Становление военной социологии

В годы Второй мировой войны в США получила значительное раз­витие военная социология. Наиболее масштабная и результативная ис­следовательская в этом плане программа возглавлялась Самуэлем Ста-уффером и проводилась под эгидой Отдела информации и образования Армии США. Правительственное финансирование этой программы стало еще одним примером возросшего авторитета социологии в Се­верной Америке, ведь помимо Пентагона многие федеральные и штат­ные ведомства в это время тратили довольно значительные суммы на социологические исследования для решения актуальных социальных и управленческих проблем страны.

Начало исследования, результаты которого были затем опубли­кованы в работе "Американский солдат", ставшей социологической классикой в США, датируется маем 1941 г., спустя лишь пять меся-

382

цев после того, как военный министр издал специальную директиву, на­правленную против каких-либо опросов в вооруженных силах. В дире­ктиве, в частности, говорилось: "Наша армия должна быть сплочен­ной общностью с четкой целью, разделяемой всеми. Такая армия мо­жет быть построена лишь благодаря ответственным усилиям всех ее членов, как кадровых, так и призванных. Анонимное мнение или критика, не важно, хороши они или плохи, разрушительны по своему влиянию для военной организации, где основополагающим момен­том является принятая на себя каждым индивидом ответственность. Вот почему приказываю: проведение опросов из-за их анонимного характера не разрешается среди персонала Армии Соединенных Штатов" [Studies in social psychology in world war II. Princeton, 1949. V. 1. P. 12].

Однако со вступлением CIIIA в войну был назначен новый воен­ный министр Генри Симпсон, создавший в своем министерстве Отдел морально-психологического климата (Morale Division), преобразован­ный затем в Отдел информации и образования. Возглавлявший этот отдел генерал Фредерик Осборн решил создать службу по проведе­нию опросов, и первый реальный опрос относительно социально-пси­хологического климата был проведен 8 декабря 1941 г., на следующий день после нападения японцев на Пирл-Харбор. Советниками в прове­дении программы были приглашены Самуэл Стауффер из Гарвард­ского университета, Ренсис Лайкерт из министерства сельского хозяй­ства (автор шкалы Лайкерта, созданной им в 30-х годах), Квинн Мак-Немар из Стэнфордского университета. По настоящему исследова­тельское подразделение развернуло свою работу в июне 1942 г. Ста­уффер стал техническим директором этого подразделения и оставал­ся им до конца войны.

Самуэл Эндрю Стауффер (Stouffer) (1900-1960) - основатель во­енной социологии в США, руководитель авторского коллектива клас­сической монографии "Американский солдат" (1949).

Стауффер родился в Сак-Сити, Айова. Образование он получил в университетах Висконсина (1935 г.) и Чикаго (1946 г.). В 1946 г. он соз­дал и возглавил Лабораторию социальных отношений Гарвардского университета.

Помимо военной социологии он занимался также изучением ра­совой проблемы в США совместно с Г. Мюрдалем. Он внес значи­тельный вклад при написании Мюрдалем его "Американской дилем­мы" (1944 г.).

В области методики он разрабатывал количественные методы ана­лиза социальных проблем, процедуры эмпирической верификации дан­ных. Он - один из создателей методики современного социального об­следования (survey).

Важнейшие его работы, помимо упомянутых, - "Измерение и пред­сказание" (в соавт.), "Социальное исследование в проверке идей" (1962), Коммунизм, конформизм и гражданские свободы" (1963).

Еще в 1937 г., анализируя по заданию правительства работу госу­дарственных исследовательских центров, Стауффер сделал вывод, что

383

э та работа может быть успешна лишь при соблюдении двух обязатель­ных условий: первое — должен существовать хороший и прочный кон­такт между администрацией и руководителями исследовательского центра для того, чтобы политика администрации, нуждающаяся в ана­лизе и детализации, подвергалась бы такому анализу с самого раннего момента; второе - у самого исследовательского подразделения должно быть достаточно полномочий для проведения поисковых исследова­ний с тем, чтобы предвидеть возможные проблемы и готовить ответы на них.

Стауффер предлагал создать контакты исследователей с админист­рацией на нескольких уровнях.

Первое, должны регулярно проводиться совещания исследователей с шефом, его первым заместителем и другими руководителями. Это должны быть не просто формальные "посиделки", но "своеобразные свободные корриды со взаимным обменом по проблемам политики ведомства, взаим­но обогащающие обе стороны и поддерживающие новые идеи и подходы". Стауфферу удалось организовать довольно плодотворную совместную ра­боту генералов и молодых ученых, хотя это было очень непросто.

Второе, Стауффер требовал, чтобы ученые налаживали личные контакты с офицерами других подразделений министерства обороны. Он добивался того, чтобы в каждом подразделении руководства Армии США на связи с исследовательским подразделением был офицер, с ко­торым можно было бы проанализировать возможные проблемы взаи­модействия и через кого внедрять результаты исследований.

Третье, и наиболее сложное в условиях армейской иерархии того времени, - исследовательский коллектив должен иметь личные контакты с призванным составом и эти контакты должны быть свободными и рас­крепощенными.

