестницы Божьей, утверждала, что, "по ее словам, каждая написанная ею строка в статьях ли, письмах, свидетельствах или книгах была продиктована ей Святым Духом, и, следовательно, безошибочна" (Жизнь госпожи Е. Г. Уайт, с. 9).

Мы отметили выше, что Елена Уайт занимала противоположную позицию, но это не спасло от вреда, причиненного людьми, имевшими ложное представление о Божественном вдохновении.

Подобное представление повлияло не только на тех, кто вследствие жестких взглядов на вдохновение, отверг адвен-тизм и дар Елены Уайт (к примеру, Д. М. Кэнрайт и А. Т. Джоунс), но ошибочная вера в вербальное вдохновение исказила взгляды многих братьев и сестер, оставшихся в лоне Церкви. Так, в 1911 году У. К. Уайт писал С. Н. Хаскеллу, что "существует опасность повредить работе матери, приписывая ей больше того, что приписывала или она сама, или отец, или служители Андрюс, Ваггонер и Смит. Я не вижу последовательности в том, что мы претендуем на наличие у нее вербального вдохновения, поскольку мать не претендовала на это" (Письмо У. К. Уайта к С. Н. Хаскеллу, 1912, 31 октября; курсив мой. - Дж. Н.).

Через два месяца Хаскелл ответил Уайту, что точка зрения Уильяма на Божественное вдохновение привела к "сильному потрясению доверия к Свидетельствам". Хаскелл продолжал настаивать: "Самые сильные в вере люди имеют безграничное доверие к произведениям вашей матери, а те, кто колеблется, рано или поздно займут ту же позицию и уверуют в Свидетельства, либо останутся в стороне - сдадутся и отпадут" (Письмо С. Н. Хаскелла к У. К. Уайт, 1913, 8 января).

Неделю спустя, после того как Хаскелл написал письмо, Уайт снова изложил свои взгляды. Сын госпожи Уайт отметил, что ему "известно о многих ведущих служителях, решивших быть верными Свидетельствам. Он писал: "Некоторые из них считают самым серьезным препятствием в деле сохранения верности Свидетельствам среди братьев тот факт, что отдельные пожилые и опытные люди [такие как Хаскелл] навязывают им теорию вербального вдохновения. Однако ни мать, ни отец, ни Генеральная конференция никогда не разделяли такого взгляда. Некоторые люди говорили мне, что крайняя позиция, которую заняла небольшая часть братьев, включая и вас, больше, чем какое-либо другое отношение, провоцирует недоверие к Свидетельствам" (Письмо У. К. Уайт к С. Н. Хаскеллу, 1913, 15 января).

Переписка между У. К. Уайтом и Хаскеллом тем более трагична, что Хаскелл защищал позицию, которую Елена Уайт полностью отвергла, открыто одобрив одно из писем Уильяма к Хаскеллу. На копии письма Хаскеллу от 31 октября, процитированного выше, письма, в котором Уильям недвусмысленно утверждал, что Хаскелл и другие наносят вред работе Е. Уайт, приписывая лишние черты ее произведениям, она написала: "Я одобряю сказанное в этом письме". Затем поставила свою подпись. К сожалению, Хаскелл никогда не увидел этой надписи. Вполне возможно, что ее не увидел и У. К. Уайт, так как существовало несколько копий данного письма. Если бы Уильям увидел копию с надписью, он, несомненно, отправил бы ее Хаскеллу, как убедительное доказательство. Но он этого не сделал.

К сожалению, спор относительно вербальной инспирации продолжался до 1920-х гг. Так, Б. И. Хауз в своем труде "Аналитическое исследование библейских доктрин для колледжей адвентистов седьмого дня" (1926), изданном при поддержке Церкви, доказывал, что "в оригинале каждое слово Писания избиралось под руководством Святого Духа" (с. 66).

Разумеется, на протяжении всего своего служения Елена Уайт отвергала эту позицию как в теории, так и на практике. У. К. Уайт поднял вопрос о вербальном вдохновении, когда в 1911 году некоторые единоверцы усомнились в необходимости переиздания "Великой борьбы". "Мать, - убеждал он делегатов Генеральной конференции, - никогда не претендовала на вербальную инспирацию", этого не делали и другие основатели адвентизма. Уайт задал вопрос, как бы повисший в воздухе: "Если при написании рукописей имела место вербальная инспирация, зачем матери нужно было пересматривать рукопись и вносить поправки в ее произведения? Мать часто берет одну из своих рукописей, тщательно ее просматривает, делая добавления с целью развития мысли" (Избранные вести, т. 3, с. 437).

К сожалению, в этом противостоянии усилия У. К. Уайт и его матери не исправили положения. Несмотря на ясные высказывания обоих, многие адвентисты и в настоящее время поддерживают идею вербального вдохновения и сопутствующие ей ложные теории безошибочности и непогрешимости. Именно к этим темам мы сейчас возвращаемся.

Снова отметим, что некоторые адвентисты поддерживают идею абсолютной безошибочности, чего не делала

Елена Уайт. Например, в 1970 году ведущий евангелист утверждал, что "сама природа Бога требует непогрешимой Библии", что Библия притязает на непогрешимость и что "Иисус, величественный Повелитель небес, принимал Писания как безошибочные". Он убеждал, что Библия совершенно свободна от любого вида ошибок. Ведь если Библия, предполагал он, ошибалась в какой-либо детали, "почему бы ей не допустить ошибок в истинах о Боге и о спасении?" (Министри, 1970, январь, с. 6).

