Часть I. Мир традиции
Глава 1. Принцип
Для понимания как традиционного духа, так и современного мира, каковой является отрицанием этого духа, необходимо начать со следующего основополагающего пункта: доктрины двух природ.
Существует физический порядок и порядок метафизический. Существует смертная природа и природа бессмертных. Существует высший регион "бытия", и низший — "становления". Обобщая, можно сказать, что существует зримый и осязаемый мир, но прежде, по ту сторону его существует незримое и неосязаемое, то есть сверхмир, принцип и истинная жизнь.
Во всем традиционном мире, как на Востоке, так и на Западе, в том или ином виде всегда присутствовало это знание, которое было подобно несокрушимой оси, вокруг которой выстраивалось все остальное.
Именно знание, а не "теория". Поскольку для современного человека постичь его сложно, необходимо начать с идеи, состоящей в том, что традиционный человек знал реальность куда более широкого порядка бытия, нежели тот, которому нынче соответствует слово "реальное". Сегодня, по сути дела, под реальностью мыслится лишь чисто телесный мир, ограниченный временем и пространством. Конечно, отдельные люди допускают существование чего-то, выходящего за рамки чувственного мира: но поскольку это допущение всегда принимается в порядке гипотезы или научного закона, умозрительной идеи или религиозной догмы, то в действительности оно остается в указанных рамках: на практике же, то есть на непосредственном опыте, который может отличаться от его "материалистических" и "спиритуалистических" верований, обычный современный человек создает себе образ реальности, опираясь исключительно на телесный мир.
Именно в подобного рода материализме повинны современные люди: их прочие материалистические воззрения, проявляющиеся как философские или научные взгляды, являются вторичным явлением. Таким образом, под подлинным материализмом понимается не мнение или "теория", но реальное состояние, присущее определенному человеческому типу, опыт которого более не позволяет ему уловить нечто большее, чем просто телесные предметы. Поэтому в большинстве случаев современный интеллектуальный бунт против "материалистических" взглядов по сути своей остается тщетной попыткой противодействия тем конечным и второстепенным последствиям, порожденным далекими и глубокими причинами, которые кроются в совершенно иной сфере, нежели в области "теорий".
Опыт традиционного человека, сегодня сохранившийся как пережиток у некоторых так называемых "примитивных" народов, выходил далеко за рамки этих границ. "Незримое" было для них столь же и даже более реально, чем данные физических органов чувств. Кроме того, оно обусловливало и сам образ жизни как индивида, так и коллектива.
Таким образом, если в традиционном понимании то, что сегодня принято называть реальностью было всего лишь одной из возможностей значительно более широкого порядка, то незримое, тем более, не было тождественно "сверхъестественному". Согласно традиции понятие "природа" значило куда большее, чем просто телесный мир видимых форм, на котором сосредоточена современная секуляризированная наука. Напротив, по самой своей сути она составляла часть той же незримой реальности. Было живое чувство "низшего" мира, населенного всевозможными темными и двуличными силами — демонической души природы, основы основ всех ее форм и энергий — которому противостоял недоступный обыденному человеческому сознанию небесный свет высшего региона. Кроме того, к "природе" традиционно причисляли также все чисто человеческое, то есть подчиненное общей судьбе, обрекающей на рождение и смерть, непостоянство, зависимость и порчу, свойственную низшим регионам. По определению порядок "того-что-есть" не имеет ничего общего с человеческими или временными состояниями и условиями: "люди составляют одну расу, боги — другую" — хотя считалось, что обращение к высшему, потустороннему порядку может направить интеграцию и очищение человеческого в нечеловеческом, что, как станет ясно в дальнейшем, являлось сутью и целью всякого подлинно традиционного общества.
Мир бытия и мир становления — вещей, демонов и людей. Впрочем, любой гипостатический1 образ этих двух регионов — астральный, мифологический, теологический или религиозный — возвращал традиционного человека к двум состояниям, служил символом, требующим разрешения во внутреннем опыте или в предчувствии внутреннего опыта. Так в индуистской традиции и, особенно, в буддизме идея сансары — "потока", который властвует над всеми формы нижнего мира — тесно связана с состоянием жизни как слепой жажды, неразумного уподобления. Равным образом, в эллинизме "природа" зачастую была олицетворением вечной "лишенности" того, кто имея собственный принцип и собственный акт вне себя, нескончаемо течет и ускользает от себя — atnoer iea — обнаруживая в своем становлении изначальную и радикальную заброшенность, вечный изъян границы. "Материя" и становление в этих традициях выражают то, что в существе составляет неустранимую неопределенность и темную необходимость, бессилие обрести совершенную форму, овладеть собой законным образом: notakhana и noriepa говорили греки; адхарма называли это на Востоке. Схоласты также выражали сходные идеи, признавая в cupiditas и appetitus innatus корень всякой не искупленной природы. Таким образом, в той или иной форме, человек Традиции обнаруживал в опыте жаждущего уподобления, который помрачает и делает ущербным существо, тайну этого состояния, в котором нескончаемое становление, вечная неустойчивость и возможность нижней сферы предстают как космическо-символическая материализация.
С другой стороны, в обретении и придании себе надлежащей формы, в обладании принципом жизни в себе самом — цельной жизни, не мятущейся более в поисках другого или других ради достижения собственной полноты и оправдания себя, жизни, более не расколотой потребностью в чем-то отличном от себя и иррациональной тягой к внешнему — одним словом, в опыте аскезы видели путь к постижению другого региона, мира состояния "бытия", уже не физического, а метафизического мира — "пробужденной разумной природы" — традиционными образами которого служили солнечные символы, небесные сферы, светоносные или огненные существа, острова и горные вершины.
Таковы "две природы". Кроме того существовало понятие о рождение согласно одной и согласно другой природе, а также переход от одного к другому рождению, ибо было сказано: "Человек это смертный бог, а бог — бессмертный человек".
Традиционный мир знал эти два великих полюса существования и пути, которые ведут от одного к другому. Таким образом, помимо мира во всей полноте его форм как видимых, так и скрытых, как человеческих, так и подчеловеческих, демонических, традиционный человек знал и "сверхмир" — aimsokrepu — один как "падение" другого, а другой как "освобождение" первого. Он понимал духовность как то, что выходит за пределы как жизни, так и смерти. Он знал, что внешнее существование, "жизнь" суть ничто, если она не является приближение к сверхмиру, к "более чем жизни", если ее высшей целью не ставится соучастие в нем и активное освобождение от человеческих уз. Он знал, что ложна всякая власть, несправедлив и принудителен всякий закон, бессмысленно и преходяще всякое учреждение, если они не являются властью, законом и учреждением, подчиненным высшему принципу Бытия — данному свыше и устремленному к миру горнему.
Традиционный мир знал Божественную Царскую Власть. Он знал акт перехода — Инициацию (два великих пути приближения к сверхмиру) — героическое Действие и Созерцание; посредников — Обряд и Верность; великую опору — традиционный Закон и Касту; земной символ — Империю.
Таковы основы иерархии и традиционного общества, целиком и полностью разрушенных торжествующей "человеческой" цивилизацией современных людей.
^ ^ ^