1498–1500. Картина кисти Перуджино. Исторические герои; сверху – аллегории Силы и Умеренности
Случай, когда по приказанию папы Павла II в фундамент постройки заложили целую гору монет и медалей, а Платина усмотрел в них языческий талисман, может быть, самый яркий. Или просто самый известный. Но ведь очевидно, что это не был первый в XV веке случай! Историки утверждают, что скульпторы того времени, откопав на задворках древние статуи, немедленно начинали подражать древним скульпторам. С натяжкой, но в это можно поверить. Однако будем ли мы даже предполагать, что папа, не имеющий перед глазами многочисленных примеров магии и безгрешный, аки голубь, вдруг, обнаружив каким‑нибудь чудом инструкцию по магическим обрядам, взял да и решил немного поподражать древним.
На самом деле, на протяжении всего XV столетия закладка зданий сопровождалась не только астрологическими, но и магическими процедурами. То же самое было и в XIV веке, в первые годы которого Гвидо Бонатти при закладке новых городских стен в Форли, дабы уберечь город от разрушения, разграбления и захвата, использовал талисман, конную статую, сооруженную и зарытую в землю по всем правилам астрологии и магии. Этот способ «страхования имущества» практиковался, конечно, издавна, и не одобрялся церковью (и кстати, его бытование объясняет причину, из‑за которой в землю, на радость археологам, попало столь много статуй). Когда шесть десятилетий спустя, при кардинале Альборносе истукан случайно был найден при раскопках, его показали народу в назидание и с предостережениями. Затем статую, вероятно, вновь зарыли; полувеком позже (в 1410), когда неприятельская попытка внезапно захватить Форли провалилась, народ радовался ее магической силе.
«Видимо, статуе радовались в последний раз: уже в следующем году город был все‑таки захвачен», – пишет Буккхард Якоб в книге «Культуры Италии в эпоху Возрождения».
Мы приводим эти случаи ради подтверждения мысли, что сосуществование в одном и том же месте одновременно нескольких, будто бы взаимоисключающих культур – магии и развитой философии, христианства и язычества, не только возможно, но и подтверждается документально. И если мы видим, что магия существовала официально, невзирая на запреты, то представьте себе, сколь широко она была разлита в делах личных!
Ариосто в своей комедии «Некромант» собрал и воспроизвел все, чем она, магия, чаще всего проявлялась в обыденной жизни. Заклинания сопровождались самыми омерзительными действиями: например, нужно было выдернуть три зуба у мертвеца, вырвать ему ноготь из пальца и т. д., и т. п., так, что к концу действа несчастный, прибегнувший к магии, порой уже сам был почти покойником.
Буккхард Якоб сообщает, что однажды во время большого заклинания чуть не умер от страха Бенвенуто Челлини; и он, и его спутники пережили глубочайший ужас… Когда же и где происходил «сеанс»? В римском Колизее, в 1532 году.
Но практиковались и более ужасные вещи.
В 1480 году появилась папская булла, в которой особо указывалось на то, что пагубная магия (malleficium)или колдовство, должна рассматриваться как ересь и потому подлежит надзору со стороны инквизиции. Колдовство стали трактовать, как сговор с дьяволом. А ведь мы только что приводили свидетельства, что магией занимались христианские священнослужители предшествующих XIII, XIV веков! Борьба с «сатанизмом» вылилась в борьбу с паствой, прежде всего женщинами, что является не выражением, а следствием женоненавистнических настроений, царивших в обществе в то время. Это было не преднамеренное преследование женщин, но борьба с дьяволом, ибо считалось: только женщины, единственные из человеческих созданий, могут быть до такой степени невежественными, чтобы позволить врагу рода людского завладеть собой.
Авторы «Молота ведьм» (1487) и других подобных сочинений обвиняли женщин в сексуальных извращениях и «фантазиях», направленных против Бога и в помощь дьяволу.
«По‑видимому, первой жертвой этого нового вида преступления, когда женщина обвинялась в сожительстве с дьяволом и производила ночные путешествия по воздуху на шабаш, нужно считать 56‑летнюю аристократку из Тулузы – Анжелу Лабарт, у которой от сожительства с дьяволом родилось чудовище с волчьей головой и хвостом дракона… –пишет С. Лозинский. – Все эти факты с большой достоверностью, тем меньше исключающей сомнения, что Анжела сама созналась в еженощных совокуплениях с дьяволом, были установлены инквизитором Гуго Леонидом, который сжег преступницу на большом аутодафе в 1276 году».
Историки сообщают, что в VII–VI веках до н. э. по горам Греции носились менады, разрывавшие детей на куски в сексуальном экстазе. Но вот же документы, показывающие, что за то же самое наказывали дев в Европе! (На тех же самых, заметим, «линиях веков» синусоиды.)
В булле Иннокентия VIII (1484–1492) против ереси ведьм Summis desidevantes говорилось:
«Не без мучительной боли мы узнали, что в некоторых частях Германии… очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных…»
Вот статистика уничтожения ведьм, по данным, приведенным С. Лозинским:
В Женеве за короткий промежуток времени в 1542 году было сожжено 500 ведьм. В 1546 году тюремный смотритель донес городскому совету, что все тюрьмы переполнены ведьмами, и палач заявил, что сил одного человека недостаточно, чтобы справиться с палаческими обязанностями.
