Тема 2.2. Античная цивилизация — колыбель европейской культуры

Нам представляется верной и другая мысль Вернана, где он сущест­вование раба вне города расценивает как существование вне общества. Конечно, стоит напомнить и об отношениях между городами. Здесь провозглашенная полисом атональность (состязательность) не мешала самым жестоким образом расправляться с конкурентами (ведь греки, говорившие на одном языке и верившие в одних богов, воспринимали друг друга в войне не как врагов, в отличие от варваров, а как сопер­ников).

Многое позволяет понять в произошедшей переориентации лич­ности и в формировании новых полисных ценностей обращение к лирике (нас интересуют так называемые декламационные жанры — элегия и ямб). Не в меньшей степени, чем содержание раннегреческой лирики, захватывает сама жизнь поэтов. Для нее характерна соци­альная неустроенность: им приходилось покидать родные города и влачить вдали от родины жалкую жизнь изгнанника, искать счастья в основании новых поселений (колоний) и в судьбе воина-наемника, или же пытаться примирить пылающие друг к другу враждой различные группировки полиса. Именно в этот период Алкей создал выразитель­ный образ полиса-корабля:

Пойми, кто может, буйную дурь ветров! Валы катятся — этот отсюда, тот Оттуда... В их мятежной свалке Носимся мы с кораблем смоленым...

Неустойчивость политических отношений между городами побуж­дала к сравнению полиса с кораблем посреди бушующего моря. Но это не все. Другое, пожалуй, более страшное обстоятельство — отсутствие единства между гражданами. Напрасно обращается к ним поэт с упо­минанием о предках — основателях полиса и призывает их стяжать славу:

Но есть иные — люди, не властные В своих желаниях. Темным страстям служа, Их опозоренные руки Предали город рукам таким же.

Ощущение социальной нестабильности прослеживается и в стихах Архилоха. Со всех сторон подстерегают бедствия, опасности, а граж­дане в это время нарушают клятвы и предают друг друга.

121

Можно ли сказать, что в этих условиях полис был гарантом граж­данского благополучия? Да, иного оплота среди социальных неурядиц не было. Но на деле гражданин полиса нередко предпочитал свои личные интересы интересам полиса, обесценивал военные доблести. Безо всякого стеснения Архилох повествует о том, что в сражении с саийцами он бросил щит, чтобы избежать смерти. Саиец гордится до­бытой славой; Архилох смотрит на это иначе: пусть пропал щит, можно добыть и новый. Своеобразная переоценка ценностей содержится в следующих его словах: «Кто падает, тому ни славы, ни почета нет от сограждан».

Да и Алкей, призывавший граждан не посрамить предков трусостью и стяжать славу, просит сообщить своим близким, что он потерял в бою щит, зато остался в живых. А как же тогда «айдос», который должен сохранять зависимость индивида от коллектива полиса? Здесь име­ется одна тонкость, которая раскрывается в стихах Феогнида (кстати, также использующего образ корабля для изображения государства, в котором бразды правления захватили недостойные). «Айдос» теперь соотносится с «кердос» (выгодой, пользой). «Айдос» выражает, в первую очередь, отношение к друзьям, что обусловлено наличием в городе «добрых» и «худых». Кроме того, он мог быть и просто личным чувством, как это было в известном обращении Алкея к Сапфо и в ее ответе ему.

Полисная мораль имела широкий диапазон: от Тиртея, воспеваю­щего величие смерти за родное отечество, до Архилоха, ставящего на первое место жизнь. Ведь Архилох призывает к мужеству, самообла­данию, способности познавать тот ритм, что сокрыт в человеческой жизни. В отличие от спартанских идеалов мужества в сражении, Ар­хилох говорит о мужестве в жизни. Он не отказывается от позитивных идеалов дружбы, родины, но указывает на то, что они основаны на внутреннем чувстве личности. Умей различать внутреннее и внешнее, умей наблюдая размышлять и размышляя наблюдать, отличай подлин­ное от показного, но и сам не выставляй напоказ своих внутренних чувств.

Поэзия демонстрирует, что полисные ценности предполагают личностно-ценностный мир. Френкель отмечает, что особенностью раннегреческой лирики было доведение переживаемого момента до целостности, в котором события прошлого (а также мифы) находили свое место для обоснования настоящего путем создания этой целос­тности. Провозглашение человека точкой отсчета в понимании дейс­твительности, синхронизации прошлого и настоящего — непреходящая культурная ценность античного полиса.