Прежде чем двинуться дальше, нам необходимо определиться в терминах. Новый всемирный словарь Вебстера описывает слово "непогрешимый", как 1) неспособный к погрешности; никогда не оказывающийся неверным; 2) не могущий быть несостоятельным, поступать неверно, сделать ошибку и так далее. Словарь определяет слово "безошибочный", как "не заблуждающийся, не делающий ошибок". Важно отметить, что многие люди внедряют именно эти определения в сферу Библии и произведений Елены Уайт.

Относительно непогрешимости г-жа Уайт пишет ясно: "Я никогда на нее не притязала; непогрешим только Бог". Вновь она утверждала, что "непогрешимы только Бог и небеса" (Избранные вести, т. 1, с. 37). Хотя она с полной определенностью говорила: "Божье Слово непогрешимо" (там же, с. 416), ниже мы увидим, что она не имела в виду, будто книги Библии (или ее произведения) лишены неточностей любого рода.

Напротив, в введении к "Великой борьбе" она очень ясно излагает свою позицию: "Священное Писание должно быть принято как авторитетное и безошибочное откровение Его воли" (с. vii). To есть произведения Божьих пророков не являются непогрешимыми во всех их деталях, но они безошибочны в смысле откровения Божьей воли, данного людям. В подобном высказывании Елена Уайт утверждал а, что "Слово Божье... ясно во всем, что касается спасения души..." (Свидетельства для Церкви, т. 5, с. 706).

У. К. Уайт поднимает тот же самый вопрос, когда говорит: "Я верю, что там, где Елена Уайт применяла описания историков или толкование адвентистских писателей, Бог даровал ей проницательность использовать именно то, что верно и что находится в соответствии с истиной во всех вопросах, необходимых для спасения. Если при тщательном изучении обнаружится, что некоторые использованные ею описания пророчества в каких-то деталях, касающихся дат, не соответствуют нашему пониманию секулярной истории, это не подрывает моего доверия к ее произведениям как к единому целому, как не подрывает моего доверия к Библии тот факт, что я не могу увязать многие ее высказывания, связанные с хронологией" (Избранные вести, т. 3, с. 449, 450; курсив мой. - Дж. Н.).

И. X. Маршалл развивает эту же мысль, когда пишет: "Цель Божья при составлении Писаний заключалась в том, чтобы вести людей к спасению и подобающему образу жизни. Исходя из этого, мы, несомненно, приходим к выводу, что Бог сделал Библию таким совершенным произведением, которое поможет достичь данной цели. Именно в этом смысле слово "непогрешимый" применимо к Библии правильно. Оно означает, что Библия сама по себе является "верным и достаточным путеводителем, которому можно доверять безусловно"... Поэтому можно предположить, что слово "непогрешимый" означает, что Библия вполне заслуживает доверия, учитывая цели, для которых Бог вдохновил ее" (Библейское вдохновение, с. 53).

Иными словами, г-жа Уайт использует слово "непогрешимость" в том смысле, что Библия полностью заслуживает доверия как путеводитель к спасению.

Касаясь поднятой темы, Елена Уайт говорит следующее: "Некоторые люди глядят на нас серьезно и спрашивают: "А может быть некоторые ошибки были допущены переписчиками или переводчиками?" Все возможно, но люди с узким мышлением, готовые колебаться и спотыкаться при любой возможности, будут также спотыкаться на тайнах вдохновенного Слова, потому что их слабое мышление не в состоянии увидеть цели Божьи... Все ошибки, вместе взятые, не причинят беспокойства ни одной душе и не заставят споткнуться никого, кто не будет выискивать трудности в самой ясной открытой истине" (Избранные вести, т. 1, с. 16).

Некоторые неточности, связанные с библейскими фактами, можно обнаружить в произведениях Елены Уайт. Писания Божьих пророков непогрешимы как путеводитель к спасению, но это не значит, что они не содержат никаких неточностей. Следует усвоить ту мысль, что мы должны читать Священные Писания и произведения Елены Уайт, желая научиться из них основным урокам, а не каким-то незначительным деталям. Мы об этом уже сказали кое-что в главе 7, а об ошибках, связанных с фактами, еще больше скажем в главе 18.

В данной связи важно помнить, что люди, спотыкающиеся на таких понятиях, как "безошибочность" и "абсолютная непогрешимость", тушуются перед проблемой, созданной людьми. Бог никогда ничего подобного не говорил о Библии, и Елена Уайт никогда не утверждала подобного по поводу Библии и своих произведений. В ее понимании инспирация предназначалась для "практических целей" во взаимоотношениях Бога с людьми в плане спасения (Избранные вести, т. 1, с. 19). Нам нужно позволить Богу обращаться к нам, как Он считает нужным, а не привносить свои правила в служение пророков, а затем отвергать этих пророков, если они не оправдывают наших ожиданий в том, что касается деяний Бога. Такой подход является чисто человеческим. Он возвышает наш собственный авторитет над Словом Божьим, делает нас судьями Бога и Его Слова. Но это не библейская позиция, она не соответствует совету, который Елена Уайт давала Церкви. Нам нужно читать Божье Слово и произведения г-жи Уайт, исходя из той цели, для какой они даны Богом, и не позволять нашим современным интересам и нашим понятиям о цели и точности встать между нами и Его пророками.

