1khorkkhaymer_maks_stanovlenie_frankfurtskoy_shkoly_sotsial_n

поскольку это воспринимается в качестве традиции, за нее продолжают сражаться. Вспоминать по каждому из этих поводовХоркхаймеранепредставляетсяцелесообразным2.

Так и получилось, что в число современных теоретиков, значимых для международных отношений (политики), Хоркхаймера не включают. Составители сборника статей «Критические теоретики и международные отношения» (2009) сообщают, что из «основных школ» современности – марксизма и постмарксизма, Франкфуртской школы, герменевтики, феноменологии, постколониализма, феминизма, исследований гомосексуальности постструктурализма, прагматизма, научного реализма, деконструктивизма и психоанализа – выбраны 32 «важных теоретика», работы которых оказали влияние на теорию современнойполитики.Вотэтиимена:ГеоригиоАгамбен, Теодор Адорно, Ханна Арендт, Алан Бадью, Юдит Батлер, Рой Баскар (Bhaskar), Вальтер Беньямин, Симона де Бовуар, Пьер Бурдьё, Поль Верилью, Г.В.Ф.Гегель, Антонио Грамши, Жиль Делёз, Жак Деррида, Славой Жижек, Иммануил Кант, Юлия Кристева, Эммануил Левинас, Карл Маркс, Жан-Люк Нанси, Фридрих Ницше, ЖакРансьер(Rancière),РичардРорти,ЭдвардСаид(Said),

Гайатри Спивак (Gayatri Chakravorty Spivak), Франц Фанон (Fanon), Зигмунд Фрейд, Мишель Фуко, Юрген Хабермас, Мартин Хайдеггер, Карл Шмитт3. Разумеется, любыеподборкииколлекциитакогородаследуетвоспринимать скорее как отражение философской моды и характеристикупозицийфилософскогосообщества,ккоторому принадлежат составители. Для темы данной книги важно отметить, что из всех франкфуртцев в качестве наиболее значимыхтеоретиковвыделяютАдорноиХабермаса.Как видим, и в данном случае для Хоркхаймера подобающего места не нашлось.

11

§ 2. Новое время. Современность. Модерн

Обсуждение актуальности тех или иных мыслителей или их идей зачастую оперирует понятием современности, которое само по себе достаточно смутно, а во Франкфуртской школе имеет, к тому же, еще и запутывающее добавление – модерн (модернити).

Один из тезисов первой части этой работы о Хоркхаймере заключался в том, что сообщество, постепенно складывающееся вокруг него, довольно разнородно по своему идейному происхождению, интересам, однако всю эту разносторонность интересов объединяет желание предложить новый образ философствования. Он оказывается ориентированным в значительной мере не только на методологию марксизма (что традиционно отмечается в отношении франкфуртцев), но также и на внефилософские,околофилософскиеформыитемыиметоды(см.Ч.1. §§ 12–13, 16–17; об этом также пойдет далее речь в разделах об «Индустрии культуры» – ср. § 58 сл.). Говорилось и о том, что новый тип философствования Хоркхаймер и его коллеги активно сочетают с институциональной деятельностью,котораядолжнаподкрепить,укоренитьпредлагаемую ими реформу философского знания (Ч. 1. §§ 33 сл.).

Однако есть еще два принципиальных момента, также проявляющихся в теоретической деятельности франкфуртцев. Речь идет, во-первых, о концепциях истории философии, которые они предлагают в своих работах («ДиалектикаПросвещения»–наиболееизвестноеизних). Подобные конструкции, общие теории, предлагающие трактовки развития (или упадка) метафизики (философии/ науки) совершенно необходимы для любого мыслителя, который – как Хоркхаймер и его коллеги – не довольствуетсячастнымизадачамиразвития,совершенствованиятра-

12

диционносложившихсядисциплин,отраслейтойилииной области знания4. Они необходимы структурно, как такой элемент построений, который связывает воедино частные концепции авторов по поводу развития философии, наук

икультуры. Чем более масштабны предлагаемые мыслителями изменения, тем более «сильной» оказывается его интерпретацияпредшествующейтрадиции,чемболееглобальнаипретенциознаинтерпретация,темкболееранним периодамисторическогопрошлогопредполагаетсявозвращение: «соревнование» интерпретаций происходит также

ив аспекте давности периода, которые удается включить

в историко-философскую схему5. Во-вторых, любая новая сильная концепция историко-философского развития

нуждается также и в новых маркировочных символах,

которые бы задавали новое видение соотношения между эпохами. Если для непосредственных предшественников философии истории – Хоркхаймера и Адорно (Гуссерля и Хайдеггера) главной «эпохой-символом», по отношению к которой определялась предлагаемая коррекция, было Новое время (die Neuzeit)6, то Франкфуртская школа все более активно использует уже другую метку-символ: мо-

дерн (das Moderne)7.

Насколькосущественнамодификация,котораяможет скрываться за этим новым термином?