Четвертое, самое легкое и выполнимое - должны существовать свободные личные контакты с другими исследователями, работающи­ми как на правительство, так и вне правительственных структур.

Им были намечены основные проблемы для исследований, например, моральный климат в войсках, находящихся далеко от театров военных действий; настроения в частях, которые скоро должны отправиться для участия в боевых действиях за океан; установки негров-военнослужащих; установки военнослужащих спецподразделений, в частности в ВВС, в сравнении со всей армией; установки в войсках, воюющих в особых усло­виях, например в пустыне. По предложению Стауффера проводились как регулярные мониторинговые съемы информации, так и специальные экс­периментальные программы. Специальные ресурсы оставлялись для про­ведения блиц-обследований по проблемам, возникавшим внезапно и тре­бующим быстрых результатов-рекомендаций.

Коллектив разработал систему показателей социального климата и регулярно составлял отчеты по этой системе относительно состояния войск в различных местах.

Летом 1942 г. было проведено широкомасштабное исследование в военно-воздушных силах, осенью того же года открылся филиал иссле­довательского подразделения в Лондоне, а в 1943 г. и 1944 г. - аналогич-

384

ные филиалы на театрах военных действий вооруженных сил США. Всего за годы войны было проведено около 250 обследований. Вот те­матика некоторых из них [Madge J. The origins of scientific sociology. L.: Stock Publ.,1970. P. 294]:

установки солдат, размещенных на Бермудах (выборка - 300 чел.);

отношение к войне (выборка - 2900 чел.);

отношение к гражданским лицам (3500 чел.);

проведение досуга (4400 чел.);

установка на различные должности в армии (3000 чел.);

установки негров и на негров (12200 чел.).

Армейские руководители не возражали против публикации данных по проекту, но деньги на это не выделяли. В 1946 г. Фонд Карнеги пе­редал специально на эти цели грант в Исследовательский совет по об­щественным наукам, благодаря чему ведущими учеными, имевшими от­ношение к данному проекту в 1949-1950 гг. был выпущен четырехтом­ник "Исследования по социальной психологии во Второй мировой вой­не". В авторский коллектив, возглавляемый Стауффером, вошли такие ученые, как Пауль Лазарсфельд (Колумбийский университет), Эдвард Зухман и Робин Уильяме (Корнуэльский университет), Леонард Кот-трелл (Фонд Рассел Сэйдж), Луис Гуттман (Корнуэлл).

В ходе проекта была значительно обогащена методика и техника проведения конкретных исследований. Это касается методов сбора дан­ных и их обработки. В частности, значительное развитие получили ме­тоды шкального анализа, методы факторного анализа, теория измере­ния установок.

Результаты реализации проекта имели несколько уровней. Наибо­лее значимыми были выводы и рекомендации, позволяющие знать со­стояние боевого духа в войсках и предпринимать необходимые действия для его подъема и поддержки. Были вскрыты социальные закономер­ности поведения людей в боевых действиях, факторы, влияющие на эф­фективность поведения солдата в бою. В частности, исследователи ус­тановили связь между характером военной подготовки солдат и их со­циальными установками и, в свою очередь, между разными типами ус­тановок и эффективным ведением военнослужащими боевых действий. Ученые разработали тесты, позволяющие эффективно предсказать по­ведение того или иного человека в бою. Социологам удалось выявить действие разнообразных факторов как на боевую подготовку воина, так и на его поведение в условиях боевых действий.

Исследование имело исключительно плодотворное влияние на раз­работку социологических процедур, на совершенствование методик сбора, анализа, интерпретации социологической информации. В проек­те тесно сотрудничали социологи, психологи, математики, что способ­ствовало созданию новых аналитических подходов и даже самостоя­тельных научных дисциплин на стыках этих и других социальных наук.

* * *

Итак, социология в США прошла интересный и насыщенный этап своего становления, который продолжался около полувека с конца XIX века и до окончания Второй мировой войны. Именно в этот пери-

13. В.П. Култыгин 385

о д сложились ее основные черты - акцент на проведение эмпирических исследований, ориентация на практическое использование результатов, тесное взаимодействие с потребителями социологической информации, широкое применение математических и статистических методов при анализе полученных данных.

Вспомним еще раз некоторые основные события, характеризую­щие формирование североамериканской социологической науки.

С момента своего становления североамериканская социология четко отличалась от европейского социологического движения своей приверженностью к сбору прямой информации. В то же время она стре­милась порвать с некоторыми традиционными интеллектуальными формами других дисциплин. Социология в США базируется на данных, которые другие социальные дисциплины - экономика, история, полити­ческие науки - не представляют с достаточной полнотой и необходимо­стью для описания человеческого поведения и взаимодействия.

Наиболее сильное влияние на становление североамериканской со­циологии оказали труды Спенсера и Конта, а также Гумпловича, Ратцен-хофера, Зиммеля и Тарда. Результатом этого было формирование гумани­тарных, филантропических и социально-реформаторских тенденций в со­циологии США. Лица, занятые в филантропических и социально-рефор­маторских движениях, приходили к пониманию необходимости научного изучения тех проблем людей и социальных общностей, которые требова­ли неотложного внимания и разрешения. Так возникал возможный ответ на их потребности в новой научной дисциплине, которая особо интересо­валась человеческими отношениями и взаимодействиями групп.