В этой связи поучителен урок, преподанный нам К. С. Лонгакром, долгое время работавшим руководителем отдела религиозной свободы в Церкви адвентистов седьмого дня. "Вы и некоторые другие, потерпевшие крушение веры в свидетельства г-жи Уайт, - писал он, - создали свой эталон непогрешимости для ее произведений и для всего, что она время от времени говорила, хотя подобный эталон она никогда не ставила перед собой и перед своими произведениями. И поскольку г-жа Уайт не соответствовала эталону, созданному вами для нее, вы естественно отбрасываете ее и пытаетесь представить вестницу Божью ложным пророком. Трудности, связанные с А. Т. Джоунсом, Балленджерами и другими, потерявшими веру в Свидетельства г-жи Уайт, объясняются тем, что они заняли крайнюю позицию и обожествили г-жу Уайт, сделав из нее сверхчеловека. То же было сделано и со всем, что она когда-либо сказала и написала в любом виде и в любой форме. И когда Е. Уайт не соответствовала "подставному" или ложному мерилу, который они воздвигли для ее частной и личной корреспонденции и спонтанных советов, данных ею, эти люди потеряли веру и причислили вестницу Божью к ложным пророкам. Именно к такому результату приходят большинство читателей, придерживающихся крайних взглядов на Свидетельства" (Письмо К. С. Лонгакра к У. А. Колкорду, 1929,10 декабря).

Применение советов с учетом их первоначальной цели

В предыдущей главе мы отметили, что, по свидетельству Елены Уайт, ни ее произведения, ни Библия не были даны посредством вербального вдохновения. Она также не называла их безошибочными или непогрешимыми в том смысле, что они свободны от ошибок, относящихся к фактам. Несмотря на усилия г-жи Уайт и ее сына уберечь людей от слишком жесткого взгляда на Божественное вдохновение, многие продолжали держаться его.

Данная глава является продолжением предыдущей. На протяжении всей истории Церкви отдельные адвентисты стремились использовать произведения Елены Уайт и Библию для целей, которые Бог никогда не предназначал для них Таким же образом к пророческим писаниям предъявлялись требования, выходившие за рамки цели, для них назначенной. Так, Б. Л. Хауз одобрительно цитировал другого автора с целью показать, что "авторам Библии было дано безошибочное руководство с тем, чтобы сохранить их от ошибок при констатации исторических и других фактов" (Аналитическое изучение библейских доктрин, с. 66) Совсем недавно мой знакомый написал, что "все заявления Библии по любому вопросу: теологии, истории, науке, хронологии, числам и так далее - абсолютно надежны и заслуживают доверия" (Вопросы по откровению и вдохновению, с. 63).

Многие исследователи утверждают то же самое относительно произведений Елены Уайт. В результате некоторые люди обращаются к ее произведениям для подтверждения исторических фактов и дат. Так, С. Н. Хаскелл писал Елене Уайт, что он и его друзья "больше ценят одно выражение из ее Свидетельств, чем все исторические повествования, вместе взятые отсюда до Калькутты" (Письмо С. Н. Хаскелла к Е. Г. Уайт, 1910, 30 мая).

Однако Елена Уайт никогда не притязала на то, что Господь открыл ей в ее работе все исторические детали. Напротив, она говорит нам, что, как правило, за получением исторической информации, которую она использовала для описания вековой борьбы между добром и злом, она обращалась к тем же источникам, что доступны и нам. Это противостояние прекрасно изложено в книге "Великая борьба". Относительно составления данного труда она написала во введении к нему: "Когда же историк кратко описывал те или иные события или же удачно обобщал исторические факты, я прямо цитирую его слова. В некоторых случаях источник не указан, поскольку цитаты даны не с целью ссылки на авторитетного историка, а потому, что его слова позволяют ярко раскрыть суть того или иного вопроса". Цель таких книг, как "Великая борьба" заключалась "не столько в том, чтобы познакомить читателя с неизвестными страницами борьбы прошедших времен, сколько выделить ряд тенденций и составить некий сценарий, по которому события будут развиваться в будущем" (Великая борьба, с. xii).

Это определение цели имеет важное значение для понимания того, как Е. Уайт пользовалась историей. Ее намерением было проследить развитие противостояния между добром и злом на протяжении веков. Такова суть ее вести. Исторические факты просто обогатили канву ее повествования. Она не стремилась донести неоспоримые исторические данные. Как она замечала, "исторические факты" были признаны всем "протестантским миром" (там же, с. xi).

Когда кто-либо выражал сомнения относительно фактов, использованных Е. Уайт, она без колебания изменяла их в новых изданиях ее книг. Примером может послужить упоминание о колоколе, звук которого стал сигналом к началу уничтожения десятков тысяч протестантов в день Святого Варфоломея в 1572 году. В издании "Великой борьбы" 1888 г. (с. 272) она по ходу упоминает, что резня началась со звона колокола во дворце Карла Великого. Но позднее историки предположили, что, фактически, звонил колокол церкви Сент-Жермен, расположенной через дорогу от дворца, а другие историки полагали, что это был колокол Дворца правосудия.

В переработанном в 1911 году издании "Великой борьбы" эту выдержку автор переписал так: "Колокольный полночный звон стал сигналом к началу резни" (Великая борьба, с. 272). Не имело значения, о каком именно колоколе шла речь - важными были события той ночи. То же самое можно сказать о других изменениях, имевших место в издании 1911 года.