Первый содержательный вопрос, с которым следует определиться, это что такое современная философия. Когда она начинается? Что является критерием ее современности сегодня? То же ли самое – современность и актуальность? Второй содержательный вопрос – что такое современная философия? Ставить его вроде бы не к месту, поскольку все мы уже имеем представление об этой специальности еще со времен нашего первого введения в дисциплину.

13

С определенными оговорками можно принять следующий тезис: философия сегодня – это как раз и в первую очередь современная западная философия. Он означает всего лишь признание того факта, что основные параметры философского знания, из которого мы сейчас исходим,которыеимплицитноимеемввиду,сложилисьименно в рамках западноевропейской традиции, к которой мы формально принадлежим (даже если наши симпатии отданы, скажем, китайской или индийской традиции).

Для отечественной традиции современная (западная) философия есть то, что признано таковой в рамках этой самой европейской традиции и что в ней «принято считать» таковым. Принято датировать ее примерно с середины XIX в., или, точнее, с 1831 г. – года смерти Гегеля и времени первых постгегельянских школ, а также заметной активизации позитивизма. Этот рубеж, конечно, условен, в нем заключены остатки влияния философии марксизма-ленинизма, господствовавшей у нас в 1920–1980-е гг. и сохраняющейся под другими наименованиями по сей день. Тогда были определены три источника и три составные части марксизма, причем один из них – т. н. немецкая классическая философия – как раз и считался завершившим свое развитие к тому времени. Впрочем, только отчасти такая периодизация идеологична – она используется также известным исследователем Г.Шнедельбахом. Подобное представление о периодизации было закреплено в первых десятилетиях ХХ в., и, кстати, руку к тому приложили и неокантианцы и их последователи (Виндельбанд и др.). Именно они после Гегеля в значительной мере способствовали тому, что история философии стала отдельной дисциплиной в рамках философии. Как известно, традиция неокантианцев была сильна и в России.

14

Однако сейчас в западноевропейской традиции больше используют другой масштаб, сетку другого размера, для определения современности. В англоязычном пространстве современная философия – это не contemporary, a modern philosophy. Соответственно, говорят об эпохе модерна и датируют ее, как правило, появлением критической философии И.Канта. Иногда в качестве характерной черты такой модерной философии называют ориентацию на теорию познания (конечно, в этом случае – когда теория познания становится критерием – граница размывается вплоть до Декарта).

Этими замечаниями я подвожу к следующему обобщению: «современная философия» есть то, что признано таковой в рамках культурно-исторического развития, что закреплено в сложившихся школах (если, конечно, они сложились и, сложившись, не были разрушены). И подкрепляется эта «современная философия», мощной базой учебников, справочных и энциклопедических изданий, в которых по определению не должно быть ничего «непроверенного» и которые, потому, консервируют предшествующие,устоявшиесятрактовкиивзгляды.Разумеется, этотобраз«современной»философииещеболеезастывает, когда получает легитимацию благодаря учебным программам министерств и ведомств.

Впрочем, все это отнюдь не показывает, чéм философия современна в смысле своей актуальности. «Современная» философия не обязательно значит – «живая». Действительно, границы и понимание философии как современной постоянно пересматриваются. Маркировка «эпоха модерна» как раз и есть один из таких «пересмотров». Однако в соответствии с каким критериями и основаниями они осуществляются? Чаще всего это представление формируется модой, социальными

15

потребностямиэпохи.Сохраняетсвоюсилуивульгарнобиологический подход, согласно которому «современной» зачастую предлагают считать ту, которая представлена сегодня живущими философами («живость» философии понимается предельно буквально). Сегодня все чаще приходится слышать призывы: «Доколе же нам заниматься этими “мертвецами”? Обратимся же настоящей, живой философии!» Под таковой подразумеваются, конечно, темы, затрагиваемые в дискуссиях современных исследователей. Однако, если воспользоваться термином Гадамера, у нас нет пока исторической дистанции, чтобы об этом судить. Поскольку такой дистанции нет, мода (или наоборот, традиция) как раз и становится факторами, определяющими понятие современной философии.

В попытках обуздать моду, хоть как-то избавиться от произвольного шараханья из стороны в сторону, в 1970- х гг. в англоязычном научном сообществе начали постепенно утверждаться т. н. «индексы цитирования». Однако что именно подобные индексы демонстрируют? В эпоху медийного общества они теряют статус объективного квазисоциологического опроса общественного мнения и – вместо показателя – превращаются в инструмент определения того, чтó есть современное и актуальное.

§ 3. Этапы и периоды развития идей М.Хоркхаймера. Краткая характеристика

В первой части книги основные этапы развития идей Хоркхаймера – а вместе с тем и становления Франкфуртской школы социальных исследований – были структурированы следующим образом:

16

1914–1922 – ранние литературные опыты пацифистского и мизантропического характера, время обучения в университете;

1923–1927 – освоение марксизма, психоанализа; 1928(29)–1933 – его начало определено резким повы-

шением внимания Хоркхаймера к проблемам идеологии; в эти годы завершается один из этапов эмиграции франкфуртцев;самХоркхаймерназывает1933г.«концомэпохи»; разумеется,отдельноеместозанимают1931–33гг.(в1931-м Хоркхаймер перенимает руководство Институтом, существенно меняя его профиль).