Предшественники современной североамериканской социологии при­нимали активное участие в обсуждении рабства, системы laissez-faire, обя­занностей государства в области благосостояния, благотворительности, социальной помощи и законодательства в пользу социальной демократии, а также моральных обязанностей граждан перед обществом.

Впервые термин социология появляется в США в 1854 г. Миссурий-ский плантатор Генри Хьюз, последователь Конта и Фурье, публикует в Филадельфии "Трактат о социологии, теоретической и практиче­ской". Однако это еще не столько научный, сколько религиозно-публи­цистический труд.

Первая социологическая работа "Изучение социологии Г. Спенсе­ра" публикуется в 1870 г. в журнале "Popular science monthly". Спенсеро­ва концепция начинает преподаваться Уильямом Грехемом Самнером в Йельском университете с 1872 г.

В 1892 г. в Чикаго, а затем в Колумбийском колледже в Нью-Йор­ке создаются социологические кафедры. В Чикаго социологов возгла­вил А. Смолл, в Нью-Йорке - Франклин Гиддингс.

В 1905 г. социологи выделились из Американской ассоциации соци­альных наук и создали под руководством Лестера Уорда Американское социологическое общество. Важным событием для социологов стало объединение в 1879 г. филантропов и реформаторов в Национальную конференцию социальной работы, известную также под названием На­циональной конференции милосердия и исправления.

386

Первый социологический журнал в США "Американский журнал социологии" стал выходить с 1895 г. в Чикагском университете под ре­дакцией А.Смолла. В нем активно печатались также Уорд, Самнер. Гиддингс, Росс.

Первыми современными социологами историки социологии часто называют Джона Генри Уилбэрна Штукенберга (1835-1903) и Лестера Франка Уорда (1841-1913). Штукенберг представлял теологическое и филантропическое направление ранней североамериканской социоло­гии. Он родился в Германии, был лютеранским пастырем в штатах Ай­ова и Пенсильвания. В 1880 г. он опубликовал свою главную работу "Христианская социология". В 1832 г. уже будучи главой североамери­канской церкви в Берлине, он опубликовал "Введение в изучение со­циологии", где изложил свои идеи совместно с Адольфом Штекером, лидером Христианской социалистической партии в рейхстаге.

Лестер Уорд оказал решающе влияние на становление социологии США. Его двухтомник "Динамическая социология" считается первой оригинальной социологической работой в США. В ней развивалась тео­рия социальных сил, на базе концепции интересов Г. Ратценхофера, она утверждала, что прогресс человечества и демократического устройства общества, в частности, зависит от результатов и применения социаль­ных исследований, от распространения научных выводов. Уорд реши­тельно противостоял как теории laissez-faire и эволюционизму Спенсе­ра, так и марксистской концепции классовой структуры общества.

В 1894 г. Албион Смолл и Джордж Винсент опубликовали первый учебник "Введение в изучение общества", вдохновленный подходами А. Шеффле. В том же году профессор Йельского университета Артур Фейрбэнкс издал "Введение в социологию". В 1896 г. в Ньюпорте вы­ходят "Принципы социологии" Ф. Гиддингса, основанные на достиже­ниях французской социологической школы. А. Смолл синтезировал не­мецкую социологию и издал в 1904 г. "Общую социологию", базирую­щуюся в первую очвредь на концепции Ратценхофера, а также на соци­альной этике Джона Дьюи.

Важным событием социологической жизни США стал выход в свет в 1899 г. работы Торстайна Веблена "Теория класса, имеющего досуг". Серьезными вехами в развитии североамериканской социоло­гии стали три основные работы Чарльза Хортона Кули: "Человече­ская природа и социальный порядок" (1902), "Социальная организа­ция" (1909) и "Социальный прогресс" (1918). Работы Кули и Веблена оказали значительное влияние на дальнейшие судьбы социологии США, определили ее приоритеты - роль организации, социальную структуру, изучение социальных конфликтов и напряженностей меж­ду социальными группами. Эта новая ориентация возродила интерес к изучению социальных классов.

Эдвард Алсворт Росс занимался в основном изучением структуры классов, слоев и каст в серии монографий, опубликованных "Амери­канским журналом социологии". В сфере его интересов была также разработка методов контроля индивида со стороны общества. В 1907 г. вышла его книга "Грех и общество", в которой он проанализировал из-

¹³* 387

м енения в коллективной этике, отталкиваясь от структуры идеалов со­временного ему общества. Работы Росса оказали значительное влияние не только на социологов, но также на реформаторов и политиков, в ча­стности, на Теодора Рузвельта. Росс изучал демографическую ситуа­цию в США и выступал за контроль над иммиграцией, особенно с Вос­тока, защищал критерии Мальтуса относительно рождаемости. В рабо­те "Только стоячие места" (1929) он изложил свою позицию и предос­терег от угрозы мировой перенаселенности.