Елена Уайт использовала исторические факты не только для описания церковной истории послебиблейского периода, но также и библейского периода. Она просила своих сыновей обратиться к Мэри (жене Уилли), чтобы та "нашла несколько библейских историй, могущих представить порядок событий". "Я ничего не могу найти здесь в библиотеке" (Письмо Е. Г. Уайт к У. К. Уайт и Дж. Е. Уайт, 1885, 22 декабря).

"Что касается произведений матери, - сказал У. К. Уайт Хаскеллу, - она никогда не желала, чтобы наши братья относились к ним, как к авторитетному историческому источнику. Когда шла работа над первым вариантом "Великой борьбы", она часто давала частичные описания некоторых представленных ей сцен, и когда сестра Дэвис [ее помощница в издательском деле] спрашивала мать относительно их времени и места, она отправляла ее к уже изложенному в книгах пастора Смита и к светской истории. Когда "Борьба" была написана, мать вовсе не желала, чтобы читатели воспринимали ее как авторитетный источник исторических дат и использовали для разрешения споров. И сейчас она чувствует, что этого не должно быть. Мать с великим уважением относится к тем историкам, которые посвятили свою жизнь изучению того, как осуществлялся великий Божий замысел во всемирной истории, и которые нашли в этом изучении связь... истории и пророчества" (Письмо У. К. Уайта к С. Н. Хаскеллу, 1912, 31 октября; курсив мой. - Дж. Н.; ср. Избранные вести, т. 3, с. 446, 447).

Именно в этом письме Уилли предостерегал Хаскелла, что "есть опасность навредить делу матери, приписывая ему больше, чем приписывает она сама". И как мы уже видели в главе 17, после того как г-жа Уайт прочитала процитированное письмо, она добавила примечание: "Я одобряю сказанное в этом письме", поставив свою подпись (там же; курсив мой. - Дж. Н.).

Двадцать лет спустя У. К. Уайт написал: "В нашей беседе с матерью относительно надежности и точности цитат, она выразила доверие к историкам, у которых заимствовала материал. Но она никогда не соглашалась с теми, кто относился к ее произведениям как к эталону и использовал их, чтобы доказать правильность утверждений одного ученого и неправильность другого. В результате я пришел к выводу, что главное назначение цитаты заключается не в том, чтобы творить новую историю или исправлять ошибки историка, но чтобы служить ценной иллюстрацией для раскрытия важных духовных истин.

Если наши братья постараются извлечь из произведений сестры Уайт то, что она стремилась вложить в них, если они перестанут использовать их для аргументации в спорах, на всех нас снизойдет множество благословений" (Письмо У. К. Уайта к Л. Е. Фруму, 1932, 18 февраля).

Нам следует остерегаться использовать труды Елены Уайт для "доказательства" исторических деталей. То же самое предостережение относится и к научным тонкостям. Говоря это, я не имею в виду, что в ссылках, содержащихся в произведениях Елены Уайт и Библии, нет научной точности. Я просто хочу сказать, что мы не должны доказывать ими ту или иную научную деталь.

Позвольте мне привести иллюстрацию. Кое-кто заявляет, что Жан Кальвин, великий реформатор XVI века, воспротивился открытию Коперника о том, что Земля вращается вокруг солнца, приведя слова Пс. 92:1: "Вселенная тверда, не подвигнется". Подобным образом многие указывали, что Библия говорит о четырех углах Земли и что Солнце "восходит" и "заходит". В этих случаях Библия скорее делает побочные наблюдения, нежели утверждает научную доктрину.

Чтобы получить другую иллюстрацию, достаточно только вообразить себе, в какие мы попадем затруднения, пытаясь в XX веке использовать Библию для "доказательства" того, что кролики и зайцы "жуют жвачку" (Втор. 14:7). Видимо, адвентистский руководитель У. А. Колкорд был прав, когда написал, что "естественная история (наука) дает нам понять, что заяц не жует жвачку, но просто работает своими челюстями похожим образом, как животные, жующие жвачку" (Письмо У. А. Колкорда к Б. Ф. Пердхэму, 1892, 6 июля).

Еще одну иллюстрацию можно найти в книге Елены Уайт "Воспитание", где она отмечает, что не только Луна, но и звезды сияют светом, отраженным от Солнца. Вместо того чтобы смотреть на это утверждение как на научное открытие или, с другой стороны, как на серьезную научную ошибку, мы должны отнестись к ее словам как к спонтанному замечанию, сделанному для иллюстрации очень важной мысли. Помните: во внимание принимается основная мысль, а не иллюстрация.

Давайте рассмотрим цитату в ее контексте: "Мы можем проследить жизнь великих учителей мира сего, увековеченных памятью человеческой настолько, насколько позволяют нам сделать это исторические документы, но Свет сиял еще до них. Как Луна и планеты Солнечной системы светят отраженным от Солнца светом, так и великие мыслители мира, пока их учение истинно, отражают лучи Солнца Праведности. Каждый проблеск мысли, каждая вспышка разума И интеллекта исходит от этого Света" (Воспитание, с. 13, 14). Данная мысль не только ясна, но и важна. Бог - абсолютный .Источник всякой истины. Нам нужно помнить, что акцент следует делать на центральных истинах, возвещенных пророками, а не на "окраинах" (см. гл. 7).

