Тема 2.3. Культура европейского Средневековья

развивается и субъективизм как противопоставление, и человек, познав самого себя, приобретает индивидуальность и создает свой собствен­ный внутренний мир.

Тем не менее в течение всего Средневековья этот мир был пропитан христианством. Оно возникло в I в. н. э. в условиях императорского Рима с его острыми социальными противоречиями и выступило как движение униженных и несчастных, проповедующее «грядущее из­бавление от рабства и нищеты». При этом христианство явилось ка­чественно новой религией, способной влиять на огромные народные массы. Оно обращалось ко всем людям и народам, создавая между ними вероисповедальную связь независимо от их этнической, языко­вой, политической и социальной принадлежности — связь единовер­цев. Именно в Библии утверждается, что все люди едины во Христе, независимо от их социального и этнического происхождения. Новая религия упростила и гуманизировала культ, запретив жертвоприноше­ния и отказавшись от жесткой регламентации поведения человека в быту. Сложная обрядность языческих религий создавала перегородки между людьми: люди разных религий не могли вместе ни есть, ни пи-уь, ни свободно общаться. Теперь эти преграды были сняты. Вместе с те(м, христианская церковь не отказывалась от наиболее распространенных, привычных обрядов, обосновывала правомерность их заимствования, что облегчало переход в христианскую веру.

Христианство свершило великий исторический синтез, наследуя и по-своему преобразуя интеллектуальные завоевания предшествующих эпох: идеи и образы различных религий Ближнего Востока, традиции греко-римской античной философии. При этом освоение существовав­шей ранее философской и религиозной мысли шло в русле духовно- нравственных исканий эпохи, что придавало христианству особую привлекательность.

Главная христианская ценность — любовь как связующая нить че­ловека с Богом, как любовь к Богу, которая противостоит греховной и низменной плотской любви. Такую любовь трудно понять рационально. Если по древнему праву равного воздаяния следует: «Око за око, зуб за зуб», а следовательно, и любовь за любовь, то потому и надо лю­бить «ближнего», что он отплатит тебе тем же. Но Христос учит иначе: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинаю­щих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 44). Так формировался культ страдания как очищения и возвышения души.

Главным догматом христианства является вера в единого всемогу­щего и всеблагого Бога, причем решающее значение для христианства

135

имеет то представление о Боге, что Он есть Бог-Отец, Бог-Любовь, а люди — дети Божии. Следующая кардинальная идея — боговопло- щение, богочеловечение. Ее суть в том, что Бог-Отец в своей беско­нечной любви к людям принял человеческое тело, жил по законам вещественного мира, страдал и умер как человек, будучи невиновным. Этой жертвой он искупил грехи людей и спас их для жизни вечной. Воплотившийся Бог есть Сын Божий, Спаситель (Христос). И поэтому прийти к Богу-Отцу можно только через веру в Христа. Наконец, еще одна очень важная идея христианства — это вера в Царство Божие (Не­бесное). Царство Небесное — это божественный мир, куда в конечном итоге должны прийти люди, чтобы соединиться с Богом для вечной блаженной жизни. Но уже на земле каждый человек может принять его в свою душу подвигом веры и любви («Царство Божие внутри вас»).

Если принимать значение этих идей для культуры как способа культивирования (взращивание и распространение) ценностей, то очевидно, что христианство считает земное, видимое, природное су­ществование несовершенным и подлежащим преодолению. Но это не значит, что оно отвергает всякие земные ценности. Во-первых, высшей земной ценностью оно утверждает душу человека. Она выше всяких земных благ и важнее мира в целом («что толку, если ты приобретешь весь мир, а душу потеряешь»). Разумеется, каждая душа заслуживает любви сама по себе, а не в связи с теми или иными достоинствами че­ловека (талант, красота, щедрость и т. п.). Во-вторых, таким образом утверждается в качестве ценности любовь человека к человеку. В-тре­тьих, если душа важнее всех земных благ и мира в целом, и если любить другого человека следует не за что-то, а по-братски, значит еще одной ценностью, внедряемой христианством для культивирования, является свобода. Свобода, как высшее достояние человека, просвечивает через все идеи христианства. Но интенсивнее всего она может быть выражена в подвиге веры. Вера в Христа, в его пришествие, воскресение, в то, что он спас людей и весь мир, настолько не соответствует повседневной жизни, не согласуется с бессмысленными страданиями, гибелью огром­ного числа людей, болезнями, войнами, ничтожеством, низостью и т. д., и т. п., что принятие ее выглядит безумием.

В христианстве образцом выступает человек смиренный, духов­ный, страдающий, жаждущий искупления грехов, спасения с Божьей помощью. В условиях господства эсхатологизма и психологии месси­анства сущность нравственного идеала средневековой христианской идеологии можно представить единством Веры, Надежды и Любви. В этой триаде Вера выступает как особое состояние духа, как ведущая к Богу святая простота. Надежда олицетворяет идею спасения от греха