Между двумя мировыми войнами складывался облик современной социологической науки. Предмет социологии представляют тесно пере­плетенные между собой отрасли: исследовательскую технику; идеи, объясняющие социальные явления и тенденции; понимание и нахожде­ние возможностей контроля социальных проблем. Наиболее полно эти задачи могут выполнять в комплексе научные школы. 20-40-е годы в США характеризовались формированием таких социологических школ при ведущих университетах, которые являются основными научными центрами и сегодня.

Выход в свет "Польского крестьянина" помог социологической школе Чикагского университета сформировать традиции эмпирическо­го исследования, а окончательно эти традиции здесь были закреплены трудами Роберта Парка. Чикагская школа широко и творчески исполь­зовала все имеющиеся в первой половине XX века методы сбора пер­вичной информации, официальные и неофициальные документы, не­формальные интервью, жизнеописания, включенные наблюдения. Прекрасным примером подхода Чикагской школы служит, в частности, работа "Золотое побережье и трущобы".

Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского уни­верситета приобрело стабильно высокую международную репутацию и развернуло широкий спектр исследовательских работ под руководст­вом Лазарсфельда, а затем и Мертона.

Солидную репутацию по праву завоевала Гарвардская социологи­ческая школа благодаря трудам ученых такого масштаба как П. Соро­кин, Т. Парсонс, Г. Лассуэлл.

Калифорнийский университет в Беркли предоставляет широкие институциональные возможности для социологических исследований, особенно в области политики и индустриальных отношений. Хотя мно­гие ведущие социологи в Беркли первоначально были воспитанниками Колумбийского университета, социология в Калифорнийском универ­ситете, тем не менее, имеет свое четкое и индивидуальное лицо.

Наиболее влиятельной и плодотворной социология США становит­ся после Второй мировой войны, однако, ее крупный международный успех был подготовлен всем ходом развития здесь этой научной дисци­плины.

— ■ ■" ■ ■—■ ■ —■ ■ .——I ..

Раздел шестой

ИСТОРИЯ РОССИЙСКОЙ СОЦИОЛОГИИ

Специфика становления социологии в России

Впервые непосредственно о социологии, используя этот термин, за­говорили в России в самом конце 40-х годов XIX века в кружке извест­ного литературного критика и общественного деятеля В. Г. Белинско­го. Белинский, бывший в то время властителем дум передовой молоде­жи, и собиравшаяся у него интеллектуальная молодая элита очень вни­мательно следили за духовной жизнью Европы, особенно Франции. По­явившийся на французской почве в трудах О.Конта позитивизм, а так­же некоторые его социологические идеи сразу же стали предметом го­рячего обсуждения в кружке Белинского.

Известный русский социолог Н. И. Кареев (1850 - 1931) свидетель­ствует: "В кружке Белинского философия Конта была известна по статьям в "Revue des Deux Mondes". Вне этого кружка только умерший еще молодым писатель Валериан Майков (брат Аполлона) в своей ос­тавшейся незаконченной работе "Общественные науки в России", по­мещенной в Финском Вестнике в 1845 г., обнаружил знакомство с "Кур­сом положительной философии" [Кареев Н.И. Основы русской социо­логии // Социол. исслед. 1983. № 3. С.179].

Впервые упоминание об О. Конте и его идеях можно найти в статье В.А. Милютина в журнале "Отечественные записки" в 1847 г. Затем поя­вляются статьи о нем и о его учении Э.К. Ватсона в "Современнике" и се­рии статей Д.И. Писарева и П.Л. Лаврова о "Отечественных записках".

Одновременно с начала 60-х годов появляются и отечественные со­циологические концепции. В эти годы к социологическим проблемам часто обращалась группа прогрессивных публицистов в журнале "Рус­ское слово". Их лидером был любимец образованной русской молодежи Д. И. Писарев, ориентировавшийся на идеи Н. И. Новикова (1744-1818) и А.И. Радищева (1749-1802).

Современный исследователь истории социологии Н. Новиков пола­гает, что на развитие отечественной социологии на раннем этапе, поми­мо Конта, оказали также влияние П. Барт, Г. Бокль, Дж. Болдуин, К. Бугле, В. Виндельбандт, Р. Вормс, В. Вундт, Ф. Гиддингс, Дж. Гобсон, Л. Гумплович, Г. де Грееф, Б. Кидд, Б. Кроче, Г. Кунов, А. Лабриола, Э. Демолен, В. Дильтей, Э. Дюркгейм, Г. Еллинек, Ж. Лакомб, А. Ла-ланд, Г. Лебон, Ш. Летурно, Э. Литтре, А. Лориа, Д. Льюис, Г. Зиммель,

389

В . Зомбарт, А. Кетле, Р. Мейо-Смит, У. МакДугалл, Т. Масарик, К. Менгер, Дж. С. Милль, П. Наторп, Ф. Ратцель, Г. Риккерт, Г. Спен­сер, Г. Тард, Ф. Теннис, Л. Уорд, Э. Ферри, А. Фулье, Г. Шмоллер [Nowikow N. Die Soziologie in Rusland. Ihre institutionelle Entwicklung von den Anfangen bis zur Oktoberrevolution 1917. Wiesbaden: Harassowitz, 1988. S. 23].