Следующая иллюстрация из опыта Елены Уайт должна помочь нам быть предельно осмотрительными в поисках доказательства правильности научных деталей ее произведений. Иосиф Бейтс, один из основателей Церкви адвентистов седьмого дня, наряду с Джеймсом и Еленой Уайт, раньше сомневался в подлинности пророческого дара Елены. Для Бейтса поворотный момент наступил в ноябре 1846 года после видения в Топшеме, штат Мэн. В этом видении Елена Уайт излагала информацию по астрономии, знать которую она никак не могла. Бейтс, бывший моряк, хорошо осведомленный в астрономии, позже расспросил Елену, желая определить уровень ее знаний в этой области. Увидев полную неосведомленность Елены, он сделал вывод, что Бог действительно открыл ей в видении факты последних достижений в астрономии. После этого опыта Бейтс твердо уверовал в служение Елены Уайт.

Я думаю, что информация, открытая в том видении, не была последним словом относительно полного числа спутников, вращающихся вокруг планет, факта, по мнению Бейтса, стоявшего под вопросом. Скорее всего, речь шла о сведениях относительно числа небесных тел, которые в 1846 году можно было видеть в телескоп. Более мощные современные телескопы позволили увидеть спутники, вращающиеся вокруг планет, которые, по предположению Бейтса, г-жа Уайт описывала. Однако, если бы Елене Уайт было показано то, что сейчас можно рассмотреть через современные сильные телескопы, то сказанное ею скорее подтвердило бы, чем рассеяло сомнения Бейтса. Видение скорее соответствовало известным тогда научным данным, чем абсолютному научному факту. Это доказывает, что Божье намерение в описанном опыте заключалось в том, чтобы укрепить доверие Бейтса к видениям. Было бы безумием, исходя из этих данных, строить доказательства относительно абсолютного числа спутников, вращающихся вокруг планет.

Помните, что ни Библия, ни произведения Елены Уайт не являются Божественной энциклопедией научных и исторических данных, не в этом состоит их предназначение. Они преследуют цель: сначала показать нам безнадежность наших попыток спасти самих себя, а затем указать, что спасение может быть даровано только по вере в Иисуса Христа. Таким образом, Божье откровение создает канву, на основании которой мы можем понять различные исторические и научные данные, приобретенные в других областях познания.

Убедитесь в том, что высказывание принадлежит Елене Уайт

"Что вы думаете, - спросил проповедник своих слушателей, - о наставлении г-жи Елены Уайт относительно того, что перед завершением времени испытания необходимо тщательно изучить вопрос о 144 тысячах?"

К счастью, я знаю ответ изданный вопрос. Е. Уайт сказала совершенно противоположное: в этом нет необходимости, более того, мы должны направить наше внимание на изучение тех вопросов, которые ясно изложены в Библии (см. Избранные вести, т. 1, с. 174,175). Иными словами, она никогда не говорила, что перед окончанием времени испытания важно будет изучить, кто же конкретно войдет в число 144 000.

Вышеприведенная ссылка на высказывание вместе со многими другими относится к апокрифам, приписываемым Елене Г. Уайт. Что же, по вашему мнению, является апокрифами Елены Уайт? Это высказывания или мнения, приписываемые ей, но не имеющие документального подтверждения; и, как выясняется, она их никогда не высказывала.

В ходу довольно большое количество таких выражений, ложно приписываемых Елене Уайт. Как же отличить подлинное от надуманного? Для людей, знакомых с произведениями Елены Уайт, первый ключ к разгадке таков: высказывания-апокрифы чаще всего не соответствуют общей направленности ее мыслей. То есть, они кажутся странными в сравнении с совокупностью ее идей и даже неуместными в ее устах. Однако странность еще не доказательство того, что мы имеем дело с апокрифическими утверждениями. Это просто указатель.

Самый надежный способ выявить подлинность утверждения Елены Уайт - спросить, из какого источника взято данное утверждение. Узнав ссылку, мы можем проверить, действительно ли Елена Уайт произносила или писала эти слова, а также рассмотреть, как они сказаны и в каком контексте, чтобы определить, правильно ли данное утверждение понято.

Часто на семинарах выходного дня мне задают странно звучащие для меня вопросы о высказываниях Елены Уайт. Единственное, что я могу сделать в таких случаях, так это попросить любопытных указать источник высказывания, пообещать рассмотреть его, а затем дать ответ. Как правило, спрашивающие не имеют ссылки на источник, потому что его не существует. Но иногда они ссылаются, например, на "Ревью энд Геральд" от 24 июля 1895 г., с. 30. Такие цитаты звучат впечатляюще из-за точной ссылки на источник. Но чаще всего они либо не являются подлинными, либо читаются через призму предубеждений, либо цитируются неправильно, и им придается иной смысл, не тот, который имела в виду Елена Уайт.

Как появляются подобные апокрифические утверждения? В "Полном указателе к трудам Елены Уайт" Артур Уайт предполагает, что, по крайней мере, существует пять причин: 1) плохая память, 2) неверная ассоциация идей, 3) не учитывается контекст, 4) ложно приписывается авторство, 5) чистая выдумка (т. 3, с. 3189-3192).

Такие ошибки могут быть непреднамеренными и случайными или, в некоторых случаях, умышленными и целенаправленными. Но все они так или иначе вводят людей в заблуждение.

Подобно большинству проблем, затронутых в настоящей книге, этот вопрос также был актуальным в жизни г-жи Уайт. Самое полное его освещение приведено в томе 5 "Свидетельств для Церкви", с. 692-696. Всем читателям Елены Уайт полезно познакомиться с ее мнением по затронутой теме. "Остерегайтесь, - говорит она, - доверять таким слухам!" (с. 694). Г-жа Уайт заканчивает дискуссию следующими словами: "Всем, кто жаждет истины, я хочу сказать: не доверяйте необоснованным слухам о том, что сестра Уайт якобы сделала, сказала или написала. Если вы желаете знать, что Господь открыл через нее, читайте ее опубликованные труды... Не торопитесь подхватывать и распускать слухи о том, что она якобы сказала" (с. 696).