1934–1936–этигодыотмеченыразработкойдвухглав- ных тем: теории «авторитета», выявлению скрытых механизмов господства, а также политической критике либерализма;к1936г.режимнацистоввГерманиипринимаетряд законов, ужесточающих тоталитарную систему.

1937–1939 – Хоркхаймер находит очередную удачную формулу для возглавляемого им сообщества исследователей: критическая теория; 1939 год, год начала Второй мировой войны, символизирует окончательное крушение иллюзий относительно политического строя в Германии. За год до того франкфуртцы, уже находясь в США, принимают «вторую программу» Института социальных исследований.

Темой этой, второй части книги является творческая деятельность Хоркхаймера после начала Второй мировой войны. Эти годы можно условно разбить на следующие периоды:

1940–1950 гг. – Социологически-философское исследование причин и влияния предрассудков и идеологий. Усиливается влияние Маркса и психоанализа. Это десятилетие оказывается необычайно плодотворным: в 1944-м завершена книга «Диалектика Просвещения» – самый

17

известный труд Франкфуртской школы, в 1947-м, одновременно с ее вторым изданием, появляется первая книга Хоркхаймера, «Eclipse of Reason» (на немецкий ее переведут только в 1967 г., с названием «К критике инструментального разума»).

1950–1959 гг. – Хоркхаймер повторно обращается к критике «большевизма», а также техники как исследованию основ природы и общества. Этот период зачастую противопоставляется «ранней» Франкфуртской школе; полагают, в эти годы Хоркхаймер демонстрирует «пессимистическую» позицию, якобы не свойственную ему в

1920–1930-х гг.

1960–1973 – в эти последние годы Хоркхаймер не публикует крупных сочинений, зато появляются интервью многим газетам и журналам; он продолжает размышлять о самых разных феноменах современной ему культуры, результатыотливаютсявофрагментыразмеромотэсседо кратких афоризмов; пессимистическая позиция сохраняется и не утрачивает своей фундаментальности – скорее, она находит подтверждающие ее обоснованность иллюстрации во всё новых областях человеческой практики. Слегка смягчается, правда, резкость некоторых оценок (так, например, Хоркхаймер чаще говорит не о «тоталитарном», а о «всецело управляемом» обществе).

Смена поколений во Франкфуртской школе происходит как раз в 1968–1969 гг.: для Т.Адорно последствия студенческой революции оказываются в прямом смысле смертельными; между тем в том же 1968-м Ю.Хабермас заявляет о себе как о самостоятельном мыслителе: публикацией книги «Познание и интерес»8 и серией статей, анализирующих ту самую студенческую революцию.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ЭЛЕМЕНТЫ «ДИАЛЕКТИКИ ПРОСВЕЩЕНИЯ»

В1944-м и 1947-м гг. два «главных» представителя Франкфуртской критической теории представили на суд общественности книгу, ставшую на долгие годы основополагающим трудом для всей критической теории. Она была довольно необычна по форме

исвоей тематике. Античная мифология, просвещение, трансформация идеалов разума, варварство, проблема отношения человека к человеку и к природе, антисемитизм, фашизм и современная массовая культура – вот, пожалуй, основные ее темы. «Диалектика Просвещения» – первый плод осмысления этих проблем, хотя в нее вошли исследования, часть которых начата еще в 1936–1938 гг.

Что увязывает воедино этот пестрый конгломерат тем?

§4. Диалектика

Вобозначении франкфуртцами своей исследовательской программы тесно переплетались: давление традиции, к которой они себя в рамках западноевропейской мысли причисляли (марксизм), а также внешние, социальные мотивы. Среди теоретических мотивов, опреде-

19

ленных традицией марксизма, Франкфуртской школе было задана характеристика собственного метода как диалектического.

Если «диалектика» привлекает исследователей в начале века тем, что она представляется новой, «перспективной» методологией, то она, вместе с тем, становится также и наиболее острым полем конфронтаций. Популярныев1920-хгг.версииитальянскогонеогегельян- ства вызывают у марксистских идеологов в Советском Союзе устойчивые подозрения в том, что те подкрепляют идеологию фашизма – они так и квалифицируются, как социал-фашизм. Критикуются малоизвестные ныне фигуры, однако «рикошетом» достается и тем, кто связан с Франкфуртским кругом: в частности, Герберту Маркузе, которого причисляют к соратникам «по социалфашистскому извращению марксизма»9. Открыто заявлять о своей приверженности методу «диалектики» в то время означало угрозу быть втянутым в идеологические споры о философском методе: внутрипартийная борьба в

СССР оказывала свое влияние на все левое движение. Итак, постепенно складываются две версии диалекти-

ки – советская и западная. Последнюю в скором времени практикуют почти исключительно только франкфуртцы.

** *

Впервой части книги уже высказывалась гипотеза, что исследовательская методология франкфуртцев подчиняется своего рода «закону аккумуляции эффективности»: марксизм не оставляет ничего принципиально непознаваемого в жизни общества, сводя все явления к

игре экономических сил. Психоанализ не оставляет ни-

20