В периодической печати социологическая проблематика постоянно обсуждалась на страницах журналов: Былое, Дело, Голос минувшего, Критическое обозрение, Научное обозрение, Научное слово, Образо­вание, Отечественные записки, Правда, Русская мысль, Русский вест­ник, Русское богатство, Современник, Современное обозрение, Совре­менный мир, Вестник Европы, Вопросы жизни, Заветы, Жизнь, Зна­ния, а также в газетах: Биржевые ведомости, Санкт-Петербургские ве­домости и др.

Наиболее интенсивное развитие российская социология получает в конце 80-х годов. Характерные черты того периода - тесная связь с за­падноевропейскими социологами, оппозиционность или, по крайней ме­ре, критичность по отношению к властям, широкий спектр социальных течений в российской социологии, приоритет рассмотрения социеталь-ных проблем.

Систематизируя начальный этап развития российской социоло­гии с момента ее появления и до Первой мировой войны и русских революций 1917 г., следует выделить два основных русла ее разви­тия. Один ее поток — это академическая социология, развивавшаяся в рамках высших учебных заведений, в научных институтах, в ходе учебного процесса. Другой поток - публицистическая социология, т.е. та ее часть, которая была наиболее социально-политически ан­гажирована.

Первый поток был тесно связан с европейскими университетами и известен в России в основном лишь специалистам, второй характеризу­ется широким спектром общественно-политических ориентации.

В значительной степени развитие социологии в России на началь­ном этапе шло в рамках публицистической социологии. Многие отече­ственные исследователи издавали книги, печатали в журналах статьи по социологической проблематике, не имея прямого отношения к учеб­ному процессу, к строго научной системе анализа материала.

Парадокс заключается в том, что хотя для долгосрочной перспек­тивы общественного развития фундаментом выступала академическая социология, ее влияние на широкое общественное мнение, на мысли и чувства современников было гораздо менее заметным, нежели горячо обсуждавшиеся и вызывавшие бурю страстей работы социологов-пуб­лицистов. Социологи-академисты были признаны в мировой, точнее, в тогдашней европейской науке, а в стране многих из них снисходитель­но-пренебрежительно третировали как "иностранцев". Авторитет же "публицистов" среди широкой читающей публики был огромен - на­пример, похороны одного из них в начале XX века - Н.К. Михайловско­го собрали несколько сотен тысяч людей, и ни один журнал, ни одна га­зета не обошлись без некролога и материалов, связанных с ним.

390

История становления социального знания не только интересна са­ма по себе, но позволяет понять современную ситуацию и спрогнозиро­вать возможные пути дальнейшего развития страны.

Уникальность развития наций состоит в том, что общность, универ­сализм социальных законов проявляется в развитии различных народов по-разному. Есть народы, оптимально пользующиеся имеющимися для прогресса возможностями, другие демонстрируют собой, что случается при неблагоприятных внешних обстоятельствах и внутренних факто­рах. Однако наиболее выпукло и поучительно альтернативы развития важнейших общественных тенденций проявляются в исторических пу­тях, находящихся или проходивших через экстремальные ситуации.

Россия является такой страной, на долю которой выпало за послед­нюю тысячу лет вероятно наибольшее число экстремальных, форс-ма­жорных ситуаций из всего европейского опыта. Так, в средние века ее опыт демонстрирует, что могло бы стать с Европой, если на пути тата­ро-монгольских орд не стали бы восточные славяне. Однако наиболее драматичен и информативен ее социальный опыт в современную эпоху -т.е. за последние два столетия, в котором воплотились разные грани: очень жесткий абсолютизм и широкомасштабная европеизация, высо­кий взлет духовной культуры и опыт самых насильственных револю­ций, беспрецедентно смелый социальный эксперимент и крайности то­тального авторитаризма.

Содержание, истоки и движущие силы этих событий и тенденций нельзя в должной степени понять, не обратившись к социальной само­рефлексии нации. А эта социальная рефлексия в наиболее концентри­рованном виде выражена в социологическом знании. Таким образом, становление и развитие социологической науки в стране - это нагляд­ное и довольно полное проявление актуальных течений и потенциаль­ных возможностей, присущих нации. Опыт России как общества, пере­жившего и переживающего многие крайние состояния, имеет, на наш взгляд, международное значение, а ее социология помогает глубже ра­зобраться во внутренних механизмах поведения людей в крайних соци­ально-политических и социально-экономических ситуациях.

Да и современная ситуация в России может быть правильно понята, если достаточно полно будет представлена панорама социальной ин­формированности общественного мнения о содержании социальных проблем и характере закономерностей, присущих функционированию и развитию общества. Информированность эта формируется десятилети­ями, и значительная роль в этом процессе принадлежит состоянию и пу­тям развития социологической науки. В этой связи не только познава­тельный, но и прикладной характер представляет обзор становления социологической науки в России.

Настоящий раздел начинает рассмотрение становления социологиче­ского знания в России с первых систематизированных статистических уче­тов, с анализа работ предшественников российской научной социологии. Основное внимание уделено формированию социологии как самостоя­тельной отрасли знания, которое наиболее интенсивно происходило с се­редины 60-х годов прошлого века до 20-х годов нынешнего века.