Подобным же образом в 1904 году У. К. Уайт предложил следующий совет: "Пусть всякий, имеющий дело с подобными слухами, скажет: "Мне дан совет не обращать внимания на аналогичные сообщения, и я не могу принять их в качестве высказываний сестры Уайт, пока вы не покажете мне это место в произведениях, ею подписанных. Тогда я пошлю ей это высказывание и спрошу, верно ли оно"" (Письмо У. К. Уайта к У. С. Садлеру, 1904, 20 января).

Разумеется, У. К. Уайт более всего имел в виду неопубликованные письма Е. Уайт, чем ее изданные книги и статьи, но идея ясна. И хотя у нас нет возможности "посылать ей высказывание" для подтверждения его правильности, мы в состоянии связаться с Комитетом по литературному наследию Елены Уайт при Генеральной конференции, или посетить ближайший Центр исследования ее трудов, чтобы удостовериться в подлинности утверждения или задать другие интересующие нас вопросы. Очень многие люди не пользуются услугами, предоставляемыми этими центрами по телефону, почте или факсу.

С вопросом о высказываниях, ложно приписываемых Елене Уайт, тесно связан вопрос о расширении пророческого авторитета самой Елены Уайт. Исследователи в течение ряда лет использовали высказывания Елены Уайт, имея в виду, что сильная поддержка ею отдельных писателей или служителей придаст их работам и идеям некий пророческий авторитет.

В результате, когда некоторые люди читают, что "ангелы небесные окружали его [Мартина Лютера], и лучи света, исходящие от престола Божьего, открыли ему сокровища истины" (Великая борьба, с. 122), они начинают верить, что идеи Лютера были так же вдохновлены, как идеи пророка. Хотя Елена Уайт определенно утверждала, что Бог использовал Лютера и ангелы руководили им в его общем служении, было бы ошибкой сделать вывод, будто она соглашалась со всеми его богословскими взглядами.

То же относится к Уильяму Миллеру. Елена Уайт писала о нем следующим образом: "Бог послал Своего ангела, чтобы он воздействовал на сердце одного фермера, который не верил в Библию, и побудил его исследовать пророчества. Ангелы Божьи неоднократно посещали этого избранника, направляя его разум и открывая ему пророчества, которые всегда были непонятны народу Божьему" (Ранние произведения, с. 229). Приведенные слова, хотя и подразумевают, что Елена Уайт, как пророчица, поддерживала основные идеи Миллера, но их нельзя истолковывать так, будто она верила, что он прав во всем. Например, она более всего не соглашалась с Миллером относительно того, какое именно святилище должно было очиститься в конце 2300 дней.

Интересно отметить, что когда в 1888 году в Миннеаполисе в среде адвентистов седьмого дня произошло столкновение взглядов, и руководители разделились на два лагеря, то люди увидели в этом возможность распространения пророческого авторитета Елены Уайт на другие личности. Поскольку г-жа Уайт несколько раз утверждала, что небесные ангелы помогали Урии Смиту в написании комментария на книги Даниила и Откровение, некоторые братья стали смотреть на его исследование почти как на богодухновенное и не подлежащее переработке. Разве вестница Божья не рекомендовала "распространять эту книгу везде" (Письмо 25а, 1889)? Разве она не писала, что книги "Размышления о книге Даниила и Откровении", "Великая борьба" и "Патриархи и пророки"... содержат именно ту весть, которую должны иметь люди; особую весть, которую Бог открыл Своему народу? "Ангелы Божьи подготовят путь этим книгам к сердцам людей" (Литературный евангелизм, с. 123,124).

Подобное отношение привело к тому, что основательное толкование пророчеств, сделанное Смитом, стали считать, по словам У. К. Уайта, "безошибочным учением" (Письмо У. Уайта к Дж. Ваггонеру 1889,27 февраля). В результате этого среди адвентистов появилось мнение, что книгу Смита не следует перерабатывать, поскольку Елена Уайт очень высоко ее оценила. Поэтому часть братьев придали исследованию пророчеств книг Даниила и Откровения, сделанному Смитом, пророческий авторитет на основании одобрения его книги Еленой Уайт. Они имели в виду, что мы не должны сомневаться в идеях Смита или менять их, поскольку те имели отпечаток пророческого дара.

Другие применяют ту же логику относительно учения Джоунса и Ваггонера, оппонентов Смита на сессии Генеральной конференции 1888 года. Поскольку Елена Уайт неоднократно поддерживала этих двух молодых людей и ясно говорила, что их послал Бог и что они имели "самую драгоценную весть" для адвентистской Церкви (Свидетельства для проповедников, с. 91), кое-кто вплоть до 1896 года считал, что она полностью поддерживает и одобряет все их взгляды на богословие. В результате Ваггонера и Джоунса стали рассматривать как кандидатов на получение пророческого авторитета.