В небольшом Оснабрюке за три месяца в 1588 года была сожжена 121 ведьма, вокруг Оснабрюка пылают костры, и все женское население обречено на гибель. По официальным данным, в 20 деревнях кругом Трира в 1587–1593 годах было сожжено 306 человек, в двух деревнях осталось всего две женщины… В Кведлинбурге в 1589 году в один день погибло 133 человека. В Нейссе магистрат построил для ведьм специальную печь огромных размеров… В Манке в 1583 году иезуитам хитростью удалось изгнать из 16‑летней девушки Анны Шлуттенбауер 12655 чертенят…
В местечке Эллингене за 8 месяцев 1590 году была сожжена 71 ведьма. В Эльфагене в 1612 году иезуиты возвели на костер 167 человек, а в Вестерштене за 2 года 600 человек. В местечке Герольцгофене в 1616 году было сожжено 99 ведьм, в следующем – 88.
Многие исследователи утверждают, что католическое духовенство хорошо разбиралось в вопросах черной магии и в той или иной мере прямо или косвенно было причастно к совершению черных месс в XV–XVI веках. Есть основания для предположения, что черная месса явилась не искажением и карикатурой на католическую мессу, а наоборот, существовала ранее католической мессы как самостоятельный культовый обряд. И лишь впоследствии была христианизирована путем замены некоторых песнопений другими, включающими слова «Дева», «Христос» и другими, создающими ложную иллюзию малейшей связи с христианским богослужением.
Наиболее восприимчивыми к фантасмагорическим бредням были женщины и дети. Потому они и стали жертвами «войны с дьяволом». С. Лозинский пишет в предисловии к «Молоту ведьм»:
«Безумие, разумеется, охватывало и детей. В 1669 г. в шведском округе Делакарлии у детей появилась какая‑то болезнь, сопровождавшаяся обмороками и спазмами. Во время болезни дети рассказывали о какой‑то местности Блакулла, куда их ночью приводят ведьмы и где происходит шабаш. Весь округ заволновался, и со всех сторон стали требовать строгого следствия… Нужно заметить, что выдающиеся шведские юристы оспаривали право сжигания людей на основе детских показаний. Однако духовенство не соглашалось с доводами юристов и ссылалось на псалом, в котором говорится, что устами младенца глаголет сама истина. Так дети стали жертвой всеобщего безумия и более того – вызывали гибель многих матерей…
В 1659 г. в Бамберге были сожжены 22 девочки в возрасте от 7 до 10 лет. Во время казни они проклинали своих матерей, научивших их дьявольскому искусству. В описании этого случая говорится: колдовство до такой степени развилось во всей Баварии, что дети на улице и в школах учили друг друга колдовать… Дети вообразили, что ночью их возят на метлах, козлах, курицах, кошках на шабаш, где заставляют отрицать святую троицу и т. д. В результате было сожжено несколько женщин».
Прорицания, колдовство, тайные обряды, свойственные и античности, и Средневековью по линиям № 5–7, естественно дополняются вакхическими обрядами. Ученый XVIII века Шампфлери писал:
«Странные увеселения происходили в соборах и монастырях при больших праздниках церкви в Средние века и в эпоху Возрождения. Не только низшее духовенство участвует в веселых плясках и песнях, особенно на Пасхе и Рождестве, но даже и главнейшие церковные сановники. Монахи мужских монастырей плясали тогда с монашенками соседних женских, и епископы присоединялись к их веселью».
Ну, если это было позволено клиру, то что говорить о мирянах! Конечно, в кальвинистской Женеве порядки были построже; высмеивали католическое духовенство и лютеране. В общем, в XV веке всем всё было ясно, если говорить о морали. Всё было ясно и Скалигеру. Но когда церковники ничего не стеснялись, то о какой научной этике можно говорить применительно к нему? «Подростковая» мораль Средневековья вполне позволяла ему не оглядываться на совесть. Так что приведенные выше сведения делают понятными многие вещи, о которых мы лишь догадывались. Например, становится ясным, что не из одного лишь злого умысла, а, можно сказать, руководствуясь благородными порывами души, Скалигер, этот «величайший ум человечества» растащил античность и Средневековье, «язычество» и христианство так, чтобы они не мешали друг другу.
В еще большую даль времен «улетели» ромейские храмовые вакханалии X–XI веков. Они попали во времена Хаммурапи. Если совместить траки нашей синусоиды, то получится, что задолго до XV века при храмах имелись божьи жены, божьи сестры и церковные блудницы. Эти последние назывались кадишты (от еврейского кадеш – святой). Последние были, возможно, чем‑то вроде браманских баядерок, то есть храмовых танцовщиц и певиц, а божьи жены вроде средневековых христианских диаконисс, божьи сестры – что‑то вроде монашенок, и к этому же разряду, как низшая ступень, прибавляются еще и божьи блудницы, а также и отдельно живущие блудницы. Очевидно, что эта профессия тоже считалась благочестивой, возможно, из подражания богоматери, родившей ребенка без мужа, ведь о христианской троице упоминается в предисловии к этому «кодексу».
Если отнести появление Законов Хаммурапи к XI веку, то вполне понятно, что за несколько столетий, прошедших от него до XV века, вполне мог этот «институт» блудниц переродиться, во‑первых, в прослойку богатых, культурных гетер, сведения о которых мы находим и в греческих текстах, и в «возрожденческой» литературе, а во‑вторых – в институт монашеской проституции.