391

В озрождение социологической науки в самом конце 50-х - начале 60-х годов рассматривается лишь в самом общем плане для того, чтобы дать неискаженную общую перспективу отечественной социологии. Во­обще же этот этап заслуживает специального углубленного исследова­ния ввиду его исключительной значимости для судеб страны. Правдой, вероятно, является и то, что время для объективного и полного анализа новейшей социологической истории еще не настало, - слишком близки по времени к нам эти события и, следовательно, нельзя быть достаточно беспристрастным в их оценке и освещении.

Продолжая исследование по истории мировой социологической мыс­ли, в этом разделе мы ставим основной целью раскрыть наиболее зна­чимые процессы, происходившие во время становления российской со­циологии, показать место отечественных социологов в мировой науке.

Предыстория социальных исследований в России

Важным источником возникновения и развития социологии в Рос­сии были эмпирические обследования и статистика, появившиеся в стране задолго до XIX века. Непосредственно статистический способ изучения общественных явлений формируется в России во второй по­ловине XVIII - начале XIX веков. Особенно энергичное развитие прак­тика и теория российской статистики получают в связи с реформой 1861 г., сама разработка, подготовка и проведение которой основыва­лись на разносторонних и глубоких социальных и статистических ис­следованиях.

Первые эмпирические социальные индикаторы, появившиеся в России, были связаны в первую очередь с налогообложением. Подати до XV века взимались или со двора (с "мужа", с "дыма"), или с единиц средств производства (с "плуга", с "рала").

С XV века по XVIII век преобладали писцовые, дозорные, межевые книги в качестве регистрационных средств социального и экономическо­го состояния населения. При этом наибольшее распространение получи­ла такая форма статистического учета, как "Книга сошного письма". Все эти книги были первой фиксацией социальных характеристик русского населения отдельных княжеств и вотчин. К сожалению, значительное число этих документов погибло в Большом московском пожаре 1626 г.

А самые первые попытки переписи населения в отдельных княже­ствах России относятся еще к XII веку. В XIII веке татаро-монгольские завоеватели пытались "померить в число" русских людей для сбора с них дани (1245, 1259, 1273, 1287 гг.) В завещании великого князя Ивана I (Калиты) (1328-1340) говорится о проведенной им перед вступ­лением на княжение переписи. Большое значение имела также прове­денная в царствование Алексея Михайловича в 1638 г. перепись населе­ния Москвы, в ходе которой фиксировались, в частности, занятия и промыслы населения.

392

В XVI веке вводится новая единица налогового обложения - "тяг­ловый двор" и переписи становятся подворными. В них учитывалось лишь мужское население. Поскольку целью этих переписей было обло­жение податью, были случаи ломки ворот, объединения дворов, бегст­ва, других уловок.

С середины XVII века в крупных вотчинах России широкое распро­странение получили учетные книги: ужинно-умолотные, вкладные, сбора оброка и др. Поскольку часто приказчик или управляющий жили в одном месте, а хозяин - в другом, составлялись два одинаковых комп­лекта книг: "черные" - оригинал, находящийся в хозяйстве и "белые" -отправлявшиеся князю, воеводе, настоятелю монастыря.

Оперативная статистика стала складываться и получила в стране централизованные и систематизированные формы благодаря усилиям Петра I (1672-1725) в связи с его реформаторской деятельностью. В си­стеме государственного управления он вводит в 1719г. вместо приказов коллегии (Берг-, Мануфактур-, Коммерц-) и поручает одному из под­разделений Бергколлегии вести вопросы статистического учета.

Он же явился и инициатором проведения в стране всеобщих пере­писей. Первая подушная перепись податного населения - ревизия -была начата 26 ноября 1718г. Организация сбора данных поручалась армии. Для достижения надежности результатов мерами наказания за утайку податного населения были определены "нещадное битье кну­том" и даже смертная казнь. Тем не менее, уже тогда данные ревиз­ских сказок (само это название отчетного документа возникло позже, при проведении третьей ревизии в 1761 г.) искажались из-за поборов и взяточничества.

Официальный срок подачи "сказок" первой ревизии устанавливал­ся в течение одного года, однако фактически она была завершена лишь в 1727 г. Вторая (1743 г.) и третья (1761 г.) ревизии проводились по че­тыре года, четвертая (1781 г.) - шесть лет, пятая (1794 г.) - пятнадцать лет, шестая (1811 г.) - два года, седьмая (1815 г.) - двенадцать лет, вось­мая (1833 г.) - три года, девятая (1850 г.) - один год, десятая (1856 г.) -четыре года.

Ревизии проводились под руководством Сената, а три последние -под руководством министерства финансов.

Выборка (или, как тогда называли, несплошной учет) впервые ста­ла использоваться в первой половине XVIII века, с введением в России Устава Конюшенного 16 марта 1736 г.

В царствование Екатерины II (1762-1796) статистика, помимо опера­тивной функции, стала развиваться и как средство познания общества. После губернской реформы 1775 г. центральные хозяйственные коллегии были распущены и средоточием государственного управления а, следова­тельно, и оперативной статистики стала губернская администрация.