Но как в случае с Лютером, Миллером и Смитом, мы и здесь должны проявлять осторожность. Во-первых, г-же Уайт необходимо было оказать сильную поддержку вести Джоунса и Ваггонера, чтобы они были услышаны, так как руководство Генеральной конференции несправедливо противостало им. Во-вторых, они имели весть об Иисусе и спасении через веру, в чем Церковь остро нуждалась. В-третьих, Елена Уайт несколько раз заявляла, что она не согласна со всеми их богословскими взглядами. Например, в ноябре 1888 года она сказала собравшимся делегатам Генеральной конференции, что "не считает правильными некоторые толкования Писания, предложенные Ваггонером" (Материалы сессии 1888 г., с. 164). Однако г-жа Уайт не назвала, в чем именно она согласна или не согласна с ним.

В заключение следует сказать, что не существует такого явления, как распространение пророческого дара Елены Уайт на кого-либо еще. Использование ее произведений для подобных действий вводит в заблуждение. Коль скоро люди действительно хотят узнать, во что пророчица Божья верила и чему учила, они должны следовать ее совету: "Если вы желаете узнать, что Господь открыл через нее, читайте ее опубликованные труды" (Свидетельства для Церкви, т. 5, с. 696).

Еще о принципах толкования

В последних 14-ти главах мы рассматривали основные принципы толкования трудов Елены Уайт. Прежде чем двинуться дальше в нашем изучении, нам следует кратко осветить несколько дополнительных полезных моментов.

Первое, что нам нужно знать: как библейские авторы, так и Елена Уайт время от времени использовали гиперболы и другие риторические приемы, или образные выражения. К примеру, апостол Иоанн написал: "Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг" (Ин. 21:25). И вновь в Евр. 11:13 мы читаем, что "все сии умерли в вере, не получив обетовании", тогда как ясно, что не все умерли, поскольку Енох является одним из перечисленных (ст. 5). Подобным же образом, в Книге Даниила используется образный язык, когда говорится о печи, раскаленной в семь раз сильней против обыкновения (см. Дан. 3:19), и о знатных еврейских юношах, бывших в десять раз лучше (см. Дан. 1:20) других молодых людей, подвергнутых испытанию Навуходоносором. Этот образный язык показывает, что печь была намного горячее, а еврейские юноши определенно достойнее, но речь не шла о процентном выражении интеллектуального превосходства юношей или температурных показателях.

Конечно, есть люди, склонные к фанатизму в интерпретации, ибо они отказываются признать, что библейские авторы используют образные выражения. К этом разряду относятся люди, вызывавшие недовольство Мартина Лютера, когда, например, он увидел стариков, играющих на улице в детские игры, поскольку в Евангелии сказано, что если вы не обратитесь и не будете как дети, то не сможете войти в Царство Небесное. То же самое произошло и в адвентизме после разочарования, особенно с теми, кто обходился без вилок и ножей и ползал по городу, делая покупки, желая показать, что они уподобились малым детям, и потому принадлежат к Царству. Определенные виды фанатиков отказываются признать образные выражения и в Библии, и в произведениях Елены Уайт.

Изучение комментариев вестницы Божьей на тему высшего человеческого призвания помогает нам увидеть, что Елена Уайт в качестве литературного приема использовала метафоры, чтобы вдохновить людей оставаться верными их призванию и талантам, независимо от того, в каком качестве они служат. Поэтому г-жа Уайт могла сказать, что на учителей и матерей возложена самая важная работа в мире. Но в других местах она могла написать, что врачи, служители и книгоноши также выполняют самую важную работу. Она даже утверждала, что повар, готовивший пищу в колледже в Батл-Крике, занимал в учреждении самое важное положение (Принципы христианского воспитания, с. 226). В таких высказываниях она не столько оценивала, какое служение является воистину самым важным, сколько стремилась ободрить различных людей работать как можно лучше, а также показывала важность использования их личных талантов для славы Божьей. Конечно, при желании люди могут противопоставить разные высказывания, но это кажется мне бесполезным занятием.

Елена Уайт часто использовала такие выражения, как один из двадцати (пять раз), десять из ста (один раз), один из пятидесяти (один раз), и один из ста (23 раза). И вновь перед нами литературный прием, но никак не точно вычисленная пропорция. Е. Уайт никогда, например, не говорит два из тринадцати или один из восемнадцати.

Если при чтении произведений Елены Уайт и Библии не принимать во внимание образные выражения, можно стать чрезмерно жестким в оценках. В истории Церкви имели место плачевные случаи, когда некоторые люди отвергали саму возможность использования в Библии образных выражений, и вырывали себе правый глаз, отсекали правую руку или оскопляли себя, сталкиваясь с искушениями. Язычники Рима нередко приходили к заключению, что христиане являлись людоедами, поскольку они за закрытыми дверями якобы ели плоть и пили кровь Иисуса. Но мы не приходим к подобным выводам, ибо понимаем, что Божьи пророки использовали в своих писаниях метафоры и отвлеченные образы.

Второй полезный принцип заключается в том, что мы должны изъяснять вдохновенные высказывания в соответствии с прямым смыслом, в них содержащимся, если в них нет образов или символов (см. Великая борьба, с. 599). Некоторые люди приходят к фанатичным выводам, поскольку они видят символику там, где присутствует обычная проза.

Со вторым принципом тесно связан третий - принцип интерпретации, заключающийся в том, что Библия и произведения Елены Уайт изъясняют сами себя. Так, Елена Уайт пишет: "Библия изъясняет саму себя. Одна выдержка может служить ключом, который отомкнет другие. И таким образом свет прольется на скрытое значение слова. Через сравнение разных текстов, относящихся к одному предмету, через всесторонний их анализ станет очевидным истинное значение Писаний" (Принципы христианского воспитания, с. 187). Подобное она говорит и о своих собственных трудах. Так, мы читаем, что "Свидетельства сами по себе будут ключом к объяснению данной вести, подобно тому как один текст Писания объясняется другим его текстом" (Избранные вести, т. 1, с. 42).