Именно в это время "возник новый тип статистических работ, рас­считанных не на удовлетворение узко оперативных запросов, а на полу­чение статистических данных о состоянии социально-экономической жизни - познавательная статистика. Начиная с 1764 г., в России было проведено несколько статистических исследований, ставших затем уни-

393

к альными и послуживших базой для последующего развития статисти­ческой практики и для становления российской науки" [Плошко Б.Г., Елисеева И.И. История статистики. М.: Финансы и статистика, 1990. С. 61-62]. С этого времени положено начало комплексным социальным исследованиям - так, генеральная опись Малороссии была проведена в 1765-1767 гг. под руководством генерал-губернатора Малороссии гра­фа П.А. Румянцева.

Сохранилась, в частности, инструкция-распоряжение Румянцева молодому анкетеру майору М.И. Кутузову-Голенищеву: "Изволите са­ми всем и всякому, а особо простого народу людям, толковать, что сие делается единственно, дабы освободить их от неумеренных, по верным, дошедшим и сказавшимися справедливыми жалобам, от старшин отяго­щений и к лучшему впредь всякого человека в истинной его породе из­вестия... но при том ни от кого ничего не отбирать и не арестовать и в точности и обстоятельно описывать и в каковы либо где между кем имеючись споры не входить, и описать за тем всякое владение, за кем оное состоит" [Записки Черниговского губернского статистического комитета. Чернигов, 1865. Кн. 1. С. 129-131].

Первое общенациональное статистическое обозрение России было подготовлено Иваном Кирилловичем Кирилловым (1689-1737), обер-секретарем Сената, создателем исторического, этнографического и экономического атласа России (1734 г.), переиздававшегося в течение 50 лет. В 1727 г. он завершил двухтомную монографию "Цветущее со­стояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами своими Петр Великий, отец отечества, импе­ратор и самодержец всероссийский и прочая, и прочая, и прочая". В книге даны сведения о населении России, ее зарождавшейся промыш­ленности, путях сообщения, монастырях, школах, доходах. Все это бы­ло систематизировано по губерниям и уездам. Впервые были использо­ваны таблицы, обобщающие показатели, оценка надежности собран­ных данных. Рукопись использовалась в списках и была опубликована, к сожалению, лишь в 1831 г.

В развитие методологии и техники статистических исследований большой вклад внесли: Василий Никитич Татищев (1686-1750), упра­вляющий казенными заводами на Урале, основатель Екатеринбурга в 1723 г.; автор "Рассуждения о ревизии поголовной и касающейся до оной" (написана в 1747 г., опубликована в 1861 г.), М.В. Ломоносов (1711-1765), который, готовя "Российский атлас", организовал в 1760 г. "академическую анкету, содержащую 30 вопросов [Ломоносов М.В. Избранные философские произведения. М., 1950. С. 542-544], Федор Иванович (Герард Фридерик) Миллер (1705-1783), академик, редактор первого российского периодического издания "Ежемесячные сочине­ния к пользе и увеселению служащие".

В 1765 г. было учреждено Вольное экономическое общество "для распространения в народе нужных и полезных земледелию и домостро­ительству знаний". Общество проводило анкеты и печатало их данные в "Трудах Вольного экономического общества".

394

Застой в исследованиях наступил во времена правления Павла I (1796-1801), который даже запретил публично употреблять слово "об­щество", однако новый импульс социальные исследования получили при Александре I (1801-1825). В частности, в 1811 г. было создано Ста­тистическое отделение при Министерстве полиции под руководством академика Карла Федоровича Германа (1767-1838), создавшего в 1806 г. "Статистический журнал".

Пришедший к власти в 1825 г. Николай I следовал духу Павла I, за­претив публично употреблять слово "прогресс", однако развитие соци­альной информации продолжалось. В 1834 г. были созданы губернские статистические комитеты, а в 1852 г. и общенациональный статистиче­ский комитет, преобразованный в национальный статистический коми­тет, преобразованный в 1858 г. в Центральный статистический комитет.

В 50-х годах XIX века в России велись активные социальные иссле­дования, готовящие реформу и охватывавшие:

положение крепостного крестьянства;

состояние и возможные цены на земли;

социальное и экономическое состояние помещичьего земледелия в

стране.

Следует в этой связи особо отметить труды Александра Григорье­вича Тройницкого (1807-1871) и Николая Алексеевича Милютина (1818-1872).

Преподавание статистики и эмпирических исследований велось в России с основания в 1775 г. Московского Университета. Профессор И.Г. Рейхель читал курс "Краткое руководство к познанию натурально­го, церковного, политического, экономического и учетного состояния некоторых знатнейших европейских государств", МЛ. Каченовский (1775-1842) - "Статистико-историческое учение в Российском государ­стве".

Большой резонанс вызвало опубликование фундаментального двухтомного труда Константина Ивановича Арсенъева (1789-1865) "Начертание статистики Российского государства". 1-й том - "О состо­янии народа" (1818), 2-й том - "О состоянии правительства" (1819). Ис­пользуя ревизские сказки, он построил следующий динамический ряд расчетной численности населения России: 1722 г. - 14 млн чел., 1742 г. -16 млн, 1762 г. - 19 млн, 1782 г. - 28 млн, 1796 г. - 36 млн, 1812 г. - 45 млн, 1816 г. - менее 45 млн чел., оценив уменьшение численности насе­ления России в Отечественной войне примерно в 1 млн чел.