Этот принцип особенно полезен, когда мы имеем дело с высказываниями, на первый взгляд неясными. Он, как правило, помогает обратиться к другим текстам на ту же тему. Подобные изречения часто освещают вопрос под разными углами, иногда дают дополнительную информацию, а в совокупности они рассеивают неясность первого высказывания.

Важно также, чтобы на основании общего совета Елены Уайт на определенную тему были созданы четкие концептуальные рамки для наставления, данного конкретной личности. Помните о необходимости остерегаться интерпретации любого высказывания, которое кажется не согласующимся с общим смыслом произведений Елены Уайт или библейским советом. Такие явно неверные толкования обычно указывают на необходимость дальнейшего изучения темы.

Четвертый принцип заключается в том, что мы должны осторожно подходить к любым толкованиям трудов Елены Уайт и Библии, которые кажутся нам "новыми" или уникальными. Ранее в этой же книге мы отметили, что отдельные люди всегда ищут чего-то нового, хотя они еще не усвоили центральных истин уже открытого света. Таких исследователей часто влечет к группам независимых. Тесное сотрудничество с людьми, имеющими опыт в исследовании Библии и произведений Елены Уайт, может иногда спасти нас от многих огорчений. "Вы должны, - писала в 1863 году Елена Уайт одному из адвентистов, - сдерживать свое стремление к оригинальности. Вам нужно опереться на веру Церкви, иначе вы повредите делу Божьему и истине. Ни проповедники, ни рядовые члены не должны отстаивать новые идеи, беря на себя ответственность. Все новые идеи следует тщательно исследовать, и относительно каждой принять решение. Если они имеют какую-нибудь ценность, то их должна принять Церковь, если нет - отвергнуть" (Письмо 8, 1863).

В другой связи г-жа Елена Уайт писала: "Пусть ни у кого не возникает самоуверенной мысли, что Бог дал ему особый свет, которого нет у его братьев. В Писании Христос представлен как Тот, Кто обитает посреди Своего народа...

То, что брат Д. называет светом, выглядит безвредно; ни у кого не создается впечатления, что кто-то может пострадать от этого света. Но, братья, это уловка сатаны, это тот первый клин, который он вбивает между нами. Данный метод уже многократно испытан и испробован. Один человек принимает новую и оригинальную мысль, которая вроде бы не противоречит истине. Он говорит о ней, размышляет над ней до тех пор, пока она не начинает казаться ему правильной и важной, ибо у сатаны есть власть принимать обманчивый вид. В конце концов, новая идея становится всепоглощающей темой, великим стержнем, вокруг которого вращается все...

Мы можем чувствовать себя в безопасности только в том случае, если не будем принимать никакого нового вероучения, никакого нового толкования Писаний [то же самое можно сказать и о произведениях Елены Уайт], не посоветовавшись прежде с опытными братьями. Изложите свои мысли перед ними смиренно, имея при этом открытый ум, готовность учиться и ревностно молясь Богу; и если они не увидят нового света в этом учении, подчинитесь их суждению, ибо "народ... при многих советниках благоденствует" (Притч. 11:14)" (Свидетельства для Церкви, т. 5, с. 291-293). Если мы на все времена последуем этому совету, он оградит от множества недоразумений адвентистскую Церковь и жизнь миллионов читателей Елены Уайт.

Последний принцип толкования, который мы обсудим, заключается в том, что человек никогда не вправе строить свое доказательство на основе умолчания. То есть, мы не должны считать что-либо истинным на собственном убеждении в том, что если бы Елена Уайт была против этого, то непременно бы высказалась. Например, хотя Е. Уайт знала о пантеистических взглядах Келлога в течение ряда лет, она ничего не говорила о них. Поскольку г-жа Уайт не высказывалась на эту тему в конце 1890-х и начале 1900-х гг., Келлог решил, что она поддерживала его. Этот вывод был далек от истины, что Келлог в конце концов и обнаружил.

Изучение адвентистской истории вопреки общему впечатлению свидетельствует, что г-жа Уайт нередко хранила молчание даже по поводу важных вопросов. Она часто воздерживалась от высказываний, пока не получала от Господа свидетельство по определенному вопросу. Так, она долгое время не комментировала ситуацию, связанную с Анной Раис Филлипс, провозгласившей себя пророчицей в начале 1890-х годов, ситуацию, которая для Церкви могла оказаться пагубной. 1 ноября 1893 года Елена Уайт написала: "Ко мне приходят письма относительно сестры Филлипс, в которых меня спрашивают, что я думаю об этом деле. Я не считала себя в праве высказывать поощрение или осуждение, пока мне не будет послан особый свет относительно этого дела... Я решила позволить делу развиваться" (Письмо 54, 1893).

В любом случае не безопасно основывать свое доказательство на умалчивании. Нам следует непосредственно изучать написанное самой Еленой Уайт, и даже тогда нам нужно следовать здравым принципам толкования.

Большую часть настоящей книги мы посвятили исследованию принципов толкования произведений Елены Уайт. Теперь же обратимся к процессу применения наших открытий, следующему важному шагу, необходимому при чтении ее произведений. Это будет предметом исследования последних двух глав, в которых мы рассмотрим применение наших открытий и к нам самим, и к нашим ближним.