Он дал различные группировки российского населения, в частно­сти, по национальности, религии, месту проживания, по состояниям (производительное и непроизводительное - 9:1). В рамках производите­лей земледельцы и все прочие (купцы, ремесленники, фабриканты), как 20:1 [Т. 1. С. 63-65].

В пореформенной России выдающимся не только национальным, но и мировым явлением стала земская статистика. В ходе реформ в 33 губерниях были созданы земские органы местного самоуправления. Социальные обследования стали проводиться земствами с начала 70-х годов. К концу 1894 г. за 15 лет активной исследовательской дея-

395

т ельности земствами были опубликованы материалы подворных пере­писей по 172 уездам, охвативших примерно 4 млн крестьянских дворов или четверть всего российского населения. Достоверность земских дан­ных значительно превосходила правительственную статистику.

В методологии земских обследований существовало два направле­ния. Московским руководил Василий Иванович Орлов (1848-1885), воз­главлявший Московское земское статистическое бюро, а черниговским -Петр Иванович Червинский (1849-1931). Орлов предлагал за единицу измерения брать двор, Червинский - земельный надел. Впоследствии эти направления слились. Земцы впервые использовали сводки как форму обобщения данных, создали единую систему социальных показа­телей. Ими учитывалось своеобразие местных условий. С 1887 г. по 1917 г. состоялось 17 съездов (совещаний) земств по инициативе Мос­ковского юридического общества, Всероссийского земского союза, Об­щества русских естествоиспытателей и врачей, Статистической комис­сии Русского вольного экономического общества, других организаций. Здесь обсуждались итоги обследований, распространялись новые еди­ные методики наблюдений, анализа материалов.

Представляет интерес оценка состояния и уровня земской статисти­ки, данная В.И. Лениным: "Насколько правительственная немецкая статистика выше правительственной русской по широте и полноте, еди­нообразию и точности сведений, быстроте их обработки и опубликова­ния, - настолько наша земская статистика выше европейских частич­ных анкет и исследований по замечательной полноте отдельных дан­ных и детализации их обработки" [Ленин В.И. ПСС. Т. 5. С. 213].

Главные объекты земских обследований - крестьянский быт, бюд­жеты, народное образование, социальная гигиена, медицинская стати­стика и др.

Русские ученые-статистики внесли заметный вклад в развитие ме­тодологии социальных исследований. Особо следует отметить Юлия Эдуардовича Янсона (1835-1893) и Александра Ивановича Чупрова (1842-1908).

Янсон, отдавая должное Кетле с его попыткой построить статисти­ку как исключительно индуктивную науку, говорил о: а) неприемлемо­сти идеи среднего человека; б) невозможности измерять нравственные явления средними величинами; в) неверности положения о том, что с ростом числа наблюдений возрастает точность наблюдения; г) непри­менимости теории вероятностей к социальным явлениям [Янсон Ю.Э. Направления в научной обработке нравственной статистики. СПб, 1871. Вып. 1. С. 3]. В 1881 г. он создал статистическое бюро при Санкт-Петербургской городской управе, затем основал и редактировал "Ста­тистический ежегодник Санкт-Петербурга".

Популярным лектором в МГУ был А.И. Чупров. В 1866 г. он окон­чил факультет права МГУ, а в 1872-1874 учился в Лейпциге и Гейдель-берге. С 1878 г. Чупров заведует кафедрой политэкономии и статисти­ки МГУ. Он был активным преподавателем Русской высшей школы об­щественных наук в Париже, а с 1906 г. избран вице-президентом Меж­дународного института социологии. Его основная заслуга состоит в раз-

396

витии теории статистического наблюдения. Он обосновал экспедицион­ный способ сбора данных, обобщил практику земских обследований в составлении комбинационных таблиц, развил теорию монографическо­го исследования.

Крупнейшим теоретиком применения математических методов в со­циальных исследованиях уже в начале XX века был Александр Александ­рович Чупров (1874-1926), сын А. И. Чупрова, заведующий кафедрой ста­тистики Петербургского политехнического института (с 1902 г.), член-корреспондент Российской академии наук с 1917 г. В 1924 г. он был избран почетным членом Королевского статистического общества в Лондоне. Его работы привели к вероятностному обоснованию социального позна­ния, дали логико-философское обоснование математической статистики. Он, в частности, детально разработал методику анализа выборочных сово­купностей. После него в науке осталась влиятельная школа "чупровцев".

Среди наиболее значительных работ А. А. Чупрова - "Очерки по теории статистики" (СПб., 1909); "Основные проблемы теории корре­ляции" (М., 1926); "Основные задачи стохастической теории статисти­ки" // Вест, статистики. 1925. № 10-12.

Академическая социология

В ранней российской социологии были представлены почти все ос­новные направления так называемых "школ одного фактора" кроме, пожалуй, расово-антропологической школы.